Сентябрь. Удивительный Север! Дашутка живёт с родителями на юге острова Сахалин. Ближе к северной окраине, на берегу Охотского моря, есть небольшой посёлок, где живут её двоюродные братья. В середине сентября, собираясь в командировку на три дня, отец Дарьи, лесник, предложил ей поехать с ним. Мама сначала воспротивилась, но, узнав, что это будет на выходных, согласилась. Отпросили дочку в школе на пятницу, и вот Даша летит на самолёте туда, где находится самый северный городок острова – Оха. В аэропорту их встретил брат отца, дядя Андрей. Ещё три часа на машине, и они на месте. Дом дяди после городской квартиры кажется большим – два этажа, светлая крытая веранда, пристройки для скота и птицы, большой огород. Девочка не была здесь восемь лет, с тех пор, как семья переехала в южную часть острова. Сейчас ей одиннадцать лет, она повзрослела и почти ничего не помнит. Устав после поездки, Даша ужинает и быстро засыпает на широкой кровати. Сквозь сон ей слышатся голоса взрослых, чьё-то жаркое дыхание касается лица, и мягкий язык оставляет влажную дорожку на щеке. – Арги! Фу! Даша открывает глаза, весёлый пёс рассматривает нового жильца, потом коротко лает. – Разбудил-таки, сорванец! – дядя Андрей смеётся. – Вставай завтракать, Дашутка. Теперь уж спать не дадут! У отца совещание и ещё какие-то дела в Охе, он вернется лишь к вечеру. Братья, Алексей и Дмитрий, старше Даши, им по четырнадцать лет, они двойняшки. Коренастые, в отца, подростки перемигиваются с сестрой и незлобиво подшучивают. – Пойдёшь с нами на берег? – спрашивает один из них. Даша ещё не может различать их, потому называет одинаково – Лёха-Дима. Она согласно кивает на вопрос, ей всё интересно, всё хочется увидеть. После завтрака троица, подсмеиваясь друг над другом, облачается в одежду и торопится на берег моря. Природа в этой бухточке совершенно не похожа на то, к чему привыкла Дарья. С удивлением глядит на причудливую форму деревьев. Один из братьев говорит: – Это сосны! Под влиянием постоянно дующего ветра с моря, они стали такими низкорослыми, стелющимися. Нравится? – Как в сказке! – шепчет Даша. Она смотрит на море и забывает сделать вдох, заглядевшись. Такого синего и голубого цвета на юге нет. Там море играет оттенками зелёного и серого. А здесь, начиная от прибоя и дальше, к горизонту, синева изумляет своими переливами, переходя от нежной к более тёмной, насыщенной акварели. Лёха слегка стучит по спине, заставляя Девочку оторваться от созерцания. – Дашка, ты дыши, а то умрёшь от недостатка воздуха! – Ой, мальчики, – смеётся она в ответ, – я не могу прийти в себя от такой красоты! Близнецы гордо приосаниваются. – Ещё бы! У нас тут все необычно и великолепно! – Вы бы одевались ещё по-разному, чтобы я вас различала. Братья переглядываются и, наклоняясь, шепчут одновременно: – Откроем секрет – нас можно различать. У нас уши разные! – У меня, видишь, шрам на правом ухе, это я с сосны упал. Я Димка. А Лёха осторожнее, у него шрамов нет! – Что? – возмущается Алексей. – Да у меня полно шрамов! – он ненадолго замолкает. – Просто их не видно! – Ладно-ладно, не ссорьтесь! Спасибо, что рассказали, как вас различать. Хотя… – она прищуривается, – мне понравилось вас называть Лёха-Дима. Лёха хмыкает. – Димка просто не выносит быть на вторых ролях, а ты моё имя произносишь первым! Потому он и рассказал о шраме. – Ладно, – двойник хлопает брата по спине, – пошли, покажем сестрёнке ягоду. – Нет, постойте, – возражает Даша, – я хочу побыть на море. Братья переглядываются и великодушно кивают. На их взгляд море, как море, но для девочки