Собрание

 

- Попрошу внимания, товарищи! – дребезжа колокольчиком на деревянной ручке, прокричал сквозь табачный дым и гул голосов Леонид, средних лет домовой из пятой квартиры.

Леонид заботился о семье бывшего первого секретаря райкома комсомола, а ныне – депутата Государственной Думы, господина Виленина, и пользовался среди прочей нежити большим авторитетом и уважением.

- Потише, господа! Ну что вы, как, извините, дети малые, честное слово! – поддержал его мягкий и вежливый Евгений из квартиры главы попечительского совета и предводителя дворянства герцога Нассау-Трубецкого.

Сидящие за длинным столом домовые притихли и повернулись в сторону президиума.

- Спасибо, товарищ Евгений! – сказал Леонид.

Он поднялся, одернул мятый серый костюм, поправил синий галстук в косую красную полоску, прочистил горло и заявил:

- Итак, товарищи, предлагаю утвердить состав президиума!

- Тамбовский волк тебе товарищ! – буркнул себе под нос бритоголовый домовой Витек в спортивном костюме и с толстой золотой цепью на груди.

Витек жил у владельца казино "Амонтильядо", имени которого никто до сих пор не знал. Пару лет назад он вместе с хозяином приехал откуда-то с Севера, и поначалу все домовые его очень боялись. Его прошлое было настолько темным, что каждый считал своим долгом придумать страшную историю о Витьковых похождениях, а потом рассказать ее дрожащим шепотом первому встречному. Потом к Витьку привыкли, на его грубость и блатные замашки перестали обращать внимание, а его прошлое всем как-то наскучило.

- Так вот, товарищи, – продолжил Леонид, - Предлагаю следующий состав: председатель президиума – Леонид, то есть - я, секретарь, как обычно - Евгений, а в качестве почетного члена и независимого наблюдателя, соответственно – Виссарион!

Пожилой домовой в эполетах и треуголке из квартиры генерала Петренко обвел присутствующих тяжелым взглядом, достал расческу, привел в порядок пышные бакенбарды и кивнул.

- Возражения, товарищи? – поинтересовался Леонид.- Нет возражений? Тогда предлагаю непосредственно приступить к голосованию! Кто – за? Единогласно? Нет? Как это? В чем дело, товарищ Витек?

Витек пробормотал что-то про члены, товарищей и западло, неодобрительно хмыкнул и отвернулся.

- Хорошо, товарищи, - сказал Леонид, и пригладил зачесанную на лысину прядь волос пухлой ладошкой. – В таком случае, состав президиума будет утвержден большинством голосов при одном воздержавшемся! Товарищ Евгений, запишите!

Евгений кивнул, нацепил пенсне, придвинул к себе поближе бронзовую чернильницу и пресс-папье, уткнулся породистым дворянским носом в листок бумаги и заскрипел пером.

Леонид хлебнул воды из графина, вытер губы галстуком, взял со стола раскрытую картонную папку и громко произнес:

- Предлагаю считать заседание открытым! На повестке дня…

Он замолчал, потом бросил папку на стол и рванул узел галстука:

- Да какая там повестка дня! Товарищи, у нас чрезвычайное происшествие! Позор на весь район! Присутствует злостное нарушение многовековых традиций и Устава домоводства, а также коварный подкоп под устои!

- Расстрелять! – рявкнул Виссарион. – За нарушение Устава – расстрелять! Подкоп ликвидировать! Добровольцы есть?

- А что за нарушение? – спросил, пыхтя гаванской сигарой и изящно разглядывая свои холеные ногти, Аркадий, домовой известного адвоката Кислицкого.- Можно поподробнее?

- Пожалуйста! Сегодня в нашем, не побоюсь этого слова, элитном доме, при плановом обходе квартир было обнаружено не содержащееся в списках лицо! – брезгливо сказал Леонид и показал пальцем на маленькую фигурку в платочке, испуганно застывшую на стуле в углу. – Вот, товарищи, полюбуйтесь!

