Как утверждают мудрецы: привычка – вторая натура. Может, они и абсолютно правы, Тима не задумывался об этом. Просто иногда ворчал себе под нос на свою закоренелую привычку – просыпаться в шесть утра. В любое время года, при любой погоде, и не важно, во сколько ты лег спать накануне. Кто-то словно толкал его в бок в районе шести часов. Даже будильник был без надобности. Валяться в постели после пробуждения Тима тоже не любил.

Сегодняшнее утро не было исключением. Вскочил, быстро убрал постель и отправился в ванную – разгонять остатки сонливого состояния при помощи контрастного душа, побриться и почистить зубы. Затем, по сложившейся уже традиции, он сварил крепкий кофе, с которым и вышел на балкон. Распахнул окно, чтобы разом насладиться и ароматным кофе, и видом на зеленый район, и чистым воздухом. Воздух в утренние часы был еще свежим и прохладным. Совсем скоро, спустя пару часов, солнце нагреет асфальт, и он начнет «дышать» жаром. Появятся тысячи машин с их выхлопными газами – и воздух потеряет свою привлекательность. Ветерок, дующий со стороны великой русской реки, приятно ласкал Тиму, теребил его длинные, чуть ниже плеч, волосы, подстриженные каскадом. Парень несколько раз экспериментировал с прической. Короткие стрижки не скрывали изъянов, и вот только эта, девичья прическа придавала хоть какую-то притягательность. Иногда, чаще всего в толчее общественного транспорта, к нему обращались «девушка», тогда пришлось опустить усики. Короче, в свои двадцать пять лет Тимофей слыл вполне симпатичным, способным вызвать заинтересованность противоположного пола человеком. Чем он и пользовался. Заводил мимолетные романы, пускался в любовные приключения. На более длительные и серьезные отношения у него не возникало никакого желания. И, как назло, девчонки в последнее время попадались взбалмошные, несерьезные и очень требовательные. Не то, о чем мечталось и хотелось. Совсем не то. Понимал, что идеала в природе просто не бывает, но максимально приближенный – где-то есть. Вот только ему пока не посчастливилось такую встретить.

А город между тем просыпался, становясь похожим на огромный муравейник. Все куда-то спешили, бежали, толкаясь и ругаясь. Очарование уходило до следующего утра.

Тимофей вернулся в комнату и сел за компьютер. Работал он аналитиком в местной футбольной команде. И заключалось это в следующем: ему давали диски с записями игр ближайшего соперника, а он – анализировал. Выводил схему игры, тактику, амплитуду физической подготовки. Подсчитывал передачи, их точность, удары, угловые, фолы. По каждому игроку, и по команде в целом. Потом тренеры клуба изучали его работу, и на ее основании строили тактику игры. Тимофей сам разработал компьютерную программу, которая заметно облегчала труд и повышала эффективность анализа. За что тренерский штаб высоко его ценил и уважал. Разрешили работать на дому, а на базе появляться два раза в неделю, чтобы либо забрать новый материал для изучения, либо сдавать готовую работу. Клуб оплачивал не только затраты на бензин, но и плату за съемную двухкомнатную квартиру. Только один пункт контракта он был обязан свято соблюдать: ни самому играть на тотализаторе, ни сливать знакомым результаты своих раскладок. А в остальном – полная свобода действий, чем Тима и пользовался. Работал он еще в Интернет-кафе, консультантом, по очень удобному скользящему графику.

Включив рабочий инструмент, просмотрев главные новости дня минувшего, Тима погрузился в мир цифр, схем и графиков. Отключился от внешнего мира и даже вздрогнул от неожиданности, услышав посторонний шум в квартире.

— Чёрт! Совсем забыл, — ругнулся он.

Вчера вечером из родного поселка прикатила младшая сестренка поступать в институт. Она не заставила себя долго ждать.

— Привет! — раздался над ухом ее сонный голос.

— Привет, — он развернулся на кресле. В отличие от брата, Кира предпочитала носить пацанские стрижки. Да, все в мире перемешалось.

— Я в ванную, — доложила она.

Тима вернулся к прерванной работе. Ему хотелось быстрее с ней закончить. До того как Кира почувствует себя ему обязанной, возьмется рьяно за ним присматривать и опекать. Хотя и младше его на целых семь лет, что абсолютно не мешало проявлять утомительную заботливость, унаследованную от матери. И он-таки успел! Едва выключил компьютер, как в комнате вновь нарисовалась сестренка.

— Ты, конечно, не завтракал?

— Нет.

— Понятно. Мама мне как раз об этом и говорила.

— Что именно?

— Смотри, Кира, чтобы брат твой всегда завтракал, ибо в завтраках – вся сила. Не зря же говорится: завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин….

— Отдай врагу, — перебил ее Тима и улыбнулся. Только сейчас он почувствовал, как сильно соскучился по матери, отцу, сестренке. По родному поселку, по запаху родительского дома. — У меня нет врагов.

Кира вмиг стала серьезной, даже величаво нахмурила брови.

— Нашел чем хвастаться. Это же очень плохо характеризует тебя.

— Что? Почему? — изумился Тима, забыв на мгновение то, что женская логика непредсказуема и противоречива.

— Была бы честь – враги найдутся, — ответила она. И пока брат вникал в суть афоризма, и, не дай бог, обиделся бы, она громко рассмеялась. На что Тима лишь слабо махнул рукой. С умной, начитанной сестренкой всегда было трудно спорить. Она могла в течение одной минуты выдать столько информации, что, наверное, и сервер бы полетел, не говоря уж про человеческий мозг.

— Завтрак готов.

— Пошли.

Утренняя трапеза состояла из яичницы с колбасой и пары бутербродов с сыром. Кира кофе не пила, а вот в чае здорово разбиралась. Умела его вкусно заваривать и красиво подавать. Чашка чая от Киры бодрила и предавала сил больше, чем чашка настоящего кофе.

— Какие планы?

— Сейчас на базу, после обеда – в кафе. А у тебя?

— В институт надо поехать. Узнать, что да как.

— Тебя подвезти?

— Ну, нет! Я не камикадзе. Я жить хочу.

— Моё дело предложить, — только пожал плечами Тима. — Деньги есть?

— Есть.

— Ладно, созвонимся. — Он поцеловал ее в щечку. — Удачи.

До гаража Тимофей добирался за полчаса, на автобусе и маршрутке. И это ему еще очень повезло, считалось, что это близко от дома. Гараж был тоже съемным, и арендовали они его вдвоем. Жора, байкер, был постоянно тут, все время возился со своим мотоциклом. Раньше Тима удивлялся, как можно все свое свободное время тратить либо на возню с мотоциклом, либо на бесшабашную езду на нем же. Но, познакомившись поближе с Жорой, понял, что у того только одна извилина и то работает лишь в одном направлении. Остальное для него просто не существовало.

— Привет, Попович! — Жора называл соседа по гаражу исключительно по фамилии, смахивающую больше на кличку. Тима на это уже не обращал никакого внимания. — Я тут твоему другу провел небольшой техосмотр. — И кивнул на Тимкин «Ducati».

— Спасибо, — Попович был даже рад инициативе байкера. У самого всегда не хватало ни сил, ни терпения. А теперь точно знал, что мотоцикл в отличном состоянии и на трассе не подведет. Он выкатил из гаража нелегкого монстра, переоделся в кожанку байкера, подарок все того же Жоры, надел перчатки без пальцев и шлем и покатил на базу. Выскочив на транспортное кольцо и заняв нужный ряд, Тима прибавил газу. В такие минуты в памяти всплывали бессмертные строки великого Гоголя из лирического отступления о русских, которые любят быструю езду. До базы футбольного клуба он добрался довольно-таки быстро, посчастливилось избежать автомобильных пробок. Никого из тренерского штаба на рабочем месте еще не было. Тимофей решил еще раз просмотреть составленные таблицы и диаграммы. Сел за стол и погрузился в мир цифр.

 

Джон примостился на толстом суку дуба, откуда открывался потрясающий вид на городскую площадь. Арена была как на ладони. В руках он держал пару пергаментов, на которых с помощью уголька наносил руны. Этому искусству его обучил дедушка, который воспитывал Джона после гибели родителей. Дед был потомком друида, слепо продолжая следовать традициям. Жить в глухом лесу в полном одиночестве, поклоняться духам деревьев и записывать свои мысли руническим письмом. Джону же хотелось повидать мир, людей и рыцарские турниры. И он все чаще, под видом прогулок по лесным чащам, убегал в город. А в дни турнира вообще оставался там с ночевкой. Ах, какие рыцари приезжали в городок! Какие красивые у них были лошади! Какие блестящие доспехи! Как мечталось мальчику стать настоящим рыцарем. Вот так же гордо ехать на коне и смотреть на мир сквозь забрало. Как много он уже сделал для осуществления мечты. У деда была в хозяйстве лошадь, такая же старая и сварливая. Джон самостоятельно освоил азы верховой езды. При этом либо махал деревянным мечом, либо наносил удары копьем в воображаемого противника. Конь терпеливо сносил эти уроки, а дед лишь грустно покачивал седой головой, призывая внука бросить бесполезное занятие. Но Джон свято верил, что наступит тот прекрасный миг, когда он станет настоящим рыцарем и выиграет не один маломальский турнир.

Он наблюдал за поединками со своего наблюдательного поста и аккуратно записывал, кто из рыцарей лучше прочих владеет мечом, какие коварные удары имеются у каждого в арсенале. И с помощью своих наблюдений Джон с большой точностью мог предсказать, кто сегодня одержит блестящую победу, а кто свалится с коня в придорожную пыль.

 

— Тимофей, — второй тренер затеребил парня за плечо, выводя его то ли из состояния глубокого сна, то ли из необъяснимого состояния грез, наполненных яркими цветными картинами.

«Надо же так задремать, — Тима тряхнул головой. — Даже сон увидел про свои аналитические таблицы и раскладки».

—Эх, молодость! — тренер усмехнулся в жидкие усы. — Вечная борьба с голодом и сном.

Он взял со стола бумаги, и они вместе с Тимой стали работать. После длительного, слегка утомительного разбора Тима забрал очередные диски и отправился обратно в город. Ранее планировал совершить набег на пару-тройку магазинов, прикупить что-нибудь для дома, но по дороге передумал. Настроение как-то пропало, и он сам не мог отыскать причину этому явлению. И даже обрадовался, когда не увидел Жоры у гаража. Тот, наверняка, укатил с единомышленниками в Подмосковье, погоняться на сверхскоростях, пугая местное население и «сажая» автолюбителей на валокордин. Тимофей почувствовал дикое желание побыть одному, чего ранее за ним совсем не наблюдалось. Отрывая входную дверь квартиры, Тима слышал, как надрывается городской телефон, а когда переступил порог – включился автоответчик:

—Тимоша, это Серж. Слушай, когда же ты научишься заряжать трубку вовремя? Недоступный, как славная крепость Измаил. Позвони, имеется серьезный разговор.

Меньше всего на свете сейчас Тимофей хотел общаться с другом. У Сергея было одно очень незавидное постоянство: проблемы. Большие и маленькие, грустные и смешные, и преобладали больше всего – наивные и абсурдные. И всегда он обращался к Тимоше за помощью. Даже в таких бытовых мелочах как прибить гвоздь в деревянную стенку. С ним всегда происходили разные истории, то в лифте застрянет, то заблудится в метрополитене. Он словно магнит притягивал на свою голову приключения. «Тридцать три несчастья, – называл его Тима, добавляя, – а я МЧС при нем». Но сейчас выступать в роли Шойгу совсем не хотелось. Тима прошагал в комнату и плюхнулся на кровать. Включил музыкальный центр, нацепил наушники и погрузился в волшебный мир инструментальной музыки ДиДюЛи.

 

Джону всех больше нравился сэр Эд. Рыцарь, скрывающий лицо под забралом шлема, вызывал у парнишки неистовый восторг. Всегда спокоен и немногословен. Сэр Эд никогда не выкрикивал перед поединком ни угроз, ни оскорблений. Он был выше этого. Все его движения, посадка в седле были пропитаны гордостью и честью. По представлениям Джона именно так должен и выглядеть рыцарь, одолевший несметное количество врагов и драконов и завоевавший не одно женское сердце. Он никогда не кичился своими подвигами, может поэтому слава о нем не меркла годами.

Вот к его шатру и направился Джон, когда закончились все поединки дня. Около шатра сэра Эда крутился его оруженосец и конюх Рич. Маленький, рыжий мальчишка с россыпью веснушек по всему телу. Сейчас он был занят тем, что начищал крупным речным песком латы до блеска. И не сразу заметил Джона, а когда увидел, то бросил на него вызывающий взгляд:

— Чего надо, деревенщина? — в вопросе прозвучало пренебрежение и превосходство, которые, впрочем, были видны невооруженным взглядом. Джон был одет в старые, сильно поношенные одежды, а босые ноги выдавали бедное существование.

— Мне нужно поговорить с сэром Эдом, — Джон и не собирался отступать перед сверстником.

— Ха, — Рич смачно сплюнул. — А кто ты такой, чтобы тревожить покой моего господина?

