Галина не находила себе места. Словно раненая тигрица она металась в пространстве спальни, натыкаясь на мебель и при этом, не замечая боль ушибленных мест. Душа ее переполнилась возмущением и обиды, которая выплескивались наружу, заставляя Галину временными отрезками то метаться, то плакать, то обессилено падать на широкую кровать. Но легче не становилось. Казалось, что жизненная ситуация зашла в такой тупик, из которого было невозможно выбраться. Хотя мудрецы и утверждают обратное: из любого тупика можно найти выход. Вот только цена выхода разная, положительная и отрицательная, с потерями и без оных.

Она в очередной раз врезалась в комод. Фарфоровая статуэтка слоника свалилась и, ударившись о пол, разлетелась вдребезги. Гордость ее коллекции слоников, привезенная из самой Индии, с Гоа. Это происшествие заставило Галину вернуться в реальность из сомнамбулического состояния. Она опустилась на пол, подобрала несколько белоснежных осколков и заплакала. От души так, как давно уже не плакала. Наигранные слезы в счет не шли. И удивительно: стало намного легче, когда слезы иссякли. От истерики не осталось и следа, ее сменил холодный расчет и способность здравомыслия.

Она поднялась на крышу особняка, где располагалась открытая площадка для отдыха, с большим количеством цветов, плетеной мебелью. Отсюда открывался прекрасный вид на окрестности, но в первую очередь на владения семьи Галины. Бассейн, парк, разбитый в английском стиле, теннисный корт. Яркое, но не жаркое солнце заливало землю, радужно играя на поверхности воды.

— Итак, — вслух резюмировала Галина, — что мы имеем на текущий момент? А имеем мы одну проблему. Но какую большую, черт побери! И имя ей – Олеся! Прислуга! Поломойка! Пылесборник! — ругательства срывались с губ коротко и хлестко, как выстрелы. – А девочка-то оказалась с начинкой. Не простушка, как казалось на первый взгляд. Охмурила моего мальчика, затащила в кровать. Господи! Да чем же она взяла его? Ни рожи, ни кожи. Посмотреть не на что. Серость и убогость.

А ведь она, Галина, была свидетелем тому, что Денис положил глаз на девочку. Но не предала она тогда этому особого внимания. Была уверена в своем сыне, в его здравом рассудке. Да и интрижка сама по себе не могла внушать серьезных опасений. Ну, сколько раз Денис приводил домой своих девочек? Не раз, и не два. Молодой, красивый, материально обеспеченный. Он имел успех и популярность среди представительниц слабого пола. Легко заводил многочисленные романы и так же легко разрывал их. И при этом не было ни скандалов, ни упреков, ни шантажа. Никаких проблем, одним словом. Да и типаж его пассий был совсем иным, чем у Олеси: голубоглазые блондиночки с достаточно упитанными формами тела. Прислуга же, ну ни как не вписывалась в этот ряд. Принимая ее на работу, Галина именно на это и делала упор. Шатенка, коричневые глаза, плоская, как доска. Да и не производила она впечатления провинциальной дурочки, которая мечтает заполучить московского жениха. Да желательно богатого. Исправно выполняла свои обязанности. Была почти не заметной. И Денис ведь не сразу обратил на нее внимание. Но все же обратил! Галина решила тогда, что сынок просто решил заполнить пустоту между прошлой пассией и будущей. Но ошиблась. Чем-то эта девочка так крепко зацепила ее сына.

 

— Мама, я, кажется, влюбился. Наконец-то! По-настоящему! И хочу жениться.

Это заявление перед завтраком показалось Галине просто шуткой. Она улыбнулась в ответ:

— Неудачная шутка.

— Я не шучу, — ответил он, глядя ей прямо в глаза.

И она поняла, что сын абсолютно серьезен. Он вообще очень редко прибегал к обману и розыгрышам. Потому, как его своеобразное чувство юмора не принималось и не приветствовалось в их семье.

— Мальчик мой, — Галина отложила столовые приборы, намереваясь завести серьезный и основательный разговор. Но Денису такая перспектива в корне не понравилась:

— Не стоит, мама. Я знаю все. Что ты мне хочешь сказать. Ничего нового. Все довольно банально и тривиально. Хочешь, угадаю? Сейчас ты будешь утверждать, что она мне не пара.

— Да, — слабо подтвердила слегка ошеломленная Галина.

— Что я должен жениться на девушке нашего круга, — продолжил между тем сын.

— Да.

— Чтобы наши интересы, наши мировоззрения, уклад жизни и прочее, прочее соответствовали друг другу. Чтобы не было разрыва в социальном аспекте.

— Да.

— Потом ты скажешь, что Олеся – провинциалка, которая спит и видит, чтобы заполучить столичную прописку. И пойдет ради этого на любые жертвы, на любые сделки с совестью.

— И это тоже.

— Мама, но вспомни себя. Ты же тоже приехала из глубинки. Покорять Москву. А покорила в итоге только отца.