- Это кто? – удивленно спросил Виссарион, достал подзорную трубу и принялся разглядывать чужака.

- Представьтесь, пожалуйста, ответчик! – строго сказал Аркадий.

Фигурка неловко сползла со стула, поклонилась и смущенно прошептала:

- Лушка я.

- Не слышу, рядовой! – зарычал Виссарион. – Представиться, как положено! По всей форме!

Фигурка вытянула руки по швам, шмыгнула носиком и старательно произнесла:

- Лушка я, Лукерья то есть, домовая буду художника Дальнина. Вот.

Наступила тишина. Все ошарашено уставились на Лушку и открыли рты. С сигары Аркадия с грохотом упал пепел. Фредди, домовой американского торгового представителя, как обычно, ничего не понимал, но, на всякий случай, улыбался и чесался под бейсболкой. Виссарион судорожно наводил трубу на резкость, а Леонид злорадно потирал ладошки. Потом Витек осторожно спросил:

- Че, в натуре, что ли?

Лушка грустно кивнула и опустила глаза.

- Простите, Аркадий, - тихо сказал Константин, домовой профессора Бабочкина, задумчиво теребя козлиную бородку, - А разве так бывает? Э-э… я хочу сказать, в том смысле, чтобы женщина, в смысле – девушка? Прецеденты были? Не припомните?

- Не припомню, - задумчиво сказал Аркадий и раздавил окурок в пепельнице. – Я не историк, я, знаете ли, юрист! Дела такого точно не было, это я Вам гарантирую. По крайней мере, за последние шесть тысяч лет.

- Все слышали мнение компетентных научных консультантов? – обрадовался Леонид. – Такого, товарищи, в нашем демократическом обществе не бывает и быть не может! Не для того мы на баррикадах кровь проливали!

- А вот у нас… – начала Лушка.

- Вас пока никто не спрашивает!- оборвал ее Леонид. – Какие будут предложения, товарищи?

- Я вот не понял, - прогудел Виссарион. – Она Лушка или Лукерья? В военном билете что написано?

- Вот именно! – оживился Аркадий. – И не есть ли это попытка обвиняемого запутать следствие? Что скажете, гражданка?

Лушка вытаращила на него огромные зеленые глаза, пожала плечиками и виновато улыбнулась:

- Так ведь… Лушка я и Лукерья, это ж одно и тоже! Чудно у вас, у городских-то!

- Документы! – рявкнул Виссарион.

- Из деревни я, - туманно объяснила Лушка, - Неделю назад приехала. Долго добиралась.

- Понятно, - ухмыльнулся Аркадий и хрустнул пальцами. – Про регистрацию можно даже и не спрашивать!

- Возмутительно, господа! Ни в какие, простите, ворота! Без регистрации, да еще и девушка!– заявил Евгений и опять заскрипел пером.

- Девка – домовой, прикинь? – хохотнул Витек и толкнул локтем Фредди.

Фредди заулыбался и закивал бейсболкой.

- Слышь, ты, деревня! – не унимался Витек. – А чего ты-то приехала? У вас в роду пацанов нету что ли?

- Нету, - вздохнула Лушка. – У нас вообще больше никого нету. Одна я.

- Да? – задумался Витек и почесал бритую макушку. – Хреново! Ну тогда я не знаю, тогда – как братва решит!

- Предлагаю, товарищи, пока отложить ее девичество в сторону, как несущественное, и обсудить вопиющий факт нарушения правил регистрации и самовольный захват чужого рабочего места! – сказал Леонид и вытер лоб рукавом.

- Косяк. По-любому. – согласился Витек.

- Как это – чужого? – возмутилась Лушка. – За Дальниными же Макар присматривал, дедушка мой! Это мое место!

- Я попросил бы вас, гражданка, удержаться от таких заявлений! – сурово сказал Аркадий. – Что значит – мое? Здесь вам, знаете ли, не деревня!

- Факт смерти Вашего дедушки нам широко известен, не разводите тут наследственность! – вставил Леонид.

