Благодарность Владимиру Степанову

за помощь и поддержку.

 

Уставший сырой и холодный ветер, вздыхая, тяжело продвигался по улицам, прижимаясь к домам, в тщетной надежде проникнуть в них, свернуться калачиком на полу. Так хочется ему отдохнуть и получить хоть малую толику тепла и уюта, которые щедро обещают оранжевые окна домов. Стоящие вереницей вдоль дороги, прижались они, поддерживая и согревая друг друга. И сколько бы ни бился в окна и стены бездомный бродяга ветер, всё равно оставался одиноким уличным скитальцем без покоя и отдыха. Видно у него такая судьба – тихо выть за порогом, и, пытаясь проникнуть сквозь щели окон, свистеть на долгой, протяжной и тоскливой ноте.

Ранняя весна в этом городе любила играть таким ветром, томить людей в ожидании солнца, цветения и легкой прозрачной радости, обещающую новую счастливую жизнь и любовь. Только вот весна быстро и незаметно обернётся в дождливую осень с её нескончаемыми сожалениями, а после - в промозглый сон долгой зимы.

 

Уилт Маленс, подгоняемый ветром и жаждой отдыха после ночи в баре, открыл дверь своего дома и скорее её захлопнул, оставив ветер за порогом, не дав ему даже малейшего шанса на тепло и уют. Впрочем, ни того ни другого в этом доме не было. Уилт забыл вовремя заплатить за отопление, а уют исчез из дома вместе с бывшей его женой и детьми.

Уилт вошёл на кухню, спихнул раздражённо и лениво тарелку в переполненную посудой раковину. Так он освободил место для помятой коробки с пиццей и двух банок пива. Под ногой что-то пискнуло, он резко поднял ногу, ударился коленом об ручку дверцы кухонного шкафа. Наклонился, поднял резиновую мышку, бросил в сторону. Холли с детьми ушла месяц назад, но игрушки попадались постоянно в самых неподходящих местах и в самые неожиданные моменты. В прошлый раз он больно ударился лбом о кафель в ванной, шишка осталась, и сейчас она даёт о себе знать. Эти игрушки словно размножались где-то в тайном месте и тихонько расползались по дому в поисках засады на хозяина.

Уилт разогрел в микроволновке пиццу, собрался было открыть пиво, но после взгляда на него, по телу пробежала судорога и, поежившись от холода, он налил себе изрядную порцию виски.

Хуже холода только пустой дом. Тупо и хмуро он прошёлся по пустым комнатам, застыл на пороге детской, посмотрел на деревянную кроватку, на ней не было даже матраса. Стараясь ничего не чувствовать, он спустился вниз, на кухню. Достал из микроволновки пиццу, нарезал, жадно поднёс кусок ко рту, но тут раздался телефонный звонок. – Так, понял. Еду. Да, уже одет, выхожу, - проговорил он в трубку, - диктуйте адрес.

Оставив в пустоте дома несколько проклятий, пиццу и свой сон, Уилт вышел за порог. Разумеется, он не представлял себе, какие перемены этот день принесёт ему, но жизненный опыт, идущий рука об руку с интуицией, подсказывал – если день начался плохо, то плохо он и закончится.

 

Дорога была недолгой. Пункт назначения был в двадцати минутах езды на машине от его дома. Уилт взял такси, разумно решив, что в таком состоянии за руль лучше не садиться. Он даже умудрился заснуть. Выдернул его из сонного забытья голос таксиста. Едва разлепив веки, Уилт рассчитался, всё ещё плохо осознавая происходящее, вылез из машины. Выйдя, он уперся в огромный живот и пристальный взгляд своего коллеги капитана Тивса Броуди. Мягкое пузо, в которое он упёрся, слегка колыхнулось, а вот его обладатель нет, спокойно смотрел на Уилта пустыми серыми глазами. Броуди наклонил голову, пристально разглядывая несвежее тело Уилта, пытаясь разобрать его невнятное приветствие.

- Ты говорить можешь? – спросил Броуди. Из его тона было не очень понятно, он спрашивает, приказывает или сочувствует. Неизвестно, чем этот вопрос возмутил Уилта, он гордо вскинул голову и с гонором ответил – Ты хочешь сказать, что я животное?! Может быть я и скотина, но пока ещё человек. Даже в нечеловеческих условиях. Ты меня зачем вызвал? Тебе без меня скучно жить стало?

Вместо ответа на вопрос Броуди повернулся к стоящему рядом полицейскому и приказал: Принесите этому аспирин, воды и стакан самого крепкого кофе. Повернувшись к Уилту коротко бросил – Иди за мной.

На ходу Броуди сообщил – Прости, я не стал бы тебя вызывать. Просто эта мразь требует именно тебя. Я не знаю, почему. Ты лучший переговорщик в городе, о тебе писали в газете, показывали по тв, может, причина в этом, не знаю. Он сказал, что у него двое заложников. Требований не выдвигал, точнее одно, найти тебя, поскольку он больше ни с кем не хочет говорить. Сидит в том доме, окна занавешены, мы вокруг всё оцепили. Входы, выходы, окна, крыша под прицелом, деваться ему некуда. Стой. Уилт медленно остановился. К нему подбежал полицейский и сунул в руки бутылку с водой и пластиковый стакан кофе с крышкой. Потом он повернулся, собираясь уходить, остановился и достал из кармана упаковку аспирина. Уилт растерянно посмотрел на него, обе руки его были заняты, спас Броуди, он забрал аспирин и жестом отпустил полицейского.

После выпитой таблетки аспирина Уилту стало немного легче, и он смог осмотреться и проанализировать ситуацию. Броуди привел его к микроавтобусу мобильного переговорного пункта, в котором обычно создавался штаб операции. Позиция выбрана грамотно - микроавтобус, вроде, в стороне, в тоже время из этой точки хорошо вести визуальное наблюдение за объектом. Им на этот раз оказался двухэтажный дом в центре пустыря.

- Дурная у него позиция, - Броуди достал сигарету и прикурил - просматривается со всех сторон, деваться ему некуда, незаметно уйти он не сможет.

- Вот это мне и не нравится. Засесть в таком месте можно только сдуру или спонтанно. Но он готовился, раз вызвал меня. Он знал, на что идёт. И точно знает, чего хочет. И место выбрал неслучайно. Он что-то задумал…. Как его зовут?

В ответ Броуди тяжело вздохнул, - Он ничего не сказал, мать его, только сообщил о заложниках и потребовал тебя на переговоры. Может, он всё-таки дурак?

- Нет, - покачал головой Уилт, - дурак сразу вывалит всё, что у него в голове. Дурак будет психовать, и делать немыслимые заявления и требования. Он устроит истерику. А этот спокойно сидит и ждёт…. Он знает, что делает и чего хочет. Он будет играть с нами.

- Ты уверен? – в голосе Броуди прозвучало беспокойство.

- Да. Я знаю таких ублюдков. Он готовился тщательно, продумал все ходы. А ещё у него туз в рукаве. Его не надо успокаивать и уговаривать, он знает, что делает. И он знает, что будем делать мы. Или думает, что знает. Он изучал нашу тактику, а вот мы не знаем, какую игру он поведёт. Потому надо будет вступить в неё и перехватить её, увести инициативу к себе. Это будет непросто.

- Ты так уверенно говоришь, будто знаком с ним. Такое впечатление, что именно с ним ты сидел этой ночью в баре, и он там тебе всё рассказал.

- Тут не надо быть гением, - Уилт пожал плечами, - прост опыт. А вообще дерьмовая ситуация. Дай мне сигарету.

Уилт смотрел на дом. Двухэтажное строение, стены из кирпича. Черепичная крыша. Один вход, над дверью навес. Окон мало, все плотно задёрнуты шторами. По меньшей мере, на пятьдесят метров вокруг дома пусто. Нет вообще ничего, даже травы. Земля утрамбована битым кирпичом и щебнем. Похоже, здесь были ещё какие-то постройки, которые разломали, а строительный мусор разравняли катком. Но это не важно. Этот дом, словно на ладони, отсюда и в самом деле некуда бежать. Странно. Уилт почувствовал, как что-то неприятное и тоскливое заныло в его сердце. Это предчувствие, и оно говорило одно – это будет очень плохой день.

