Окошко окутано сумраком зимним, Пыхтит самовар на коротеньких ножках. Каминная сцена и занавес дымный, Чуть-чуть одиноко и грустно немножко. Привычно меняются жаркие роли, В разгаре игра на камнях закулисья; Сосновыми смолами запах намолен, Огонь нараспашку – в оранжево-лисьем. Скрипит упоительно кресло-качалка, Глинтвейн пробирается в снежную душу… Кто я в этом действе? Лишь тень-театралка, В плешивом слегка полушалковом плюше. Все страсти исчезнут с каминных подмостков – Покорливо время в песочной минуте – Мелькнут угольки своим светом неброским И станут лохмотьями пепельной сути. Нет снадобья лучше в сквозные метели, Чем живость огня до озноба, до боли, Когда мягким пламенем вечер застелен И таешь до капли в горячей неволе… |