Джон ничего не успел ответить – из шатра вышел сам рыцарь. Хотя Джон так и никогда не видел его лица, все одно понял, кто перед ним. Такого благородного лица мальчишка еще ни разу не видел. Он преклонил колено.

— Что-то ты, Рич, сегодня особенно злой? — улыбнулся Эд. — К нам гости, а ты иголки распускаешь, словно ёж.

Джон широко улыбнулся, ибо Рич, и правда, был похож на ёжика: его рыжие, нечесаные годами волосы свалялись и торчали в разные стороны, как иголки лесного жителя. Рич насупился и принялся еще быстрее работать щеткой. Рыцарь величаво опустился на ствол поваленного дерева и глянул на гостя:

— Чего тебе, мальчишка? Говори быстрее и по сути, ибо я тороплюсь на бал.

Джон плюхнулся на траву у его ног и достал из сумы пару пергаментов.

— Я знаю, что завтра вам предстоит поединок с сэром Коготь Дракона.

— Ты любишь смотреть турниры?

— О да, сир! Сколько помню себя.

— Похвально. И что же ты хочешь мне сказать?

— Вот, — он ткнул пальцем в столбик рун. — Я знаю, как вам одолеть его.

— Неужели? — Эд рассмеялся. — Что это у тебя? Колдовское заклинание?

Джон даже немного обиделся:

— Нет, сэр.

Эд перестал громко смеяться и с грустью посмотрел на него:

— Тогда что?

И Джон поспешно стал объяснять рыцарю о своих наблюдениях. Он рассказал, какие удары предпочитает Коготь Дракона, и какие у него имеются слабые места во время ведения ближнего поединка. Торопился Джон, путал слова, боясь, что Эд вновь примет его за умалишенного, засмеется и прогонит в шею. Но ошибся, Эд внимательно выслушал его, задал несколько вопросов и задумался, покачивая головой.

— У тебя про всех рыцарей собраны такие сведения?

— Да.

— А ну-ка, прочитай про меня. — Джон смутился, но сэр одобряюще похлопал его по спине. — Давай, давай, не бойся.

Страх сам собой испарился. Джон поделился с рыцарем своими наблюдениями, указывая на сильные и слабые стороны. Эд вновь надолго призадумался.

— А ты ничего, малый, молодец! Кому еще показывал свои записи?

— Никому, сэр.

— Сколько просишь? — Эд отвязал от пояса кошель, в котором позвякивали монетки.

И тут Джон решился:

— Нисколько, сир. Я бы хотел служить у вас. За ночлег и чашку похлебки.

Рич бросил свое занятие и прислушался к разговору. В его рыжих глазах читался страх.

— Я подумаю, — Эд поднялся и посмотрел на испуганного конюха. — Пока я буду на балу, ты накорми…. Как тебя?

— Джон, сир.

— Накорми Джона. А ты, Джон, обязательно дождись меня. Вернусь с бала и там решу, что с тобой делать.

— Хорошо, сир, — обрадовался Джон, понимая, что если его сразу не прогнали, то возможно не прогонят и потом.

 

Тимофея вновь толкнули в плечо, и он от неожиданности подскочил. Стянул наушники и выругался.

— Фу, — сморщилась Кира. — Ты же культурный городской человек, а выражаешься, как сапожник.

— Ты меня напугала. Римский папа и тот бы не сдержался.

— Время обедать.

Шальная мысль осенила его:

— Теперь я точно знаю, почему меня все утро ломает и тянет в сон. Это потому, что я позавтракал.

— Нашел причину, — усмехнулась Кира. — Просто ежедневно ты не высыпаешься, вот усталость и накопилась, вылилось в твое сегодняшнее состояние. И нечего валить все на меня. Пошли, я суп сварила, ибо сухомятка до хорошего не доведет.

По дорогое на кухню Тимофей продолжал недовольно ворчать:

— И сны стали сниться какие-то ненормальные. Цветные, да еще и с продолжением.

— Ого! Интересно. Расскажешь?

— Не сегодня. Мне скоро на работу.

— Понятно, — Кира подвязала фартук, косынку и принялась суетиться около плиты.

— Как дела в институте? — сменил он русло разговора.

— Нормально. Правда, мне посоветовали нанять репетитора, да это требует капиталовложения.

— Ну и что? Смело договаривайся, а насчет денег не беспокойся.

— Правда? — Кира, может, и хотела искренне обрадоваться, да сомнения мешали выплеснуться эмоциям в полном объеме.

— Конечно. Могу же я позволить себе побаловать свою единственную сестренку?

— Можешь, конечно. Но я думаю, что у тебя большие расходы на свою девчонку.

— Девушки у меня пока нет, — Тима принялся за супчик. — О, вкуснотище! Как дома.

— Не верю. Не верю, чтобы у тебя не было девчонки.

— Я в активном поиске.

— Идеала?

— Максимально приближенного к оному. — Они понимали друг друга с полуфраз, и даже продолжительное расставание не моглр искоренить эту способность.

— Ты телефон включи, ладно?

— Он сдох.

— Заряди.

— Если не забуду.

— Как можно так легкомысленно к этому относиться? Не понимаю.

— Раньше человечество как обходилось без мобильной связи? И зачем она нужна? Чтобы через каждые полчаса озвучивать единственный вопрос?

— Какой?

— А ты сейчас где?

Они вместе посмеялись несвежей шутке. Пока Тима пил вторую чашку чая, Кира намыла посуду.

— Долго будешь на работе?

— Не жди меня, ложись спать.

— Ужин будет на плите. Поешь. Обязательно.

— Кирочка, если ты будешь меня так усиленно кормить, то в скором времени тебе придется покупать мне новые вещи. Не боишься?

— Нет. У нас такая семейная конституция. Калориям никогда не взять над Поповичами верх.

— Хорошо бы.

— А тебе вообще чего беспокоиться? Не девчонка же.

— А я за тебя переживаю, — отпарировал Тима. — Спасибо за обед, сестренка. Мне пора.

 

Интернет-кафе находилось в двух кварталах от дома, и Тима предпочитал добираться пешком. В бешеном ритме городской жизни человек постепенно теряет способность к продолжительной ходьбе, вследствие чего – букет болезней. В кафе народу было еще мало, основной наплыв посетителей ожидался ближе к вечеру. Тима принял смену, прошелся по залу, поболтал с барменом и удалился в свой рабочий кабинет. Тут находился главный компьютер, с помощью которого Тима мог контролировать все аппараты в зале и блокировать, если клиент заходил на нерекомендованные сайты. Контингент был, в основной массе своей, совсем еще молодой и безрассудный, с необузданной фантазией и неуравновешенной психикой. А руководство кафе свято чтило законы и бережно относилось к репутации.

Тимофей проверил работу системы, а потом, воспользовавшись служебным положением, принялся скачивать с Интернета всевозможную информацию о древних рунах. Тупо листал файлы, изучал значения каждой руны, сам не понимая для чего. Из своих видений все равно он не запомнил ни одной. Именно «видения» – так сам охарактеризовал он свое состояние. Сон – это было нечто совсем другое. После сна мозг, обычно, отключался, отдыхал. Теперь же Тимофей чувствовал усталость и необъяснимую тревогу, вносящую в повседневность неприятный дискомфорт. Сам не мог ответить, что именно его тревожит, и куда ушло покойное и гармоничное состояние души.

Он невеселых раздумий его оторвал звонок внутренней связи. Бармен коротко бросил:

— Десятка зависла.

Что означало, что компьютер за столиком номер десять вышел из строя. Тимофей поспешил в зал. Возле барной стойки стояла молодая девушка. Сказать просто, что она была красивой – значит, ничего не сказать. Она была просто потрясающей! Тима даже остановился на мгновение, когда увидел ее. Шикарная шатенка в облегающем брючном костюме, который так рекламно выгодно подчеркивал идеальность фигуры. Девушка явно принадлежала когорте фотомоделей или актрис. Именно те имели общепринятые стандарты женской фигуры, да к тому же она показалось Тиме знакомой. Где-то он уже видел ее, либо в телевизоре, либо на мониторе компьютера.

— Здрасти, — во рту пересохло.

— Вот, Попович, у девушки комп завис, — пояснил бармен.

Девушка обернулась, и Тима в одно мгновение утонул в ее карих глазах.

— Здравствуйте, — голосок прозвучал как спасение: вернул Поповича в реальность.

— Сейчас посмотрим, — он на ватных ногах прошел к десятому столику. Обычно компьютеры зависают от дилетантства пользователя, либо не ту клавишу нажмут, либо перепутают последовательность. Особо этим грешили вот такие вот смазливые девчонки. По чей-то иронии мир был переполнен красотками но, увы, с обделенным интеллектом. Но в данном случае девушка сама прекрасно разбиралась в компьютере. Она без лишних предисловий, очень лаконично пояснила суть проблемы. Тимофей перепробовал все варианты реанимирования агрегата, но комп не поддался. Пришлось поставить неутешительный диагноз:

— К сожалению, игрушка окончательно вышла из строя. Вы задали ей слишком сложную задачу, вот старушка и не справилась. — Тимофей отключил компьютер и приклеил стикер с пометкой «Не работает».

— Жаль, — девушка без намека на показуху была огорчена.

— Для вас я могу сделать исключение, — удивляя сам себя, идя на нарушение, предложил Тима. — Вы можете поработать на главном компьютере.

Но девушка все поняла и лишь грустно улыбнулась:

— Спасибо, но мне не хотелось бы, чтобы у вас возникли неприятности. Поверьте, моя прихоть не стоит таких жертв.

— Вы просто занижаете цену ваших капризов, — буркнул Тима и слегка покраснел. И девушка, видимо в знак солидарности, тоже легонько покрылась румянцем:

— Спасибо за комплимент, — с натяжкой улыбнулась она. — Но право, не стоит. Моя переписка по «Емеле» может и потерпеть. Спасибо еще раз. — И она воздушной походкой покинула кафе.

А Тима еще полчаса сидел у сломанного аппарата и не спускал глаз с входа. Сам уже засомневался: то ли и правда в их скромное заведение залетел ангелочек, то ли опять в его мозгу проплывают необъяснимые ведения? Весь вечер он так и не смог переключить мысли на что-то иное, хотя и собирался просмотреть диски с матчами, чтобы тут же приступить к их анализу. Он заставил-таки себя просмотреть первый тайм, но понял, что сосредоточиться ему сегодня не удастся, бросил это занятие. Вышел в зал, выпил с барменом по чашке крепкого кофе, беспорядочно побродил между столиками, вернулся в кабинет и завалился на диван. Прикрыл глаза, но тут же уловил непонятую боязнь. Страх перед сновидениями. Он вскочил, решил еще раз встряхнуться с помощью бразильского кофе.

 

Кира не послушала брата и спать не легла. Сидела на кухне и штудировала учебник.

— Привет. Чего не спишь?

— Учу, — она вскочила и бросилась разогревать ужин.

— Что-то не хочется, — попытался остановить ее Тима.

— А я только тебя и ждала, не ела. Не могу ужинать в одиночестве.

— Тогда давай, — он взял из вазы апельсин и стал медленно-медленно очищать его, мыслями находясь совсем далеко.

— К тебе тут парень один приходил. Ты так телефон и не зарядил?

Тима достал трубку.

— Нет, забыл.

— Эх ты, горе Чиполлиновое, — и сама поставила его телефон на зарядку. — Рыжий такой.

— Рич? — неожиданно сам для себя спросил Тима.

— Рич? — удивилась Кира. — Ну, если это прозвище, то может и Рич. Хотя он представился Сергеем.

— Понятно, — промямлил брат.

— Позвони, — попросила Кира. — Он очень просил. Кажется, у него там что-то случилось.

— Конечно, случилось, — уверенно ответил Тима. — У него каждый день по пять раз что-нибудь да случается.

— А ты все равно позвони, — настойчиво продолжила Кира. — Знаешь, Тимка, нельзя разбрасываться друзьями. В жизни всякое может произойти.

— Ночь уже.

— Он просил позвонить в любое время суток.

Тима только вздохнул и пошел в прихожую, где стоял городской телефон. Сергей ответил после первого же звонка.

— Привет.

— Попович! — закричал он так, что мембрана едва выдержала эти децибелы. — Где ты пропадаешь?

— Работаю.

— И это в тот миг, когда ты мне нужен?!

— Я всегда нужен.

— У меня тут такое случилось, такое случилось, — он даже не обратил внимания на сарказм в ответе друга. — Я встретил ее. Понимаешь? Я встретил ее!!! Ты почему молчишь?

— Слушаю.

— Я встретил ангела в облике прекрасной девушки.

— Поздравляю.

— Рано.

— Сожалею.

— Ты мне должен помочь.

Пришла очередь рассердиться:

— Серега, дружище, ну, чем я могу помочь тебе? Чем?

—Не знаю. Но должен.

Тима понял, что сегодня от друга ничего путного и разумного он не услышит и поэтому поспешил заверить того, что завтра, едва проснувшись, он приедет к нему. И там, на месте, они вдвоем обмозгуют сложившуюся ситуацию и обязательно что-нибудь придумают. И, в конце концов, ему удалось убедить в этом Сергея.