 

***

Раздался звонок.

Броуди и Уилт одновременно посмотрели друг на друга. Броуди на мгновение замер, тяжело выдохнул и взял трубку телефона.

- Алло. Маленс, это вы?

- Нет, это капитан Броуди.

- Броуди, простите, не ожидал вас услышать. Лейтенант Маленс прибыл на место? Пригласите его, пожалуйста.

Уилт взял трубку. – Слушаю, - коротко сказал он, - на связи Уилт Маленс.

- Да, теперь это точно вы, я рад вам, Уилт. – Спокойный мужской голос, мягкие интонации, приятный баритон, Уилт оцепенел, создалось впечатление, будто его только что пригласили на званый ужин. – У меня к вам есть вопросы, вы позволите?

- Да, конечно, - машинально отозвался Уилт, - слушаю вас.

- Что самое ценное есть у человека?

- Жизнь. И две человеческие жизни сейчас в твоих руках. Ты мне расскажешь, почему люди у тебя в заложниках? Что случилось? Я могу тебе помочь?

- Уилт, вы обещали мне ответить на вопросы. На ваши я обязательно отвечу, но позже, Уилт, мы ведь так договорились? Вы сказали «да».

- Хорошо, давайте ваши вопросы.

- Вы переговорщик, Уилт. Ваша задача спасать жизни людей, верно?

- Заложников. Моя задача спасти заложников.

- Вы хорошо делаете свою работу, я знаю. Вы спасаете жизни людей, Уилт. Заложники…. Но ведь у тех, кто их захватил, тоже есть жизнь, Уилт, а она тебе неинтересна? Их не нужно спасать?

- Человек, поставивший свои интересы выше другой человеческой жизни, представляющий угрозу для окружающих, потенциально опасный, должен предстать перед правосудием.

- Я это понимаю, Уилт, и точно знаю, при каких обстоятельствах вы убьёте меня. А вот при каких обстоятельствах вы будете спасать мою жизнь? У меня ведь тоже есть жизнь. У заложников есть жизнь, у меня, у тебя, у людей вокруг. Чья жизнь ценнее, Уилт? Подумай, я позвоню через полчаса.

 

***

- Вот урод! – Уилт устало опустил трубку телефона.

- И что ты ему ответишь?

- Броуди, там люди. А я даже имени его не знаю. Ни требований, ни условий…. Говорил тебе, дерьмовая ситуация. Он будет водить нас за нос. И ещё будут сюрпризы и туз в рукаве. Если бы ещё так голова не болела.

- Так что ты ему ответишь?

- Что он сволочь и его надо пристрелить, как бешеного пса.

- Уилт, нужно что-то сказать ему.

- Нужно не дать ему вовлечь нас в свою игру. Будем играть по его правилам, проиграем. Поэтому я не буду отвечать на его вопросы, я буду задавать свои.

Броуди в ответ молчит, засунул руки в карманы брюк и зло смотрит в сторону двухэтажного домика на пустыре. Чуть слышна его тихая ругань. В момент, когда он с силой пнул камень, раздался звонок.

 

***

Раздался звонок.

- На связи Уилт Маленс.

- Ну, конечно, Уилт, это вы. Я больше ни с кем не стал бы разговаривать, уж простите. Я задал вам вопрос, вы готовы ответить мне на него?

- Разумеется, я отвечу на него, только вот скажи, как обращаться к тебе. Ты очень любезен, но вот имени своего не сообщил, я чувствую себя неловко, разговаривая с тобой. Ты поможешь мне? Скажешь, как тебя зовут?

- Да, конечно, Уилт! Простите, что не представился сразу. Я назову тебе своё настоящее имя. Это ведь важно, Уилт? Я могу выдумать любое имя, но назову тебе настоящее.

- Да, это важно. Я буду рад, наконец-то услышать его.

- Меня зовут Нима.

- Очень хорошо, Нима. Я рад обращаться к тебе по имени. Скажи, мы можем перейти на «ты», это не сделает нас друзьями, но позволит быстрее найти общий язык?

- Да, Уилт, так будет лучше. Будем обращаться друг к друга на «ты».

- У тебя красивое имя, но странное, я впервые слышу такое.

- Это иранское имя, означает «справедливый». Моя мама родом из Тебриза. Папа был там в командировке, увидел её, влюбился. Привёз к нам. Они были счастливой парой, Уилт.

- История твоих родителей очень хороша, давай ты мне её расскажешь чуть позже. А пока ты развеешь мои сомнения. Мне сказали, что у тебя двое заложников, это так, Нима?

- Да, это так, Уилт. Мужчина и женщина. Я тебе потом даже скажу их имена. Мы можем о многом поговорить, Уилт. Но ты мне должен ответить на вопрос. Ты помнишь мой вопрос? Я должен получить на него ответ, мы договорились. Будь любезен, ответь, пожалуйста.

- Обязательно, Нима! Я обещал тебе ответить на вопрос, и я обязательно на него отвечу. Я всегда выполняю свои обещания. Нима, а ты держишь своё слово?

- Уилт, я вызвал тебя на переговоры. Ты ведь уже понял, что я изучал и тебя, и тактику полиции. Уилт, не пытайся мне врать. Ты редко выполняешь обещания, ты ведь ещё не понял, почему ушла Холли, верно?

В ответ Маленс только скрипнул зубами, подавил волну гнева. Выровняв дыхание, он собрался было дать ответ, но Нима его опередил – Прости, Уилт, я ведь задел тебя за живое. Но в мире существуют множество жизней сразу, не только твоя. И твои чувства тоже не единственные, у каждого в жизни своя драма.

А теперь вернёмся к вопросу, Уилт. Чья жизнь ценнее?

- Нима, скажи, зачем задавать вопрос, ответ на который очевиден. Более того, он входит в общечеловеческие ценности. Следующим вопросом будет «Что такое счастье?», это несерьёзный разговор, Нима. Ты же умный человек, рассуди сам, к чему нам решать философские вопросы, когда речь идёт о реальных человеческих жизнях. И ты угроза этим жизням, Нима. Освободи людей, и мы можем говорить с тобой, сколько пожелаешь, на любую тему.

- Чья жизнь ценнее, Уилт? – Голос по-прежнему спокоен, тон вежлив, спрашивает он терпеливо, будто, даже немного ласково, словно разговаривает с ребёнком.

- Нима, если ты хочешь, чтобы я спас твою жизнь, пожалуйста, освободи заложников. Только так я могу гарантировать тебе жизнь. Я сделаю всё возможное, чтобы ты не пострадал. Ты скажи мне, что я должен сделать для тебя. Назови мне условия, и я их выполню.

- Уилт, условия остаются прежними – Скажи мне, чья жизнь ценнее. Подумай, я перезвоню позже.

 

***

Маленс вышел из микроавтобуса. Шумно вдохнул свежий воздух. Следом вылез Броуди. Некоторое время они стояли молча. Но ситуация требовала иного, нужно было обсудить, что и как дальше делать. В заложниках два человека. Они в ответе за их жизни, и за те меры, что будут приняты для спасения и за все принятые решения. Ошибки в таких делах стоят очень дорого.

Броуди зло, посмотрев в сторону двухэтажного дома, сказал – Из кожаного высокого кресла сказали, что мы во всех новостях. Народ ждёт эффектных действий бравой полиции. А мы с этим придурком болтаем о всякой ерунде. Надо что-то делать, Маленс. Я для виду вертолёт запустил над кварталом. Типа что-то происходит. Может штурм?

- Нельзя. Мы ничего не знаем. Нет даже плана дома. Окна зашторены. Где он сидит? Где заложники? У этого парня, я говорил тебе, есть туз в рукаве. Он тщательно приготовился, и ждёт штурма. У него на это есть ответ, будь уверен.