непривычны чистый пляж с крупнозернистым серым песком, крачки, планирующие почти над головой, лодки, лежащие на берегу, сети, растянутые на высоких шестах. Она бежит к полосе прибоя и восторженно кричит: – Э-ге-гей! Присев на перевернутую лодку, закрывает глаза и с наслаждением вдыхает воздух, пахнущий йодом и рыбой. Море неспешно мурлыкает вечную песню, ветер поёт в прибрежных скалах, солнце ласкает кожу. Расслабленное тело само укладывается в нужное положение, впадает в полудрёму. Сквозь прищур ей видится маленький крабик, ковыляющий по своим делам. В полусгнивших водорослях у кромки прибоя шустрят морские блохи. Рука девочки гладит песок, захватывает его в горсть, медленно сыплет, наблюдая за струйкой. Однако покой нарушают шаги, потом возгласы мальчишек: – Даш ты чего, заснула? Пошли, залезем на скалу, оттуда классный вид! Заразившись их увлечённостью, Дарья встаёт и направляется в сторону скал. Они кажутся неприступными, но братьям известен путь наверх. Они уверенно карабкаются, помогая сестрёнке, и вскоре поднимаются на вершину. Открывшийся простор кружит голову и заставляет кровь быстрее бежать по артериям и венам. Ветер здесь сильнее, он теребит волосы, забирается под одежду, толкается, играясь. Ширь, раскинувшись до горизонта, заставляет желать Дашу стать птицей и взлететь над морской бескрайностью. Она глубоко дышит, беспричинно смеётся, раскидывая руки в стороны, и запрокинув голову назад, снова кричит: – Э-ге-гей! Чайки вторят её восторгу, отзываясь по-своему: «А́я, ая, ая!» Димка наклоняется и срывает неприметный цветок: – Посмотри, Даш, это родиола, лекарственное растение. Взяв в руки неприметное растение, девочка крепко сжимает его в руке. – Увезу с собой на память о вашем городке. – Ладно, – Лешка поворачивается и начинает спускаться, – ещё многое показать надо. Пойдёмте! Отойдя от морского берега, они сворачивают на неприметную тропу и ведут Дашу в тайгу. Ягель стелется под ноги мягким серебристо-зелёным ковром. Над ним торчат шляпки грибов. – Наступать жалко на такую красоту! А грибы будем собирать? – Можно, – снисходительно соглашаются братья. – Вечером картошку с грибами нажарим! Димка достаёт из кармана целлофановый пакет и за несколько минут он наполняется. По пути к дому встречаются заросли брусники. Не удержавшись, Даша припадает к кусту и вскоре рот и руки становятся красными от сока. – Не увлекайся, завтра пойдём специально за ягодой! – Лёшка качает головой и тянет сестру дальше. Они заглянули ещё на быструю речушку, куда, по словам мальчишек, заходит на нерест кета. Полюбовались, отдыхая, на ракитник и заросли неброских таёжных цветов. – Есть хочу! – Дашутка посмотрела на братьев. – Нагуляла аппетит! – Димка ускоряет шаг. – Скоро дома будем! Тётя Маша напекла пирожков с брусникой и голубикой, нажарила картошечки с грибами, налила свежего молока. Еду уписывали за обе щёки! Приехавший поздно вечером отец зашёл к спящей дочке, поправил одеяло, провёл рукой по волосам и коснулся родиолы, которая наполнила запахом всю комнату. Назавтра отправились за ягодой. У каждого из ребят за спиной кузовок, куда легко вмещается ведро ягоды. Быть на Севере и не увидеть ягодники – невозможно! Прямо у дороги топорщатся кустики брусники и черники. Чуть дальше выглядывает голубика. – Здесь плоды не берём, дальше надо идти, – Димка идёт по тропе первым, рассказывает про ягоду. – Соберём бруснику, потом свернём за шикшей, а рядом болотце с клюквой. – А мы успеем до заката так много собрать? – сомневается Даша. – Успеем! – смеётся Лёшка. Брусничник раскинулся неподалёку. Кусты, покрытые