«...Улиссу нужно было пережить событие и выжить после него, чтобы стать Гомером, о нем рассказывающим.»

М.Б.

 

Нихт ни ферштейн, ни капитулирен,

ни бог, ни царь, ни герой,

и то, что мы называем миром,

не больше похоже на труп накрашенной проститутки,

чем Кузьмин, пишущий «Ловлю форели в Америке».

 

Больше того не скажет и диктор программы «Время»,

не преломляя, вода отбракует луч,

и все мое молодое незнакомое племя

пойдет под нож, или выйдет в тираж,

а может будет сдано под ключ,

 

диастолой сигнального экземпляра

расплывется средь жолтых в луне снегов.

Я хотел бы знать, как нам еще живется

после всего того, что мы не смогли или не захотели (что в общем одно и то же). Совет да любовь

 

вам, седые сирены,

в союзах с героями Трои,

вам, поющим полыми венами

в форме девушек фонтанам крови.

 

Как невозможно ни продолжение, ни повторение,

а только вечное приближение. Во всегда уже начатом рассказе

мы ставим струны на максимальное натяжение,

и повторяем все ближе и ближе,

или (что все равно) все дальше и дальше.