- Ну, а пока ты с ним будешь вечные вопросы решать? Чья жизнь ценнее, Уилт, - с едким сарказмом произнёс Броуди, - я жду ответа. Он тебя водит за нос, этот справедливый Нима, редкостный козёл. На нас давят, лейтенант, надо что-то делать.

- Он даже не выдвинул требований. Это очень плохо. Он затеял игру. И пока правила её у него, мы вынуждены подчиниться. Дай ещё аспирину, - с приглушённым стоном попросил Маленс, - а то я сдохну от этой боли.

- Тем более, Уилт. Ты не в себе, будем начинать штурм. Там и посмотрим, что к чему, на что способен твой философ. Аспирин сейчас принесут. Ребята уже выдвинулись.

В самом деле, Маленс увидел, как небольшими группами, стараясь быть незамеченными, к дому выдвинулся спецназ.

 

***

Раздался звонок.

Маленс взял трубку. Всё тот же вежливый и спокойный голос в трубке спросил - Уилт, вы зачем подготавливаете штурм? Давайте я вам поясню некоторые моменты. Кстати, вы уже начали искать меня в базе? Моё имя редкое, найти будет нетрудно.

А сейчас, Уилт, посмотрите на окно, которое возле входа. Вам, пожалуй, потребуется бинокль. Вижу, вы его уже взяли и Броуди тоже. Я отодвину занавеску, меня вы не увидите, зато сможете разглядеть силуэты заложников, привязанных к стулу, а также газовую плиту. Видите, идёт к ней труба? На ней взрывное устройство, мигает светодиод зелёным? Уилт, почему ты молчишь, ты это видишь?

- Да, Нима. вижу. Нам удалось разглядеть всё, что ты сейчас перечислил.

- Хорошо, Уилт. У меня в руках пульт, нажав на кнопку, я задействую взрывное устройство на газовой трубе. Взрыв будет очень сильным. Ваши спецназовцы тоже пострадают, возможно, погибнут. Не ищите возможность перекрыть подачу газа в дом, он автономен. Баллоны с газом в подвале, их много.

Я приведу в действие взрывное устройство в том случае, если вы начнёте штурм. На стенах дома спрятаны камеры, у меня на мониторе видно всё, что происходит вокруг дома. Уилт, ещё немного вашего внимания, присмотритесь, видите, на некотором расстоянии от дома лежат консервные банки? Эта та черта, которую нельзя пересекать никому. Как только кто-нибудь перешагнёт этот рубеж, прогремит взрыв. Ты меня понял, Уилт?

- Да, Нима, я хорошо тебя понял. Что-то ещё?

- Пожалуй, всё. Я позвоню тебе минут через десять. А пока обсудите с Броуди ваши дальнейшие планы и действия. До связи!

 

***

- Броуди, я говорил тебе, у него туз в рукаве. Но я был неправ, у него ещё есть джокер. Мы влипли.

- Я отвёл ребят. Он двигал занавеску, но никто не видел его самого. Я сказал снайперам приготовиться, но даже тень не мелькнула. Умная сволочь. – Броуди засунул руки в карманы брюк, плюнул под ноги и грозно потребовал себе кофе.

- Я тебе сказал – не нужно штурма. Он готов к нему. Он готов к любому нашему действию теперь ты понял, что он не дурак? Теперь ты понял, почему он выбрал дом на пустыре? Слушай меня, Броуди, я не просто так стал лучшим.

- Эй, лучший, ты лучше скажи, что нам сейчас делать. Чья жизнь ценнее, Уилт? – Броуди с едким сарказмом передразнил интонации Нимы, и опять плюнул себе под ноги. – Что ты ответишь ему?

 

***

Раздался звонок.

Маленс взял трубку. – Я на связи, Нима. Мы больше не будем штурмовать твой дом. Броуди погорячился, просит извинить его. Начальство давит, журналисты. Ты ведь сейчас во всех новостях, ты знаешь об этом?

- Да, Уилт, знаю. У меня тут есть телевизор. Я сильно сомневаюсь, что Броуди способен извиняться. Но я поверю тому, что более попыток штурма он предпринимать не будет.

Я не сильно помешал вашей беседе? Вы с Броуди так оживлённо что-то обсуждали. Я могу перезвонить позже, если вы не успели поговорить.

- Спасибо, Нима, мы закончили. Я внимательно слушаю тебя.

- Уилт, это я внимательно слушаю тебя. Ты ведь пока не ответил мне на вопрос. Ты можешь на него ответить?

- Нима, мы ведь уже обсудили твой вопрос. Он из разряда философских, но сейчас другая ситуация. Ты пойми, два человека, их жизни, что они значат для тебя? Ты действительно готов оборвать их? Что я должен делать, чтобы спасти эти жизни, я готов. Твои условия, Нима.

- Уилт, я понимаю, что мой вопрос ставит тебя в затруднительное положение. Тебе сложно ответить на него. Ты привык говорить то, что хотят от тебя услышать, но сейчас от тебя требуется что-то большее – сказать то, что чувствует твоё сердце. Голос сердца, Уилт, чья жизнь ценнее.

Я помогу тебе разобраться в этом вопросе. Пожалуйста, послушай меня внимательно. Именно от этого зависят сейчас жизни множества людей. Трудно сказать сколько их. Мы не будем перечислять. У меня в руках пистолет, Уилт. Хороший пистолет. Патронов в нём много. Я не умею стрелять, Уилт, между мной и заложниками дистанция в полтора метра, в любом случае не промахнусь.

Мне терять нечего, Уилт, если ты меня не станешь слушать, то я убью одного из них. Ты меня слушаешь, лейтенант Маленс?

- Я тебя слушаю, Нима. я тебя очень внимательно слушаю.

- Хорошо, Уилт. Я тебе уже начинал рассказывать о моей семье, но ты не захотел слушать, тебе были важнее другие вещи. А теперь придётся, ты вынужден это делать, только так ты можешь спасти жизнь заложников.

Отца моего звали Вейс, Вейс Ньюмен, он работал дипломатом. Именно так он попал в Тебриз, по долгу службы…

 

___

Одна из безусловных достопримечательностей Тебриза – базар, и, конечно, ковры. На улице было жарко, очень жарко, такой жары Вейс не знал в своей жизни. От неё хотелось сбежать, выпрыгнуть из кожи и окунуться в ледяную воду. - Говорили, что здесь самое прохладное место в Иране, что же у них на юге, - подумал молодой дипломат, стоя перед шикарным ковром. К нему подошёл продавец и начал что-то говорить, Вейс не слушал, он увидел её.

Она стояла чуть поодаль. Боже, какая она красивая! Это Иран, здесь нельзя вот так просто подойти и познакомиться с девушкой, даже если ты дипломат из цивилизованный страны. Вейс, впрочем, и не смог бы этого сделать, поскольку замер, мозг и тело были в ступоре, а сердце в замешательстве. Она направилась к выходу, ушла на улицу и унесла его сердце с собой.

Ночь он не спал. Есть не мог, только иногда пил воду. Даже жару Вейс перестал замечать. Утром он пошёл в консульство на работу. Стоило больших сил привести себя в порядок, это был его первый рабочий день в Тебризе, нужно было появиться перед новым боссом в наилучшей форме.

День прошёл хорошо. Всё удалось, сложилось, получилось. С боссом наладили почти дружеские взаимоотношения, и тот даже пригласил Вейса в гости. Консульство было небольшим, в нём работало не более полутора десятка человек, и, как понял Ньюмен, все сотрудники были дружны между собой.

Этот день был очень хорошим. После работы уже на выходе из консульства он нос к носу столкнулся с той самой девушкой, что унесла вчера его сердце. Оказалось, что её работа связана с консульством, и она регулярно бывает здесь.

- Меня зовут Айзере, сказала она, так меня назвал отец.

- Хм, ай – это луна на фарси, а зар – золото… Ты золотая луна?

Она в ответ смеётся – Нет, нельзя буквально понимать слова. Есть синяя луна, она светит холодным светом, от неё пусто в душе. Говорят, если долго смотреть на такую луну, то в душу может проникнуть демон и терзать сердце тоской. А есть жёлтая луна, золотая, её свет наполняет душу теплом и нежностью, он суть женщины. Отец назвал меня Айзере, это свет золотой луны.

