«С простоты в творчестве не начинают, ею оканчивают».

Георгий Викторович Адамович.

«В искусстве простые вещи бывают сложнее самых сложных».

Олдос Леонард Хаксли.

«Не существует некой общепринятой простоты, как нет в искусстве «золотой середины».

Добивайся своей собственной (простоты), непохожей на простоту коллег».

Всеволод Эмильевич Мейерхольд.

 

Ключ.

Озеф – Бог приумножит (древнееврейское имя);

Авдий – служитель Бога Яхве (древнееврейское имя);

Адам – человек, красная глина (древнееврейское имя);

Северин – строгий, серьезный (латинское имя);

Сизиф – корыстный, порочный (древнегреческое имя);

Еремей – возвышенный Богом (древнееврейское имя);

Евод – хороший путь (греческое имя);

АИЯ – абсолют (аналогия с сочетанием первой и последней букв греческого алфавита);

Михаил – подобный Богу (древнееврейское имя);

Небесные горы – Тянь-Шань с наивысшей горной вершиной Пик Победы;

Безводное место – пустыня Гоби;

Грааль – сосуд, наделяющий жидкость волшебными свойствами;

Большая глубокая вода – озеро Байкал;

Тартар – бездна, ад, кажущийся неизмеримым;

Михей – равный Богу (древнееврейское имя).

 

Озеф.

 

Галопом, галопом мчится всадник, сквозь изведанные леса, засеянные поля, зелённые луга, через холмистые степи в оазис жизни. Многолик лик земли, при этом Авдий летел, нёсся к Озефу с даром. Да, дивные места стали проявляться вокруг, нет слов описать, нет возможности пересказать – это возможно только видеть и познать. Отыскал Авдий хозяина, преподнёс дар, преклонив колени.

- Встань, друг, – обхватив ладонями руку Авдия, произнёс Озеф. - О, чувствую тепло семени древа жизни в ладонях своих. Авдий, вкуси фрукты садов, испей вина из плодов земли после дальнего пути.

Яства успокоили вестника, игристый нектар наполнил силой, горяча кровь.

- Давно не приносил радостную весть, аж с тех пор, как рассказал хозяину о мучениях сына его, наконец-то хорошее поведаю. Ибо увидел человека, подобного творцу, узрел искру, воссиявшую звездой. Воистину свершилось, и я этому свидетель. Поведай же, Озеф, как? Как осуществилось это!

 

- О Авдий, одарил создатель людей свободой, свободой совершенной. А любой дар приводит к благу или наказанью. Многое создано: тьма проявлена, гибель явлена из-за невежества, ибо отправился каждый во все тяжкие, в глубины бесконечных потребностей. Отказался идти человек рука об руку с дарителем, убежал сорванец вперёд – только пятки сверкали. И я блуждал, сотворенный во тьме среди случайных встреч потерянных душ.

В один миг ощутил я, что иные мы, разные все, но боязно светить ярче других в царстве тусклого света. Страх преградил путь, и большинство подчиняется воле первого стража, гонимые им на самое дно к беспамятству и гибели. При этом у стража нет сил одолеть всех, и многие преодолевают преграду…. Одним из них был я.

За пределами опасений заполнились мы мощью, источаемой из эго дремавшего, ныне пробуждённого, наполненного силой. И каждый «Я» сцепились в свору: грызя, верша и чертыхаясь. Затмила сила всё и вся.

К счастью, мои таланты позволили одолеть второго стража. Сначала блистал, побеждал, купался в лучах славы, а затем захотел одарить, пробудился талант учительства. Засияли новые танцоры, поражающие люд и согревающие благодарностью наставника.

И в тот момент столкнулся с третьим стражем, наполнившим сознание ясностью, ощущением познания бытия, пригревшим лучами достатка, довольства, завершённости. Многие из немногих так и сгорают в спокойном пламени безмятежности. Душа, мой дух – вдруг возжелал учиться, пришлось признаться пред собой, что сведущ только в танцах и передачи их другим. Вот так удар и дальше вновь один. Сменил венок на трость познанья. Учась талантами других с отдачей полно пониманья. Учусь – творю, творю – учусь. Отдался циклу без остатка. Картины, песни, книги, изваянья – толпа кричит без пониманья. Ты гений, наш кумир. Но глух уже к речам без смысла, не слышу льстивые слова. Тогда последний страж, итог трёх стражей, навалился всей сутью на меня. Страхом порождаем, силой укрепляем, ясностью проявляем. Зверь и имя ему – Смерть. Была борьба, мы бились долго, и вот я здесь. У каждого своё сраженье, пример нам дан и шанс дарован от рожденья. Кому-то вечна жизнь, а здесь бессмертье дня. Так, Авдий, выпьем чарку за новых Озефов из тьмы.

