Случилось это в графстве Ульстер. Торопясь в Донегал, и желая сократить путь, выбрал я мало хоженую дорогу, которую мне указали мои знакомцы. Большая дорога в тех местах делает длинные петли, подобно реке, огибая холмы и глубокие овраги. Моя же тропа изрядно спрямляла путь, и похожа была, вероятно, если взглянуть с высоты, на тетиву гигантского лука. Будучи в Ульстере чужаком, местность я знал плохо, а потому не отклонялся от избранного пути, который то карабкался в гору, то сбегал в долину.

Вышел я поначалу бодрым шагом, но вскоре эти упражнения утомили меня, и я пошел тише, все чаще делая остановки, чтобы передохнуть минуту-другую.

Был уже закат, когда я добрался до длинной и низкой ограды сельского кладбища. Дорога вновь пошла на подъем. Мне оставалось еще пройти сотню ярдов до седловины, за которой, очевидно, начинался долгий пологий спуск. На седловине этой, чернея на фоне рыжего закатного неба, стоял человек. Можно было подумать, что он дожидался меня.

Когда я с ним поравнялся, незнакомец приподнял шляпу и пошел рядом со мной. Возможно, я тогда должен был насторожиться, но никакой тревоги я не почувствовал. Напротив, порадовался, что на темной дороге нынче буду не один. Человек этот представился именем, которое мне ровным счетом ничего не говорило, и спросил, не стану ли я возражать против того, чтобы идти в Донегал вместе. Я ответил, что не имею ничего против компании. И мы в молчании продолжили путь.

Спустились сумерки, когда мы миновали какую-то деревню, окошки которой светились слабо и тускло, как волчьи глаза. По правую руку потянулась долгая лысая пустошь.

Неожиданно мой спутник вздрогнул и остановился.

- Вы слышали? – спросил он.

- Нет, я ничего не слышал, - заверил я его. И в самом деле, было на удивление тихо вокруг в этот поздний осенний вечер. Даже ветер дул ленивыми, слабыми порывами.

- Не хотел я идти мимо Проклятого дерева один, - сказал попутчик.

- Что это за дерево? Почему оно проклято? На нем кто-нибудь повесился? – спросил я.

- О, нет. Даже безбожник-самоубийца не подойдет к нему, чтобы повеситься на нем. Даже при свете дня.

- Тогда почему вы его так называете?

Поняв, что я чужой здесь и ничего не слышал про Дерево, мой спутник начал рассказ.

- На самом деле это не одно дерево, а целых три. Два терновника и бузина. Злые деревья, даже поодиночке. Но вышло так, что они срослись воедино. В земле сплелись они корнями. Над землей заплели колючие ветки, как влюбленные руки. Сам дьявол собрал их вместе. А вокруг вдобавок разросся шиповник, оплел их своим шатром. Внутрь этого страшного шатра не проникнет ни одна тварь, кроме самой мелкой – полевой мыши или малой птахи. Только, сдается мне, и малые твари находят там конец среди жадных шипов…

- Хотел бы я взглянуть на это чудо природы, - признался я.

- Вы его не увидите. Тьма густеет быстро, когда дойдем до ложбины, ничего уже нельзя будет разглядеть. Там и днем-то всегда тень от горы. Проклятое дерево растет на бесплодной почве. Никогда в жизни на том поле ничего не росло, хоть и пытались его засевать. Одни только несчастья и пожинали на том поле…

- Несчастья? Выходит, дерево мстило за то, что его тревожили?

- Уж не знаю, мстило ли. Его давно никто не тревожит, это оно подстерегает путников.

- Что вы хотите сказать? – изумился я. Про то, что короткий путь опасен, никто из приятелей мне не сказал.

- Потерпите, сейчас сами все поймете.

Наконец стемнело окончательно. Как и предсказывал мой попутчик, пала густая тьма, хоть режь ее ножом. Пришлось сбавить шаг, чтобы не споткнуться и не растянуться. Все замерло, слышно было только шарканье наших башмаков по каменистой дороге.

Вдруг услышал я чье-то тяжелое дыхание совсем рядом, и, могу поклясться, это не было дыхание моего товарища. В следующий миг кто-то схватил меня за руку, как бы желая остановить. Я и остановился, думая, что мой спутник призывает меня замереть и прислушаться. Но, к моему ужасу, пальцы, крепко держащие меня за запястье, были совершенно ледяные, как у восставшего мертвеца. Страх охватил меня. Но невидимая рука отпустила столь же внезапно.