 

- Моя дочь настоящая красавица, - сказал Бэмен. - В Тебризе в основном живут азербайджанцы. Мы иранцы, нас мало здесь. Мужчины ищут жену из своего народа. Айзере красивая девушка, её руки будут просить уважаемые мужчины. Почему я должен отдать её тебе в жёны? Скажи мне что-то такое, на что я отвечу – пусть будет так.

- Мы любим друг друга.

- Роза долго цветёт в саду. Но стоит её принести в дом, она тут же начнёт увядать. Это не сразу заметно, но уже на третий день она начнёт ронять лепестки. Так случается каждым, кто оторван от своей земли. Роза украсит дом, подарит аромат, но что самой розе от этого, когда она лишена своего дома?

- Мы любим друг друга. Я мог бы тайно увезти вашу дочь. Для меня нет трудности решить её вопрос с гражданством, тем более она будет моей женой. Я пришёл к вам просить её руки. Я считаю, что так будет правильно. У неё будет хорошая жизнь. Я тоже уважаемый человек и зарабатываю хорошие деньги.

- Ты чужеземец, чужак. Я отдам свою дочь тебе, она потеряет родину и не сможет вернуться назад. Она будет чужой здесь. У неё не будет здесь семьи. Я вырастил прекрасную розу. Ты сорвёшь её?

 

___

Он привёз её сначала сюда, в этот город. Но потом пришлось уехать в Беквудс–сити. Уилт, ты хорошо знаешь этот городок, ты вырос в нём. Помнишь двухэтажный голубой дом на окраине? Вокруг него небольшой сад и пруд?

- Да, Нима, я помню этот дом. В нём жил помощник мэра.

- Там до этого жила моя семья. Мой отец купил этот дом. Через год появился я. Отец часто уезжал по делам. Мы были счастливы, когда он возвращался. Они были прекрасной парой, Уилт.

 

___

В такой чудесный солнечный весенний день очень хочется радоваться всему и мечтать. Ласковое солнце, пение птиц, невозможно усидеть дома. Святой отец с библией в руках читал молитву. Ему хотелось скорее закончить обряд и уйти домой. Вокруг церкви красивый сад, в нём весной так много дел. Хотелось немного посидеть на солнце и послушать пение птиц. Но вместо этого он слышал причитания вдовы и её периодические завывания. От них рвало душу. Она то и дело что-то говорила ему на непонятном языке, хватала за руку и всё время рыдала.

На кладбище всего трое - он, вдова и её сын. Тот стоит хмурый и ведь ни одного слова не сказал, не уронил ни одной слезы. Только молчит и отрешённо смотрит куда-то вдаль. Молитва закончена, обряд завершён. Подошли рабочие, засыпали могилу, поставили крест, подняли с земли вдову. Она, сгорбленная, опираясь на плечо сына, сделала шаг. Они так вдвоём и пошли к воротам кладбища. Шли они молча, её спина вздрагивала, мальчик же шёл прямой, как дорожный столб. Святой отец с облегчением вздохнул, и, предвкушая порцию виски на кресле под солнцем, направился к дому.

 

___

Что произошло в тот вечер у бара, Уилт? Мой отец никогда не был агрессивен, он дипломат, умеет держать себя в руках. Он не пил алкоголя, он не посещал бары. Но в протоколе, я читал его, было написано, будто он был пьян, вёл себя агрессивно, напал на троих посетителей. На троих, Уилт, один напал на троих. Этот протокол составлял Пит Маленс, твой отец.

Ты потомственный полицейский, Уилт. Гордость семьи, школы, полиции, скажи мне, что там было на самом деле?

От спокойного и ровного голоса в трубке Маленсу всё больше становилось не по себе. По спине уже пробежала струйка холодного пота. Собрав силы, он ответил, - Нима, я не знаю, что там происходило. Если бы я вёл это дело, то мог бы ответить тебе точно. Если тебе нужно знать, я для тебя всё выясню. Не беспокойся об этом.

- Я не верю тебе, Уилт, но допускаю, что ты и в самом деле можешь этого не знать. Ты был тогда ребёнком, возможно, отец не говорил тебе о своих делах. Но ты выясни, тебе ведь тоже нужно знать правду. Дело вёл твой отец, Уилт.

Моего же отца похоронили, как собаку. Никто не пришёл проводить его на небеса. Его жизнь, видимо, не была ценной.

Уилт, я вижу, тебе принесли папку с бумагами. Это досье на меня? Ты почитай, в нём должно быть много интересного.

- Ты почти прав, Нима, эти бумаги и в самом деле касаются тебя. Но это ещё не досье. Пока что я могу о тебе знать, что ты и в самом деле родился в Беквудс–сити, и, кстати, мы учились в одной школе. Только я на три года старше тебя, значит, мы учились в разных классах.

- Да, это так, Уилт. Мы учились в разных классах. Позволь, я заполню пробелы в твоих знаниях обо мне, думаю, в моём досье не будет того, что я расскажу.

- Нима, я с удовольствием послушаю твой рассказ. Но сначала я хочу знать, что происходит с заложниками. Они живы?

- Уилт, разумеется, они живы. Разве ты не понял, с ними ничего не произойдёт, пока ты выполняешь условия? Ты обязался их выполнять. Потому слушай мой рассказ дальше.

 

___

От чего не знаю, но моей маме не давался наш язык. Она знала несколько десятков слов, которые произносила со страшным акцентом. Мы с ней общались на фарси, простой язык и очень выразительный. Дома у неё не было проблем с общением, но за стенами его начинались большие трудности. Она с трудом объяснялась с продавцами в магазине, а простая или деловая беседы были для неё невозможны.

После похорон отца некоторое время мы ещё некоторое время нормально жили. Оставались скопленные деньги. Но они быстро кончались. Мама пыталась найти работу, но её никто не брал. Кроме своей основной специальности, она больше ничего не могла делать, не умела. К тому же она очень плохо говорила на нашем языке.

Трудно сказать, на что способна женщина для своего ребёнка. Вернуться домой, в Иран, она не могла. Её не примет семья. Она чужая для них. Она чужая здесь. Пожалуй, её жизнь тоже не ценная.

Она нашла работу. Её взял владелец бистро «Холдкет». Таких бистро три в нашем городе, ты их помнишь, Уилт?

- Да, Нима, я помню эти бистро. И помню владельца, Толстяк Спун, так мы его звали.

- Всё верно, Уилт. Именно он взял маму на работу. Она была счастлива в тот день. Понимаешь, счастлива, ведь теперь она сможет вырастить сына, у неё будут деньги.

Толстяк Спун взвалил на неё всю самую тяжёлую и грязную работу. Она мыла полы, стены, стёкла, посуду. Выносила мусор. Она исполняла всё беспрекословно, очень старалась. Но платил он ей копейки, мы едва сводили концы с концами.

Однажды пришли приставы. Оказалось, что мы за дом должны много денег. Мама не знала этого, она не понимала тех писем, что приходили ей. И почему-то стеснялась просить меня их перевести. Приставы отняли у нас дом. Да, Уилт, потом в нём поселился помощник мэра. Хороший дом, надеюсь, жизнь его стала счастливей. А вот мы оказались на улице. Но это никого не интересовало, наверное, жизни матери и её маленького сына не очень ценны. Что не скажешь о жизни помощника мэра. У него есть ещё два дома, но для человека с ценной жизнью, видимо, мало двух домов, обязательно нужен третий. Он один живёт в трёх домах, наверное, это правильно.

В роли благодетеля выступил Толстяк Спун. Он отдал нам под жильё часть пристройки у своего бистро. Там был склад. Половину помещения расчистили и поставили старые железные кровати, ветхий стол и шкаф. Кровати страшно скрипели, матрасы воняли. На этом складе всегда стояла вонь, он был очень сырым. Но идти нам было некуда. Можно сказать, что мы были рады такому жилью.