алым бисером ягод, влажно светились под лучами утреннего солнышка. Братья показали, как специальным ковшиком надо проводить по растениям снизу вверх. В углублении приспособления – «ладошке» – оставались плоды вперемешку с плотным изумрудом листиков. Димка дунул, листочку вихрем упали на землю. – Вот так, видишь? Осталась только ягода! Её в кузовок, – он ссыпал в деревянный заплечный ящичек бруснику. Даша быстро освоилась и вскоре кузовок наполнился. – Не увлекайся, Даша, – окликнул Лешка, – хватит! Сейчас за шикшей пойдём! Димка закинул полный кузовок за плечи. Теперь путь показывал Лёшка. Дашутка шла за братом, поглядывая по сторонам. Справа, в траве мелькнула тень, раздалось сердитое цоканье. Димка тронул за плечо сестру и приложил палец к губам, дескать, молчи! Одними губами прошептал: – Бурундучок! Зверёк выглянул из-за дерева, недовольно подвигал носиком и стреканул в заросли. Братья рассмеялись. – Знакомый наш! Мы его зовём Бренька! – Димка достал корочку хлеба, положил возле тропы. – Вернётся за подарочком, он уже знает, что пустыми не ходим! – А вот бы посмотреть его норку! – Даша блестящими глазами смотрела вслед животному. – Нельзя, бурундук может бросить своё лежбище. К тому же, он тщательно прячется, сложно найти его домик. А вот и шикша! – он указал налево. Тёмная ягода матово показывалась среди зелёных, похожих на иголочки, листочков. – По-другому, вороника! – Лёха не мог промолчать. – Видишь, у плодов цвет вороного крыла. А когда цветёт, такая красота! – Шикшу руками будем собирать? – сестрёнка смотрела на заросли с восторженным изумлением. – Да, руками, как и клюкву. Но мы быстро управимся! Нас же трое! Даша сначала отправляла ягодку за ягодкой в рот. Пурпурный сок оставил отметины на губах и руках. Братья работали споро, сказывалась многолетняя привычка. Иногда бросали на сестру взгляды, улыбаясь. Она же то замрёт, наблюдая за птичкой, то уставится на белку, что с любопытством разглядывала гостей. Тем не менее, за час они собрали нужное количество ягод и закрыли второй кузовок. –Передохнуть надо, – Димка достал еду, – перекусить. До болота минут тридцать идти. – Ой, мальчики, может, не пойдём за клюквой? Вам же трудно идти с грузом. Мальчишки захихикали. Димка повернулся к Даше: – Мы здесь поклажу оставим, всё равно сюда вернёмся! Налегке будем. После обеда, идти немного тяжко, в сон клонит. Но братья тормошили Дашу, смешили по-разному и, вскоре она, забыв об усталости, шла легко, играючи. Не заметила, как добрались до болота. – Здесь осторожнее, – Лёха строго посмотрел, – от нас не отходи. Вот, смотри, кочка вся в ягоде. Собирай! Даша наклонилась и ахнула – клюква мерцала красными рубинами на темно-зелёном ковре мха. Быстро-быстро срывая ягодку за ягодкой, наполняла ладошку и в кузовок! Обобрав мшистую кочку, оглянулась и замерла – ох, сколько здесь клюквы! Кинула в рот ягодку, наслаждаясь твёрдой лаковой кожуркой, раздавила зубками – брызнул сок, наполняя рот кисловатой свежестью. Вкуснотища! Клюква чем хороша? Её собирают до морозов, да и под снегом она легко сохраняется. Зимой раскопай кочку, а она в рубинах клюквы. И вкус нисколько не теряется! Где такое чудо ещё найдёшь? К дому быстро дошли и груз не тянул. Говорят, «Своя ноша не тянет!». А ведь и вправду так! Вечеряли на крытой веранде. Долго с наслаждением пили чай. Отец о чём-то спорил с братом, обнимая Дашутку. Там, за столом она и уснула, притулившись к руке отца. Ей снилась тайга, море ягод, солнце и звон птичьих голосов. С утра стали собираться. Увы, пора домой. Багаж еле дотащили до машины. – Нас