- Спасибо, - кивнул Аркадий. – Вот именно! У нас, девушка, дом, знаете ли, элитный! У нас места просто так не получают! Конкурс у нас, знаете ли! Как это сейчас модно называть – кастинг!

Фредди услышал знакомое слово, заулыбался еще шире и оживленно затряс козырьком.

- Я не знала, - пролепетала Лушка. – Дедушка-то три года назад, как помер. Я пока добиралась… Ой! Это что же получается? Дальнин без присмотра три года уже живет? И никто к нему не заглядывал? Да как же это? Так же нельзя!

- Это у вас там, в деревне вашей, нельзя! – крикнул Леонид и стукнул кулаком по столу. – А у нас дело Дальнина рассматривается в установленном порядке! Нечего нам тут регламент нарушать!

- И Устав! – гавкнул Виссарион.

- И попрание устоев! – поддержал его Евгений.

Все загалдели, а Витек потихоньку спросил профессорского домового, что значит попрание устоев. Тот заверил его, что это совсем не то, о чем он подумал, и Витек успокоился.

Леонид схватил колокольчик и принялся остервенело звонить. Колокольчик не выдержал, отвалился от рукоятки, улетел в угол, жалобно звякнул об стену и затих. Все с интересом проследили за его полетом и замолчали. Леонид повертел обломок в руках и сунул в карман пиджака. Фредди почему-то расхохотался и захлопал в ладоши.

- Дальнин, Дальнин, - нахмурился Виссарион.- Это который?

- А это который, извините, алкоголик. Который за квартиру постоянно не платит! – услужливо подсказал Евгений и хихикнул.

- Да? А как же он, вообще, в таком случае?

- Папа у него был заслуженный художник, вот и дали папе квартиру в нашем доме. А как папа, извините, преставился, так сразу этот и поселился, бездарь!

- Он не бездарь! – вскинула голову Лушка и топнула ножкой. – Не бездарь! Он несчастненький! Мишенька добрый, хороший и талантливый! А вы его бросили! Ему всего-то чуть-чуть помочь надо было!

- Ага! – зловеще произнес Аркадий.- И вы, значит, уже помогли?

- Отчитайтесь о ваших действиях перед лицом товарищей! – подхватил Леонид.

- Колись, падла! – дружелюбно предложил Витек и подмигнул.

- Помогла! – заявила Лушка и стала загибать пальчики. – Удачи ему наплела, стены от дурного защитила, посуду заговорила, чтобы не билась, мебель, одежу всю, чтобы ничего не ломалось, не рвалось, не пачкалось. Этих его, дружков и подружек-пьяниц напугала и выгнала, а потом хозяйку ему приманила, настоящую! Она знаете какая! Красивая, добрая, о Мишеньке заботится! Он пить бросил! У него картины продаваться начали! Ему уже в салоне выставку предложили устроить!

- Во дает! – восхитился Витек.

- Неслыханно? – нерешительно пробормотал Евгений и посмотрел на Леонида.

- Вопиющий факт! – успокоил его Леонид.

- Бардак в роте! – отрезал Виссарион.

- Какие будут мнения, товарищи? – спросил Леонид. – Кто из присутствующих хочет высказаться?

Домовые за столом зашептались. Константин достал блокнот с огрызком карандаша на веревочке и стал записывать какие-то цифры, время от времени поднимая глаза к потолку, шевеля губами и морща высокий лоб. Витек подмигивал Лушке и корчил рожи, улыбаясь во весь рот и сверкая золотыми фиксами. Лушка смущалась и краснела.

- Можно, я? – поднял руку Константин.

- Да, конечно! – обрадовался Леонид. – Ваше мнение, как научного консультанта, безусловно интересует товарищей!