Когда я вырос, узнал и другую цену «благодетельности» Спуна. Моя мама была красавицей, Уилт, настоящей красавицей. Её имя Айзера, свет золотой луны. Иногда я слышал, как Толстяк Спун кричит на неё, чем-то грозит. Она кричала в ответ. Мне было страшно, я боялся войти в бистро и узнать, что там происходит. Я не понимал тогда, мне было десять лет, почему она возвращалась порой в рваном платье, иногда с синяками. Она часто плакала по ночам. Я делал вид, что сплю, хотя очень жалел её. Просто она не любила, когда её утешают.

В школе меня звали «вонючкой», рядом со мной никто не хотел сидеть. Учился я хорошо, лучше всех. Мама сказала, что я должен быть лучшим во всём, как мой отец, я очень старался. Но меня всё равно не любили, ни ученики, ни учителя.

 

___

Около школы дорога, узкая, извилистая, и подъём на повороте. Вдоль дороги высокие дубы, красивые раскидистые. Дорога залита дождём, он с утра лил, не переставая, но Ниму это не беспокоило. Он забрался на дуб и учил там уроки. Домой идти не хотелось, под пышной кроной тихо, спокойно, только тихие капли стучат по листьям. Но это где-то сверху, тут, на толстой ветке сухо, таинственно, можно не только делать задания по школе, но и мечтать, представлять себе жизнь, какой будет она, строить планы. Тут никто не видит его, зато он видит всех. Это очень безопасно.

Группа учеником с криками и смехом выскочила из школы, и бегом бросились к дороге, там их должен был ждать автобус. Но вместо автобуса по дороге на большой скорости двигался седан серого цвета.

 

___

- У детей ценные жизни. Уилт? Скажи мне. Ты стал бы спасать жизни детей?

- Да, Нима, разумеется, я стал бы спасать детей.

- Уилт, я подумал также. И спрыгнул с дуба прямо на дорогу. Седан с визгом стал тормозить. Его занесло, он ударился об дерево. Ничего страшного, только помял переднее крыло. Водитель и его пассажирка не пострадали. Если бы я этого не сделал, то под колёсами седана оказались бы дети, они не видели автомобиль, он был за поворотом. А я видел, потому что сидел на дереве.

Ты и я считаем, что у детей ценная жизнь. А вот другие люди считали иначе. Кстати ты тогда был в их числе. Они стали к прозвищу «вонючка» добавлять «болван». Ведь только болван может прыгнуть под колёса автомобиля, который едет на большой скорости. И ведь теперь за помятое крыло моя мама должна заплатить. Над таким дураком стоит посмеяться.

И ты смеялся, Уилт. После этого события каждый считал своим долгом не только посмеяться надо мной, но и пнуть, дать оплеуху. Или позабавиться толпой. Ты был предводителем толпы, ты гордость школы. Сильный, красивый, за тобой бегали девчонки и стайкой следовали мальчишки. Скажи, Уилт, тебе нравилось избивать меня? Я не мог защититься, я был слабым мальчиком, на три года младше тебя и совсем не умел драться. Ты получил тогда удовольствие?

- Нима…

- Не отвечай, Уилт. Я помню твоё лицо, твои глаза. Тебе нравилось это делать. Ты ещё мою маму называл шлюхой. Я не понимал, что это значит, но было обидно. Я понял через год, Уилт. Свет золотой луны – шлюха. Наверное, это очень весело… Ты ведь смеялся.

 

Когда я закончил школу, мамы не стало. Я уже точно знал, что такое шлюха. Только я не понял, какое отношение это имеет к моей маме. Да, она всё чаще приходила в рваном платье. Он её насиловал почти каждый день, Уилт. Она уже не плакала. И сил отбиваться от Толстяка Спуна было всё меньше. Однажды она не выдержала, в её руке оказался нож. Это я видел собственными глазами через стеклянную дверь. Я не знаю, что произошло дальше. Я бежал, чтобы защитить её. Она лежала на полу с распоротым животом. Я опоздал.

Это дело вёл Пит Маленс. Толстяк Спун сказал, что она сама вскрыла свой живот. Ему поверили. Меня никто не стал слушать. У неё не ценная жизнь. Даже священник отказался идти на кладбище, чтобы проводить Айзеру в последний путь. А ведь она приняла нашу веру и носила крест.

Мы сейчас сделаем перерыв, Уилт, после которого я продолжу свой рассказ. Тебе нужно изучить моё досье, понять, что происходит и принять правильное решение. Две жизни сейчас в твоих руках, ты можешь их спасти, ты лучший в этом городе. Ты умеешь спасать жизни. Главное понять, чья жизнь ценнее. Я позвоню тебе через час, Уилт Маленс.

 

***

Броуди многозначно хлопнул Маленса по плечу – Он взял тебя за яйца, лейтенант, что ты будешь делать? Ты подумай, я пока поем, после к журналистам. Надо сделать заявление для прессы.

В ответ Маленс хмуро посмотрел исподлобья. – Я тебе говорил, он всё продумал, - мрачно произнёс он, - это настоящий псих.

- Вот досье, - Броуди протянул папку, - может, найдёшь слабое место. Возьми его в оборот, найди его слабость и дави на неё.

В ответ Маленс отрешённо покачал головой и тихо сказал – Нам придётся досмотреть этот спектакль до конца…

 

- Ситуация под контролем, - уверенно на камеру говорил Броуди, - нет повода волноваться. С преступником ведутся переговоры. Переговоры сложные, но работает наш лучший специалист лейтенант Маленс. За его спиной множество спасённых жизней, и, я уверен, сегодня всё закончится благополучно. Открыто уголовное дело по захвату и насильственному удержанию одного и более лиц.

- Скажите, а что сейчас с заложниками. Какова реальная угроза их жизням.

- Преступник выдвинул условия. Мы соблюдаем их, согласно договорённости, достигнутой лейтенантом Маленсом, пока соблюдаются условия, жизнь заложников будет в безопасности.

- Вам удалось выяснить, кто эти люди?

- Личности заложников устанавливаются в данный момент. Пока нет подтверждённой информации об их именах, поэтому мы не станем называть их.

- Вы установили личность преступника? Кто он? Что он хочет? Какие условия он выдвинул?

- Да, мы выяснили личность преступника, но в интересах следствия мы не будем называть имя. В данный момент лейтенант Маленс изучает его досье, используя паузу в переговорах.

Остальные вопросы я пока оставлю без комментариев, это необходимо в интересах следствия. Сохраняйте спокойствие, не создавайте панику, для этого нет причин.

 

***

Раздался звонок.

- Лейтенант Маленс, я рад, что у вас ситуация под контролем. – Всё тот же спокойный и вежливый голос прозвучал в трубке. Маленс скрипнул зубами. - Броуди замечательно выступил. Особенно интересно слушать такие заявления, когда знаешь, как всё происходит на самом деле. Твой отец, Уилт, наверное, писал рапорты, используя тот же принцип. Ты успел изучить те два дела, о которых я вам говорил?

- Нет, Нима, я изучал твоё досье, ты ведь этого хотел? Я выполняю твои требования, Нима. Только я не понял, про какое решение ты говорил.

- Уилт, я помогу тебе. Мой рассказ не закончен. Сегодня ты должен понять, какое решение тебе нужно принять, это решение ценой в две жизни. Я продолжаю, рассказ, Уилт, а ты послушай, этого нет в досье.

Толстяк Спун сказал, что я могу остаться в его подсобке жить на тех же условиях: мыть посуду, окна, стены, полы, выносить мусор и прочее. Но я молча собрался и ушёл из этой поганой пристройки. Меня ничего не держало, мамы больше нет, и всё вокруг напоминало мне о её страданиях. Школу я закончил с отличием. Да, Уилт, я был круглым отличником. Такое редко бывает в нашей школе. Но в нашем классе было целых два человека, которым это удалось: я и Холли. Она была умной девочкой, очень воспитанной. Наверное, только она относилась ко мне хоть с каким-то сочувствием. Я до сих пор не понимаю, почему она вышла за тебя замуж.