Такого удара от любимого чада Галина не ожидала. Удар был точным и болезненным. Она растерялась настолько, что не смогла найти слов для достойного ответа. А Денис же посчитал, что разговор окончен в его пользу. Поблагодарил за завтрак и покинул особняк.

А Галина, немного придя в себя, обрушила свое негодование на голову Олеси. При этом она утратила статус светской дамы высшего общества, и ругалась, словно базарная баба, не выбирая выражения. Удивительно, но Олеся более-менее достойно приняла натиск хозяйки. Ни слез, ни истерики, ни оправданий. Только несколько раз менялась в лице. А когда Галина выдохлась, выплеснув весь нелитературный лексикон, просто тихо ответила:

— Слава богу, что Денис не похож на вас.

Чем окончательно вогнала хозяйку в неадекватность.

— Ты уволена! Собирай свое барахло и выметайся! И запомни: никаких положительных рекомендаций. Тебя внесут в черный список, и ни одно агентство не возьмет тебя на работу. Покатишься снова в свою дыру, где до сих пор щи хлебают лаптем. – Хлопнула дверью так, что витраж рассыпался.

Тут же позвонила мужу, который был в длительной командировке. Алексей попросил сначала успокоиться, дождаться его и не принимать скоропалительных выводов и действий.

Денис вернулся под вечер. Галина находилась на взводе, полностью готовая к очередной битве за счастья ребенка.

— Отец пообещал перекрыть тебе финансовый поток. Или, в конце концов, лишит тебя наследства.

Денис в ответ лишь лукаво улыбнулся:

— Мне помнится, что несколько дочерних компаний семейного бизнеса записаны на мое имя. Очень хорошо. Значит, пришло время взять руководство ими в свои руки. Не на бумаге, а на деле. Институт уже заканчиваю, взрослый совсем. Пора становиться серьезным и мудрым.

— Не ерничай! — сорвалась на крик Галина, понимая, что сын во многом прав. Они сами не раз журили его, внушая мысли о самостоятельности и серьезном отношении к жизни. Плоды их нравоучений, кажется, созрели. Вот только совсем не радовали свое спелостью.- А я ее уволила!

— Знаю, — спокойно ответил Денис. — Предвидел даже. Поэтому и снял уже квартиру. Вот приехал за своими вещами.

Галина молчала, пораженная новостью.

— Грустно, — вздохнул сын.

— Что? — не поняла она.

— Грустно, что мои опасения оправдались. А мне так хотелось надеяться, что моя мать меня поймет. Что она мудрая женщина и желает своему единственному сыну только счастья.

— Я?! — Галина была полностью растерянна. — Я желаю тебе счастья.

— Значит, у нас совсем разно-полярное представление о счастье.

— Да? — она начинала приходить себя, пытаясь перехватить инициативу разговора в свои руки. — И в чем же твое видение счастья? Жениться на этой деревенской дурочке?

— Мама, прошу тебя: не опускайся до этого. Не надо оскорблять Олесю, — поморщился, словно от зубной боли, Денис. — А счастье? Да, мам, я вижу свое счастье с Олесей. Я люблю ее. Я хочу каждую ночь чувствовать ее дыхание у себя на плече. Я хочу по утрам видеть ее глаза, только что пробудившиеся ото сна. Я хочу иметь от нее ребенка, не, два, а лучше – три. Я хочу состариться вместе с ней. И мне грустно. Грустно от того, что ты не может разделить со мной мои чувства, даже просто порадоваться за меня ты не просто не желаешь.

И он ушел.

 

Мучительно потянулись дни. Не зря же говорят, что нет ни чего хуже, чем ожидание. Галина ждала мужа, как миссию, как спасителя, как бога. А он не хотел этого понимать, не спешил. По телефону отвечал лаконично, отключался. «Все будет хорошо» - единственно, что говорил каждый раз, наверное, и сам не очень-то и верил в это.

Последние полчаса, которые Алексей потратил на дорогу из аэропорта, для Галины были самыми мучительными. За неделю она многое передумала, переоценила, и пришла к выводу, от осознания которого стало еще горше и больнее. Они с мужем слишком мало времени уделяли сыну. Алексей был весь в делах, бизнес отнимал много сил и времени. Но упрекать его за это – язык не поворачивается. Ведь только благодаря его усердию и таланту они имеют то, что имеют. Вес в обществе и богатство. И это не мало. А вот она сама, домохозяйка, могла бы, просто обязана была, сама воспитывать своего ребенка. Не нанимать нянек и воспитателей. Боялась потерять Алексея и старалась побороть уходящие года. С помощью салонов красоты, фитнеса и пластической хирургии. Что говорить, это ей вполне удалось. В свои 45 она выглядела просто потрясающе. Но сейчас, это мучительная неделька, все старания свела на нет. Она стремительно догнала свой паспортный возраст. Время не обмануть.

Наконец-то, приехал Алексей. Подтянутый, стройный, с благородной сединой на висках. Поцеловал жену, окинул ее цепким взглядом:

— Тяжело? — сочувствующе поинтересовался.