— Хуже малого дитя, — покачал головой Тима, возвращаясь на кухню, откуда уже по всей квартире распространились одурманивающие запахи домашней пищи. Чего-чего, а в кулинарии Кира была просто асом.

 

Рич хмурился совсем недолго. Молчал, присматривался к Джону и, в конце концов, сломался. Либо веское слово хозяина, либо куча дел, которыми он не успевал заниматься, либо просто одиночество сыграло решающую роль.

— За лошадью можешь ухаживать?

— Могу, — обрадовался Джон.

— Купал их когда-нибудь на реке?

— Конечно.

— Хорошо, тогда веди Великолепного на речку и хорошенько помой, — он бросил Джону щетку. — А я пока латы дочищу да гороховую похлебку сварю.

— Ладно, — Джон обошел шатер и увидел стреноженного жеребца сэра Эда. Это был великолепный, красивый, грациозный конь. Джон осторожно подошел к нему. Великолепный покосился на незнакомца и громко фыркнул.

— Ну, ну, дружище, спокойно, — Джон достал из кармана кусок ячменной лепешки и протянул ему. Жеребец осторожно взял кусок мягкими губами. Джон потрепал его по шее. — Надеюсь, мы с тобой подружимся. — Он развязал ему ноги, взял под узды и повел к реке. — Сейчас мы с тобой порезвимся. Тебе надо набраться силенок, завтра будет тяжелый день. Твоему хозяину предстоит нелегкий поединок с достойным соперником.

На реке было шумно. Многие конюхи купали лошадей рыцарей да и сами плескались в теплой воде, визжа на всю округу. Джон с радостью присоединился к этой веселой компании.

 

Толчок, и Попович проснулся. Глянул на часы: без пяти минут шесть.

— Хоть это не меняется, — недовольно проворчал он. А проснуться в скверном настроении были веские основания. Тима чувствовал, что за ночь он так и не отдохнул. Но все же заставил себя вскочить и совершить утренний ритуал: уборка постели, водные процедуры и чашка кофе на маленьком балконе. Вот только привычной радости это не приносило. Что-то смутное, мутное, необъяснимое зародилось в глубинах души и не давало в полном объеме радоваться жизни.

— Блин! — выругался Тима. — За день минувший я ничего путного так и не сделал. Шаляй-валяй, бездарно, а ведь пять дисков надо не только тупо просмотреть, но и обработать по полной программе. Придется сегодня попотеть как следует.

Но сам принял совершенно иное решение – сбежать пораньше из дома от Киры, завтрака и нравоучений. И уже спустя полчаса он был у своего гаража. Байкера Жоры на месте не оказалось. Но удивительного в том ничего не было. Это для обычных людей наступило утро, время активности и работы. А вот у байкеров только что закончилась бурная ночь, и организму следовало отдохнуть после огромного выброса адреналина. Попович выкатил из гаража «Ducati» и похлопал по седлу:

— Сейчас мы с тобой порезвимся, — произнес он и ойкнул. Даже интенсивно покачал головой. — Дежавю! — огляделся, словно в поиске помощи извне. — Да что это со мной происходит? — громко спросил он. — Чертовщина какая-то. Эти постоянные видения как зеркальное отражение повседневности.

Он закрыл гараж и оседлал стального друга, продолжая разговаривать вслух:

— Что такое, по сути, сон? Это работа нашего подсознания. В течение дня мы сталкиваемся со многими людьми, вещами и явлениями, на некоторые даже порой просто не обращаем никакого внимания. Даже сами не знаем, что видели. А вот ночью наше подсознание выдает эти картинки. Не прямым текстом, а в завуалированных ситуациях. Я вот целый день занимался статистикой, и на тебе, пожалуйста! Приснился какой-то средневековый Джон с его рунами рыцарского турнира – это раз. Два: может, я неосознанно и поглаживал ранее свой байкер, и теперь во сне все тот же Джон поглаживает жеребца. Стоп! А когда я купил «Ducati» и пригнал сюда, Жора просто потерял дар речи, и сказал лишь одно единственное слово: «Великолепный»! Вот и выдало мне подсознание этот малозначительный факт. Да, все в этом мире объяснимо и не так страшно, как кажется. А вот одно все же напрягает: почему эти сновидения мне снятся с продолжением? Как мексиканский сериал. Интересно узнать, такое наблюдалось в природе когда либо, или я – индивид? Надо срочно полазать по Интернету, выяснить все и вся, а иначе от этих мыслей можно запросто утратить способность вообще о чем-либо думать.

Его невеселые размышления прервал звонок мобильного телефона. Тима достал его из кармана и скривился.

— Попович! — Серега был на взводе. — Ты же обещал, едва проснувшись, поспешить ко мне.

— Еду, Серега, еду. Я уже на мотоцикле.

— На метро быстрее.

— Боюсь заблудиться, — Тима не сдержался и «подколол» друга, но тот даже не заметил.

— Крути газ! Дело жизни и смерти!

— Еду, не умирай, — коротко бросил Тима и отключил телефон. — И кто придумал мобильник? Встретил бы – убил.

 

Сергей был единственным ребенком в очень интеллигентной, до кончиков волос, и обеспеченной, до неприличия, семье. Две бабушки, двое дедушек – люди из науки, где их вклад и заслуги были неоспоримы. Отец – политик, входящий в аппарат управления городом, мать – бизнесвумен, сеть магазинов и ресторанов. Серега рос сыром в масле, не ведал слово «нельзя», не знал понятия «не по деньгам». Шестерка предков мечтала видеть мальчика в роли продолжателя именно своего дела, каждый тянул одеяло на себя. А в итоге: у семи нянек дитя без глаза. Истина сработала на все сто процентов. Сергей был сведущ во многих науках, знал на отлично законы и подводные течения политики и экономики, но…. Дальше теоретических знаний дело не шло. Не хватало усидчивости и терпения, не было в нем божьей искорки. За что бы он ни брался – в скором времени бросал. Быстро надоедало, преедалось, а порой вызывало откровенное отвращение. Жил в постоянном поиске себя и своего призвания. На стене – недописанная картина, в столе – наброски рассказов и стихов. Коллекции тоже пестрели разнообразием и беспорядочностью. Тут минералы и кости ящеров, монеты и чертежи генеалогических древ, крышки от пивных бутылок и этикетки сыров. Короче, он занимался всем понемногу, но далеко не серьезно.

В настоящее время он занимался только тем, что тусовался на элитных вечеринках и закрытых приемах. Казино, клубы, выставки высокой культуры, фестивали и кастинги. Короче, стал составной частью «золотой молодежи», где продолжал мучительные поиски своего предназначения под солнцем. И было крайне удивительно, что в такую рань он уже бодрствовал. Нормой для пробуждения обычно было часов в два по полудню. А значит, и впрямь, у него случилось что-то экстраординарное.

 

Тимофей подкатил к металлическим вратам, где ему пришлось пройти досмотр у охранников, после чего ему «дали зеленый свет» на проезд в элитный поселок. Серегу он нашел на заднем дворе, около бассейна. Тот сидел в шезлонге и потягивал апельсиновый фреш. Увидев друга, вскочил и бросился навстречу, усердно жестикулируя:

— Наконец-то!

Тима не без улыбки оглядел взлохмаченную физиономию друга:

— Ты похож на ёжика, — шутка, увы, «ушла в молоко». Сергею сейчас было абсолютно не до юмора, да и сам Тимофей только грустно и как-то обреченно усмехнулся. Сновидения еще больше переплелись с реальностью. И вновь эти мысли полностью овладели его разумом, оттесняя и приглушая эмоциональный монолог Сергея. Впрочем, суть проблемы он уловил: друг встретил девушку неземной красоты, а вот дальше полилась голая лирика. Описание глаз, волос, улыбки, и все это обильно приправлено афоризмами, цитатами и целыми стихотворениями великих поэтов.

— Угомонись, — слабо махнул рукой Попович и направился к бассейну, срывая на ходу одежду. Идея искупаться пришла спонтанно, неожиданно, чем и была привлекательна.

— Ты чего? — Сергей был тоже удивлен.

— Охладиться надо. Тебе, кстати, тоже не помешало бы. А то городишь без остановки, как Тина Канделаки. Здорово, но непонятно.

— Но…, — пытался возразить Сергей в свое оправдание, но не успел.

Тимофей плюхнулся в прохладную воду, поднимая при этом столб брызг. Нырнул до самого дна и, пока хватило дыхания, плавал под прозрачной толщей воды. Вынырнул:

— Приготовь чашку кофе, — попросил он.

Сергей тяжело вздохнул и побрел домой, а Тима резвился, как малое дитя, пока вновь не поймал себя на мысли о дежавю. Озарение ошпарило, словно кипятком, и он выскочил из воды. Плюхнулся в шезлонг и устало прикрыл глаза. Пришел Сергей, неся на подносе кофейник, чашки, сахар и сливки. Поставил на миниатюрный столик, что располагался между шезлонгами.

— Прошу.

— Спасибо.

— Теперь-то я могу начать свой рассказ? — Сергей уже достаточно остыл, сумбурность выветрилась из его рыжей головы.

— Только прошу тебя без подробностей и сравнительных речевых оборотов. Типа, щечки – персики, губки бантиком и прочей поэтической белиберды.

— Хорошо, — он тоже присел, но держался так, как первоклассник на первом уроке: спина прямая, руки нервно зажаты между колен. — Я был вчера на вернисаже авангардистов русской глубинки.

— Еще короче, — взвыл Тима. — Просто: я был на выставке! — и поймал обиженный и растерянный взгляд друга, поспешил пояснить. — Прости, в следующий раз я тебя с великим удовольствием выслушаю, но сейчас не могу. У меня завал на работе.

— Она искусствовед. Специалист по авангардизму. Девушка моей мечты. Я влюбился сразу и чувствую, что на всю жизнь. И ты мне должен помочь.

— Как?

— Что как? — переспросил Сергей.

— Как ты себе это представляешь? Что я скажу девушке твоей мечты? Здрасти, я – Тимофей Попович. У меня есть друг, большой ценитель русского авангарда, а уж от искусствоведов он вообще теряет способность здраво мыслить.

— Ты ёрничаешь! — Сергей взмахнул руками. — Тебе смешно!

Вскочил и зашагал вдоль кромки бассейна, туда-сюда.

Тима незаметно, чтобы не обидеть друга, усмехнулся. Налил себе еще одну чашечку ароматного кофе. Что ни говори, а прислуга в этом доме могла варить изумительный кофе.

— Я не смеюсь. Просто объясни мне, как и чем я могу тебе быть полезным? Посвяти меня в свои хитроумные планы, поводи по всем закоулкам твоих умозаключений.

Сергей вновь не отреагировал на сарказм:

— А я не знаю, — театрально развел руками.

— Здрасти, — Тима был окончательно ошеломлен. — Это еще что за новости?

— Я просто хочу послушать твой совет. Ты же большой специалист в этом деле.

— Да ты что? — игриво рассмеялся Тима.

— Мы с тобой знакомы без малого два года. За это время ты сменил тридцать семь девчонок.

— Что? — изумился Попович, приподнявшись в шезлонге.

— Это абсолютно точные сведения. О них ты мне сам говорил, а я имел наглость проверить их достоверность.

Такие откровения заставили Тимофея впасть в состояние легкого нокдауна. На короткое время он утратил дар речи, а потом спокойно так и тихо спросил:

— А зачем это тебе?

— Диссертацию хотел написать.

— Диссертацию? — децибелы повышались с каждым новым словом. — Какую? «Падение нравов среди футбольных аналитиков в период мирового кризиса»?

На что Сергей лишь махнул рукой и отвернулся. Замолчал. Обиделся.

— Ладно, говори, что надо делать? — Тима выпил остатки остывшего кофе.

— Давай еще раз сходим на выставку. Ты посмотришь на нее, подумаешь. Объяснишь мне, как вести себя с такими девушками. Сам знаешь, что в этом плане я полный невежда.

— Хорошо, уговорил. Набери меня с утра.

— Ага, до тебя дозвонишься! Я уж лучше сам приеду.

—Только в первой половине дня, потом у меня работа.

— Ладно.

— Пора! — Тима встал, оделся. — Ты не раскисай, дружище. Держи нос по ветру, а хвост пистолетом, и твой искусствовед не устоит перед тобой.

— Тебе бы только посмеяться, — буркнул в ответ Серега, но в голосе пропала обреченность, и надежда пришла ей на смену.

 

Кира смотрела телевизор, но, увидев входящего брата, выключила и вскочила с дивана.

— Ты?! Наконец-то. Я думала, что мне еще раз придется разогревать обед, — с плохо скрываемой легкой обидой в голосе встретила она Тиму.

— Привет! — он хотел чмокнуть сестричку в щечку, но Кира ловко увернулась и прошмыгнула на кухню. Тима, пожав плечами, направился следом. — В чем дело? — поинтересовался он, усаживаясь за стол.

— В чем дело? — удивлено переспросила сестренка. — А мы как будто не догадываемся? Святошу строим?

— Нет, конечно, — он уже отвык видеть Киру в плохом расположении духа.

— Ушел ни свет, ни заря, даже записки не оставил. А я тут думай и переживай.

Сейчас она так сильно напоминала мать, до слез.

— А что переживать-то? Я не маленький.