 

Крест Адамов.

 

Придя в себя, ощутил, тело прижато к земле. Ползком, извиваясь змеёй, удалось высвободиться. Меня придавливал крест, пересечение двух путей, вокруг пустынная гладь. Бредя прочь от креста неведомо куда, узрел человека.

 

Человек усердно пересыпал песок из одного места в другое, образовывая насыпь, корректируемую играючи набегающими дуновениями ветра на искусственную гору. Приблизившись ближе, увидел на лице незнакомца напряжённость скованную суровостью и сосредоточенностью от производимых им действий. Желая привлечь внимание, сказал:

– Здравствуй.

– Привет, коли из плоти и крови, протяни ладонь для рукопожатия.

Не вставая на ноги, он протянул мне руку. Ладони соприкоснулись, сжавшись в мимолётный узел-контакт, начавший ментальный диалог тел. Открылись мне помыслы Северина: боящийся встать с насиженного места, отдающий всю свою силу мнимому золотому песку, желающий собрать злато в единую гору, чтобы взобравшись увидеть новые богатства, доселе не доступные взору. Но вижу прошлое и будущее, от которого закрылся трудами Северин, наступал и наступит момент, ветер наполниться силой, подхватит сыпучую массу, став пыльной бурей, которая заметёт алчные помыслы с памятью Северина и начнется всё заново.

Онемев от постижения тайных замыслов, я развернулся, уходя прочь от Северина в неизвестную даль.

 

Сколько в песочных часах упало частичек вниз, не ведаю, ибо участник происходящего события, где мне отмеряют время, положенное пережить в бесцельности, смятении, при движении по краю никуда до новой встречи. Предчувствие встреч нарастало, незримый внутренний компас бесстрашно вёл вперёд, к судьбе, року, предназначению. На безжизненном горизонте образовалась точка, стали проявляться очертания, я томимый усталостью, опустил голову и узрел: иду ногами по борозде, выдавленной в земле, ведущей мою плоть к горе. Привела дорожка к умельцу, катящему валун. Подперев его спиной, сей человек с усилием делал каждый шаг, стремясь вкатить, забросить непосильную ношу наверх. Заприметив меня, властно окликнул.

– Назовись Сизифу или ступай прочь.

– Имя моё Еремея, странствую от креста, ищу выход.

Злорадно усмехнулся в ответ Сизиф.

– Развелось вас тунеядцев, только умеете ходить, попусту время тратите, лучше делом займись. Например, мне помоги?

– Какая помощь потребна?

– Камень округлый за моей спиной надобно на вершину закатить, да придержать, пока я на него взберусь.

– Сизиф, столько сил отдано и ещё предстоит отдать, зачем?

– Глупец ты, Еремея, тёмная душа. Хорошо, раскрою секрет, коли разболтаешь кому-либо, кто тебе поверит, дураку та. Слушай внимательно, повторять не стану, ибо ноша плечи давит. Мы стоим на самой высокой горе здешних мест, взобраться на неё подвиг, при этом тот, кто сможет укрепиться на вершине с камнем, взойдя на него, станет выше всех, все будут под ним. Само солнце украсит голову его, подобно короне и тогда обернётся он владыкой: земля под ногами – царство, люди у ног – слуги. Власть и почёт награда ему. Ежели поможешь, отблагодарю. Газ, удобрения и очищенная вода из щедрот возвысившегося принадлежать Еремеи будут.

– Безумен ты, Сизиф.

– С собой меня равняешь, тыкаешь, хамишь, бездарь безрогий, слюнтяй пришлый….

Стоило сделать шаг Сизифу на встречу ко мне, поддавшись гневу и камень начал обратный путь, входя идеально в колею, давя владельца, желавшего стать небожителем. Я парализованный страхом, успел вскинуть руки, отвернувшись от силы несущей погибель любому стоящему на сём пути.

Бесконечный наш диалог с разумом, продолжал просвещать: «Колея вернёт камень на прежнее место, явится новый Сизиф, вновь взойдёт цивилизация, движимая к закату. Так было и есть. «Где выход? Выход!» Порочный круг замкнут на себе».

 

Придавило грудь, ни вздохнуть не выдохнуть. Открываю глаза, опять под крестом, Толкаю бревно, плоть вытягивается наружу, брус не шелохнётся. Освободившись, побежал прочь из заколдованного места. Захотелось закрыть глаза, появилось ощущение полёта, вот он выход долгожданный, вдруг ощущаю, падаю, ноги подкосились, споткнулся? Тело моё инстинктивно сгруппировалось, кувыркнулось да вскочило на ноги. Я застыл, осматривая место, вокруг спаленная степь, солнце в зените, позади крест, в центре пересечения которого, стоял человек, пристально смотрящий на меня. Лучи жгли, ослепляя, ярко жёлтый цвет застелил взор, я повалился наземь.