в самолёт не пустят! – смеялся отец. А Дашка плакала. Ей так не хотелось уезжать! Братья обнимали её тоже с грустинкой в глазах. – Приезжай на лето, сестрёнка! – крикнули вместе вслед и долго стояли, глядя на пыльную дорогу. Октябрь. До скорой встречи, Старина! Дарья встала затемно, быстро оделась, подхватила корзинку, приготовленную с вечера, и, улыбаясь, поспешила в лес. Трава, ещё зелёная в начале октября, стряхивала влагу на тропу, распрямляясь и покачиваясь. Рваная косынка тумана неохотно сползала с кустов, собираясь в холодке, у корней. Сапоги намокли, одежда увлажнилась, и девочка зябко поёжилась. У реки тропка сворачивала в низинку, где туман стоял плотной стеной. На минуту Дарья заколебалась, но потом решительно начала спускаться. Молочная пелена поднялась до колен, пояса, и вскоре накрыла с головой. Остановившись, она закрыла глаза, представляя себя частью окружающего мира. Лёгкий ветерок, как обычно начинающийся утром, взъерошил волосы на затылке. Она знала, что сейчас лепестки тумана потянутся прочь, к озеру, которое виделось ей огромным цветком тёмно-синего цвета. Минут через десять, когда волосы влажно обвили шею, Дашутка открыла глаза и посмотрела вверх. Первые лучики солнца тонкими мечами протыкали покрывало тумана, заставляя его съеживаться, отступать, недовольно вихрясь вдоль тропы. Глубоко вздохнув, девочка направилась дальше. Озерцо открылось внезапно за резким поворотом. Здесь дорожка сворачивала к лесу, некоторое время, ведя спутницу вдоль берега. Водоём был небольшим, берега, почти сплошь поросшие невысоким камышом, хорошо просматривались. Между стеблей и остроконечных листьев ещё виднелись рваной ватой остатки тумана, но блюдце озера, ровно блестело нежно-алым, отражая зарево. На минуту остановившись, Даша в который раз залюбовалась утренним озёрным пейзажем. Рыбы здесь было немного, озеро являлось перевалочной базой, здесь останавливались на отдых гуси, утки и лебеди на пути своих перелётов для отдыха. Весной и осенью вокруг озера, переодевшись в пятнистые маскировочные костюмы, крутились фотографы и операторы, пытаясь поймать наиболее интересные моменты. До перелётов осталось несколько дней и, пока можно было беспрепятственно любоваться и слушать тяжёлые всплески, происхождение которых всегда озадачивало, так как рыбёшка здесь водилась крайне мелкая. Забирая левее, Дарья наконец-то достигла леса и, как обычно, поклонившись в пояс, попросила Хозяина помочь ей, показать грибные места и не запутывать тропки. Она положила на пенёк заранее приготовленный «подмазик» – подарок: пышный кусок белого хлеба, пропитанный сливочным маслом. Совершив обряд приветствия, тронулась вглубь леса, прихватив у пенька прямую сухую ветку метра полтора длиной, которой удобно раздвигать траву и приподнимать ветки, чтобы увидеть грибы. В это время начинался сезон опят, напасть на семейку считалось большой удачей, поскольку на этом, собственно, грибная охота заканчивалась – корзинка наполнялась за минуты. Однако сразу устремиться за грибами Даше не удалось. Услышав справа шорох, она осторожно отодвинула еловую ветку и замерла. Небольшая полянка, сплошь покрытая упавшими красновато-коричневыми листьями-ладошками клёна, напоминала вздрагивающее покрывало. То там, то здесь листья вспархивали вверх, недовольно, шурша. Присмотревшись, стало понятно, в чём дело – два шустрых бурундука обнаружили нечто съедобное, что необходимо немедленно доставить в норку. Взъерошенные, недовольные промедлением, зверьки яростно цокали, ругая непонятное препятствие. Не выдержав, девочка засмеялась в