— А ты не знаешь? Ни слухом, ни духом? А между тем, по НТВ только и говорят о росте киднеппинга. Желтая пресса пестрит заметками о похищении людей инопланетными цивилизациями. А еще сомалийские пираты, незаконные бандформирования, — перечисляла она так серьезно и озабоченно, что Тима как-то засомневался в ее здравом рассудке.

— Ты серьезно? — проглотив комок в горле, осторожно спросил он.

И тут Кира рассмеялась в голос.

— Ух, ты, — выдохнул Тима. — А я уж подумал невесть что.

— Ага! — обрадовалась Кира. — И я тоже мысленно перебрала много вариантов.

— Но есть же телефон?

— Неужели? И он у тебя заряжен? И он у тебя не отключен? — она накрыла и брата вопросами, и стол обедом из трех блюд.

— Хорошо, хорошо, — согласился с ее весомыми доводами брат. — Я исправлюсь, и уже начал. Вот. — Он положил мобильник на стол. — Все включено, и все работает.

— Питайся, горе ты луковое.

— И тебе приятного аппетита, — они принялись за щи. — Мм, вкуснятина!

— А то!

— Какие у тебя планы?

— После обеда иду к репетитору, если ты не передумал.

— Нет, конечно, — Тима достал банковскую карточку. — Найдешь ближайший банкомат, код – дата моего рождения. Сколько надо, столько и обналичь.

— Спасибо. Злоупотреблять не буду, — съёрничала сестричка, на что получила полновесный ответ в том же жанре:

— Надеюсь.

— А у тебя какие планы?

— Работать, работать и еще раз работать.

И он-таки заставил себя сесть за компьютер, хотя был огромный соблазн после сытного обеда вздремнуть. Переборол лень и апатию, и уже через десять минут полностью погрузился в мир цифр. Музыка Вивальди тихо струилась из колонок, не отвлекая от рабочего процесса и отгоняя мысли о странных переплетениях реальности и сновидений. Тимофей так увлекся, что не замечал течение времени, и только приход Киры заставил взглянуть на часы, и на вечер, что густой массой заполз в городок.

— Работаешь? — она осторожно присела рядышком.

Тима оторвался от монитора:

— Как дела?

— Как сажа.

Идея только народилась, еще полностью не сформировалась, а Тима уже озвучил ее:

— Может, сходим куда-нибудь? В кино, или в театр, а потом поужинаем в ресторане.

— Нет, — она покачала головой. — Я устала. Город так выматывает. Хочу домой, в деревню, где тишь и благодать.

— Ну-ну, — подбодрил ее брат. — Не вешай нос, сестренка! К городу надо привыкнуть, почувствовать его ритм и постараться жить в унисон. И тогда ты не только привыкнешь, а полюбишь.

— Надеюсь, — не совсем уверенно ответила Кира.

— Может, тогда посмотрим телевизор или диск с любимым фильмом? Или просто посидим и поболтаем?

— А как же работа? — она бросила взгляд на монитор, где красовались одни таблицы с бесконечными цифрами.

— Успею. Пока я из графика не выбиваюсь.

Кира задумалась на мгновение и все же покачала головой:

— Пойду я на кухню. Испеку блинов да нафарширую их творогом. Это лучшее средство от плохого настроения.

— Помочь?

— А, помоги.

— Отлично, — Тима уже собрался свернуть всю работу, но сестренка остановила его:

— Лучшая помощь – это не мешаться под ногами. Работай спокойно, пока я буду колдовать над блинами. А вот потом, за ужином, по нашим семейным традициям, мы и наговоримся с тобою вдоволь.

Она легко вскочила, словно и не было усталости. Тима вернулся к прерванной работе.

Разговор за ужином получился не совсем радужным. Кира рассказывала о невеселой жизни села. Совхоз прекратил свое существование, народ уезжает в поисках лучшей жизни. Дома без присмотра быстро ветшают и разваливаются, огороды зарастают сорняком. Как-то незаметно разговор скатился на Тиму, и сестренка поинтересовалась:

— А ты встречался с Сергеем?

— О! — Тима от досады стукнул себя по лбу. — Совсем забыл о нем. Слушай, а как ты относишься к русскому авангарду?

— Никак, — быстро, без раздумий ответила Кира.

— Что так категорично? — изумился брат.

— Я вообще предпочитаю только классику. Во всем.

— А я хотел пригласить тебя на одну выставку. Очень модную и престижную, где собирается весь цвет, вся элита. Сливки общества, так сказать.

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу сливки, — попыталась она сменить тему с помощью каламбура, но Тима не повелся:

— Так я в переносном смысле.

— В любом! — категорично отрезала Кира. — И потом, завтрашний день у меня уже расписан. Так что извини.

— Ладно, перепрыгнули. Но ты хотя бы владеешь какой-либо информацией по этому течению живописи? Неудобно как-то идти, не понимая абсолютно ничего. Не хочу выглядеть дилетантом.

— Я стараюсь не забивать память тем, что меня вообще не интересует. Информационный мусор мне ни к чему. А ты что так напрягаешься? Залезь в сеть, наловишь кучу.

— Придется так и сделать. Распечатывать вот только придется. До смерти не люблю читать с монитора. Ладно, спасибо за прекрасный ужин. — Он допил остатки чая.

— Посуду сам помоешь, или….

— Или. Иди, отдыхай. Конечно, я сам все помою. А то пожалуешься маме, что старший брат обнаглел, загрузил юное создание непосильным трудом, — улыбаясь, ответил Тима.

— Ой, — усмехнулась сестренка в ответ.

 

Информации об авангарде было предостаточно. Меньше было только сведений о современных периферийных авторах. Но после продолжительных поисков нашлась информация и о них. Набралась весомая папка.

— Да мне и за всю ночь этого не изучить. — Он прочитал несколько листов. — Муть! Как китайская грамота. Ничего не понимаю.

Да вот только ради друга пришлось еще раз переступить через себя и прочитать все до последнего листа, и вникнуть, и понять, и даже где-то принять.

Ночью ему опять снилось средневековье. Но на этот раз обошлось без потомка друида Джона, рыжего Рича и доблестного рыцаря сэра Эда. Ему снилась девушка. Прекрасная девушка. Ее прекрасную фигуру не смогли скрыть даже мешкообразные одежды. А лицо, хоть было скрыто под густой вуалью, было неотразимо красиво. Он просто знал это, и все!

Она сидела на троне и куда-то пристально смотрела, иногда хлопала в ладошки. Во всем ее облике читалось волнение, ожидание, переживание. Тима просто любовался ею со стороны, не принимая никакого участия в действии сна. Вот легкий озорной ветерок дохнул на нее, порывом приподнял вуаль, и…. Тима вздрогнул. Лицо было до боли знакомое. Это была та самая девушка! Которая по чей-то злой прихоти зашла в посредственное интернет-кафе. Перед которой такой повеса и Казанова как Тимоша растерялся и краснел, как школьник в объятьях первой влюбленности. Он стал продираться через толпу зевак, что плотно окружала трон. Его толкали, ругали, слали в спину страшные проклятья, но Тима упорно продолжал работать локтями. А толпа становилась все плотнее и гуще.

 

Он проснулся без десяти минут шесть. И впервые пожалел о своей привычке. Так хотелось досмотреть этот чудный сон. Глядя в зеркальное отражение после водных процедур, он говорил себе:

— Ну что, Тимоша, опять тебе снится эпоха Ренессанса? Что это такое? Может, в последнее время ты прочитал рыцарский роман, который так сильно впечатлил тебя? Нет! Может, ты просто просмотрел фильм, например, «История рыцаря»? Опять же, нет! Никаких, ни больших, ни малых контактов за последнее время с этой дивной эпохой у тебя, милый друг, не было. Тогда почему тебе снится эта ахинея?! Вот вопрос, который требует досрочного ответа, и желательно объективного.

Кофе пить он вышел снова на балкон, никогда не смотрел при этом на времена года с их разнообразием погодных катаклизмов. Не любил ломать традиции и не собирался рушить устои.

А вот и первый автобус прикатил еще к полупустой остановке, из чрева его высыпала на тротуар жиденькая толпа пассажиров, а загрузилась вдвое больше. Обычная для утра картина: это из спального тихого района уезжали жители на работу. Даже с высоты пятого этажа в одном из прибывших Тима узнал знакомую фигуру. Приглядевшись более пристально, он только убедился в зоркости своего зрения: к его дому направляется Сергей. Была у него такая странность – ездить общественным транспортом. И это несмотря на то, что у обоих родителей были служебные машины с водителями, плюсом еще и по личному автомобилю. Но Сергей и сам не управлял автотранспортом, и не желал напрягать водителей. Что ж, у богатых свои причуды, которые были порой непонятными, наивными и где-то смешными.

Тима поспешил на лестничную площадку, чтобы друг не стал трезвонить во все колокола и не разбудил сестренку.

— Ты еще не готов? — вместо приветствия вскрикнул Сергей.

— Тихо ты, — шикнул на друга Тима, подхватил за локоть и провел на кухню, прикрыв за собой плотно дверь. — Не кричи, у меня сестренка спит.

— Почему ты не собран? — зашипел Сергей.

Сам он был в полном параде и благоухал коллекционным одеколоном.

— Выставка открывается в девять часов.

— Да? — совсем по-детски изумился Сергей и опустился на стул.

— Кофе будешь?

— Нет, спасибо.

— Я сейчас, — Тима ушел и вернулся минуту спустя с кипой бумаг. — Ты сам-то много знаешь о русском авангардизме.

— Конечно, — вновь искренне удивился друг.

— Ах, да, извини, — Тима мысленно хлопнул себя по лбу. Запамятовал, что Сергей сам еще в недавнем прошлом писал картины в этом направлении.

— Что это?

— Скачал информацию с Интернета. Я ведь в этом деле полный профан. И, пока у нас с тобой есть немного времени, введи меня в курс дела, можно не заострять внимание на тонкости и нюансы.

— Это еще зачем?

Тима только громко выдохнул:

— А как я познакомлюсь с твоим ангелом? Должен же я с ней поговорить, прощупать почву, узнать, как она, что она, чем дышит?

— Зачем? — повторил свой вопрос Серега.

— Да чтобы ты потом был в полном вооружении, — разозлился Тима. — Чтобы ты потом произвел на нее неизгладимое впечатление. Понял?

Сергей задумался, затеребил рыжие локоны, нарушая целостность прически, и выпалил то, чего меньше всего ожидал услышать от него Тима:

— Этого делать нельзя.

— Почему? — наступила очередь искренне удивляться Поповичу.

— Тебе не надо знакомиться с ней.

— Ты передумал? — обрадовался Тима. — Тебе не нужна помощь со стороны?

— Нет!

— Тогда поясни. Я что-то ничего не понимаю. — Тима сварил себе еще одну чашку кофе, что уже было нарушением утреннего ритуала.

— Если ты познакомишься с ней, то она тебе понравится, и ты используешь свою харизму, свой талант и влюбишь бедную девочку в себя.

— Да! — только и мог выговорить ошеломленный Тима. Спасла пара глотков крепкого кофе. — Ну и логика у тебя.

— Железная, — отпарировал друг.

— И что у нас получается? Я должен со стороны посмотреть на твое девушку, и все?

— Да.

— И после этого визуального контакта подсказать тебе, как надо действовать, чтобы привлечь ее внимание? — уточнил задачу Тима, на что получил еще один лаконичный ответ:

— Да.

Это начинало раздражать:

— А ты знаешь, что обертки у конфет бывают такими яркими, сочными, завидными?

— Причем тут фантики? — недоуменно перебил его друг, не давая возможности завершить всю мысль до конца.

— А то, — чуть повысив голос, пояснил Тима, — что под красочной оберткой чаще всего скрывается кислая, жесткая карамелька.

— И что?

— Как я могу со стороны определить качество? Подумай сам! Может, твоя девушка пустая, как пробка. Знает только про авангардизм, живет и дышит только этим направлением искусства, а в остальном – полный ноль! Пустота! А теперь прикинь и скажи: ты сам хочешь встречаться с девушкой, с которой на каждом свидании говорить только про художников? Думаю, что тебя надолго не хватит.

Дверь, противно скрипнув, приоткрылась, и на кухню заглянула Кира.

— Привет, мальчики.

— Привет, — ответил Тима.

— Не помешаю?

— Нет, конечно.

Кира вошла и сразу же бросилась к плите.

— Сейчас я вам завтрак приготовлю.

— Да мы…, — начал, было, Тимофей, но сестренка оборвала его на полуслове:

— Никаких возражений.

Сергей не принимал участия в разговоре, да и вообще, кажется, и приход Киры не заметил. Впал в задумчивое состояние, переваривая слова друга.

Плотно позавтракав, друзья вышли из дома. К разговору так и никто не решился вернуться. Хотя так и не пришли к единому решению, не выработали план действия. Сергей сразу же широкими шагами направился к остановке, а Тима только усмехнулся и покачал головой. Поймал такси, и они с комфортом домчались до выставочных павильонов. Площадь, которую они занимали, была просто огромной. Несведущий человек тут мог с легкостью заблудиться и не выбраться без посторонней помощи на свет божий. А вот Сергей чувствовал себя как в родной стихии. Продолжая так же широко шагать, не обращая никакого внимания на окружающее, он шел в нужном направлении. Тимофей едва поспевал за ним. Около входа в нужный павильон Сергей резко остановился, да так, что Попович со всего маху врезался в него.