– Пейте, пейте водицу, быстрей в себя придёте. Обезумели от жара пустыни. Бегун, вестник, кто ж с закрытыми глазами бежит?

– Вы меня нашли?

– Вы сами прибежали, споткнулись об крест и упали без чувств. Благо, здесь отныне оазис.

– Кто вы?

– Учёный муж госпожи науки, Евод. С кем имею честь общаться?

– Еремея, безумец.

Мой собеседник взглядом через очи изучал меня, спустя время из-под одежды, около сердца, вынул предмет, набил сухой травой или смесью, которую достал прежде из прорези в ткани. Сев под пальму он щёлкнул пальцами, призвав огонь и начав пускать безмолвно дым.

– Нет, Еремея. Безумен мир вокруг нас, мы всего лишь отголоски происходящих здесь чудес.

– Я вспомнил, в центре креста был человек, вы его видели.

– Мало узреть чудо, суметь достичь цели, нужно осознать единое течение событий, приобретя благодаря этому осознанность.

– Выходит, я был не готов встретить того человека, поэтому забыл о нём, очутившись здесь?

– Да, мы воспринимаем ровно столько, сколько готовы и желаем принять. Постижение, залог нового открытия вне и внутри нас. Я посветил себя изучению креста. У тебя есть свой крест?

Прозвучавший вопрос утверждал, а не спрашивал. Требуя согласия.

– Да, как избавиться от него?

– Простейшее решение, ведёт к тяжёлым последствиям. Я ходил от креста с запада на восток, с юга на север и наоборот. В одном случаи тревога, печаль, страх или воодушевление, радость, уверенность заполнили ощущения. В другом случае злорадство, ненависть, злоба или святость, уравновешенность, светлость обуревали чувство. Если при возвращении к кресту пожелаешь, утвердишь мысленно увидеть оазис и вот он.

– Значит, желаю около моего креста увидеть, осознать выход из этого места.

– Я ощутил в тебе потребность выхода, но куда? Готов ли ты? Почерпни мудрость, слушай внимательно, ибо помогу…

Голос Евода затихал, отдаляясь, заглушаясь мыслями.

«Хороший путь затмила тень, бельмом эго слепит способного прозреть, водя кругами, одаривая подавшегося бесконечностью пути. От нескольких веков до многих тысячелетий будоража время наработанной мудростью. «Найден выход, выход!» При этом любое искажение, порождаемое изо лжи, обречено на угасание».

 

Вернув контроль над телом, огляделся. Я восседал в центе креста. Всё как прежде. А если само пространство учит, стремясь помочь достичь потребное? Встречи…. Один собирающий иссушаемый жадностью, другой воздвигающий убиваемый гневом, третий изучающий ослепляемый гордыней. Что нас объединяет, вводя в заблуждение? Мы хотим, в глубине души, быть над всем, благодаря накоплению, строительству, постижению. Сами по себе чисты деяния, пагубен помысел, перечащий первоначальному промыслу. Отбросив «над» я осознал, отсутствие выхода, оставляет вход, являющийся искомым ответом.

Склонившись, пав на колени у креста, стал расширять яму, из которой вылез, делая лаз. Цель достигнута, я под и над моей спиной ноша, данная с момента осознания себя Еремеем. «Вставай. Вставай! Отбрось под» – сотрясли разум слова. Я выполз, крест, словно врос мне в спину. Я постигал вновь искусство ходьбы, начиная с нуля, становясь на четвереньки. Я ощущал присутствие остальных братьев, занятых собой, слоняющихся в миражах воспалённого ума. А если я прогнусь, смогу ли вновь восстать, когда изменил положение креста? Страх смерти окутал меня, сжигая мост к отступлению, гоня вперёд, воздвигая на ноги плоть. Вскинув голову, увидел новое испытание, я приближался к местности произрастания кустарников тёрна и крапивы. Боль разогнуло спину, тело раздирали колючки и выжигали жгучие волоски растений, защищая руками глаза, я вопил, а крик мой эхом возвращался обратно, окутывая саваном землю страдания. Наградой после пережитого стало равенство, гармония между ношей и носителем. Скорость начала увеличиваться, время иссякло, оставшись позади. Я рос или крест уменьшался сдавливаемый между лопаток, оставаясь на теле родинкой, являющейся сокрытым от моего взора воспоминанием об свершившихся чудесах. Я достиг края, где звёзды смазанные точки, хвостатые кометы, место нахождения АИЯ, открывшего мне истинное своё имя.