голос. Тотчас, повернув в её сторону сердитые мордочки, бурундуки спрятались за дерево, а потом и вовсе взобрались на нижнюю ветку, настороженно поглядывая на внезапную гостью. Как ни хотелось поглядеть, что именно нашли на полянке полосатики, Дарья всё же не стала выходить из кустов, обогнула клён, не торопясь, побрела к заветному месту, где всегда росли опята. Тем временем, солнышко уже поднялось над горизонтом, осветило верхушки крон и там, где оно пробивалось насквозь, рождались солнечные пятна́шки, метившие то необычный красно-жёлто-зелёно-белый лист, то сучок, напоминавший оленя на бегу, то причудливую кучку листьев, наброшенную на пенёк плащом. А потом озорные лучики коснулись паутин, ещё наполненных в каждом уголке сплетения каплями воды, и лес, словно бригантина с множеством маленьких парусов, встрепенулся и, кажется, поплыл, наслаждаясь утренней осенней свежестью. Дарья смотрела в небо, где от востока на запад тянулись мелкие облака, и ощущала себя капитаном этого лесного корабля. Тряхнув головой, отгоняя наваждение, усмехнулась про себя: «Опять поймал, затянул в свои мечты, Старина!» – так любовно она называла лес. Вскоре тропинка исчезла, затерялась около оврага. Но, собственно, больше и не надо было идти куда-то. Прямо здесь, где уже засыхали большущие зонты лопухов, и росли старые ивы, на которых обычно располагались семейки грибов. Дарья внимательно рассматривала стволы, не торопясь ступать туда, где волглая полоса тумана оставила следы. Ага, вот! Метрах в пяти от оврага, почти у корней дерева маячил опёнок. Шагнув в ту сторону и заглянув за дерево, она ойкнула и заулыбалась, довольная – навскидку, грибов десять-двенадцать с тугими дугами желтых шляпок. Присев, аккуратно срезала, уложила в корзинку и тут же увидела ещё и ёщё разбросанные грибные пятачки. Корзинка наполнилась быстро, а грибы так и завлекали, манили: «Возьми нас! Вот мы какие!» – Будет! – засмеялась Дарья. – Это бы до дома донести! Она обвела любовным взглядом окрест и прошептала: «Спасибо!» Потом бодро повернулась и заспешила назад, к дому. Однако пошла другой дорогой, через овраг, минуя озеро, чтобы сократить путь. Овраг напоминал широкую, малость кривоватую, усмешку. Стены, покрытые бузиной и крапивой, были, однако пологими и позволяли путникам легко спускаться и подниматься. В самом низу звенел неглубокий, но широченный ручеёк, непонятно откуда возникавший, – дойти до истоков не позволяли заросли дикой малины. Аккуратные квадратные камни, разбросанные там и тут, позволяли легко пересечь воду, не замочив ног, а в летний зной на них можно было отдохнуть, посидев минутку, другую. Здесь по берегам росли с весны до осени упругие стрелки дикого лука, окутывая в пору цветения бело-розовой дымкой, делая на несколько дней эти места необыкновенно привлекательными. Казалось, что овраг радостно улыбался, но цветение заканчивалось и, людям, смотревшим сверху, вновь виделся оскал беспорядочных камней, терявшихся в тени кустов и травы. Легко переступая по камням, перешла водную преграду и, поднявшись на другую сторону оврага, присела на поваленное дерево. Тут проходила невидимая граница леса, далее раскинулся луг, вдали виднелся дом. Даша смотрела на лес, октябрь обласкал его безветрием, кратковременными дождями, что позволяло расти грибам – последним, кто ещё мог создавать семейки. Во всём уже чувствовалась некая леность, усталость, природа готовилась к великому полугодовалому сну. Нежно погладив кору, она прошептала: «До скорой встречи, Старина! До скорой встречи!» | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