Константин поднялся, подергал себя за бородку и сказал:

- Вот я тут кое-какие расчеты произвел… Проведенная девушкой работа… В такой короткий срок… Это – очень высокий уровень! Я бы так не смог, да и при всем уважении, большинство из присутствующих, я думаю, тоже. Такие кадры нам могли бы…

- И что Вы предлагаете? – оборвал его Аркадий. – Закрыть глаза на нарушение закона?

- Членские, извините, взносы у кого-то за два месяца не оплачены! – ни к кому особо не обращаясь, промурлыкал Евгений.

Константин покраснел, уронил стул, забормотал о слабом здоровье супруги и о дорогих лекарствах и принялся судорожно засовывать блокнот в карман.

- Садитесь, Константин! – разочарованно сказал Леонид. – Еще мнения будут?

Неожиданно для всех поднялся Витек. Подышал на золотую печатку, потер ее о лампасы спортивных штанов, внимательно осмотрел, снял с пальца, вздохнул и положил на стол. Сунул руки в карманы и сказал, глядя куда-то в угол:

- Короче! Я так смотрю – девчонка она вроде нормальная, по понятиям живет и все такое! Пусть платит и работает себе спокойно! Правильно? А если бабок нет, так я за нее залог внесу. Вон, болт золотой, тридцать грамм, чистяк, берите, мне не жалко! А она потом отработает! Да не в том смысле, деревня! Расслабься ты! Что я, отморозок какой, что ли? У меня ж хозяин весь этаж купил, я вешаюсь один за порядком следить, мне помощник нужен! Этих не допросишься, а ты вон какая шустрая!

- Спасибо! – прошептала Лушка.

Евгений прикрыл рот ладошкой и хихикнул.

Леонид побагровел, вцепился в узел галстука и прохрипел, тыча в печатку трясущимся пухлым пальцем:

- Уберите! Уберите немедленно Ваше золото!

- Попытка подкупа должностного лица? – заметил Аркадий, приподняв бровь.- Витек, Вы в своем уме? Сядьте немедленно!

Витек пробурчал, что уже насиделся по самое, сунул печатку в карман и сел.

Аркадий встал, поправил белоснежные манжеты, смахнул пылинку с рукава, и сказал:

- Уважаемые домовые! Я могу предположить, что многие из вас, так же, как и гражданин Витек, в глубине души симпатизируют обвиняемой! И я прекрасно вас понимаю! Юная, привлекательная девушка, обладающая этаким, знаете ли, провинциальным шармом, к тому же, весьма талантливая, как заметил Константин! Что же тут плохого, спросите вы?

Он развел руками и поглядел на присутствующих, выдерживая паузу. Потом поднял холеный указательный палец и продолжил:

- Я отвечу вам! Да, девушка, безусловно, действовала из лучших побуждений! Да, результаты ее работы действительно поражают воображение! Но! Можем ли мы допустить нарушение многовековых традиций Домоводства и доверить сугубо мужские обязанности женщине? Вы только послушайте, как странно, фальшиво и ненадежно звучит это слово – "домовая"!

Все, кроме угрюмого Витька и притихшего Константина, завозились и засмеялись. Громче всех, как обычно, Фредди. Виссарион одобрительно кивал и шевелил бакенбардами, Леонид облегченно улыбался, а Евгений не сводил влюбленных глаз с изящного Аркадия и украдкой посылал ему воздушные поцелуи. Лушка бледнела, шмыгала носом и изо всех сил старалась не разрыдаться.

- Нет! – повысил голос Аркадий. – Я не хочу сказать, что мы отвергаем достижения прогресса и, в частности, равноправие полов! Конечно же – нет! Но не здесь! Не здесь, скажем мы! Не в нашем доме! Найдите себе другое место для социальных экспериментов!

- Гениально! – простонал Евгений.

Аркадий поклонился, рывком развернулся к присевшей от испуга Лушке и выкрикнул:

- Но не это! Не это, девушка, главное! Никто, слышите! Никто не имеет права нарушать Устав и занимать рабочее место по собственному капризу! Тем более, самовольно опекать алкоголика, позорящего наш дом!

- Без подачи заявки и рассмотрения личного дела в установленном порядке! – поддакнул Леонид.

