ПОЭМА Когда от голода не мука, А боль за тысячи сердец, И жизнь распластана, как сука, И сам ты стал давно отец, Когда шальные расстоянья Умом устал воспринимать, Когда надеешься ты в тайне, Есть у тебя отец и мать, Когда, мечтая о престиже, Не смог ударить в грязь лицом, Когда ты счастлив, а поди же, Так не хватает встреч с отцом, Когда пример долготерпенья Тебе скрипучая кровать, Когда разврата испаренья Не замечает даже мать, Когда рукой нетерпеливой Ты ищешь нежности в ином, Когда ты стал плакучей ивой, И боль залить спешишь вином, Когда приходит час спасенья, И ты ему безумно рад, Когда ты слышишь песнопенья, Но ты зашёл не в райский сад, А в сумрак. В лес, где нет возврата, И жизнь земная пополам, И за беспамятство – вот плата, Живой – ты стал как мёртвый хлам. И мертвецы тебя призвали. И звери окружили нерв Порока ли, и ты средь зла ли? Средь сумрачных дремучих древ Бредёшь, шатаясь, без усилий, Ты рад увидеть Рай и Ад. Тебя ведёт твой друг Вергилий, О! Вот награда из наград, Когда, приняв души обличье, Она шептала за меня, Возлюбленная Беатриче, Вслед за собой любовь маня. Веди же, мудрый мой наставник, Мой вдохновенный проводник, С тобой и так я вечный странник, Смотри, я не забыл дневник. Всё запишу в своей тетради, Она не сможет помешать. И лишь прошу я, Бога ради, Дай сил простить отца и мать. И нет того желанья слаще, Готов к нему сквозь Ад пройти, «Оставь надежду, всяк входящий» Но нет другого мне пути. Вошли. И только боль и стоны Амёбных душ тут слизняки, Не люди, а людские клоны Прижизненные сорняки. И без добра и зла влачили, Не совершали ничего. О, жалкие созданья, в иле Но нет ли среди них его? Того, кто дал мне жизни семя, И кинул в реку Ахерон, Но он не тут. Ещё не время, И в лодке лишь орёт Харон. «Но ты же не мертвец!» Я знаю, Но повнимательней вглядись - Во мне лишь трупный яд и ввысь Я не лечу. В грехах до дна я… И вкруг меня не песнопенья, Над головой моей не нимб, И чувств сожжённых стал лишь тень я, Круг первый Ада - вот он, Лимб. Где скорбь заполнена по кругу, Поэты, вот вы где, друзья! Пожал бы каждому вам руку, Но прокляты вы – вам нельзя. И на крылах такие гири, А без полёта мир так сер, И опечален тем Вергилий, И Адом холоден Гомер. Степенной поступью ступая, До спуска, где круг лёг второй, Кромешной адовой дырой Оборвана тропа. Я Там вновь подвергся испытанью, Где демон Минос встал пред мной, Душа звенящею струной Его разящей стала тайной. Определяет он века Кого куда, в какие круги, Его печальные услуги Страшны. К нему издалека Из времени и расстоянья Все сладострастники летят, Не жаждущие покаянья, Забыв, что перед ними ад. И Клеопатра и Елена, Франческа и любовник с ней… Но в Миносе вдруг перемена - Пред ним Карелин Алексей. "Тебе что нужно, сердце в плоти? К чему побеспокоил нас? Века на этой я работе. Как видишь, жив и не угас." "Ответь мне, Демон, дух разящий, Ты стольких душ познал сердца, Не был ли среди них пропащий? Надеюсь я найти отца." "В круг третий ты иди. А я же Тебя могу лишь пропустить. Родителя твоя пропажа Мне не понятна. Рвётся нить С рождением и пуповину Дано не каждому хранить. Отец всегда стремится к сыну, Но чтобы так меня молить? Мой мальчик! все мы одиноки. И сластолюбцы, и попы. Родителей мерзки пороки, Но не сбивайся ты с тропы. Иди с Вергилием. Там Цербер Свирепствует, ужасный пёс. Задай ему ты свой вопрос. Ему плевать, был в жизни сер,бел, Любителей пожрать он стражник." И вот тяжёлый ливень пал. Зверь в исступленьи входит в раж. Сник, Когда увидел мой накал. В грязи валялись там обжоры, Свиные рыла без лица, Покинули то место скоро. Средь них я не нашёл отца. И вот четвёртый круг, где Демон Тюремщик мотов и скупцов. О, сколько чьих-то там отцов. Так мой отец средь них? Нет? Где он? Его там нет. И Плутос прочь, Найти отца как в образине? Кто сможет сыну в том помочь? К Стигийской подошли низине, Спустились в пятый круг. Там в муках Ленивые и в гневе кто. Всех перебрали, всё не то, Так у кого он на поруках? Как тяжко сердцу – в клетке птице. Вперёд, Вергилий, верный гид, И вот вошли мы в город Дит, Везде там в пламени гробницы. Седьмой круг сжался меж горами, Хранит в него вход Минотавр, После разгула и литавр Кипят в крови между ворами Земные лютые тираны. Но нет отца и среди них. Его не видят мои раны. И снова мне удар под дых. Отец поймёт всё то едва ли, Кому же в этом мире верь? Пред нами круг восьмой в провале Туда нас спустит адский зверь Хвостатый, пёстрый. Лишь призвали - Из бездны лезет Герион. Отец, ты там? И мать - вдова ли? Уже не знаю, там ли он? Все десять рвов восьмого круга Прошёл, оплакивая боль, Хотел в отце я видеть друга, Я без отца казался ноль. Но нет и тут его. О Боже, Куда ты спрятал от меня Того, чьим цвета вышел кожей, Кто пожалел мне дать огня. Как иудейский тот священник, Что настоял казнить Христа. Теперь и он у Ада пленник, С ним лицемеры неспроста. Но ты, отец, не лёг под ноги, И давит не тебя свинец. Первосвященник лгал о Боге, А мне за что ты лгал, отец?! Пройдя такие расстоянья, Я понял, нет тебя в Аду. Там где расплата и стенанья, Там, где к тебе всю жизнь иду, Там, где от голода не мука, А боль за тысячи сердец, И жизнь распластана, как сука, И сам я стал давно отец. 8 октября 2012 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
