У забора корчилась лебеда. Жгла ладони горьким и голубым. На ветру бродячие облака Разбухали в розовые клубы. Под болотным солнцем цвела межа. Дождевые стебли – сквозь старый сор. Что ни день – куриная слепота, Подорожник, ржавчина и песок. В теплой луже – пыльные воробьи. От травы - царапины поперек. Натирало пальцы до волдырей На двоих - колодезное ведро. Пахла прелым медленная вода. Ледяными бликами – по глазам. Мы кричали в черную глубину. Слушали прозрачные голоса, Как тягуче эхо, зыбуче дно, Как падучий камень на дне лежит. А потом - по вышарканным корням, Тропами - сквозь гулкие гаражи. К гаражам повадился - старый кот. У него в глазах - золотой песок. Помнишь, мышь запутывала следы, А потом попала под колесо. А потом – ни шепота, ни души. Грозовые всполохи, белый шум. Лишь крыжовник ветками – до земли Прорастал во вскопанную межу. У забора корчится лебеда. Солнце катит чертово колесо. Я теперь – куриная слепота, Подорожник, ржавчина и песок. Не ходи туда, где сгниет забор, где обнимет камень болотный бог, и вода руки не почует. Где кота настигнет дремучий сон, пискнет мышь, раздавленная колесом. Не ходи туда. Не ходи за мной. Не смотри на меня такую. Небо до края мутную воду льет. С улицы тянет ржавчиной и гнильем. Руку подставишь - сплошь дождевая сыпь. Небо темнеет. В стену стучат часы. Крошится рама, рыхлая от воды. Отчим с работы снова вернулся – в дым. Высыпал на пол старый карманный сор И сигарету выкурил мне в лицо. Вспомнил по имени. Я его – как огня. Что-то неловкое выросло из меня. Думала, вспыхну клевером в полный рост. Но постепенно что-то не задалось. Трескались тропы сетью сухих морщин. Синее платье, желтые кирпичи. Пыльно от бега. Ветер звенел в ушах. Солнце катило следом белесый шар. Рваные ленты, выцветшее лицо. Склеивал пальцы горький цветочный сок. Думала, выстрелю в небо хоть вкривь, хоть вкось. Но постепенно что-то оборвалось. Кутаться в теплое, прятаться, где темно. Отчим неделю будет лежать больной. Виснет веревка, на пол течет белье. Мама стирает серый постельный лен. Деньги – на новое, на себя – рукой, Солью – на пригоревшее молоко. Солёный ветер с примесью дождя Несёт меня, как маленькую лодку, Туда, где окна в мутное глядят, И дом корнями тянется к болоту. Там печка нянчит выводок мышей. В углах ловцами снов – паучьи сети. А кошка умерла. Ей было шесть. Я не заметила. Там сыпью мух заражена стена. И потолок беленый треснул ржаво. Тягучий ил колодезного дна Белесый свет уже не отражает. И этот дом, густой болотный дым. Я буду здесь, бесплодная, пустая, Просить дождя, его седой воды. А больше я нигде не приживаюсь. Но в полный рост – трава-чертополох. Дотронешься – порежет пальцы больно. Среди глухих, сомкнувшихся болот Он зло и сорно вырос сам собою. Острей огня, бессмертнее камней Кривит цветок, ненужный и живучий. И вот уже чертополох во мне Расправил лист и выпустил колючки. Подставив солнцу бледное лицо, Вдыхаешь долго – выдохнуть не можешь. Ведь у меня в крови бродячий сок, И голова моя чертополошья. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
