Поезд на всех электрических «парах» мчал к северным широтам. В соседнем купе, такое нарочно не придумаешь, разместились она с мужем и свекровью. Мы сделали вид, будто не знакомы. Нет-нет, в ее судьбе я, ровным счетом, не играл никакой роли. Однако этому мужчине лучше было не знать ничего о моем существовании…

Развязав галстук, расстегнул ворот рубашки, откупорил бутылочку пива. Раскрыл взятый в дорогу детектив. Не читалось. Все мысли о той, прежней, встрече с ней.

Южный городок у моря, разомлевший от дневного пекла, ожидал предвечерней прохлады. От нечего делать я брел в толпе к открытой эстраде. Там заезжая барышня – экстрасенс обещала открыть нам мир заново. Лицо соседки показалось знакомым. Когда сеанс ясновидящей закончился, и ее помощники приступили к продаже брошюр и амулетов, я помог молодой женщине, чья внешность вызывала во мне некие неясные ассоциации, выбраться из толчеи. Мы шли в одном направлении. И познакомились. Деньги у меня еще не успели развеяться. Она охотно приняла мое предложение посетить один из микроскопических ресторанчиков – улиток, тянущихся вдоль набережной. Ожидая винцо и легкую закуску, разговорились.

- А почему вы меня выбрали?- спросила она.- Обычно здесь с такой вечерней встречи и начинаются, так называемые, отпускные романы. На моем лице написано, что я доступная женщина? Или вы так подумали, раз я согласилась провести этот вечер в ресторанчике с вами?

- Да ни боже мой! Мне понравилось ваше чистосердечие. Вы так непосредственно реагировали на пассы экстрасенса. Наверное, прежде не часто бывали на подобных выступлениях?

- Вы угадали. А вы сами не экстрасенс?

- Ну, что вы! – И я сходу придумал легенду о социологе, завершающем работу над кандидатской диссертацией по теме о роли семьи и женщины в судьбе и карьере мужчины. Мой пассаж она приняла за чистую монету. Мы договорились перейти на приятельское «ты». Тем более, что по возрасту я оказался не намного ее старше. А дальше состоялся прелюбопытный разговор. Скорее, это было женское откровение, даже признание в грехе, который жег ей душу.

- Ладно, поверю, будто ты социолог. И занимаешься столь щекотливым вопросом, как семейная жизнь, взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Хотя на философа, а он в моем понимании во многом и есть социолог, ты как-то не похож.

- А что нам мешает быть откровенными друг перед другом? У нас нет никаких обязательств между собой, кроме одного – никогда и никому не трепаться обо всем, что скажем тут. Разве что, если ваша судьба в чем-то нетипична, я бы с вашего позволения, без какой-либо конкретики, использовал тогда ее в качестве примера, позволяющего глубже понять женскую психологию.

- Где наше «ты»? Хорошо. Что на меня нашло? Быть может, просто я прежде никогда на интимные темы не откровенничала ни с одним мужчиной, да и с женщиной, тоже. Сразу ставлю условие: никаких провожаний до моего бунгало, никаких приставаний. Впрочем, я ощущаю, что ты тот из немногих мужчин, даже единственный, встретившийся на моем пути, с кем можно запросто обсудить очень щекотливые женские дела.- Она внезапно весело рассмеялась:- И ты, я в этом уверена, конечно же, не гинеколог! В общем, в твою рубашку можно поплакать. С моим задвигоном, увы, на исповедь к священнику не пойдешь.

-Прости, пожалуйста, а у тебя была настоящая любовь к мужчине?

- Хочешь взять быка за рога? А знаешь, мне думается, что большое чувство не коснулось твоего сердца. Слишком уж тебя притягивает эта тема. Или все уже давным – давно перегорело?

Я промолчал. Пожал плечами, давая понять, что мои-то откровения ей точно ни к чему.

- Вижу, ты не бабник. Это определенно. Они ведут себя с противоположным полом совершенно иначе. Все-таки что-то располагает к тебе. Чувствую, ты наверняка немало пережил. Не опускай, как девушка, глаза долу. Можешь не отвечать. По глазам вижу: нет в тебе большой хитринки, зла, алчности. Но в моей судьбе ты не прочь поковыряться, а?