— Пришли, — грустным голосом пояснил Сергей и как-то совсем уж обреченно посмотрел на друга. Тима очень многое прочитал в его взгляде. Но доминирующим фактором был страх. Сергей просто боялся, что Тимофею самому понравится искусствовед, и он приложит свои непобедимые способности на завоевание очередной пассии.

— Не беспокойся, Серега, — поспешил он успокоить друга. — Все будет хорошо.

— Надеюсь, — выдохнул Сергей.

— Ты сейчас усвой самое главное: я никогда не встану у тебя на пути! Я никогда не стану отбивать у тебя девчонку! Никогда!

— Правда? — в его глазах проявились отблески радости.

— Правда. Поверь, что никакая девчонка, будь она тысячу раз красивой и прекрасной, не стоит крепкой, мужской дружбы.

— Спасибо. Вот теперь я спокоен. Пошли?

— Вперед!

Они решительно вошли в зал. Посетителей было совсем мало. И это понятно: рабочий день только что начался, а безработные предпочитали вести ночной образ жизни и сейчас отсыпались.

— Вот она! — Сергей сильно схватил друга за локоть.

— Да тихо ты, — осадил его Тима и посмотрел в сторону, куда так пристально вглядывался друг. — Какая из них?

Две девушки, оживленно беседуя, разглядывали картину.

— В красном платье.

— Фигурка что надо. — Тима по достоинству оценил стать девушки, которая стояла к ним спиной. — Пошли?

— Подожди. — Сергей был взволнован, растерян, словно перед ним лежали экзаменационные билеты с невыученными на них ответами.

— Соберись. Дыши глубже, — тихо посоветовал ему Тима.

И вот тут девушка обернулась. И уже сам Попович едва не вскрикнул в полный голос. Это была Она!!! Девушка из интернет-кафе! Девушка эпохи Возрождения из его ночного сновидения! И с ним приключилась метаморфоза, которая раньше ни разу не случалась. Тимофей растерялся не меньше своего друга. На какое-то время он утратил нить реальности, забыл, где и зачем тут находится. Просто все окружающее перестало его интересовать. Он видел только ее, да еще в медленном режиме. Вот она присматривается к ним, узнает Тимофея, вспоминает и мило улыбается. Вот она направляется к ним легкой, воздушной походкой. Ее волосы колышутся в такт. Жесты рукой грациозны и величавы. Вот она совсем близко. И Тима, услышав «здравствуйте», возвращается в реальность, в мир звуков и запахов. Чувствует, как рука Сергея сжимает его локоть до посинения.

— Здравствуйте.

— Интересуетесь авангардизмом? — с ее милого личика не сходит обворожительная улыбка.

— Ну, — Тима промямлил в ответ и глянул на друга. Сергей молчал, не обращая на мимический намек друга присоединиться к разговору.

«Чего он молчит? Совсем парень ошалел от счастья», — пронеслись мысли в голове. Пришлось брать бразды правления в свои руки, иначе они бы выглядели полными идиотами.

— Вот Сергей буквально волоком затащил меня сюда.

Девушка перевела взгляд на Серегу, и тот мгновенно покрылся ярким румянцем. А кто-то утверждал, что рыжие не краснеют!

— А вы, кажется, у нас не в первый раз?

— Да! — обрадовался как дитя тому, что она обратилась к нему. И тут Тима осознал, что Сергей влюбился. По-настоящему влюбился. Даже как-то грустно стало. — Я даже был на Вашей лекции. Знаете, мне очень понравилось. — Сергей постепенно приходил в себя и забирал инициативу в свои руки. Обрел способность здраво рассуждать и адекватно вести себя.

— Благодарю, — она перевела взгляд на Поповича. — А вы?

Тима подавил в себе вздох разочарования и отчаянья. Ну, почему из миллиона девушек мегаполиса Сергей встретился именно с ней?

— Нет. Я не понимаю этот стиль живописи. Мне приемлема только классика.

— Да? — удивился искусствовед.

— Это вот Серега меня уговорил заглянуть на пару минут. Даже, — Тима достал из пакета кипу бумаг, — вот информацию накачал с Интернета. Решил приобщить меня к вечному и прекрасному.

— Разрешите? — девушка бегло пролистала папку. — Надо же! А я никак не могла найти несколько интересующих меня статей. То компьютер вдруг зависнет, то просто слепо блуждаю по сети, как котенок.

— Пожалуйста, возьмите, — Сергей вклинился своим широким купеческим жестом.

— Правда? — она еще не верила в свою удачу.

— Конечно, — наконец-то, и Сергей изобразил улыбку. Скованность потихоньку отпускала его.

— Большое спасибо, — и вновь к Тимофею: — И как успехи? Уже присмотрелись к вечному и прекрасному?

«Что-то слишком часто она обращается ко мне? Хотя, черт возьми, как это приятно! Эх, при других бы обстоятельствах. Но я дал слово. Честное слово. А такими вещами не разбрасываются. Я потеряю друга, я перестану уважать себя. И пока ситуацию не усугубилась, надо расставить все точки над «ё».

Он вальяжно, небрежно осмотрел несколько картин, что висели рядом, и ответил как мог развязно:

— Думаю, что авангардизм далеко не тот стиль, который может стать вечным и прекрасным.

И Сергея едва челюсть не отвисла, и то благодаря интеллигентному воспитанию. У девушки сузились зрачки, и на шее запульсировала венка. Повисла неловкая тишина, и Тиме пришлось прибегнуть к хитрости, которая не раз его спасала. Незаметно он нажал кнопку телефона, и тот откликнулся джазовой композицией.

— Извините, — Тима отошел на пару шагов и вытащил мобильник. — Да, да. Конечно, сейчас буду. — Вернулся к растерянной парочке. — Извините, срочные дела. — Он протянул руку даме. — Было очень приятно с вами познакомиться. До свидания.

— До свидания, — тихо ответила она.

— Сергей, можно тебя на пару слов, — он оттащил друга в сторону.

— Что за цирк? — запинаясь, спросил Сергей.

— Так надо, — успокоил его Тима. — А ты действуй. Девочка что надо. Не упускай такой шанс. Красота и интеллект в одном флаконе – это редкость.

До Сергея дошел, наконец-то, весь замысел друга, и он широко улыбнулся:

— Спасибо.

— Позвони вечером.

— Обязательно.

— Удачи! — он хоть и улыбался другу, на сердце было пасмурно, словно в осенний неприглядный вечер.

 

Обедать домой он не поехал. Позвонился Кире, извинился, сославшись на срочный вызов на работу. Ему просто захотелось побыть одному, никого не видеть, никого не слышать. Потому как знал за собой одну неприятную слабость: находясь в плохом расположении духа, он мог испортить настроение и всем окружающим. Потом, правда, осознавал всю нелепость и глупость своего поступка, ругал себя, каялся и винился. Клятвенно обещал себе быть сдержанным и терпимым. Но все с регулярностью повторялось, в независимости от его желаний и обетов. И тогда он стал в такие минуты уединяться. Вот и сейчас, первым делом он отключил телефон, вывел из гаража своего железного друга и покинул город. Скоростная езда благотворно влияла на изменение настроя, ветер выдувал весь негатив. Промчавшись по трассе с сотню добрых километров. Тимофей свернул на проселочную дорогу, которая вскоре привела его к небольшой деревушке. В центре населенного пункта простирался достаточно большой, с чистой водицей, пруд. В этот теплый и ласковый день берег пруда был заполнен местными ребятишками. Они устроили импровизированный трамплин и прыгали в пруд с толстой ветки дерева, растущего у самой кромки пруда. Увидев чудо-мотоцикл, мальчишки бросили соревноваться и облепили Тимофея.

— А купаться небезопасно? — на всякий случай поинтересовался Попович.

— Еще никто не помер.

— Глубоко?

— В середине даже очень. Да еще там бьют холодные ключи, может судорогой ноги свести.

Тимофей быстро нашел с мальчишками компромисс: они стерегут его мотоцикл и вещи, а взамен получают возможность покрасоваться верхом на байке и сфотографироваться. Обошлось без наличности. В глубинках еще сохранились люди, которые не все измеряют денежными эквивалентами. Вода была теплой, как парное молоко. Тимофей в свое удовольствие поплавал и понырял. Чувство обиды и досады потихонечку покидали его. Ближе к вечеру ребятня разошлась по домам, берег опустел. Тима еще долго сидел на берегу, отбиваясь веточкой полыни от назойливых комаров, и любовался рябью чистой поверхности деревенского пруда.

 

И только поздним вечером он вернулся в город. Успокоенный и душевно чистый. Кира, может и проявляла в течение дня беспокойство, сейчас говорить об этом с братом не стала. Трещала без умолка о своих делах, о репетиторе и первом занятии, о ценах на рынке, о новой знакомой. Тимофей не вникал в суть рассказа, лишь иногда либо соглашался, либо просто качал головой, при этом не всегда попадал в тему. Они поужинали перед телевизором, просмотрели низкосортный американский боевик. Почему-то никто так и не решился переключить канал. А потом разошлись по своим комнатам, подвести итоги дня и запланировать день грядущий.

Тимофею предстояло доведение работы до ума. Завтра был срок сдачи материала, а он так просто за понюшку табака убил целый световой день. Включил компьютер и погрузился в перипетии очередного футбольного матча. Иногда, где-то в глубинах сознания, вспыхивали мысли о девушке Сергея, но Тима гасил их в самом зародыше. Нельзя было давать им вырваться на волю, чтобы потом не переживать, не ломать уклад жизни, который он так долго и мучительно выстраивал и который его устраивал полностью. Только вот почему-то сегодня вдруг почувствовал, что жизнь какая-то пустая и пресная.

 

Ранний утром сэр Эд вышел из шатра и сладко потянулся. Оглядел внимательным взором поселение рыцарей, которое раскинулось по всему берегу речки. Висела относительная тишина, лишь изредка то тут, то там слышались перестук копыт и легкое ржание лошадей. Было еще так рано, что даже роса не успела высыпать прозрачными жемчужинами. Около входа в шатер, укутавшись в старое тряпьё, спали его слуги, Джон и Рич. Сэр пинком разбудил их:

— Хватит спать, лежебоки. Работы непочатый край, отсыпаться будете после завершения турнира.

Из-под вороха одновременно высунулись два сонных лица. Увидев уже бодрствующего хозяина, парни резко вскочили на ноги. Сон улетучился в одно мгновение.

— Рич, вари похлебку погуще, да утку зажарь. Сегодня мне понадобится много сил, а ты, Джонни, проверь еще раз оружие.

— Вчера перед сном проверял.

— Я сказал, проверь, — с металлом в голосе рыкнул сэр, и парни бросились выполнять приказы кормильца. Когда хозяин был в нерасположении духа, было лучше не попадаться ему под руку. Себе дороже. Джон еще раз просмотрел готовность оружия к поединку, протер на всякий случай еще раз да и за латы принялся.

— Что, предок друидов? — Эд появился рядом неожиданно и тихо. — Как?

— Всё готово, сир.

— Тогда садись, — он присел на ствол дерева и похлопал ладонью рядом. — Доставай свои записи, давай еще раз расскажи мне все, что ты знаешь о сэре Страны Кельтов.

Джон выполнил приказ с большой радостью. Достал из дорожной сумы пергаменты, отыскал нужный и начал медленно читать. О сэре Страны Кельтов, с кем сегодня предстоял нелегкий поединок хозяину. Дочитав до конца, Джон извинился:

— Я только три поединка видел этого достойного рыцаря, поэтому так мало и знаю. Но парни в таверне рассказывают, что сэр Страны Кельтов очень коварный и опасный. Он не всегда поступает честно.

— Что? — взревел Эд, большой приверженец рыцарской чести. — Да как ты смеешь? Как ты, простолюдин, можешь усомниться в честности рыцаря?

Джон и сам понял, что сказал лишнее, сжался в комок, ожидая заслуженной порки. Но этого не произошло. Он осторожно открыл глаза и посмотрел на Эда. Тот сидел в задумчивости, нахмурив брови:

— Говори! Раз начал, то говори. Не бойся.

— Он иногда использует коварные выпады и тайные удары. Говорят, что его этому искусству обучили в далекой стране на востоке, где живут желтые люди с узкими глазами.

— И какие это удары?

Джон присел на корточки и стал сучком рисовать на песке:

— Я видел сам только два таких удара. А говорят, что он использует не меньше десятка. Это первый, — он старательно рисовал. — А это второй.

Сэр Эд внимательно посмотрел на художества друида.

— Рисуешь ты не очень. Но я все понял и запомнил. В бою буду осторожным.

Из шатра потянулся аппетитный аромат жареной дичи.

— Пошли, а иначе этот бездельник пережарит утку.

Парням досталось по чашке густой похлебки, куску ячменной лепешки и по крылышку жирной утки.

А поселок между тем просыпался. Начинался новый, пятый день турнира в честь дня рождения Элеоноры, дочери старого рыцаря и владельца этих земель.

