Но вечера особенно пусты. Я выпиваю пару чашек чаю, Твои статьи усталые читаю И всё молчу с тобой - до хрипоты. А дни летят - тоскливые, как стаи. Они невозвратимы и долги. И чайный привкус странно сух и горек. Как время равнодушное ускорить Туда, где торопливые шаги Твои - слышны в пустынном коридоре? Где тишь аудиторий (в горле ком), Где остаёшься в куртке, нераздетым, Где стонут беспокойным белым светом Больные лампы, что под потолком, И где по приблизительным приметам Я узнаю тебя из сотни лиц. Мои пути уже сплелись с твоими. Едва я только слышу это имя, Невольно умоляю: отзовись, - И кровь, вскипев, почти мгновенно стынет. Мне не хватает этих карих глаз (О, как контрастна кожи белизна), но, Как то ни странно, я тебя узнала Из трёх возможных лишь в последний раз, И то во сне. А яви было мало. Я всё тебя старалась презирать И осторожно проходила мимо. О Боже, как мне стать твоей любимой, Как воплотить в реальности тетрадь, Сплетённую из холода и дыма? Туда, где ты во вторник будешь в три, Меня влечёт болезненно и страстно: Сойти с ума, к твоим ногам упасть - но Я не решусь и слушать у двери, Скользнуть и взглядом - даже по запястьям. Я жрица, не имеющая чувств - Не должная иметь их! Так цветы не Стремятся ввысь дорогами витыми, Так камни знают судьбы наизусть. А я - смешно! - хочу владеть святыней. Прости. Как горячи сухие рты. Не знаю, право, что я буду делать, Когда прочту всё черное на белом, И что тогда ещё мне скажешь ты, О ночь доски постукивая мелом? Пообещай, что если напишу, То ты хоть парой строчек мне ответишь. Вокруг меня всё только вещи, ветошь, Знакомая уже карандашу. А Вечность? Ты молчишь. Я вижу свет лишь... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