Я нахмурил лоб, намереваясь вообще прекратить этот разговор. Меж тем, она продолжила:

- Ладно, не серчай. Вино взыграло. Я сама пытаюсь разобраться в тебе. Ну не похож ты на ученого: нет в тебе лоска, обходительности. Нет на тебе ни модных штиблет, ни прикольной рубахи, ничего такого, чтобы говорило, что ты ученый муж. Знаешь, почему я пошла с тобой сюда немного развлечься?

- Да, видно, свободный вечер. Возможно, тебе вот-вот в дорогу. Разбежимся, что называется, в разные стороны, и на том знакомство и окончится.

- И это тоже верно. Главное, я услышала в тембре твоего голоса очень знакомые нотки моего самого первого дружка. Конечно, я не имею в виду первую школьную любовь. То сплошное ребячество. А говорю о том рабочем парне, которого впервые познала как мужчину.

- И как дело было? Мы ведь с тобой не желторотые юнцы. Продолжай.

- Почему бы и не рассказать? Вряд ли когда сойдутся наши пути вновь. Да все было просто. Я перешла в девятый класс и впервые с подружками побежала на танцульки. Там я и познакомилась с ним. Он после окончания техникума работал на заводе. Мне это льстило. Еще бы, взрослый парень ухлестывает за мной, школьницей. Он даже дарил мне цветы. Это было ужасно приятно. Все лето было наше. А осенью ему в армию служить. Тогда впервые я все и познала. Вначале шумная компания, вина, закусь, танцы, песни. Так весело! Все случилось в квартире его друга: родители парня проводили где-то свой «бархатный сезон». Мы остались вдвоем. Мой мальчишка был не очень опытен, не говоря обо мне. Однако, разбирался и в «секретах» лифчика, и как с девчонки быстренько трусики снять. В той постели я, совсем девочка еще, стала женщиной. Увы, подобное не редкость. На мое счастье, все для меня обошлось благополучно, без известных последствий. Будто с ним ничего такого и не было. Вскоре дружка «забрили». Я обещала ждать его, он клялся мне в вечной любви. Какое-то время мы переписывались. Жизнь меня не баловала. Между моими родителями пробежала черная кошка. У отца последние годы что-то не ладилось на работе. Он психовал, пристрастился к рюмке. Мама вступала с ним в перепалку. Часто при мне они дико скандалили. Все чаще я убегала из дома к подружке, готовила с ней уроки, гуляла по городу, бегала на танцульки, когда и ночевала у нее. На материн вопрос, как время провожу, обычно отвечала:

- Была у Машки, делала уроки, смотрели телик, ходили в кино.

Такой отговорки было достаточно, чтобы она меня не пилила. Поначалу я и вправду все время проводила с Машей. Потом как-то на дискотеке меня приметил один мальчишка. Фартовый. Моднючий, вдолбанный в тяжелый рок, деньжастый, рукастый и очень нежный. Он совсем вскружил мне голову. И я начала встречаться с ним наедине. Это был мастер на уговоры. Мы любили друг друга или у меня дома, или у него, когда наши родители были на работе. Иногда он брал меня в лесополосе, порой даже в незнакомом подъезде. Это было сумасшествие, наваждение. Я не могла ему отказать. А он все хотел и хотел нашей близости. Все, что надо, он делал со мной с каким-то, как мне казалось, изяществом, без срама. Я не избежала печальной участи многих: был аборт, ужаснейшая сцена дома с отцом и матерью. Но имени своего фартового мальчишки я им не выдала. Окончила школу. Тут через какое-то время вернулся из армии мой первый парень. Выглядел он на фоне моего мальчика совсем серенько, бледно. Показался совершенно не интересным. Суровые разговоры про суровые армейские будни меня не увлекали. Мы тихо и мирно расстались. Вскоре и моего мальчишечку забрал военкомат. Баловень судьбы довольно быстро, судя по письмам, охладел ко мне. Он удачно пристроился в армии, и в том городке, где отдавал сыновний долг родине, скоренько, полагаю, завел себе пассию. Я тем временем уже училась в техникуме. Профессию выбрала удачно, она мне нравится. И пробилась я «наверх», как тогда говорили, по комсомольской линии. Зажила новой жизнью. В техане все мне удавалось, все ладилось. Появились связи в горкоме комсомола: за мной ухаживал инструктор, а мысли у него были довольно определенные – узнать друг друга в гражданском браке, а после расписаться, создать настоящую семью. Только он был больно прилизанный. Я отнекивалась. А дома у нас был сущий ад: родители все грызлись между собой, даже дрались. Раз, когда отец по пустяку и меня турнул кулаком, я так хватанула его ногтями по руке, что порвала ему рубаху и выдрала клок кожи. Он после этого приутих. Техникум я закончила не блестяще, но очень хорошо. Решила податься из родного города, чтобы начать свою самостоятельную жизнь без отметин, без прежних подружек и друзей.