- Друг мой, не вы ли сейчас держали меня за руку? – дрожащим голосом спросил я темноту.

- Нет, - ответила мне темнота. – Я предупреждал вас, что места здешние страшны. Главное – не бегите, умоляю вас.

- Что будет, если я побегу?

- Они погонятся.

- Они?

- Прошу вас, молчите и продолжайте идти, будто ничего не случилось, - казалось, мой попутчик задыхается от ужаса. – Тогда, возможно, они отстанут от нас.

Страх сжимал мне сердце когтистой лапой, но я внял совету и сделал несколько робких шагов вперед.

Мне казалось, тьма вокруг нас ожила, и во тьме этой движутся какие-то невидимые фигуры. Они шли с нами вровень, задевая нас краями одежды, шепча что-то неразборчивое. Порою голоса становились громче, но слов я все одно не понимал. Неожиданно справа от меня раздался звериный вопль, и показалось мне, будто кошка, огромная, словно дог, прошла мимо, обмахнув мои ноги пушистым хвостом. Очень хотелось мне побежать, но я позволил себе лишь перейти на быстрый шаг, стараясь поскорее миновать жуткое это место.

Призрачные твари пришли в волнение, препятствуя мне и выставляя свои ледяные белые руки. Они уже не были невидимыми, постепенно как бы проявляясь, выплывая из безлунной ночи бледными куклами в темных одеждах. Я закрывал руками лицо, только бы не взглянуть в один из белых ликов, напоминающих актерские маски. Казалось мне, что я проталкиваюсь сквозь густую толпу, что возмущенно ропщет на неведомом наречии, пытаясь меня удержать.

Уже не чаял я остаться живым, когда внезапно все кончилось, лишь растаял за спиной мертвенный жуткий смешок.

Мы с моим товарищем неторопливо шли под бледными осенними звездами. Стало чуть виднее, как выбрались мы из-под сени старой горы. А я все не верил в спасение, боясь оглянуться назад. Все казалось, будто сатанинские твари лишь приотстали и сейчас нагонят нас.

- Вы слышали крики зверья? – вдруг спросил мой спутник.

- Да, - весь дрожа, ответил я.

- Что это был за зверь?

- Помилуй нас боже…это была кошка. Но, верно, здоровенная.

- Так я и знал. Значит, это она.

- Кто?

- Бузина.

Ответ меня озадачил.

- Вы, верно, слыхали, - попробовал объяснить мой товарищ по несчастью, - что предки наши поклонялись деревьям, вернее, заключенным в них демонам. Друиды, - так назывались эти пособники сатаны, - пытались пробудить их, окропляя корни злых дерев жертвенной кровью. Тут все время бродят три демона: двое из них – терновник, один – бузина. Я только не был уверен, кто именно нападает на людей…

- Значит, бузина – это кошка?

- Разумеется.

Разговор наш показался мне странным и диким, и я усомнился, в своем ли уме пребывает мой нечаянный спутник. Если бы я не ощущал весь этот ужас всеми органами чувств, то уверился бы, что передо мной – сумасшедший. Впрочем, скорее всего, он действительно был помешан. Я и сам чувствовал себя близким к помешательству после всего, что случилось.

Тут мне пришла в голову мысль.

- Разве вы сами не слыхали воплей животного? – спросил я.

Он лишь покачал головой.

- И невнятных шепотов на непонятном языке? И бледные руки вас не касались? – продолжал наседать я.

- Каждый слышит, видит и чувствует что-то свое, - нехотя ответил он. - Мне никогда еще не показывался сам демон бузины.

Мне очень хотелось спросить, почему же я удостоился такой чести. И еще – что же слышал и ощущал мой спутник? Но я не стал этого делать, как ни глодало меня любопытство. Было невообразимо жутко слушать его бессвязные странные речи посреди пустой темной дороги. Почти так же жутко, как прорываться сквозь выморочную толпу.

Мы в молчании прошагали еще пару миль, после чего страшная усталость, естественная после всего пережитого, сморила меня. Мы устроились на ночлег в придорожных кустах.

Когда я пробудился, солнце стояло уже высоко, а моего попутчика рядом не было. Я его больше никогда не видел. Не знаю, куда он направился, но следов его в дорожной пыли я отыскать не смог, как ни старался,. Так и дошел я в одиночестве до Донегала.