Я уехал в этот город, Гранд-Сити. Устроился работать курьером, мне даже удалось снять небольшое жильё. Хотел поступить в университет. На обучение мне не хватало денег, я пошёл работать официантом. Днём курьером, вечером официантом. Надеялся скопить таким образом денег. Ночами учился, заполнял пробелы в знании. Но зарабатывал я мало, только через три года мне удалось скопить нужную сумму. Я даже купил автомобиль, Уилт. Это был старый, но крепкий «Форд», его списали в фирме, где я работал курьером.

В окрестностях Беквудс–сити есть хороший университет, ты его знаешь, Уилт, Холли училась в нём. Я решил подать документы именно туда, но не из-за Холли, там сильный факультет физики, очень люблю эту науку. Я взял все сбережения, сел в свой форд и поехал.

 

___

Шоссе пробегало сквозь поля. Подъёмы и спуски, ровный ход двигателя, редкие облака на пронзительно синем небе, такое бывает только весной. Cначала дальняя поездка приносила радость. Нима любовался видами за окном, слушал музыку, иногда громко подпевал. Потом он догнал сельский рейсовый автобус, поездка стала утомительной. Автобус старенький, ехал медленно, а обогнать его не было возможности – сплошная линия. Она тянулась уже много километров по этой красивой извилистой дороге, спускалась, поднималась на холмах и ни разу не прервалась.

На одном из спусков автобус вдруг резко дёрнуло, он помчался быстрее, раздался страшный механический вой, автобус слетел в кювет и опрокинулся. Нима подъехал к самому автобусу, резко затормозил и бросился вынимать людей. Уже на бегу он заметил, что двигатель загорелся. Медлить было нельзя, вот-вот и автобус взорвётся. Сквозь разбитое окно он протянул руки в салон и вытащил первого пассажира.

 

___

- Я успел спасти пять человек, Уилт. Потом был взрыв. Горело всё вокруг, меня отбросило в сторону. Погибли все пассажиры, которые остались в салоне, их было трое, а ещё водитель. Спасённым тоже пришлось нелегко, они получили травмы от взрывной волны, у некоторых были ожоги. Но все выжили. Я это хорошо знаю, мы лежали в одной больнице. С двумя мужчинами я был в одной палате.

Транспортная кампания выплатила компенсации всем пострадавшим и семьям погибших. У них были ценные жизни. Их стоило спасать, и они достойны компенсации. Я не был пассажиром, Уилт, потому моя жизнь не ценная и мне компенсация не полагалась.

Ты должен помнить эту ситуацию, Уилт. Ты только закончил полицейскую академию. Это было одно из твоих первых патрулирований. С напарником вы проезжали мимо. Во всех газетах тогда писали, как герои полицейские спасли людей из горящего автобуса. Твоё фото, на нём ты такой мужественный, красивый, было во всех газетах. Твоя служба начиналась очень хорошо. Тогда тебя наградили и повысили в звании.

- Ты помнишь этот автобус, Уилт?

- Да, я помню, Нима.

- Фото из газеты до сих пор в рамочке висит в твоём доме?

- Да, Нима, оно над камином в гостиной.

- В моём досье ведь нет того, что я рассказал, верно, Уилт?

-Да, Нима, только информация о том, что ты был случайным пострадавшим от взрыва этого автобуса.

- Но мы ведь знаем правду, Уилт. И вот чего ещё нет в моём досье. Пострадал мой автомобиль. Он сгорел полностью и сгорели деньги, которые я копил на учёбу три года. Мой автомобиль был застрахован. Знаешь, что мне сказали в страховой кампании? Я не должен был оставлять свой автомобиль рядом с источником повышенной опасности, Уилт. Мне объяснили, что это не страховой случай. Автомобиль сгорел вследствие моей неосторожности, я не должен был парковать его рядом с горящим автобусом.

Тебе на память об этом событии осталась фотография в гостиной над камином, мне ожог на спине и порванные коленные связки. Моя правая нога потеряла способность сгибаться, из-за ожога на спине плохо работает левая рука. Но ведь этого нет в досье, верно, Уилт? Почитай его ещё раз, я позвоню тебе через полчаса.

 

***

Броуди уставился пустыми глазами на Маленса. Поджал губы, сплюнул, достал сигарету, закурил. После первой затяжки спросил – Уилт, а что там было на самом деле, я про автобус говорю. Мне не хочется верить этому психу, но он очень убедителен.

- Дай и мне сигарету. В его словах есть правда. Мы и в самом деле ехали мимо. Услышали взрыв, включили сирену и рванули вперёд. Там был ад, горело всё, даже земля. Несколько тел отбросило в сторону, мы подбежали ближе. Люди оказались живыми, стонали. Мы их оттащили подальше от огня. Они лежали так близко к пожару, что трещали волосы на голове. Вызвали скорую, пожарных. Нима прав в том, что мы никого не вынимали из автобуса. Нам было двадцать с небольшим. Мы просто приукрасили свои подвиги. Потом всех пострадавших увезли на скорой. А дальше додумали журналисты. Я даже не знал, что этот псих был там. Прочитал в досье.

- Понятно, Броуди с шумом выпустил дым, - но он крепко обижен. Похоже у него зуб на тебя, и он не угомонится, пока не отомстит.

- Изощрённая какая-то месть, Броуди. Он умен,… нет, это не месть. Я пока не понимаю, что он задумал, но точно не месть. Такой мотив он считает ниже себя, будь уверен. Тут что-то другое. Если бы ещё так не раскалывалась бы голова…. Надо съесть что-нибудь, я смертельно устал и хочу жрать.

Маленс только доел гамбургер и делал последний глоток кофе, когда зазвонил телефон.

 

***

Раздался звонок.

- Теперь ты сыт, лейтенант Маленс? – спросил всё тот же спокойный и вежливый голос.

- Да, спасибо, Нима. Ты не голоден? Мы можем передать тебе еду любым приемлемым для тебя способом.

- Спасибо, Уилт. Можно твоё предложение я не буду считать заботой обо мне? У вас в отряде хорошие снайперы, я не хочу быть подстреленным ими, мне важно закончить то, что я начал. Еды у меня много, и воды тоже. Заложники тоже сыты и не испытывают жажды.

Так я продолжу свой рассказ.

 

___

Профессор Доуван Нейс вошёл в кабинет декана факультета физики. После короткого приветствия, подошёл к столу и положил на него дорожащими руками стопку бумаг.

- Что с вами, Доуван? Я никогда не видел вас таким взволнованным.

- Вы прочтите. Вы всё поймёте сами. Когда прочтёте. Я не видел таких работ за всю свои историю учёбы и преподавания. Полагаю, уважаемый коллега, мы с вами в свои годы не написали бы такой работы.

Декан погрузился в изучение работы. Закончил, поднял голову, глаза его блестели – Что же, поздравляю вас, профессор, вы вырастили прекрасного ученика. Подскажите, кто из студентов написал её?

- В том-то и дело, он не студент! Он вообще не учился в университете! Он прислал мне работы по программе трёх курсов. Он изучил всю программу самостоятельно и написал вот эту итоговую работу.

- Так… и что вы хотите сказать, Доуван?

- Он просит возможности учиться заочно у нас, поскольку у него нет денег на оплату даже одного семестра. Я предлагаю взять его, более того, назначить стипендию. Мы должны, нет, мы не имеем право игнорировать такой талант. Мы ещё увидим его статьи в лучших профильных изданиях. Возможно, перед нами будущий нобелевский лауреат.

- Дорогой профессор, я готов разделить вашу точку зрения, но только после того, как изучу все его работы. И есть ещё один важный момент, я на счёт остальных предметов. Мы ничего не сможем сделать для него, если он неуч. Ректор просто не станет меня слушать.

- Блестяще, смею вас заверить блестяще. Все его работы по другим предметам хороши, насколько я могу судить об этом. Но вот физика! Мы обязаны что-то сделать!

___

Я стал студентом, Уилт. Мне даже назначили стипендию и выделили койку в общежитии. Я был счастлив. У меня даже появилась девушка.

- Нима, прости, я перебью тебя.

- Ничего страшного, Уилт. Ты что-то хочешь спросить.