И настал самый первый счастливый день в моей жизни. Это день моего отъезда. Кроме матери и отца провожали меня подружки. Были цветы, шампанское, слезы. Я начала писать историю своей жизни наново. На Севере моя профессия оказалась очень даже кстати. Там и встретила своего будущего мужа. Он старше меня, работает инженером на заводе. Весельчак. Словом, завидный жених.

И вот пришел второй мой самый счастливый день – свадьба. Причалили мои родители. Все прошло замечательно, шумно и празднично. Вскоре мои старики уехали. Я осталась в квартире мужа, с нами его родители. Свекор и свекровь – люди с определенным положением в обществе, но уже потихоньку готовились на пенсию. Потому создавали сынку все условия для безбедного существования. Но в общении со мной были занозистые, какие-то заковыристые. Я слышала от новых своих знакомых, что «моего» хотели женить на дочке известного в городе руководителя одного солидного предприятия. А я кто? Беспородная. Не имеющая за душой ни гроша. Но «сынок», я так его иногда зову, хотя он меня старше, предпочел отдать свои руки и сердце мне. Он видно влюбился в меня с первого взгляда, так, кажется, определяют подобное состояние у мужчин. Я не питала к нему глубокого чувства. Просто настало время определиться, завести семью, стать самостоятельной, почувствовать настоящий вкус жизни.

Она замолчала. Задумалась. Я подозвал официанта и заказал нам мороженое. Она благодарно кивнула головой. Разлив вино по бокалам, шутливо поздравил с вторым ее счастливым днем. Она приняла это как знак продолжить рассказ.

- Я старалась помогать свекрови вести домашнее хозяйство. Но по мимолетным замечаниям, ее ужимкам определила, что она все еще в полной мере не воспринимает меня за «свою». В общем, жили, как-то притирались друг к другу. Улыбка все реже появлялась на моем лице в этом доме. Главная беда – муж выдался до безумия ревнивым. Не приведи Господи! Вспоминать ужасно. От него можно было отвязаться разве что в парикмахерской. На улице ловил любой взгляд, брошенный прохожим в мою сторону. Потом допытывался, кто это и почему меня созерцает. Пытался устраивать выволочку, я отшучивалась, как могла, старалась не злить его. Хотя не раз хотела показать ему свои коготки, да сдерживало присутствие в доме его стариков. Надо было продолжать играть роль послушной невестки. Так и жили. Детей с ним не заводила. Спустя года полтора, его родители вышли на пенсию и уехали на юг в свою замечательную квартирку. Там у них и дача, и садик, и огород. Живи – не хочу. У нас была тогда с ним трехкомнатная квартира. А счастье в наш дом так и не пришло. Однажды, чтобы он перестал мне мотать нервы, я в сердцах крикнула ему, что беременна и пусть ведет себя должным образом. Он тут же при мне начал высчитывать на листке бумаги сроки зачатия. Я в гневе трахнула только что вымытую тарелку об пол и заорала: «Да как ты смеешь! Я ведь твоя жена. Моя жизнь проходит на твоих глазах! Кто же в моем чреве, кроме твоего ребенка?!» Честно, ни с кем, кроме него, у меня ничего не было. Спала с них охотно, мне это нравилось. Разжег меня в свое время мой мальчишечка фартовый. Я мечтала создать хорошую семью. Вот и все. Он мне во время той ссоры буркнул: «Да ты и не похожа на беременную». Тут я взъелась, показала ему свои коготки, высказала все, что о нем думаю. Полагала – это его отрезвит, пережует критику и будет иначе ко мне относиться, с большим уважением, как к будущей матери. Ошиблась. Дикая ревность продолжала его терзать. Я сказала, что так дальше жить невозможно. И написала заявление в суд о разводе. В конце концов, брак был расторгнут. Я ему сказала, будто сделала аборт. Квартиру мы обменяли удачно, на две большие однокомнатные в престижном микрорайоне. Все бы ничего, да по работе я не росла, зарабатывала немного. А я уже привыкла к достатку в доме, к хорошей пище, к модной одежде. Даже отложила на «черный день» толику денег на сберкнижку. Теперь хватало только на еду, на редкие походы в театр. Знаю, как горько одиночество. Но лучше так, чем ежедневные нервомотания, подозрительность мужа.

