А Морок — Не ходи, – говорят, – в тот запретный лес: над болотистой почвой гнилой туман. — Самый ласковый мальчик живёт во мгле. Он зовёт постоянно, сводя с ума. Белокурые волосы, чистый взгляд, а улыбка – сто солнц. Нет! – ещё теплей. — Не ходи. У блуждающих бесенят так сияют глаза. Это призрак, тлен. — Не пугают предсмертная тишь да гать, страх паслёновый, сумрак, иное зло. Мне мерещатся голос в ночи опять и копна золотисто-льняных волос. Пробираться сквозь ленты тугих осок с каждым разом трудней. И кровят следы. — В диких зарослях прошлого нет дорог, лишь полынь да обилие лебеды. — Мне неважно. Давно уже радость дней заменяет болотный чумной огонь. Вместо жизни – дурман, забытьё... На дне, там на дне, в мёртвом иле мой мальчик. Он потерялся, играл… И сомкнулась топь, пасть разинув. Не вызволить. Рвётся стон. — Не ищи. Кто ушёл в затуманье, тот не вернётся. Прошедшее – пепел, сон. — Память-ведьма влечёт снова в чёртов лес, тянет, вертит. Но чудится мне порой: самый ласковый мальчик не спит во мгле. Он живой. --------------------------- Б Огонь страсти Огонь горит в очах Кармен, Ей чужды страх сомнений, Любовных обязательств плен. Чувств сожжены поленья. Хозе, как наказанье, грех. С ума его сводила, Играла на виду у всех, Страсть лишь имела силу. Несчастный, ревностью томим, Торопится на встречу. Хозе уж более не мил, Власть мщения калечит. Тореадор – её кумир. К нему Кармен стремленья. Герой, среди людей – сапфир. Восторг и восхищенье! Накал безумства так велик – Хозе готов к паденью. Израненного сердца крик, Конец любви горенья. Напрасно был к душе призыв, Кармен – неумолима. Рвалась к свободе, к небу взмыв, Пощады не просила. Блеснул возмездия предмет, Удар нанес любимой. А с ним померк и белый свет, Жизнь стала нестерпимой! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
