Первое сентября. У городской школы собираются ученики. Мальчишки из 7А с восторгом приветствуют друг друга, поглядывают на кучку подросших за лето одноклассниц, с интересом оглядывая их формирующиеся фигурки.

 

- А где Никита? – спрашивает чернявый шустрый мальчишка.

- Да он же с отцом на Бородино воевать уехал, Россию защищать - отвечает высокий тонкий подросток-блондин в светлом костюме.

 

- Ух ты! Лёха, чё он там делать будет? – удивляется чернявый.

- Ну, там же фестиваль будет. Реконструкция битвы, он мне рассказывал. По телику покажут, - встрял курносый вихрастый мальчишка.

 

Подросток, которого назвали Лёхой, авторитетно заявил:

- Там из пушек будут стрелять, из штуцеров. Никита – барабанщик, сигналы командира подаёт.

Раздался общий возглас изумления и зависти.

- У него при себе пистоль имеется, стрелять из него будет, - добавил Лёха.

- О-о-о, вот это да! – вновь завистливо воскликнули мальчишки. Стайка девчат прислушивалась к ним, в их разговоре послышалось имя Никиты.

 

Лагерь реконструкторов на Бородинском поле. Приехали они вчера во время дождя и сразу поставили палатки и шатры на опушке леса. В одном автобусе прибыли представители одного клуба военно-исторической реконструкции. Но представляли они разные рода войск и даже противостоящие стороны: русских воинов – егерей и ополченцев, и французских – вольтижёров.

 

Никита вместе с соратниками сидел на скамейке за столом под высоким тентом. Отхлебнув глоток чая из кружки, подросток поёжился под зеленоватой шинелью. Его глаза небесного цвета как будто затянулись тучками: вспомнилась родина... Он в задумчивости поглаживает крепкий подбородок, нижняя губа выдвинулась вперёд, создавая обидчиво-недоумённый вид его лицу. Смотрит вбок на костёр, который поддерживают двое дежурных. Над костром висит котёл, в котором варится кулеш. Сеет мелкий дождик. Хмуро, сыро, грязно. Никита произносит тоскливо:

- А сегодня в школе линейка… Все наши встречаются. Я многих за лето не видел пацанов… и девчонок.

 

Сидящий напротив «французский вольтижёр» Захар, чистивший синий кивер, хохотнул, отвёл прядь седоватых волос и обратился к отцу Никиты, сидящему с ним рядом:

- Николай, помнишь, два года назад ты привозил сына в первый раз. Спросил, нравится ли ему здесь? Думал, сынок в восторге будет…

Худощавое лицо Николая осветилось доброй улыбкой:

- Да, а он мне говорит: «Здесь пьют и матерятся».

Все сидящие за столом, кроме Никиты, засмеялись: его отец – сдержанно, остальные – заливисто.

 

- Не грусти, Никитка! – воскликнул его командир поручик Андрей, - на баталии будет весело! И погода наладится.

 

В день баталии, действительно, дождь закончился. Выглянуло весёлое солнышко. Все с облегчением вздохнули. Вокруг палаток на траве утром блистали, радужно переливались капельки дождя. Все оделись по форме и к назначенному времени построились и покинули лагерь. Двинулись на плац-парад, пристроившись к выходящим колоннам. Направились к своим боевым позициям.

 

Никита тоже повеселел. Засияли его глаза, на круглощёкой физиономии появилась улыбка. По команде поручика он стал бодро отбивать походный марш. Вот они зашли на поле. Вдалеке виднелись ряды противника. Раздались залпы орудий. Неприятель двинулся на русские войска. Вперёд! Егеря выдвинулись навстречу французам.

Никита самозабвенно отбивал ритм – сигнал к атаке. В его ударах слышались неистовый напор, суровость, непреклонность, воля к победе. Его охватил восторг: он защищает Родину! На память ему пришла история о барабанщике, который в бою уничтожил трёх врагов.

 

- Ура!!! – закричал что было сил Никита вместе со своим подразделением. Русский барабанщик выхватил пистолет, который на время боя доверил ему отец, зарядил и выстрелил в появившихся из дыма неприятелей.

 

Только прогнали на своём участке «вражеских пехотинцев», как тут же на них налетели наполеоновские гусары. Встретили их, построившись в каре, внутрь которого поспешили те, кто изображал раненых и погибших. Обозначив удары по штыкам поднятых ружей, кавалеристы умчались. Рявкнул впереди гигантский зверь – неприятель дал залп из пушек. Ему в ответ жахнули русские батареи. Вновь из дыма возникли французские гренадеры.

 

Атак, отступлений, контратак его часть совершила множество.

Когда всё закончилось, юный боец долго находился под очарованием баталии.