- Прости, перебиваю. Неужели ты не искала выхода из этого тупика?

- Почему же, пыталась. Но выяснила: повышение по службе мне не светило, шли вперед и наверх старожилы нашей фирмы. С начальством заигрывать было бесполезно: малосимпатичные люди в возрасте, скряги, чутко держащие нос по ветру. Мой развод здесь никто не одобрил, поскольку считали, что хорошо знают моего бывшего супруга, сына достойнейших родителей. Познакомиться с кем-нибудь из парней моего возраста не довелось. А ведь я далеко не дурнушка. Я вышла из возраста, когда бегают по дискотекам. А солидных вечерних клубов в городе не завелось. И откровенно, средствами не располагала. На работе делала исправно все, что мне полагается. Дома наспех готовила еду, проводила вечера за книгами и у телевизора. Однако хочется и вкусно поесть, и обновку импортную приодеть, и порадовать себя заморскими духами. Где только денег взять? И вот перед отпуском коротнула вдруг шальная мысль: была не была, заведу роман с богатеньким мужичком, авось и семью создам.

- Летом вырвалась в отпуск?

- Конечно, и очередь моя подходила, и к начальству лисонькой была. Еду в августе в поезде, а мысль так и бьется: завести роман – романчик, да с прицелом. И в первый же день подсел за обедом в ресторане за мой столик видный парень. Настоящий южанин. Все при нем: рост, осанка, загар, весь модный, ухоженный и не жмот. Я, конечно, сперва сделала вид, что он мне до лампочки. Выхожу из кабачка. Глядь, а он тут как тут и с огромным букетом роз. К тротуару подкатывает импортный фаэтон. Не машина – солнышко. Бог мой, я в таком никогда не ездила. Приглашает меня красивый южный ухажер в салон.

- Да что вы! Не поеду,- заартачилась я.- Соседки по комнате всякое наговорили: тут и насилуют, и грабят, и прибить могут. Я вас совсем не знаю. Я ведь не из тех…

Он рассмеялся: «Я вижу, потому и цветы вам принес. И духи». И подает мне чистокровные французские.

- А если что в моем поведении не понравится,- а сам смеется,- этими духами мне тотчас по прическе. Немного покатаемся по городу. Там посмотрите на мое поведение.

В салоне мы познакомились. За рулем сидел шофер, или друг его, я не уточняла. Немного осмотрели город, поехали к морю. Благодать. Прибой перекатывает камни на берегу. Начало темнеть. Уже звезды мерцают. Ужинать пригласил в гостиницу, где остановился. Номер шикарный, стол ломился: вина, коньяки, водка, икра зернистая, балык, колбасы, сыр, шоколад, фрукты, салаты.

- Ходят слухи, что южане грубы?