— Хреново, — честно призналась она.

— Где она?

— Уволена.

Алексей прошел в гостиную, сел в большое кресло, чья кожаная обивка жалобно заскрипела.

— А он?

Галина село в кресло напротив:

— Он снял квартиру, где и проживает с этой…, — она не нашла слов только слабо махнула рукой. Спокойствие супруга волшебным образом начало передаваться ей. По крайней мере, она отчетливо прочувствовала лучик света и надежды.

— Это еще не все.

— Что еще?

— Он собирается взять в свои руки компании, которые записаны на его имя, и контролировать их.

— Хм, — усмехнулся Алексей, — значит, наш сынок решил заполучить финансовую независимость? Похвально.

— Я не понимаю твоего оптимизма, — разозлилась Галина. — Мы сына теряем, а ты….

— Успокойся, дорогая. Денис решил вступить во взрослую жизнь? Что ж, пусть будет так. Придется ему преподнести первый серьезный урок. Он думает, что жизнь – это пряник. Но это не так. — Он достал из кейса фотографию, и бросил ее на журнальный столик, разделяющих супругов.

— Кто это? — Галина смотрела на снимок маленькой девочки, двух-трех лет от роду.

— Я специально сделал крюк, и побывал-таки в родном городке Олеси. Хотел отыскать какую-нибудь страшную тайну ее прошлого, скелет в шкафу. Хоть как-то повлиять на сумасбродство сына. И вот.

— Что?

— Это дочка Олеси.

— Дочка? У Олеси имеется дочка?! — изумлению не было конца.

— Как видишь. Это Маша, ей три годика.

— А кто отец?

— Ветром надуло, — усмехнулся Алексей. — Никто не знает, Олеся принесла в подоле.

Радость озарило лицо Галины, даже морщинки распрямились. В руках появился отличный козырь, если не сказать большего. Это был джокер.

Алексей между тем набрал на мобильнике номер сына:

— Привет, Ден. Слышал, слышал, что ты забрал под свой контроль некоторые компании. Нет, нет, я не спорю. Это твои компании, по закону твои. Я же просто хочу обсудить кое-что. Нет, не семейные дрязги, а именно по бизнесу. Ничего личного. Хорошо? Так надо встретиться. Да? Не хочешь дома? А! На нейтральной территории. Хорошо. Давай в твоем любимом ресторанчике? Хорошо? Когда? Вот и отлично. — Он отключился, забрал фотографию девочки, и, глядя на нее, произнес. — Что ж, Денис, сегодня ты узнаешь, что ангелы не живут среди людей. На дне каждого сердечка имеется осадок.

 

Денис сидел на диване и молча наблюдал за тем, как Олеся собирает свои вещи. Второй раз за последние две недели. Но теперь он не испытывал к ней жалости. На душе кипело и бурлило только одно чувство – обида. Иногда она выплескивалась через край, преобразовываясь в слова:

— Только одно в жизни я не смогу простить – обман и предательство. — Олеся молчала. — И когда же ты соблаговолила бы мне сообщить, что у тебя растет дочь? Или не собиралась вообще?

— Собиралась, — тихо ответила Олеся.

— Да? — удивился Денис. — И когда? Когда мы бы уже расписались?

— Нет.

— А когда? — он повысил голос.

— Когда я поняла, что ты готов к этому.

— Интересная у тебя позиция.

И вновь тишина повисла в комнате. Денис справлялся с гневом, стараясь не сорваться и не наговорить то, что считает для себя унизительным и недостойным. Олеся продолжала сборы. Наконец-то, захлопнула чемодан, и окинула внимательным взглядом комнату.

— Кажется все, — скорее себе, чем Денису, сказала она и пошла в прихожую. Денис крикнул ей в спину:

— И ты не хочешь ничего сказать в свое оправдание? Или у тебя нет его?

— Есть, — не оборачиваясь, ответила Олеся.

— Так скажи мне!

— Ты не поверишь, — с грустинкой ответила она, и вышла из комнаты. Денис остался сидеть на месте, только крикнул вдогонку:

— Конечно, не поверю. Потому, как у тебя нет достойного и правдивого оправдания, которое можно принять и простить.

Его монолог оборвал звук закрывшейся двери. В квартире повисла тишина, которая трансформировалась за короткое время в пустоту. Пустота, которая способна свести с ума. Дениса охватила паника, он боялся оставаться в квартире и бросился вон. В прихожей, на огромном зеркале он увидел рисунок, сделанный губной помадой. Сердечко! Все, что осталось от Олеси. Он собирался стереть его, но рука повисла в воздухе. Он вдруг понял, что это и есть оправдание Олеси, которое он заранее обрек на непонимание.

— Любовь, — тихо прошептал он. — Вот и все ее оправдание.

Он отвернулся от зеркала. Боялся взглянуть в отражение. Боялся прочитать в собственных глазах упрек и насмешку.