- Да, Нима. твоя история очень хороша. Я почти растроган и, поверь, проникся сочувствием к тебе. Девушка, любовь, твои таланты, это чудесно. Твоё упорство и тяга к знаниям восхищают. Только вот ты совсем недавно вышел из тюрьмы. Тебя осудили за умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью, пострадали три человека, Нима. сейчас ты угрожаешь ещё двум людям, их жизни в опасности.

Нима, что-то не складывается с тобой. Я не могу понять. Ты, вроде, жертва, жизнь несправедливо обошлась с тобой. Мы могли бы это исправить, но ты выбрал путь, который лежит вне закона. Я хочу тебе помочь, и у меня получится, если ты поможешь мне. Нима, ты рецидивист. Ты опять совершаешь преступление – ты угрожаешь жизням людей. Давай мы выберем другой путь, и на этом пути не будет жертв. Только так я смогу тебе помочь. Ты отпустишь заложников, всё остальное будет решить намного легче. Нима, что ты скажешь мне?

- Скажу, что молодец, Уилт. Не зря ты считаешься лучшим переговорщиком в этом городе. Даже в патовой ситуации ты пытаешься перехватить инициативу и повести свою игру. Только ты не понял, что эту ситуацию надо решать иначе. На кону две жизни, и они в твоих руках. Ты должен понять, что происходит, и тогда твоё решение будет верным.

Ты правильно сделал, что спросил про тюрьму. Я как раз хотел рассказать тебе об этом.

 

___

В такие летние вечера трудно усидеть дома. Начало лета, поют птицы, природа набирает силу и отовсюду доносится аромат цветущих трав. Они вышли из машины, и подошли к краю обрыва, отсюда открывался потрясающий вид на закат. Солнце садилось в редкие облака, подкрашивая их фантастическими цветами. Можно было увидеть алый и лазоревый цвет, нежно розовый и тёмно-бардовый. Они стояли вдвоём и не разговаривали, не было даже малейшего желания нарушить эту дивную красоту словами. Сердца замерли, тела прижались.

Солнце почти село, когда они услышали шум автомобиля за спиной. Он остановился перед их автомобилем, Нима забеспокоился, у них теперь нет возможности уехать. Его беспокойство усилилось, когда из машины вышло трое мужчин.

 

___

- Уилт, я говорил тебе, что не умею драться. У меня не сгибалось колено, и плохо двигалась левая рука. Скажи, как я мог избить троих здоровых мужчин? Я потерял сознание после первого удара в голову. Что было с моей девушкой, Уилт, можно только догадываться.

Они сами покалечили друг друга, когда решали, что делать с трупом Санти, их ссора перешла в драку. Я это слышал, когда начал приходить в себя. В итоге они просто сбросили её тело с обрыва. Эти трое были сильно пьяны, Уилт. Сбросить меня и наш автомобиль им то ли не хватил сил, то ли ума. Они пили виски, ругались и смеялись. После вырубились прямо там, где сидели.

Нас всех подобрал полицейский патруль. В участке они написали, будто я их избил, они не могли сопротивляться, потому что были пьяны. Про Санти в их показаниях нет ни слова. Знаешь, что меня удивило, Уилт? Они так складно всё говорили и вместе, и порознь, что даже я поверил бы в истинность их слов. Суд счёл их слова правдой. У них ценная жизнь, Уилт, правосудие на их стороне.

Имена этих троих: Сап Велливан, Инт Персин и Мерт Холан. Ты их знаешь, Уилт, ведь они твои друзья с детства. Почему им так складно всё удалось провернуть, Уилт? Может быть им кто-то помог? Дело вёл Пит Маленс. Тебе нужно знать правду, Уилт. Отправь патруль к тому обрыву, возьмите альпинистов. Это недалеко от университета, ты должен знать это место. Возможно, вы найдёте останки Санти. Видимо у неё не очень ценная жизнь, раз она так закончилась, её даже не похоронили.

Я дам тебе время, чтобы ты мог удостовериться в истинности моих слов. жди моего звонка через час.

 

***

Маленс устало сидел на пороге микроавтобуса и молчал, опустив голову. Броуди смотрел на него и тоже молчал. – Я всё проверю, наконец, сказал он. Тебе принести кофе? – В ответ Маленс кивнул головой.

Уилт продолжал сидеть на том же месте, когда Броуди вновь с ним заговорил – Я проверил, Санти Фолинс пропала без вести. Заявление в полицию подали её родители, она должна была приехать из университета домой на каникулы. В ожидаемое время она не вернулась, сделали запрос в Университет, там ответили, что она уехала. Поиски не дали результатов.

Маленс поднял голову и тяжело посмотрел на Броуди. - Я так и подумал, - медленно и тихо ответил он, - никто не заслужил такой смерти.

- Так, лейтенант Маленс, приказываю поднять голову и вычистить сортир в своей голове! Кто сказал, что она погибла, и кто сказал, что слова этого психа – правда?! У тебя две жизни, твой долг их спасти, потому отставить сопли и слюни. Подъём, пошли работать.

- Ваш приказ выполнен, капитан Тивс Броуди! – Маленс подскочил и встал по стойке смирно. Потом, он опять сел на порог микроавтобуса и тихо сказал, - Прости, Тивс, понимаю, ты хотел привести меня в чувство. Ты настоящий друг. Просто я… эээ… - не найдя слов, Уилт просто махнул рукой.

- Что ты будешь делать? – Броуди по-прежнему старался держаться бодро.

- Я не знаю. Если то, что он говорит – правда, то я просто, не знаю, что делать. Мне просто жаль этого парня, но он преступник. Он осознанно шёл на одно из тяжких преступлений, захват заложников, это… Мы обязаны соблюдать закон.

В тоже время мне его не жалко, наоборот, что-то вроде тихой ненависти, ты понимаешь, о чём я. У него под дулом пистолета двое людей. Они-то здесь причём… - Маленс резко замолчал, задумался.

- А по мне он просто псих, - уверенно заявил Броуди, - у него крыша поехала, вот и всё…

- Подожди, Тивс. А если заложники…. Уверяю тебя, заложники часть его игры, он выбрал их неслучайно. Он хочет мне что-то сказать, насколько я понимаю психологию таких психов, преподать урок. Заложники часть его плана, я тебе точно говорю, осталось понять кто они. Поймём, что он хочет сказать, поймём и имена… или наоборот…

 

***

Раздался звонок

- Лейтенант Уилт Маленс на связи.

- Уилт, ты помнишь мой вопрос?

- Да, Нима, чья жизнь ценнее.

- Ты готов ответить на этот вопрос? Или тебе ещё нужна помощь?

- Нима, ответ у меня прежний. Прости, я вынужден напомнить тебе, что ты преступник. В твоих руках жизни людей. Две жизни, Нима, при этом ты спрашиваешь меня, чья жизнь ценнее? Ты спрашиваешь у меня, Нима. Угроза жизням ты, а я пытаюсь помочь тебе и заложникам. Вопрос ценности жизни стоит не у меня, Нима, это твой вопрос, для себя я уже всё решил.

- Значит, ты пока не понял, Уилт, жаль. – В трубке на некоторое время установилась тишина. И вновь раздался спокойный и вежливый голос – хорошо, я постараюсь тебе помочь. Тебе нужно спасти две жизни. Они в твоих руках, Уилт, не в моих. Собственно, потому и возник этот вопрос, и тебе придётся на него ответить. Ты ведь должен понять, чьи жизни ты спасаешь, верно?

- Нима! Что с заложниками?!

- Успокойся, Уилт, с ними всё в порядке. Ты ещё не понял, кто они. Тебе важно это понять.

- Нима, кто они?!

- Уилт, ты должен точно знать, что происходит в тюрьме с заключёнными, которые не могут за себя постоять. У меня было повреждено правое колено, и плохо двигалась левая рука, к тому же я не умею драться, Уилт. Теперь у меня вывернуты оба колена, повреждены тазобедренные суставы и тазовые кости. Мне отбили почки и сломали два ребра. Растянута прямая и сигмовидная кишка. Я это говорю тебе не ради сочувствия, не для того, чтобы вызвать жалость. Как ты думаешь, Уилт, кого я мог взять в заложники? Кого бы ты взял на моём месте?