- Понаехали тут! – пробасил Виссарион. – Гнать в шею!

- Решайте сами, я не настаиваю, - тихо сказал Аркадий. – Просто подумайте, во что превратится наш дом, если завтра сюда приедет вся ее деревня! Многие из вас, на улице, знаете ли окажутся! Спасибо за внимание!

- Предлагаю, товарищи, голосовать! – поднялся Леонид.- Кто за то, чтобы, как верно подметил товарищ Виссарион – гнать? Константина и Витька из списков голосующих я исключаю, как не оправдавших доверия коллектива! Так! Кто еще? Смелее, товарищи, вас никто не заставляет! Вот! Единогласно! Евгений, зачитайте решение собрания, у меня там в папке оно, посмотрите!

Евгений порылся в бумагах, вытащил отпечатанный на машинке листок с печатями и подписями и гнусаво зачитал:

- Решением Общедомового Собрания гражданка Лушка надлежит немедленному отстранению от незаконно занимаемой должности ввиду несоответствия таковой. Все последствия ее деятельности, а именно: чары, заговоры, привороты и прочая магия, надлежат немедленному уничтожению. Гражданке Лушке предписывается покинуть помещение квартиры Михаила Дальнина до полуночи. Печать. Подписи членов правления.

- Заседание закрыто! – счастливо улыбаясь, сказал Леонид и присосался к графину.

Где-то за стеной одиннадцать раз пробили часы.

На улице стемнело и большой старый город стал потихоньку засыпать.

На черное небо влезла толстая и довольная луна, очень похожая на Леонида. Луна мерзко ухмылялась и свысока поглядывала на Витька, сидящего на лавочке перед домом. Витек курил, думал и вздыхал, поглядывая на окна верхнего этажа, где собирала свои пожитки в узелочек зареванная Лушка. Иногда Витьку казалось, что он слышит, как она там плачет. Тогда он начинал злобно шипеть и плеваться, распугивая ночных котов, вскакивать на лавочку и грозить луне кулаком.

* * *

Михаил Дальнин сидел на кухне и, стремительно набрасывал на листе женское лицо. Неделю назад он неожиданно для себя вышел из запоя и до дрожи в пальцах захотел работать. Дальше началось что-то совсем невероятное. Внезапно объявился старый знакомый и предложил хороший заказ, а буквально через полчаса зазвонил телефон и удивленный женский голос сообщил, что в магазине скупили все его картины и срочно требуются новые, причем любые, можно даже без рамок, главное, чтобы с его, Мишиной подписью. Дальнин помчался в магазин, очень надеясь, что это не была галлюцинация. Выйдя из магазина с толстой пачкой денег, он с тоской посмотрел на ларек и понял, что пить ему почему-то совершенно не хочется. Хочется домой, в мастерскую.

Дома непонятным образом стало хорошо. Куда-то пропало ощущение пустой квартиры и одиночества и даже обыкновенный чай из старого чайника стал подозрительно вкусным. А еще перестали пропадать тапочки и ключи упорно оказывались на своем месте на гвоздике у двери.

А потом появилась она. Просто заказчица. Узнала адрес у каких-то общих знакомых и пришла заказать свой портрет, о котором тут же забыла, увидев изумленного и перемазанного красками мужчину ее мечты…

 

Миша закончил набросок и улыбнулся. Она, нарисованная, улыбалась ему в ответ.

Сегодня она сказала, что останется навсегда, и он, закоренелый холостяк, вдруг ужасно этому обрадовался.

 

Часы пробили полночь.

 

Миша нахмурился и прислушался. В подъезде было тихо, во дворе тоже.

Стало как-то зябко и тоскливо. Дальнин с отвращением посмотрел на набросок, с которого противно скалилась на него, не первой молодости, незнакомая вульгарная девица, скомкал листок и сломал карандаш.

Захотелось выпить. Так, совсем чуть-чуть… Для настроения…

 

12 апреля 2009.