Толя Сапунов был исполнительным офицером. Когда перед торжественным собранием начальник штаба эскадрильи приказал ему постоять на сцене у знамени полка, Толя согласно кивнул. НШ принял это как знак повиновения. Но ему следовало ответственнее подойти к отдаче такого приказания. Дело в том, что лейтенант Сапунов был в доску пьян. Это не было признаком мелкобуржуазной, как говорили на политзанятиях, распущенности. Его состояние было следствием высокой исполнительности и правильного понимания служебного долга.

Началось с того, что командир экипажа пригласил его к себе еще задолго до собрания. Там он приказал выпить в честь дня Советской Армии и Военно-морского флота. Выпили они по три полнокровных стопки. Когда пришли в Дом офицеров, командир исчез, а Толя попался на глаза командиру отряда, которому нужен был личный сопровождающий. Они зашли в буфет и там с замкомэском, втроем, выпили бутылку коньяка. Потом еще кто-то воспользовался своим служебным положением, и бедный Толя теперь был в невменяемом состоянии.

Со стороны это в глаза не бросалось. Толя стоял смирно и, казалось, только ожидал очередного приказания. Чем и воспользовался начальник штаба эскадрильи. Он забыл своевременно сформировать знаменную группу. В спешке он нашел двух офицеров, и Толя был третьим. Лучшего выбора НШ и сделать не мог, вот только надо было убедиться в трезвости назначенного. А спиртной дух начальник штаба и не мог учуять, так как сам с начальником строевого отдела уже успел употребить.

Толя, как зомби, прошел за кулисы. Там собралась большая компания из знаменщиков и ассистентов. Каждые пятнадцать минут происходила смена. Они четко выходили на сцену за спиной командира дивизии и меняли тех, кто свои 15 минут отстоял. Кто-то принес с собой бутылку коньяка и большую шоколадку. Он шепотом предложил тут же, за кулисами ее и распить. Но Толя долго фокусировал своё зрение, а когда убедился, что угощающий не относится к его начальству, отказался.

Настала очередь и Анатолию выйти к знамени. Он преувеличено четко вышел на сцену. Так же четко принял знамя и застыл в подобающей торжественности момента позе. Правда, постоял он недолго. Отсутствие закуски, духота в зале и напряженность сделали свое дело. Ровно через восемь минут и пятнадцать секунд Толя, не сгибаясь, как стоял, так и упал.

Знамени упасть не дали. Как в бою, не отпуская автомата, опытный ассистент подхватил знамя. Со стороны могло показаться, что оно только кивнуло павшему герою. Наблюдавший всю эту сцену распорядитель тут же послал замену. Сменщик умудрился не наступить на распростертого Толяна и застыл в подобающей торжественности момента позе. Проблему лежащего на сцене решили просто. Его за ноги втащили под свисающие кулисы. Правда, поцарапали лоб и занозили нос. А шапку, валяющуюся на сцене, загнали за трибуну. Собрание скоро закончилось, и в шуме праздничного концерта не слышался храп спящего на стульях Анатолия.

Генералу потом сказали, что офицер потерял сознание от излишней напряженности и скованности. А Толя из списка обязательных для исполнения команд исключил команду «Пей!»