 

Отдохнув, вся команда по приказу командира начала собираться к отъезду. Погрузились в автобус. Николай с сыном вошли в заднюю дверь. Автобус тронулся. Никита жадно вглядывался в памятники, расположенные на местах боёв, мысленно прощаясь с ними до следующего года. Сверкнул золочёный купол памятника батарее Раевского, похожий и на купол церкви, и на булаву. Лёгкая грусть в душе мальчика сменилась тихим восторгом, благоговением. Он почувствовал себя счастливым. Обратил ликующее лицо к отцу:

- Папа, а мне Лёха завидовать будет! И другие пацаны!

Отец ответил:

- Ждут они тебя. И мальчишки, и девочки. Оля ждёт.- И лукаво улыбнулся, наблюдая смущение сына. Никита представил, как на него будет смотреть с интересом девочка, которая ему нравилась, сердце его сладко сжалось и затем часто забилось.

 

Внезапно раздался громкий хохот с задних сидений, послышались матюги. Собравшаяся там дружеская компания начала отмечать очередную поездку. Благоговение у барабанщика стало слабеть. Он спросил:

- Папа, впереди есть свободные места?

 

Отец усмехнулся понимающе, и они перешли в первую половину автобуса. Сзади них подрёмывал командир «французских вольтижёров» Владислав. Впереди шёл яростный спор между ополченцем лет тридцати Эдиком и Захаром, на двадцать лет старше его. Их соратники подбрасывали реплики. Никита уважал одинаково обоих спорщиков, ему не хотелось, чтобы они сердились друг на друга. В то же время спор был ему очень интересен.

 

Речь шла о Сталине. Ополченец, надув щёки, отчего его лицо стало совсем круглым, утверждал, что Сталин – великий руководитель страны и гениальный полководец. На это Захар, сморщившись, издал изумлённый возглас и выпалил:

- Да из-за твоего великого кормчего Красная армия понесла огромные потери! Перед самой войной были расстреляны три маршала из пяти, пятнадцать командармов, пятьдесят пять комкоров, сто тридцать один комдив, множество командиров бригад!

 

- Репрессии были справедливы, - упрямо тянул своё Эдуард, - потому что в армии созрел заговор, надо было обезвредить контрреволюционное подполье.

- Если бы погибшие были заговорщиками, то их надо бы восхвалять за это! – в сердцах воскликнул его оппонент.

 

- Хватит вам спорить! - подал голос Владислав, потянувшись своим крупным телом. Хотя он командовал подразделением лёгкой пехоты, но выглядел как гренадер. - Давайте лучше споём.

Пригладив густые усы, он затянул:

- Этих дней не смолкнет слава, не померкнет никогда…

 

Все, кто сидел поблизости, подхватили песню. После её окончания молодой ополченец, сидевший сзади у окна, подал голос:

- Это же переделанный белогвардейский гимн, в бригаде генерала Дроздовского его исполняли.

 

- Нет, песня ещё в Первую Мировую появилась, - произнёс Владислав. - Там так пели: - Чтобы с бою взять Карпаты, Австро-Венгрии оплот.

 

Сидящий впереди командир егерей предложил исполнить песню «Три танкиста». После неё Владислав затянул суровым голосом: «Вставай, страна огромная».

 

У Никиты забегали мурашки по коже. Он вместе со всеми подхватил слова этой потрясающей песни, народного гимна во время Отечественной войны.

Подросток как будто путешествовал во времени с помощью знаменитых песен. Под команду командира все близко сидящие исполнили гимн Советского Союза. После чего запевала спросил, знает ли кто новый текст. Никто не знал. Владислав обратился к Никите:

- Боец, ты в школе проходил Маяковского, «Стихи о советском паспорте» знаешь? Не ведаешь. Тогда слушай.

И он с чувством прочитал знаменитое стихотворение. Подросток внимал ему с удивлением. Все молчали, задумавшись.

 

- Ну, современную, может, сбацаем? – после паузы спросил Владислав.

Затянули «Комбат, Батяня…».

 

Затем их «машина времени» отправилась в прошлое. Хор грянул военный марш «Прощание славянки». Её поддержали уже все находившиеся в автобусе. Даже отмечающие на заднем сидении прекратили разговоры и включились в исполнение: «И снова в поход, Господь нас зовёт…»

 

Никита вновь вспомнил баталию, его голос зазвенел. Он с жаром вместе со всеми выпевал слова знаменитого марша Василия Агапкина. Последний куплет он пропел с особым чувством:

Все мы – дети Великой Державы,

Все мы помним заветы отцов,

Ради знамени, чести и славы

Не щади ни себя, ни врагов.

Подросток живо представил бой, услышал взрывы, стрельбу. Он вновь шёл в атаку во имя России, по приказу командира чётко отбивал ритм, подавая сигнал к атаке. Да, это делал он – барабанщик Российской армии.