Моллы

 

 

Моллы, это вовсе не совы, скрещенные с муллами. Они совсем не летают, потому что у них нет крыльев, а из духовного в них имеется, пожалуй только воздух.

Моллы - это такие огромные гипермаркеты. Цветными гроздьями воздымаются они в пределах МКАД, споря огнями с новогодними елками - каждый, кто за рулем личного автомобиля рассекает вечернюю примосковскую темноту, видит как они появляются впереди в облаке света и сияющих разноцветных огней, и сначала возникает мутное зарево, что ширится и растет, а потом из-за близкого горизонта возникает такой молл - современный корпоративный айсберг.

Название их, долгое время оставшееся нам неведомым, читаетcя как maul и когда в детстве я с головой погружался в двухтомный мир книжки Стивена Кинга "Оно" то меня всегда удивляло название "Молл роад" - центральной улочке городка Дерри, это при том, что в Дерри не было ничего подобного дебаркадеру и не наблюдалось даже подобия озера. "Молл Роад"! Все очень просто - простые экономические истины, что с двадцатипятилетним опозданием мы пожинаем - это просто улица имени гипермаркета.

Издали моллы напоминают огромную летающую тарелку имени Роланда Эммериха, прихотью судьбы приземлившуюся в пределах Московского кольца, только в тот момент, когда зеленые человечки устраивают дискотеку. Каждый уважающий себя молл мечтает стать зданием зданием Сиднейской Оперы, но не у всех получается и потому из сравнительно изящных исскуств большинство моллов предпочитают Малевича.

Зачем нужны моллы? Любой член партии "зеленых" скажит вам, что он облагораживает атмосферу, делая доброе дело по восставновлению озонового слоя нашей планеты. Дело в том, что моллы продают воздух - они самые совершенные машины по генерированию воздуха. Ниоткуда в их сияющих пределах возникают товары, и заплаченные за них денежные знаки исчезают в никуда, из чего можно сделать вывод, что моллы - это редкий в наше время роскошный подвид вечного двигателя. Так как любимое государство уже десять лет как ничего не производит, экономическую деятельность моллов можно расцвенить как получение энергии из вакуума.

Правильность утверждения вы можете проверить, подойдя ближе к полуночи к обочине нашего единственного приличного шоссе и вглядевшись в горящщее впреди великолепие - молл просто светится от переизбытка дармовой энергии.

Огромными величественными горами возносятся они в Московские небеса - тяжелые и неповоротливые, как вымирающие динозавры, как последние ампирные кинотеатры эпохи заката декаданса - они символизируют собой всю мощь корпоративной машины - воплощенная роскошь, шикарный цветник, взошедший на социальном перегное. Они светятся, они играют красками и жизнью, как непотполяемый "Титаник" уходящий в свой последний рейс...

Капитан! Я был в трюме и говорил с начальником крыс,

Крысы бегут с корабля, а значит мы скоро пойдем ко дну!(С)

 

Они сияют перед моими глазами, играют вывесками -"Рамстор", "Ашан, "Икеа" - мечта Паланика,

"Волмарт", "Кеймарт", "Мосмарт" - несокрушимые маяки капитала среди стылой славянской ночи.

А мне видится... мне видится, как лет через пятнадцать социальные катаклизмы обрушиваются на нашу разнесчастную страну агатовым вихрем, разрушая и погребая, сменяя хаосом и разгулом анархии. И среди воцарившеся на обломках старого мира гнили и разложения угромыми островами стоят эти моллы, и протетающие голуби гадят им на крышу, а нечистый кислотный дождь хлещет на серые стены.

Вечные серые памятники, слишком большие, чтобы их можно было разобрать, слишком прочные, чтобы обрушиться, памятники ушедшей эпохи они будут возвышаться среди серого, перемешанного с пеплом суглинка, и внутри них будут скапливаться отбросы общества в дранных лохмотьях, горланить похабные песни, совокупляться на ставших эскалаторах, жечь костры в витринах дорогих бутиков, а среди битого стекла и порыжевших стикеров будут бегать их чумазые босоногие дети, гоняясь наперегонки с лишайными бродячими псами.

А дряхлые седовласые старики с гнилыми зубами, с ностальгическим вздохом будут рассказывать группке юной быстроглазой шпаны про смутный "золотой век", когда эти темные пустые громадины были полны странной наэлектризованной жизни, смысл которой ушел в прошлое вместе с самой этой жизнью. И будут называть это ушедшим "золотым веком", хотя мы и знаем, сколь дерьмовым может быть время, если жить в нем, а не после.

Всякий "золотой век" видится таковым лишь из эпохи, которая следуют после него. И правы были даосы - время - это ведущая вниз спиральная лестница, по которой мы идем спиной назад.

И много лет спустя, когда сумрачный шторм перемен сменится гладью бытия в опустевшие моллы придут новые люди - коренастые, уверенные в себе мужчины, их дебелые, скорые на язык жены в платках и длинных старообрядческих платья. И эти суровые, немногословные поселенцы будут рубить лес в Серебрянном Бору и возводить внутри исполинского бетонного каркаса деревянные избы без единого гвоздя и распахивать под картошку полированную итальянскую плитку пола.