Я стучусь – как-то безнадёжно, Понимая, что ждать не стоит: Ведь везение невозможно, Вряд ли кто-нибудь мне откроет. Нет, впустили. И вот из стужи Я вхожу, прикрываясь шарфом. Только – разве кому-то нужен Менестрель без извечной арфы? Я сажусь там, где меньше солнца, Я стараюсь забыть о нотах, Только сердце неровно бьётся И предательски ждёт чего-то. Это зря, это глупость, вольность – Среди выкриков пьяно-бравых Одинокий охрипший голос Будет слишком смешон и жалок. Шум и гам, брань и звон бокалов… Я молчу, опуская руки. Уважать силу звука – мало, Тишина – это тоже звуки!.. Ничего. Больше горя – слаще. И сквозь хохот, сквозь запах хмеля Прочь идёт менестрель молчащий, Остающийся менестрелем. |