Рич стал готовить Великолепного, а Джон, уже в должности оруженосца, помогал хозяину облачиться в латы. Теперь в его обязанности входил присмотр за оружием и латами. А во время поединка он подавал хозяину то копье, взамен сломанному, то длинный меч, то короткий. Все зависело от того, как складывается поединок.

Сегодня он впервые видел прекрасную Элеонору. Она сидела на троне, по правую руку старого рыцаря. Ее лицо скрывала густая вуаль. Разное говорили о ней в народе. Одни утверждали, что Элеонор скрывает под вуалью безобразное лицо. Другие же, напротив, уверяли, что она прячет прекрасные черты, ибо не каждый смертный может выдержать подобной красоты. Мужчины сходят с ума от любви, женщины теряют рассудок от зависти. Приз проходящего турнира был очень высоким: победитель получал возможность сорвать с Элеоноры вуаль и даже поцеловать ее уста. И потому рыцари бились отчаянно и безрассудно, словно на войне. Хотя оружие и было не боевое, чтобы ненароком не убить противника, поединки нередко заканчивались кровью и увечьями.

Вот, наконец-то, пришел черед биться и сэру Эду. Его соперник, сэр Страны Кельтов, был могучим, широкоплечим рыцарем, обладающим недюжинной силой и безграничной отвагой. Их-то и испытал на себе сэр Эд, когда они ринулись навстречу друг другу на лошадях. Хозяин едва не вылетел из седла, с большим трудом удержался на Великолепном. Оба копья разлетелись в щепки. Джон поспешил подать длинный меч, и рыцари вновь погнали коней к центру арены. Мечи со страшным звоном сошлись, искры металла брызнули во все стороны. Удар был столь сильным, что оба рыцаря не удержались в седлах, а упали в густую пыль. Джон бросился на помощь хозяину, а Рич ловить разъяренного жеребца.

— Ты видел? — спросил сквозь забрало Эд. — Это был совсем другой удар. О нем ты мне не говорил.

— Да, — Джон помог рыцарю встать на ноги. — Короткий меч?

— И новый щит, — прохрипел хозяин. — Старый раскололся.

Джон заметил, как из-под шлема вытекает тонкая струйка крови.

— Вы ранены, сэр!

— Не ори, иначе остановят поединок.

Но поединок все равно остановили и без их участия. Старый рыцарь поднялся с трона, и шум толпы мгновенно стих.

— Вы оба достойные рыцари. Оба заслуживаете победу в моем турнире, — с годами он не утратил могущество и сочность голоса. — Однако победитель быть должен только один. И я повелеваю, и я продлеваю еще на один день этот турнир. Завтра вы и определите победителя в пешем поединке.

Рёв толпы был оглушительным. Народу нравились кровавые зрелища, и они были крайне довольны, что турнир продлится еще на один день. А завтра они станут свидетелями зрелищного поединка между двумя лучшими рыцарями.

Рана у сэра Эда была очень серьезной. Он иногда впадал в горячку, и в эти минуты ругал Джона на чем свет стоит:

— Твои записи ничего не стоят. Зря я только доверился тебе, деревенщина. Ты допустил ошибку, отродье друида! Из-за тебя я не смогу завтра выйти на бой, — метался он.

Рич и Джон были напуганы и не знали, что делать. По обоюдному согласию о ране сэра Эда они решили пока никому не говорить.

 

Тимофей резко проснулся и сел в кровати. Сердце гулко билось, и он чувствовал, как кровь пульсирует в висках, разливая боль. Он провел ладонью по лбу, тот был влажным и холодным. Тима задышал медленно и глубоко, ко времени вспомнив азы дыхательной гимнастики, о которой когда-то читал в Интернете. И это, чудо, помогло! Сердце перестало трепыхаться, температура крови пришла в норму. Вот только головная боль без «химии» не желала успокаиваться.

— Ай, все равно больше не усну. — Тима включил бра. Стрелки на часах показывали ровно три часа. Чертыхаясь, Тима встал и прошел в ванную комнату, нашел в аптечке болеутоляющее средство, запил водой прямо из-под крана и глянул в зеркало.

— Ну, и как твои дела, рыцарь печального образа? — спросил он отражение. — Чертовщина продолжается?

Отражение лишь скорчило мину. Тимофей прошлепал на кухню, включил плиту и стал варить кофе. Впервые в жизни ему захотелось покурить, использовать сигаретку в качестве панацеи от нервного напряжения. Но память тут же выдала красочную картинку, где его дед, заядлый курильщик, умирал в страшных муках от рака легких. Отбросив соблазнительные желания, Тима с чашкой кофе поспешил на свежий ночной воздух. Город, естественно, еще крепко спал, а над ним висел огромный желтый, с коричневыми прожилками, глаз. Полная луна смотрела на город из далекого космоса.

— Полнолунье!!! — восхищенно прошептал Тима и добавил уже с большой толикой пессимизма. — Пора, когда у всех психически ненормальных наступает обострение.

Это становилось совсем не смешно и грозило перерасти в экзотическую фобию. В придачу, еще одна мысль пронзила огненной стрелой, стало мгновенно жарко, словно температура подскочила. Он торопливо вернулся в комнату и сел за компьютер, повторяя про себя как заклинание: «Восемь – восемнадцать, восемь – восемнадцать». Поставил диск со вчерашней работой, пальцы привычно забегали по клавиатуре.

— Так и есть! — от досады он едва не закричал в голос. Дело было в том, что намедни он совершил ошибку в своих расчетах и выкладках. Он не очень глубоко увлекался футболом, не знал фамилии игроков, а расчеты вел только по номерам. Хорошо, что были они у спортсменов постоянными. Но вчера что-то с ним произошло, он утратил внимание и концентрацию, перепутав исходные данные двух игроков команды соперников. Номер 8 и номер 18. И естественно, что все его расчеты и полный анализ полетели к черту и не стоили теперь выеденного яйца. Нет, даже совсем наоборот, они несли в себе дезинформацию! Вред! Тима не на шутку испугался, бросил затравленный взгляд на часы. Времени было катастрофически мало. Взялся с рвением исправлять огрехи. Словно бабочки, его пальцы порхали над клавиатурой, курсор метался по монитору как оглашенный. А Тиме все равно казалось, что он работает слишком медленно, а время почему-то так торопится.

— Привет! Ты чего, все еще работаешь? Не ложился, что ли? — послышался за спиной каскад вопросов от сестренки.

— Извини, времени совсем нет, — он даже не обернулся.

— Завтракать будешь?

— Нет. Горю по срокам.

— Понятно.

— Если не трудно, свари мне крепкого кофе, без сахара.

— Ok! — она прошлепала босыми ногами на кухню. Тима же продолжал одержимо работать. Его сосредоточенность и напряженность передались и Кире. Она осторожно поставила на стол чашку с кофе, забрала пустую, все молчком. Такая трепетная забота умиляла до слез. Хотелось чем-то отблагодарить, да цейтнот обрывал все порывы.

— Спасибо.

— Много кофе вредит здоровью, — все-таки не обошлось без ложки дёгтя.

— Жизнь вообще вредит здоровью, — отшутился Тима и оторвался-таки от монитора. Глотнул кофе. — Ого! Спасибо, очень даже ничего.

— Успеваешь? — беспокойно поинтересовалась Кира.

— Надеюсь.

А часы неумолимо продолжали свой бесконечный забег. До гаража он добежал дворами и проулками, хотя выиграл на этом, как минимум, минут пять, не больше. Увидел Жору и очень обрадовался:

— Георгий, от тебя зависит моя жизнь.

— Я, вообще-то, Егор. А в чем дело, Попович?

— Извини, был не в теме. Ты можешь меня до базы футбольного клуба домчать за двадцать минут? — он еще не полностью восстановил дыхание, и воздух со свистом вырывался из груди.

— Двадцать? — Жора широко улыбнулся. — Да у нас времени – пруд пруди. Не боись, Попович, через минут тринадцать будешь сидеть у себя в кабинете и спокойно пить чай с мармеладкой. Прыгай, шлем тока нацепи.

Эта была бешеная гонка. Ничего подобного Тима в своей жизни не испытывал. Такой выброс адреналина в кровь, что немного поташнивало и колени ходили ходуном. На базу он прибыл за пять минут до прихода тренера и успел привести в норму и дыхание, и сердцебиение.

— Что-то ты уставшим выглядишь, — заметил второй тренер и продолжил с ностальгией. — Эх, молодость, молодость, девочки и танцы, ночки бессонные. Так что ли, Тимофей, сын Поповича?

— А то, — легко согласился Тима.

Они уселись около компьютера и принялись изучать анализ, по ходу внося корректировки и решая рабочие моменты. Тренер был уже в возрасте, глаза от монитора быстро уставали, начинали слезиться, приходилось несколько раз прерываться. Потом Тима получил партию новых дисков:

— Эти, два, надо обработать через пару дней. Игра на Кубок. А вот эти, три, к пятнице. Чемпионат. Тяжелый график.

— Понятно, — хотя из вышесказанного было понятно лишь то, что неделька выпадает трудоемкой, и за компьютером придется посидеть гораздо больше времени.

— Удачи, сынок. Кстати, вчера перечислили зарплату. Проверь карточку и отзвонись.

— Спасибо, — он собрал диски и глянул на часы. — Боже, опять опаздываю.

Пришлось поймать такси и пообещать водителю хорошие чаевые. Лишь бы тот домчал его до кафе вовремя.

«Бешеный день, — подумал он, откинувшись на спинку сиденья и устало прикрыв глаза.

— Лишь бы в кафе не случилось ничего неординарного. Тогда можно будет и подремать чуток и начать обрабатывать кубковые матчи».

Таксисту очень хотелось получить приличную надбавку к заработку, потому и доставил Тиму в лучшем виде за пять минут до начала рабочего дня. Он принял смену у напарника, проверил работоспособность компьютеров. Выпил чашку кофе в беседе с барменом. И лишь потом, закрывшись в кабинете, решил немного поспать. Но от выпитого за день кофе, а может от переутомления, или этот тандем не дал возможности Тимофею упасть в объятья Морфея. Наваливались мысли, перебивая, друг за другом, перескакивая и переплетаясь. Он думал и о Сергее, и о его девушке, о сновидениях своих ненормальных, о предстоящей работе, о сестренке. Думал до тех пор, пока не почувствовал, что головная боль собирается вернуться и взорвать мозг. Он вскочил с дивана, сделал с десяток приседаний, наклонов и отжиманий. Умылся холодной водой, и сонливость исчезла, словно корова языком слизала. Проверил, по каким сайтам блуждают посетители, прочитал свежие новости и анекдоты и лишь потом принялся за просмотр футбольных матчей.

— И чего напрасно время терять, когда можно плодотворно поработать, — уговаривал он сам себя, но в мыслях вновь вернулся к последнему ночному видению. — А ведь сон был вещим. Джон предупредил меня об ошибке в расчетах. Иначе я бы подвел команду, а возможно и работу бы потерял.

В дверь осторожно постучали, чему Тима был немало удивлен. Кто-то явно не из персонала кафе.

— Открыто.

На пороге нарисовалась Кира:

— Привет.

— Привет, — Тима обрадовался. Вскочил, чмокнул сестренку в щечку. — Как ты меня нашла, адреса я вроде не называл?

— Город – это большая деревня, — она поставила сумку на стол. — Как дела на основной работе?

— Всё хорошо. Я не опоздал.

— Молодец, — она расстегнула молнию на сумке. — Я по дороге в институт решила накормить любимого брата горячим и полноценным обедом.

Тима только после ее слов почувствовал себя голодным, но все же попытался возмутиться:

— Это лишнее. Не стоит так беспокоиться обо мне.

— Стоит. — Она поставила на стол термос и контейнер. — Здесь рассольник и макароны по-флотски, хлеб, кетчуп, соль и ложка. Чай, надеюсь, у вас и в буфете можно заказать.

— Вот спасибо.

— Садись, ешь, пока горячее.

— С удовольствием.

— А вот это – зарядник. Он предназначен для того, чтобы вовремя заряжать мобильный телефон.

Тима сглотнул кусок и достал телефон. Он был отключен со вчерашнего дня, когда он укатил за город в поисках уединения.

— Почему-то отключился, — наиграно удивился он. — Теперь пойдут сообщения о непринятых звонках, — добавил он и виновато посмотрел на Киру. И чтобы не дать ей шанса удариться в нравоучения, принялся с демонстративным аппетитом поглощать пищу. — М, очень вкусно.

— Что с тобой происходит? — совсем иным тоном поинтересовалась Кира.

— О чем ты? — решил поиграть в незнайку Тима.

— Ты в последнее время сильно изменился.

— В лучшую или худшую сторону? — его попытки свернуть разговор на шутливые рельсы были тщетными.

— Не знаю. Только ясно вижу, что тебя что-то мучает и тревожит. В твоих глазах появилась какая-то обреченность. Может, ты влюбился?

— О, нет! — протянул Тима.

— На работе неприятности? — продолжала допрос сестренка.

— Нет, — покачал головой Тима, — У меня все нормально.

— А на другой?

— И тут полный ажур.

— Может, ты просто устал? Тебе надо как следует отдохнуть.

