Была самой доброй, Веселой и преданной, Собачка по кличке Руся. С такой материнскою нежностью, И с беспокойством во взоре, Стояла она на дозоре. За маленькой Настей смотрела, Когда, та в пеленочках “пела”. Наш Русик хвостиком виляя, Малышке Насте подвывая, На помощь подбежать спешила. И это очень мило было! Ее материнский инстинкт был велик! Я вспоминаю этот лик: Беспокойно-заботливый, нежный взгляд. Добрые, умные, карие глазки глядят, Вопрошая: - Ну чем я могу вам помочь? Помогу! Корма собачьего, ей принесу, Косточку сладкую, песню провою, Милую Настеньку, вмиг успокою! - Спасибо тебе, драгоценная наша Руся, Марусенька, Манечка, Маша! Порода курцхаар, шоколадный окрас. Любила, служила, ценила всех нас! Вспоминается, как беззаботно, резвилась, Досыта ела, щенилась! С нами гуляла. Дом охраняла! Бывало от дома убежит, И тут же, с добычей прибежит. В зубах с “охоты” мышь, и косточка мясная, - А дома ведь наелась! Вот смешная! В преддверье наказания, дрожит. Но все равно, с “добычей” в дом спешит! Ну, чуточку собачку пожуришь, И снова ее любишь, С ней гулять бежишь! Когда состарилась, и заболела, Все время с кем- то быть хотела: - Со мною; Со своей хозяйкою родной; Но только, не оставаться ей одной! На улице очень часто гуляли. Помню еще, на диване, с ней спали – Все вчетвером: мой милый муж, Я с животом, в котором наша детка - Месяц восьмой! И собачка рядом со мной, Точней, в ногах у нас лежала, От “одиночества” бежала. Поэтому мы разрешали, С нами засыпать. Потом, по зову первому, Бежали с ней гулять! Любили с ней мы танцевать! Была пора, когда ее хотели усыпить… Я стала за нее просить: “Не надо! Хоть стара, больна и тяжело… Пусть проживет, как суждено!” - И прожила! Крепилась Руся! Мы чем могли, тем помогали, Собачку нашу обожали! - Даже Настик, собачку успела застать! Русик смогла нам помочь “пеленать!” И пусть с Русей уже не сыграется, Но память светлая о Маруси останется! Собачка сейчас, где- то там далеко… Там ей свободно, хорошо и легко! -Ты в памяти нашей, в душе и сердцах! Светлая память, тебе в небесах! |