- На твоём месте… главную причину моих бедствий… Нима!!! У тебя мой отец?! Кто женщина?! Нима, говори, иначе, клянусь, я не знаю, что с тобой сделаю, но это будет…

- Успокойся, Уилт. Криком ты ничего не решишь. Ты так и не понял, почему Холли ушла от тебя?

- У тебя Холли? Сволочь! Я тебя достану!

В этот момент к Маленсу подошла Стефи, помощница Броуди. – Лейтенант Маленс, вот свежие данные по преступнику, думаю, вам важно это знать. – Ты что здесь делаешь?! – в ответ закричал Маленс, но быстро взяв себя в руки, молча взял бумаги.

- Лейтенант, - невозмутимо продолжала Стефи, - это его дипломы и публикации в различных научных журналах. Он получил престижную премию, его открытие взволновало научный мир. А вот это штраф за хулиганство, прямо в тот день, когда он вышел из тюрьмы.

- Спасибо, Стефи. – Маленс вернул бумаги и молча поблагодарил Броуди, приславшего помощницу, чтобы остановить вспышку гнева. Впрочем, информация была полезной.

- Нима, ты на связи?

- Да, Уилт. Тебе принесли новые подробности моей жизни?

- Я узнал, что ты сделал важное открытие в физике. А ещё ты успел, возвращаясь из тюрьмы, нарушить закон. У тебя, похоже, это входит в привычку. Что ты натворил, Нима?

- Да, Уилт, я обязательно тебе расскажу.

 

___

Поезд на большой скорости мчался сквозь поля. В вагоне народу немного, каждый занят свои делом. Кто-то разговаривает по телефону, кто-то спит, Нима читает. Вдруг поднимается мужчина и подходит к старику, который тихо дремлет у окна. Что-то нервно и грозно говорит ему. Старик поднимает голову, отвечает. Ниме кажется лицо старика знакомым.

Старик что-то пытается сказать мужчине, в вагоне шумно, слов не разобрать. Вдруг мужчина вынимает пистолет, теперь он уже кричит на старика. Люди в панике выбегают из вагона. Нима остаётся на месте. У него тяжёлая инвалидная коляска, выданная в тюремном лазарете, на такой далеко не убежишь.

Страха нет, в тюрьме он остался, только в голове стучит только один вопрос: «Что делать?». Мужчина поднимает пистолет, локти согнуты, приготовился стрелять. Нима замечает рядом с собой стоп-кран, думать некогда, надо спасать старика. Он дёргает ручку. Поезд вздрогнул, завизжали колёса.

Мужчина упал, выронил пистолет. Поднялся и бросился в тамбур. Старик потерял сознание. Пришла полиция, выяснила, кто сорвал стоп-кран, составили протокол и выписали штраф.

___

- Уилт, вот так было дело. Этого не напишут в досье. Теперь скажи мне, кого я мог взять в заложники?

- Нима, если хоть волос упадёт с головы отца или Холли, клянусь, я сниму с тебя шкуру!

- Ты уже знаешь про премию, Уилт. В тюрьме сложно заниматься наукой. У меня получилось. Вышел я досрочно, по состоянию здоровья. На деньги от премии купил этот дом.

- Чтобы посадить в них заложников?!

- Уилт, чья жизнь ценнее?

- Ты засранец, Нима! Ты не имеешь никакого права угрожать людям.

- Уилт, кого в заложники может взять инвалид на коляске?

- Отпусти отца и Холли, Нима! Или я уничтожу тебя!

- Уилт, чья жизнь ценнее?

- Ты хочешь сказать, что твоя разнесчастная судьба делает твою жизнь ценнее жизни моего отца и Холли, матери двоих детей? Ты кем себя вообразил, Нима. Великим учёным, справедливым мстителем? Кто дал тебе право решать, чья жизнь ценнее?!

- Я знаю ответ на этот вопрос, Уилт. И знаю, чьи жизни тебе нужно спасти. Ты ведь умеешь спасать жизни. И эти жизни всегда ценные. А моя жизнь, как следует из твоих слов, не особенно ценная, её не стоит спасать. Ты ведь не будешь её спасать, Уилт, верно?

- Нима, ты сам создал эту ситуацию. И тебе отвечать перед законом в зависимости от тяжести твоего преступления. А если что-то случится с отцом и Холли, я сам превращу тебя в фарш, и никто не сможет остановить меня.

- Ты потомственный полицейский, Уилт. О тебе пишут в газетах, ты ведь лучший. Ты гордость школы и полиции. Почему от тебя ушла Холли? Что ты сделал не так?

Впрочем, не важно, Уилт, не отвечай. Я понял твою позицию. Зная о том, как вы будете подавать информацию в СМИ, я решил сам информировать людей о происходящем. Потому вся ваша ложь и манипуляции не помогут на этот раз. Всё происходящее, наши разговоры, сьёмка со всех камер с момента приезда полиции транслировалась в интернете. Уилт, множество людей смотрят на нас. Они будут знать правду. Как твоя карьера, лучший полицейский?

Не отвечай. Да, я забыл сказать, уже после того, как в том поезде меня оштрафовала полиция, я вспомнил лицо старика, это был Пит Маленс.

Ты не понял, кого в заложники может захватить инвалид на коляске. Потому ты не смог ответить на мой вопрос. И ты не понял, чьи две жизни тебе нужно было спасти сегодня. Моё имя, Нима, это значит – справедливый.

Чья жизнь ценнее, Уилт?

 

Маленс услышал в трубке выстрел, через несколько секунд второй. – Слышал два выстрела! – Громко сказал он. Броуди тут же дал команду к штурму. Осторожно группа захвата приблизилась к дому. Все замерли, когда они прошли запретную черту, взрыва не произошло. Группа вошла в дом.

 

Броуди подошёл к Маленсу. – В доме не было никакого газа. – Маленс поднял глаза, внимательно слушая. – Уилт, не было и взрывного устройства, к водопроводной трубе скотчем была примотано зарядное устройство для телефона. У него мигал тот самый светодиод, который мы видели в окно.

- Что с отцом и Холли?! Броуди, не молчи!

- Не было никаких заложников. На креслах сидело два манекена. Они не пострадали. А вот твой визави мёртв. Первый выстрел был неудачным. У него был здоровенный пистолет, пуля прошла мимо головы, задела череп и вошла в потолок. На второй выстрел он не промахнулся, засунул дуло себе в рот. Он мёртв, Уилт, а ты уволен.

 

Фермер Питерсон возвращался поздно из бара, это единственное подобное заведение в Беквудс–сити, работающее до полуночи. Он стоит на самой окраине возле дороги, и в нём всегда много народу. Питерсон вышел последним, его друзья уже разошлись по домам. Вдруг он увидел мужскую фигуру в длинном плаще. Мужчина смотрел на луну и что-то бормотал. - Эй, приятель, крикнул ему фермер, - выпей-ка со мной, у меня сегодня хороший день. Я угощаю!

Мужчина никак не отреагировал на Питерсона. Фермер подошёл ближе, - Ты чего молчишь? Выпить хочешь?

- Свет золотой луны, - ответил тот. Помолчал и добавил – Что ты будешь делать, Уилт? Айзере, свет золотой луны, это очень смешно. – Незнакомец дико захохотал. От этого смеха у Питерсона мурашки побежали по спине. Незнакомец резко замолчал, развернулся и пошёл восвояси, приговаривая на ходу: «Чья жизнь ценнее, Уилт?».

После этого странного мужчину в плаще не раз встречали разные люди. Это всегда было поздно вечером или ночью. Чаще всего мужчину видели, когда на небе была луна. С ним не раз пытались заговорить. На все вопросы он всегда отвечал: «Что ты будешь делать, Уилт?», а после уходил, повторяя бесконечно «Чья жизнь ценнее, Уилт? Чья жизнь ценнее?».

 

14.04.2020