1. Какой школяр тебе не присягал, И с возрастом не изменил ни разу? Кто к полюсу по льдинам не шагал Вослед за командором Гаттерасом*? Нам грезились профессор Аронакс* И Нэмо* у обзорного экрана. По морю пролитых чернильных клякс Плыл Ихтиандр* лилово-океанно. В те дни чернил немало утекло. . . А мы братались с буйными ветрами. А жизнь, как жизнь: кого-то припекло И солнцем, и морозом, и штормами. Развеялся восторженный угар, Доверчивый остепенился разум: Нет, не был инженером принц Даккар, Вполне безумны бредни Гаттераса. И путь мечты по-прежнему тернист, И крепки шоры инженерной мысли. Но жив в душе огонь-авантюрист В наивно-детском, изначальном смысле. И новый век стучится у ворот, Оставив раж мальчишеского вздора: Мы в батискафе. . . тесно от бород, От животов, от лысин и приборов. Спи, Гаттерас, под хладною волной! Принц! Уступи иллюминатор! Баста! Ты насмотрелся! Очередь – за мной! Спасибо вам, любимые фантасты! 2. От тебя, постылая, удеру на дно. Видно, до могилы мне другого не дано. Я выполню обет Любить тебя до гроба! Прощай, моя хвороба! Прощай весь белый свет! А ну не хватит пороху? Трусить я горазд. Чу! С трагичным шорохом приняли балласт... Не стращай бедой, И не ищи меня ты! Мой иллюминатор Скрылся под водой. В пучину опускается махина-батискаф. Под ложечку вгрызается фобия-тоска. Но лучше навсегда Останусь в субмарине, Чем на твоей перине Отлёживать года! 3. Пишу к издателю-эстету Из первозданной полутьмы: Приятель! Писанину эту Прими, как первый день зимы, И снисходительно и бранно. Нежнейший Тютчев не певал Подобных вирш. Девятый вал Их сплёл под скрипку Урагана, Да я слегка подрифмовал. Не истерзай мои огрехи И славословия – не лей! Не задыхайся в гнусном смехе: Мол, недоумок Уверлей Оставил душку-Доротею, Полез в подводный аппарат, Но, как и сотни лет назад, Ни петь, ни плавать не умеет – Ему таланта не дано И лексикона маловато... Ну да, случается, - и матом Встречаю я морское дно В сырой и тесной субмарине. Здесь давит жуть со всех сторон, Да узкий эллипс освещён На неизведанной равнине. Я, добровольно погребён, Ворчу на ушко диктофону Свою бинарную латынь, И присягаю Посейдону, И отвергаю Всех Святых. Замечен в шашнях с Каллиопой. Задирист! Дерзости сосуд! Нет, я к тебе свои синкопы Не понесу на скорый суд! 4. Не для меня кашерная еда. Какой кашрут* в открытом океане? Когда вокруг вода, вода, вода. . . Трал за кормой, и жидкий чай - в стакане. Не для меня Моген Давид* и Крест, Не для меня лукавый Полумесяц. Когда над головою Южный Крест, - Совсем не до поповских околесиц. Не мне ломиться в Райские Врата, Не мне чураться Огненной Геенны, Когда вокруг Святая Красота Морских глубин за краем ойкумены*. Тяжёлый люк укроет, заслонит От символов, канонов и метафор. . . Уже спешат стада океанид* В балластную систему батискафа. Заветных дум невинные грехи Похороню на нити диктофона. Козе – баян, козлу - епитрахиль*, А мне – интервьюером к Посейдону. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . *Герои романов Ж. Верна и А. Беляева. *Кашрут (ивр) – часть традиций и норм иудаизма. *Моген Давид (ивр) – Звезда Давида. *Ойкумена (греч) – населённая суша. *Три тысячи дочерей Океана. *Епитрахиль (церк) - длинная лента, которой накрывают голову кающегося. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