- Этот оказался очень мил.

Она прервала рассказ, предложив прогуляться по набережной.

- Да, не поглядывай так призывно,- она погрозила пальчиком.- Ничего не выйдет.

- Что ты! Ты меня неверно поняла.

- Так вот,- продолжила она, подставляя лицо свежему ветерку,- скажу тебе честно, с ним я впервые познала настоящего мужчину. После той ночи я провалялась в его постели целый день. Не было сил даже пойти принять душ. Но все же выбралась в ванну и потом позвонила хозяйке, чтобы не волновалась, поскольку, мол, встретила землячку и у нее еще побуду денек. И следующая ночь была пыткой, покоя он мне не давал. Кажется, я испробовала все приемы любви, кроме тех, что называют противоестественными. После третьей ночи он отвез меня на мою квартиру. Дал мази, объяснил, как лучше ими пользоваться, чтобы поскорее восстановиться. Еле передвигая ноги, я села на постель. Открыла сумочку. В ней лежал сверток солидных купюр. Сунула сумочку под подушку, накрыв ее ладошкой, и провалилась, будто в омут. Вечером его машина уже маячила за углом дома. И вновь меня ожидал в гостинице его номер и страстная ночь. О, это неутомимый, ненасытный жеребец. Обнимая меня, он плакал и смеялся, и клялся, что я в его жизни первая женщина, которая ему полностью подходит. Он был от меня словно без ума. В полдень он привез гинеколога. Тот осмотрел меня, поколдовал, и к ночи я опять могла принять своего южанина. Так я и жила полторы недели, познав настоящего дикого самца. Но вот подвернись он снова, я бы наотрез отказалась провести с ним хотя бы одну ночь. Такое сумасшествие плоти больше вынести невозможно. А можно спятить, либо превратиться в «ночную бабочку». Не буду лицемерить: уезжая, я была счастлива третий раз в жизни, потому что жива – здорова, потому что со мной была целая гора денег. Такой суммы я больше никогда не видела. Им, казалось, нет счету! Только у нас, баб, глаза завидущие, а руки загребущие. Нахватала обновок. Приобрела импортную мебель, кое-что важнецкое по хозяйству. К весне мои южные запасы изрядно истаяли. Но искать новых приключений больше не хотела. Я пошла в церковь. Купила иконы Христа, Богородицы, небольшой молитвослов. Стала посещать богослужения. Надо было замаливать прошлые грехи, очищать душу от скверны. Начала переосмысливать прожитое. Да видно, история с тем южанином испоганила меня. Раз в магазине, а в ту пору начала так называемых реформ, с тяжеленными сумками мне помог управиться мужчина уже в возрасте. Он на своем авто подвез меня к дому, помог донести продукты до квартиры. По его просьбе дала ему номер рабочего телефона. Накануне выходных он пригласил меня поужинать с ним в ресторане, я не отказалась. Увлеченно говорил о своем хобби, он заядлый коллекционер марок. Оказалось еще – и вдовец. Месяца два ходили в рестораны, театры, кино. Начал приглашать домой. Я не особо отказывалась, поскольку видела, что насиловать он не будет, человек культурный, не хам, не наглец. Он предложил выйти за него замуж, упал на колени, целовал мои ноги, руки. Упросил меня. Согласилась, соскучилась по мужской ласке. Но до чего противно! Удовольствия никакого. Елозит вокруг меня, губами мусолит, тискает. А проку? Войдет винтом, а через пол - минуты выпадет, как птенец из гнезда. Противно. Но как задаривал! И все хотел тащить меня в загс. Но я еще была молода, надеялась на удачу, что встречу мужчину моего возраста, а лучше бы и постарше, но не рухлядь такую вот. Одно утешало: одаривал меня мой старикан на диво. Состоятельный. Себе я ни в чем не отказывала. Смотрю, и на работе появился просвет: начальство меня премирует, повысило в должности. С чего бы это руководство конторы вдруг меня зауважало? Все прояснилось, когда на квартире моего дядечки в настольном календаре обнаружила рабочие телефоны моих шефов. Потом уже выяснила, а он-то, оказывается, с положением в обществе.