Тимофей больше не мог оставаться безучастным к проявлению почти материнской заботы:

— Меня тревожат сны.

— Сны? — искренне удивилась Кира.

И тут Тима вспомнил, что сестренка в одно время была увлечена эзотерикой, нумерологией, гаданием и кабалистикой.

— Вот скажи, к чему снятся рыцари?

— Какие рыцари?

— Обыкновенные, средневековые рыцари.

— Знаешь, я давным-давно разочаровалась в разгадывании снов.

— Почему? Я даже и не знал.

— Ну, — Кира потерла переносицу. — Допустим, человеку снится падающее с дерева яблоко. И он пытается найти тайный смысл в этом сновидении. Начнет гадать: к чему это? Ученый, например, увидит в этом хороший знак, вспомнив великого Ньютона. Садовник же, напротив, подумает о плохом: к большой потере урожая. Компьютерщик вспомнит об Apple, винодел о вине, домохозяйка о компоте и варенье. Все относительно. Все зависит от деятельности человека, его стиле жизни, кругозоре, сфере интересов. Предсказывать чужие сны – абсурдно. Человек сам должен понять, что именно подсказывает ему собственное подсознание.

— А вот если тебе приснится рыцарь в доспехах, о чем бы ты подумала?

Озорной блеск мелькнул на дне ее глаз:

— О консервах.

Они мгновение помолчали, а потом дружно рассмеялись столь неожиданной ассоциации.

— Пойду я. Посуду принесешь.

— Конечно. Кстати, проверь мою карточку, нам вчера зарплату перечислили. Если что, скинь сообщение.

— Хорошо. Тебе что-нибудь купить?

Тима задумался:

— Если только крем для бритья. И на телефон положи. А насчет продуктов ты и сама все знаешь.

— Знаю.

— Тогда все.

— До вечера, — она чмокнула брата в щечку, помахала ручкой и ушла.

— Ха, консервы, — усмехнулся Тима и вернулся к работе. Настроение частично вернулось к нему. SMS – сообщения об пропущенных звонках не поступали. Значит, Серега вечером не звонил, из чего вытекает заключение, что у него с искусствоведом все срослось.

Тима сам набрал его номер.

— О! Привет, Тимка!

— Привет, как дела?

— Извини, что не позвонил вечером. Я освободился уже ближе к ночи. Ты, наверняка, уже спал, не хотел тебя тревожить. А сам лишь сейчас проснулся.

Ну да, тревожить, чтобы поделиться счастьем, люди почему-то стесняются. А разбудить ночью, чтоб поплакаться – пожалуйста.

— Значит, все нормально?

— Пока конкретно так нельзя говорить. Но с Полиной я провел большую часть светового дня и весь вечер.

— Поздравляю.

— Пока не с чем. Мы говорили о живописи, только о живописи, и ни о чем другом, кроме живописи.

— И то ладно.

— Договорились встретиться еще раз.

— Свидание?

— Я бы тоже хотел так думать о простом деловом обеде.

— Что ж, желаю удачи.

— Спасибо, друг.

— Звони.

— Обязательно, — горячо пообещал Сергей и прервал разговор.

Остаток рабочего дня больше никто и ничто не потревожило Тимофея. Он спокойно занимался своей основной работой, регулярно выходил в зал, где помогал начинающим посетителям освоить волшебный мир мировой сети.

Домой он вернулся вполне довольный самим собой и удовлетворенный проделанной за день работой. И, кажется, он нашел-таки способ спать без сновидений, решил на ночь выпить пару таблеток снотворного. Просто сны после глубокого сна плохо запоминаются. В квартире висела подозрительная тишина. Он заглянул в комнату и улыбнулся: Кира не дождалась его и уснула на диване с книгой в руках. Он на цыпочках подошел к ней. Осторожно вытащил учебник, поправил плед, прикоснулся губами к виску. Кира только вздохнула. Он выключил торшер и так же бесшумно покинул комнату. Ужин разогревать не стал, съел холодным. Выпил снотворное, и… словно провалился в омут.

 

И только в районе шести часов утра он проснулся. Прислушался к себе, радостно улыбнулся и сладко потянулся. Бодро вскочил, сделал пару упражнений, заправил кровать и поспешил в ванную комнату. А через полчаса, укрепляя традицию, стоял на балконе, пил мелкими глоточками кофе и любовался городским пейзажем за мгновение до пробуждения.

Кира еще не проснулась, и Тима решил сам побаловать сестренку горячим завтраком.

— Я скоро совсем разучусь готовить. Отдохнул от кухни и хватит! Сейчас и щи на пару-тройку дней сварю, и мясной соус для вторых блюд побольше.

Настроение у него было радужно-приподнятое, и даже там, далеко у горизонта, не наблюдалось ни одной маломальской тучки. Сомнения, а они, конечно же, присутствовали, казались ему мелкими и смехотворными.

— Ого! — в дверях появилась заспанная Кира. — Привет!

— Умываться и за стол, — приказал брат. — Буду кормить тебя завтраком.

— Это значит, что моя стряпня тебе не по нраву?

— Нет. Это означает восстановление справедливости.

— Хорошо, поверим тебе на слово, — она удалилась в ванную.

Тима между тем достал из микроволновой печки горячие бутерброды.

— Чай сама завари, ты же не открываешь секретов, — сказал он сестренке, когда снова появилась на кухне.

— Ты все равно не запомнишь, — она направилась к плите. — Ой, а это что тут у тебя? Щи? Соус?

— Да, я такой.

— У нас праздник?

— Это еще не все.

— Да? — Кира продолжалась удивляться. — Меня еще ожидают сюрпризы?

— Я тебя приглашаю.

— Интересно. А куда? Подожди, не говори, дай угадаю. Кино? Театр? Выставка? Нет? — она поставила на стол две чашки с ароматным чаем.

— На футбол!

— Футбол?

— Да, в два часа. Ну, как? Ты свободна?

— Конечно, пойдем. От учебников надо немного передохнуть.

— Вот и ладушки, — сказал Тима их детскую присказку, и они засмеялись.

 

На трибуне для работников команды были всегда зарезервированы места. Раньше Попович никогда не посещал матчи, но сегодня решился. Надо было воочию убедиться, насколько его анализ и прогноз приближен к действительности. Можно ли доверять сухим цифрам, ведь жизнь ежедневно, ежесекундно, вносит свои коррективы и поправки. В отличие от брата, Кира понимала толк в этой игре. С детства она вместе с отцом не пропускала ни одной телевизионной трансляции с футбольным спектаклем. И вот сейчас она комментировала игру для брата, раскрывая глаза на всю красоту этой замечательной игры. Тимофей остался довольным: его прогноз был почти стопроцентным. Соперник ничего нового не предложил, играл в свою привычную, прагматичную игру. А вот хозяева играли с вдохновением, с изюминкой, и одержали более чем уверенную победу. Зрители расходились вполне счастливыми, отовсюду слышался смех, речевки и шутки.

— Домой?

— А может, завалимся куда-нибудь, отметим победу?

— Пошли.

Домой они вернулись только поздним вечером. Разошлись не на шутку. Посетили кинотеатр, погуляли по набережной, покатались на карусели, постреляли в тире. Ноги с непривычки слегка гудели, зато на душе звенели фанфары. Заряд новыми впечатлениями был ощутимым и весомым.

 

Сэру Эду с каждой минутой становилось все хуже и хуже. Он впал в беспамятство. Ночь выдалась неспокойной. Лишь к утру жар спал, и рыцарь провалился в глубокий сон.

— Что будем делать, Рич? — Джон растерянно смотрел то на спящего хозяина, то на рыжего конюха.

— Иди и сообщи старому рыцарю, что поединок не состоится.

— Я не пойду.

— То есть? Ты же оруженосец! — изумлению Рича не было предела. — Если ты не пойдешь, не расскажешь о болезни хозяина, то его посчитают трусом! И вечный позор падет на его голову.

Но Джон уже усиленно обдумывал одну идею и почти не прислушивался к ворчанию товарища, пока тот увесисто не стукнул ему по плечу:

— Джонни!

— А!

Рич внимательно присмотрелся к нему:

— Что ты задумал?

— Сэр Эд никогда не открывает забрало, так?

— Так.

— Значит, его никто не знает в лицо, так?

— Так.

— А что, если я надену доспехи и выступлю на турнире?

— Ты?! — Рич прямо брякнулся на ствол дерева. — Ты? А ты можешь драться на мечах?

— Могу.

— А что будет потом, Джон?

— Что?

— Если ты проиграешь? А ты обязательно проиграешь!

— Если я проиграю, то проиграю достойному сопернику. Об этом уже все знают. Сэр Эд и сэр Страны Кельтов одинаково храбры и отважны. Согласись, это же лучше, чем прослыть трусом?

— Конечно, — довольно улыбнулся Рич и даже от предвкушения потер ладошки.

— Собирайся! — Джон быстро вошел в роль рыцаря.

— Я? Зачем?

— А я, по-твоему, без оруженосца пойду на поединок?

— И то верно.

Они начали приготовления. Джон затеял опасную игру. В груди трепыхалось от страха сердечко, но перед Ричом не хотелось показывать сомнение и боязнь. Шептал лишь себе, словно молитву: «Не бойся, Джон. Все будет хорошо. Пропустишь один из коварных ударов, и все, с тебя хватит. Упадешь в пыль и не встанешь. Хозяину спасешь честное имя. Может, потом его благодарность окупится вдвойне. Да и сам же ты мечтаешь стать когда-нибудь рыцарем. Вот тебе и выпадает шанс почувствовать на себе эту шкуру. А ведь сэр Страны Кельтов в пешем бою не столь грозен, как на коне. Он тяжеловат и стар. Мне надо побольше двигаться, выпад – и в сторону, удар – и отскочить. И он выдохнется. Начнет злиться и потеряет контроль. Лишь бы он не применил те удары, о которых я не знаю. Всего три на уме».

Пришло время выезжать на площадь турнира. Теперь сомнения властвовали вовсю над обоими парнишками.

— А вдруг ты победишь? — Рич озвучил то, о чем Джон даже и мечтать боялся. Абсурдность, конечно, но на турнире всякое может произойти.

— Я не стану открывать лица.

— Откажешься от приза? — изумился Рич. — Откажешься поцеловать несравненную Элеонору?

— Да, — только и смог выдавить из себя Джон.

— Да тебя посчитают умалишенным и неуважительным. Ты тем самым оскорбишь старого рыцаря, и получишь в его лице смертельного врага. Ты не должен так оскорблять ни его, ни прекрасную Элеонору. Это нарушение кодекса чести. Да это хуже поражения! — возмущению Рича не было конца. Он покраснел до корней волос и сжал кулаки, словно это ему нанесли смертельное оскорбление.

— Да успокойся ты. Сам знаю, что глупость сказал.

— Правда? — его лицо приобрело прежний цвет.

— Я поцелую Элеонору, — брякнул очередную глупость Джон.

Рич снова начал волноваться и нервно покусывать губы:

— А когда раскроется правда?

— Надеюсь, что сэр Эд простит меня за дерзкую выходку, и…, — он прикрыл глаза. — Может, произведет меня в рыцари? Сэр Джон, рыцарь Друидов! Звучит?

— Да тебя, скорее всего, на костре сожгут.

— Серьезно?

— Конечно. Так что, милый друг, тебе придется проиграть бой. Понял?

— Понял.

— Но только достойно проиграть!

Послышался призывный рев труб. Джон и Рич нервно переглянулись.

— Пора! — голос Джона заметно дрогнул.

— Пора. — Рич сильно побледнел.

 

— Тимка! — Кира трясла брата за плечо. — Проснись.

— А, — Тимофей рывком сел на кровати. — Это ты? Что случилось? Сколько время?

— Ты громко стонал во сне. Вот я и разбудила, а время только пять утра.

— А ты чего не спишь?

— В туалет ходила. Что тебе приснилось? Что-то ужасное?

— Рыцари.

— Опять? — удивилась сестренка. — Тебе что, снится один и тот же сон.

— Нет, с продолжением.

— Не ёрничай! — обиделась Кира. — Я, между прочим, серьезно спрашиваю потому как беспокоюсь.

— А я серьезно тебе отвечаю. Мне снится сон, как сериал. Каждую ночь – новая серия. Хоть садись и пиши рыцарский роман.

— Может, тебе к врачу сходить? — бережно предложила сестренка, но фраза подействовала детонатором:

— Я не сошел с ума! — он вылез из кровати. — Иди, ложись спать.

И отправился на кухню варить крепкий кофе, нарушая последовательность утреннего ритуала. Стоя под упругими струями прохладного душа, Тима рассуждал вслух:

— Боже, когда же это закончится? Может, Кира и права, мне просто необходимо сходить к психотерапевту. Пока еще не все так сильно запущено.

На балкон он вышел уже без кофе. Просто вдохнуть свежего утреннего воздуха. Поежился, с речки дул холодный ветер. За спиной послышались осмотрительно тихие шаги, и на плечи Тиме опустился теплый плед.

— Не обижайся.

— У тебя когда первый экзамен?

— Сегодня.

— Тогда иди, постарайся уснуть. Время еще есть. А за меня не беспокойся, начитался я средневековой литературы, вот и лезет в голову всякая чепуха, вот и снится, черт те знает что.