Надвигаясь друг на друга, я гласно, резонансно, наполняя вибрацией связки, сообщил ему.

– У меня один вопрос.

В ответ пространство встрепенулось, заполняя нервные клеткаветки информацией.

– Задавай.

– Кто я? Кто мы? Кто? Творец!

Дан лаконичный ответ.

– Адам.

Возопив душой, по инерции приближаясь к моменту пересечения грани понимания, прокричал:

– Мы Адам? Объясни и я войду.

– Диалог внутреннего мира с внешним миром порождает личность воздвигаемую создающим.

 

Эпилог:

Ты и я, начало и конец, альфа и омега, крест сквозь крест, за пределы существующего…

 

Михаил на пике.

 

На пике «Победы» в Небесных горах взмолился Михаил и узрел Бога. Пронизывающий холод отступил, ветер стих, триединое пламя обогрело, ведя с вершины за собой.

– Отныне начался твой путь подобный мне. Выбор сделан, длина дорога от подобного к равному. Мы идём к пустынной земле, в царство песков ты пойдёшь один. Холод укрепил тело, теперь закались жаром, покинув пределы безводного места, иди на равнины кочевников, научись жить, не привязываясь к местности, постигни свободу ветра. Ветер приведёт тебя в многоликий, красивый край именуемый Сибирью, отыщи вековой лес мудрости, оттуда иди к природному Граалю, к большой глубокой воде, она омолодит тебя, отдалит битву с главным стражем, одарит временем для оседлой жизни, пусти корни и одолей стражей. Когда одолеешь стражей, обретёшь мир, в нём: твори, создавай, отдыхай, постигай пиковое состояние подобия со мной. Настанет момент, к тебе придёт служитель и преподнесёт в дар семя добра и зла. Дабы приумножить возможности, покинуть пределы подобия, начать движение к равенству, ты вырастишь дерево, дождёшься плодов, искусишься да вкусишь их. За сию слабость низвергнешься в Тартар, на самое дно бытия, там возвысишься, постигнув суть равенства всего сущего. Затем двинешься ко мне, чтобы узнать имя моё и уйти за пределы существующего, обретя равенство, став Михеем.

– Зачем мне знать имя твоё?

– Когда расстанемся, Михаил забудет всю предыдущею жизнь, включая ответы на вопросы, поэтому оказавшись за пределом Михей произнесёт имя, вмиг память разверзнется, одаривая третей духовной встречей со мною. Создавая постоянную связь отца с сыном и сына с отцом.

– Я не понимаю, помоги осознать?

– Мы подобны стволу дерева, ствол стремится создать вокруг себя себе подобных, ты наше решение. Ствол способен породить только ветви, ветвь ветвиться, создавая листья, цветы и плоды, плоды готовы дать жизнь новым деревьям, разрешая ситуацию, творя лес. Ты наша ветвь, Михаил.

– Это предрешено?

– Всё зависит от твоих помыслов, решение встретиться со мной реализовано, выбор сделан, стезя проявлена. Свобода с началом самостоятельного странствия измениться, ты сможешь определять время для преодоления отрезков пути, предопределяя этим, дойдешь до конца или нет. У Михея, свобода вновь поменяется, он будет решать, когда и сколько листьев, ветвей, цветов и плодов породить, с какой скоростью пронизывать пространство безграничных возможностей, стать суком или остаться веткой ему, дождаться соприкосновения с ветвями других деревьев или высохнуть да отломиться от меня.

– Что мне ещё стоит знать?

– Каждый человек наделён свободой выбора подобно окружающему его миру. Металл возжелал увидеть свет солнца, сбросил горные пласты, обнажив свою суть. Цена за тепло лучей, уменьшение свободы, ибо рядом находился человек увидевший металл, он стал: изучать, познавать, добывать, творить, менять форму, сущность, свойства металла. Сам человек, принимая решение постичь высшую суть, обнажает себя перед силами мироздания. Вдруг разрушаются от невидимых ударов взаимоотношения человека с обществом, семьёй, неведомая сила изымает его для иных дел.

– Я справлюсь?

– Михаил отправился на поиски создателя юношей, взойдя на гору, он обрёл мужество, являясь отныне мужчиной, за свершённый подвиг, одаренный наградой, желанной встречей с творцом.

Три голоса синхронно произнесли:

– Нам пора проститься, дальше пустыня. Прощай.

Пламя рассеялось, став единой частью общей картины мира, забрав воспоминания с собой….

 

Эпилог Эпопеи.

Творец вернёт Михею воспоминания в момент их столкновения (крест сквозь крест), завершив этим за пределом формирование его неповторимой личности.