Мы присели на свободную скамейку. Она достала из сумочки зеркальце и губную помаду. Я отвернулся, наблюдая, как сворачивают свои пюпитры художники, как непринужденно ведет себя на набережной молодежь. Женщина облизнула губы.

- Вам купить воды, мороженое?

- Нет, ничего не надо. Хочу просто подышать морским воздухом

- Интересно, тот пожилой мужчина стал-таки спутником твоей жизни?

- Нет, я потом тихо порвала с ним. Хотелось опереться о настоящее мужское плечо, а не о дряблое. Странное дело, все есть при мне: мордашка, фигурка, умение поддержать разговор, а женихи не водились, не клюют на меня. Ну, хоть плачь. А уже и ребеночка хочется, возраст подошел. Ладно, заговорилась с тобой. Да, сознавайся, ты человек не здешний. Вижу по загару, не густой. Так сказать, почему я сейчас в этом городе?

- Мы договорились, выкладываем все как на духу.

- Я – то слово сдержала, а вот ты молчун. Так, не догадался? В соседнем городе у своих стариков мой первый законный муж – ревнивец отдыхает. Пригласил меня. Видать, еще любит. Приехала. Вижу, что муженек пообтесался, ведет себя прилично, и родители его льнут ко мне: мечтают о внуках. А я не против. Попробуем начать семейную жизнь с нуля. Завтра я им должна дать окончательный ответ. Пожелай мне доброй полосы в жизни, человек незнакомый. Ты так располагаешь к себе. Ах, если бы мне встретить тебя лет десять назад!

- Ты славная женщина. У тебя должно быть все хорошо.

- Прощай, я так хочу быть счастливой!

Теплый ветер обвил легкое платье вокруг ее талии. Она его поправила. У нее отчего-то полыхнули щеки, это было заметно при свете фонарей. Помахав рукой, женщина быстро свернула в проулок. Ветер перебирал кроны каштанов и акаций. Меня одолело странное чувство, будто это все нереально и было не со мной. Даже стало не по себе: зачем я заглянул в самые потаенные уголки ее души?! Ведь у меня и так целый блокнот всяких жизненных историй, ситуаций. Все равно, пройдет сколько-то лет и я не смогу удержаться, чтобы не рассказать, не поведать историю жизни этой женщины. Она поучительна, наталкивает на серьезные размышления, как не упасть в грязь, а если такое случилось, то как выкарабкаться из нее, как беречь свою честь с молоду, как преодолеть то наносное, ту шелуху, что окружает нас…Она скрылась из глаз, но еще витает в воздухе аромат ее французских духов.

В Москве, сойдя с поезда, я направился в метро. А она с мужем и свекровью сели в такси. По их разговорам в купе было ясно: супруги помирились, едут за покупками на один из вещевых рынков, а после их ждет поезд. Они отправятся в тот сибирский город, который я неплохо знал, проведя там свою юность. Вернувшись из столицы домой, закрыв жалюзи, чтобы поток горячего воздуха и жгучих лучей не донимал меня, я все думал о судьбе моей нечаянной знакомой. Мне так желалось, чтобы для нее настал четвертый, уже самый настоящий, счастливый день, – день рождения их ребенка.

И еще: в Москве, сдав белье и получив билет, я увидел, как упали на пол из карманчика железнодорожной сумки проводницы вагона билеты пассажиров соседнего купе.

- Давайте-ка сюда,- бросила проводник,- это билеты пассажиров из соседнего с вами купе. Вон они, уже близко.

Я нагнулся, поднял их и прочел фамилию женщины, что была со мной недавно столь откровенна. Спустя сколько-то лет, ее фамилия прозвучала в списках людей, пропавших без вести в стране дальнего южного зарубежья во время одного грозного цунами. «Господи,- взмолился тогда я,- лишь бы был жив ее ребенок». Почему-то я был уверен в том, что у нее остался ребенок на земле, и он жив. Давайте поверим в это все мы…