— Правда? — в глазах плескалась тревога.

— Правда, — он чмокнул ее в кончик носика. — Ложись, набирайся сил.

— Ага, — Кира нырнула в квартиру, оставив брата наедине с далеко не веселыми мыслями. Час спустя, после утомительных рассуждений, он пришел-таки к единому мнению:

— Вот досмотрю, чем закончится поединок сэра и Джона, а потом и к врачу. — Зашел в комнату, прибрал кровать и отправился готовить завтрак. Кира все-таки приучила его к утреннему приему пищи. Сам поел, накормил проснувшуюся Киру, потом проводил ее на первый экзамен.

— Ешь шоколад, — напутствовал он ее. — Он способствует мозговой активности. Ну, ни пуха, ни пера!

— К черту!

Тима, во что бы то ни стало, решил закончить анализ к кубковой баталии. Тем более что за работой и время быстро пролетает, и побочные мысли не так навязчивы. Да и не хотелось оставлять работу на последний день, пример прошлого цейтнота был еще свеж и ярок. Но не успел он запустить программу, как в дверь кто-то настойчиво позвонил. Это был Сергей. Весь взлохмаченный, в мятом костюме, с терпким амбре перегара.

— Ничего себе! Наш примерный мальчик наклюкался?

— Привет, — он оттолкнул друга и прошел на кухню, где стал пить воду прямо из-под водопроводного крана.

— Вот это сушняк! — следом зашел Тима. — Минералку возьми, в холодильнике.

— Есть? Хорошо. О, холодненькая! — Сергей плюхнулся на табуретку, с хрустом сорвал крышку и стал жадно пить.

— И что за номер? — поинтересовался Попович. Слишком хорошо он знал своего друга, и даже в бредовых мыслях ничего подобного он представить себе не мог. Не существовало ни одной жизненной ситуации, чтобы заставить Сергея так напиться.

— Меня Полина отшила, — грустно пояснил Сергей.

— Тебя? — Тима искренне считал, что Серега во всех отношениях идеален. Именно то, что сейчас интересует современных девчонок. Богатство – это Сергей. Умница – это Серега. Красивый – это тоже он. Обаятелен и привлекателен. Чувство юмора всегда на высоте, честь и достоинство – на первом месте. Короче, шаблон для подражания, маяк для копирования, не больше и не меньше.

— Она что, замужем?

— Нет.

— У нее есть кто-то?

— Нет, — качал головой друг, как китайский болванчик.

— И что она сказала?

— Много чего, фу, наговорила.

— А лаконично?

— Что я птица не ее полета.

— Понятно.

— И что снобизм прет из меня, как дерьмо на дрожжах.

— Ого! Вот это я понимаю: очень культурная и интеллигентная девушка выражает свои мысли. — Несмотря на весь трагизм, Тима едва не рассмеялся в голос.

— И тебя, кстати, припомнила, — осадил веселье Сергей

— Хорошими хоть словами?

— Очень. Необразованная деревенщина, — он уронил голову на стол.

— Так, дружище, пора тебе баиньки, — он помог дойти до своей кровати. — Спи, дорогой товарищ. Это твое первое разочарование, а хуже нет этого чувства. И поверь мне на слово, что не все золото, что блестит.

Он хотел вернуться к работе, но никак не мог сосредоточиться. Мысли блуждали совсем в ином направлении. Сергей, Полина, Эд и Элеонор. Все смешалось, как в шейкере бармена. И сон, и явь.

— Может, и правда попробовать мне написать рыцарский роман? А что? Вдруг во мне природой заложены задатки творческого таланта? — он, было, начал уже выстраивать сюжетную линию, но раздался телефонный звонок.

— Ура! Я сдала! Пять! — без лишних предисловий сообщила Кира.

— Ах, молодца!!!

— Тима, я тут встретила наших, деревенских. Они на машине и зовут меня с собой. Может, я сгоняю до дома, а завтра приеду.

— Конечно, поезжай. Привет там всем!

— Ok!

Вскоре и Сергей проснулся. Тимофею пришлось повозиться с этим большим ребенком. Заставил съесть тарелку горячих щей с перцем, потом принять контрастный душ. После вызвать такси, и отправить душевно раненого друга домой. И только потом вернулся к прерванной работе. Поужинал в полном одиночестве, отметив, что уже привык к присутствию сестренки, и без нее стало как-то пусто. В районе одиннадцати часов отправился спать.

 

Джон смотрел на соперника сквозь решетку забрала и чувствовал, как ноги и руки наливаются свинцовой тяжестью. Вблизи сэр Станы Кельтов казался просто огромным и страшным. Казалось, что он одним ударом кулака может переломить ему хребет. Кельт надел на себя все доспехи, что значительно уменьшало его способность быстро передвигаться по арене. Джон же, напротив, нацепил минимальное количество лат. Мысленно поблагодарил Бога за то, что поединок будет проводиться на коротких мечах. Он не так тяжел, хотя сейчас и он обрел гигантский вес. «Вот и пришел мой смертный час», — едва подумал Джон, как прозвучал трубный призыв рыцарям начать поединок. И в этот миг произошло невероятное. Страх испарился бесследно, а во всем теле он почувствовал невероятную легкость и сумасбродную уверенность. Меч казался простым перышком. Он со свистом прокрутил его над головой, и толпа ревом оценила его умение. Кельт громко рыкнул, быстро сделал два шага вперед и нанес сокрушительный удар. Очень уж ловкий при его толщине и весе доспехов. Джон лишь в последнее мгновение среагировал и успел отскочить, а иначе не снес бы головы на плечах. Отскочил и не забыл нанести ответный удар в бок. Впрочем, кельт ожидал именно такого удара, и меч Джона лишь царапнул по щиту. Переведя дух, соперники вновь ринулись в бой. И снова Джон ловко увернулся от удара, но отпрыгнул не в сторону, а прямо впритык к кельту, где и нанес сильный удар по корпусу. Кельт растерялся на какое-то мгновение и утратил нить поединка, чем незамедлительно воспользовался Джон. Он с завидной легкостью подскочил к грузному рыцарю, парой точных ударов сшиб того с ног. Облаченный в тяжелые доспехи кельт не мог без посторонней помощи подняться на ноги. Лежал в пыли, шевелил конечностями и напоминал огромного жука. Джон поставил ногу ему на грудь, направил острие меча в незащищенное латами место между шлемом и нагрудником. Толпа неистовствовала. Ревела, улюлюкала, подбрасывая в воздух головные уборы.

Джон вопросительно глянул на трибуну, где восседал старый рыцарь со своей прекрасной дочерью. Он ждал сигнала о завершении поединка и признания его победителем. Наконец-то, старый рыцарь махнул рукой, и трубач, едва не порвав себе щеки, протрубил гимн виктории. Джон победоносно вскинул руки вверх и оглядел толпу. Он сам не мог еще поверить, что он, вчерашний деревенский паренек, одержал столь блистательную победу над сэром Страны Кельтов в честном поединке. Пока он купался в овациях толпы, к поверженному рыцарю бросились оруженосцы. Джона жестом пригласили подойти к главной трибуне. Старый рыцарь встал с трона и поднял руку, требуя тишины. Через мгновение она повисла над площадью.

— Я объявляю победителем турнира в честь дня рождения мой дочери Элеоноры доблестного сэра Эда! — громко объявил он, и толпа зарукоплескала. Джон набрал в легкие побольше воздуха, собираясь признаться во всем. Но в это же время Элеонора спустилась по ступенькам к нему. Толпа замерла, повисла такая тишина, что было слышно как там, за речкой, в дальнем лесу ветерок играет молодой листвой. Сердце у друида зашлось в трепетном ожидании. С трудом вспомнил, что следует снять шлем и преклонить колено. Сил хватило лишь на второе.

— Встаньте отважный рыцарь, — голосок ее прозвучал как горный ручеек.

Джон встал, снял шлем, и тот громко плюхнулся в траву. И тут Элеонора подняла вуаль. Толпа выдохнула. Те, кто ожидал увидеть обезображенное лицо, с разочарованием, другие же с полным восторгом. Ибо восхищаться было чем. Элеонора и впрямь была безупречна красивой и милой.

— Ваш приз, сэр, — тихо сказала она и улыбнулась, отчего стала еще прекраснее, если это, конечно, было возможно. Джон вновь встал на колено, положив руку на сердце, произнес:

— Вы ошибаетесь, леди, я не сэр Эд. Я всего лишь его оружейник Джон.

Толпа снова на одном дыхании охнула, спугнув флегматичного ворона, который до этого спокойно наблюдал за происходящим с макушки могучего дуба. Элеонора смертельно побледнела и едва не лишилась чувств. Слуги подхватили ее под руки, поспешно увели. Даже старый рыцарь, так много повидавший на своем веку, не сразу смог обрести дар речи:

— Простолюдин!!! — закричал он, и толпа отозвалась трехкратным эхом. — Как ты посмел! — он задыхался в гневе, не находя подходящих слов возмущения и презрения. И тут кто-то из толпы подсказал ему решение:

— На костер его!

— На костер! — отозвалось тысяча голосов в унисон.

В глазах Джона потемнело. Он ясно почувствовал запах горящего дерева и человеческой плоти.

 

Тимофей проснулся от собственного вскрика. Сел на кровати, включил бра:

— Все, хватит! Пора, пожалуй, к психологу. Иначе я сойду с ума, — и немного успокоившись, продолжил. — Ничего себе финал для рыцарского романа. А где же хэппи-энд? Кто станет читать без него роман? Людям и в жизни негатива хватает. Слава Богу, утро близко.

Он встал и тут же вышел на балкон, остудиться и встретить новый день.

 

Вечером приехала Кира.

— Привет.

— Привет. Как родители?

— Все хорошо, — она кивнула на большую сумку. — Вот, передают большой привет.

— Прямо огромный, я бы сказал. Отлично. Есть будешь? — он потащил сумку на кухню. — Щи разогревать? Или гречку с котлетами?

Кира последовала за ним:

— Не надо. Я тут молодой картошечки привезла. Огурчики, помидорчики, зелень. Сейчас отварим и оторвемся.

— М! — Тима в предвкушении прикрыл глаза. — Это же амброзия. Пища богов.

Они освободили сумки. Поставили варить картошку в мундире, накрошили салат.

— Что может быть вкуснее молодой картошки? — задал он риторический вопрос.

— Только молодая картошка с укропом, — вторила в тон Кира.

— А это что за травка? Чай? — поинтересовался Тима, разглядывая пакетик с коричневым травяным сбором.

— Нет, — Кира слегка покраснела. — Это баба Зоя дала. Успокоительный отвар.

Тима подозрительно глянул на сестренку:

— Это, я так понимаю, для меня? То есть, ты поведала всей деревне, что Тимошка Попович сходит с ума, путая явь и сновидения? А баба Зоя, знаменитая на всю округу знахарка, прислала мне панацею?

— Ну. Что ты заводишься, Тимка? Во-первых, я никому и ничего не рассказывала. Только бабе Зое, да и то в моем рассказе фигурировал твой друг.

— Серега?

— Имен я никаких не называла. Во-вторых, если бы я об этом обмолвилась родителям, то еще утром бы мама прикатила и притащила с собой полк врачей, ворожей и знахарей.

— Это точно, — натянуто улыбнулся Тима.

— А это безвредная травка. Успокаивает нервы. Баба Зоя просто пояснила, что твой друг, а точнее ты, переутомился. Больше отдыхать надо, желательно на свежем воздухе, а не в Интернете. Мозг перегрузить надо.

— Это тоже баба Зоя сказала?

— Нет, — засмеялась Кира. — Это уже я.

После вкусного ужина они уселись в общей комнате. Тима смотрел американскую комедию, а Кира с книгой в руках делала какие-то расчеты.

— Чем ты так усердно занимаешься? — поинтересовался Тима в рекламной паузе.

— Ты станешь опять смеяться. Ну, ладно. Вот высчитываю, кем была моя новая подружка в прошлой жизни.

— Да? И что, можно, правда, узнать? — удивился Тимофей и попросил. — А обо мне можешь узнать?

— Серьезно?

— Серьезно.

Кира принялась за новый расчет, и полчаса спустя выдала информацию:

— Ты в прошлой жизни был мужчиной. Жил в начале XIII века на территории Южной Англии. Род твоих занятий связан с оружием. Ты был или кузнецом или оружейником.

— Или оруженосцем, — ошеломленно прошептал Тима. — И все?

— Все.

— А как я умер?

— Этого нет в таблицах, — и она вернулась к прежним расчетам.

А Тима, потрясенный до глубины души и малой толикой сказанного, задумался. Так и не вернулся к просмотру фильма. Получалось совсем что-то сверхъестественное. Во сне он вновь проживал свою предыдущую жизнь. Вот откуда бралось постоянное чувство дежавю.

— Это хорошо.

— Что хорошо? — не поняла Кира.

— Хорошо, что человек не знает, как и когда он умрет. Даже если речь идет о его предыдущей жизни.

 

Ему больше никогда не снилось средневековье. Но вот только фильмами и книжками о рыцарях с тех пор он перестал увлекаться.