Серафим Крезович Вамшишинский лежал в кровати и медленно отходил ко сну. "Жизнь удалась!" – была последняя мысль депутата, перед тем как уснуть. Сладкая дрема обволакивала уставшее от дел праведных тело, а тихое рокотанье телевизора убаюкивало его. Но сон оказался на редкость неспокойным! А приснилось депутату вот что…

…Когда туман забытья рассеялся, Серафим Крезович явственно увидел себя лежащим в кровати в комнате похожей на ту, которая бывает в студенческом общежитии. Рядом мирно сопели соратники по фракции. А глава ее, стоя перед зеркалом, чистил зубы, споласкивал рот из алюминиевой солдатской кружки и плевал в стоящее рядом ведро, на котором было написано "Комната 911". Депутат в ужасе закрыл глаза, а когда открыл их, видение не только не рассеялось, но стало гораздо четче, и принимало самые, что ни на есть, реальные очертания. Где-то в изголовье раздался треск, казалось, что по глиняной тарелке колотят со всей силы алюминиевой вилкой. Но это был всего-навсего звук будильника, оставшегося здесь со времен не столь отдаленный дожидаться часа X. Товарищи по фракции с криком "Кто последний?!" спрыгивали с панцирных кроватей и неслись по коридору в надежде занять место в уборную. То там, то тут из открытых дверей выскакивали депутаты других фракций. Возникали стихийные митинги, перерастающие в потасовки с нецензурной бранью.

После утреннего туалета, раздался резкий звонок, призывавший к завтраку. Вамшишинский почувствовал, что безумно хочет есть, и стал спускаться вниз с девятого на первый, т.к. лифт был отключен "Скупер-энерго" еще во времена прошлой Думы.

В депутатской столовой царила спартанская обстановка. Стол на 10 человек, 10 алюминиевых солдатских кружек, огромный алюминиевый чайник, содержимое которого напоминало нечто среднее между чаем и киселем, и алюминиевый бачок с поварешкой, от которого шел аромат овсянки. Серафим Крезович мучительно сглотнул и понял, что есть расхотелось.

После завтрака всех депутатов погрузили в один большой автобус, марки "Икарус", буро-желтого цвета, с заляпанными грязью стеклами. Везли их на работу в Думу. Из выхлопной трубы исполина стелился сизый дым, и Вамшишинскому сразу подумалось о том, когда этот автобус в последний раз проходил техосмотр. Но так как полис автогражданки был, вопрос о техническом состоянии экспоната просто-напросто отпал. "Едет, значит едет!" – подумал Серафим Крезович.

Дорога от депутатского общежития до Думы занимала времени больше, чем все чтения "О государственном бюджете". На поворотах и трамвайных переездах депутатов легонько подбрасывало на 1-1.5 метра вверх, казалось, водитель забывал о том, что везет в салоне государственных чиновников, а не простых граждан. "Наконец приехали!" – подумал Вамшишинский. И вся депутатская рать, дружно пошатываясь, сошла на землю и исчезла за массивными дверями гос.учреждения.

На повестке дня стояло три вопроса:

1. Выдача проездных билетов народным депутатам на гор.электротранспорт

2. Вопрос о предстоящих летних каникулах депутатского корпуса

(коллективная поездка в Монголию по железной дороге)

3. Принятие поправок к закону "О поправках"

(Мы сознательно не будем описывать творящееся в зале заседаний, дабы не приближать сон депутата Вамшишинского к реальности, но о происходящем в его стенах вы можете узнать в любое время на любом канале центрального ТВ)

В перерывах между заседаниями был обед. Серафим Крезович радостно ринулся по направлению столовой. Некормленый с самого утра организм радовался предстоящему пиру: живот безудержно урчал, а желудок съеживался и ждал своего часа. Но предусмотрительные хозяйственники Думы обед решили выдать сухим пайком: банка гречневой каши на двоих, упаковка сухариков типа "Кириешки" и бутылка минеральной воды… без газа, которая была бутилирована в соседнем дворе.

Возвращаясь с обеда, депутат почувствовал, что в зале стало гораздо холоднее, чем было с утра. В голову полезли нехорошие мысли: про замерзающих коряков, города Заполярья и необъятные колымские просторы. Но все оказалось намного прозаичнее, Дума задолжала… Серафим Крезович мысленно задавался вопросом "Куда же делся стабилизационный фонд?", который несложными путями умножения и сложения приобретает с каждым днем все более внушительные размеры, так что цифры эти больше похожи на расстояние в километрах от Земли до Сириуса. Но представители правительства хранят на этот счет гробовое молчание. Будем мерзнуть!

Наконец рабочий день закончился. Той же дорогой и в том же автобусе депутаты ехали в свое общежитие, завистливо глядя в окошко на счастливых обладателей Мерседесов и BMW, лексусов и тойот, и даже обыкновенная жигулевская девятка казалась чем-то призрачным и далеким, потому что до зарплаты была еще целая вечность. Да и оставалось вопросом, не случиться ли очередная задержка, эдак, на месяц-два.

Привычно выпрыгнув из автобуса, депутаты с шумом стали разбредаться по своим комнатам. К Вамшишинскому подбежал запыхавшийся депутат Сплетняйло:

- Вы слышали новость? Сосед ваш, депутат Шишвамский, решил вчера, что с него довольно, и он захотел пойти на больничный. Но больница находилась в другом конце города, в очередях сидели пенсионеры, которые не пропускали никого, даже по депутатским удостоверениям. Но и прорвавшись на прием к терапевту, ему было дано направление на сдачу анализов в другой поликлинике, которые он сдал сегодня, а завтра его уже выпишут, как выздоровевшего.

- Да как же так, милейший?

- Истинную правду, говорю Вам, уважаемый. А еще говорят, что в следующий раз в баню нас поведут строем. Только я Вам этого не говорил, – пролепетал Сплетняйло и скрылся.

Вамшишинский огляделся вокруг, в вестибюле возле единственного телефона-автомата на все общежитие была огромная давка, всем хотелось позвонить домой. Но как только включился телевизор в конце коридора (один на этаж), все ринулись к нему. По ТВ показывали "Парламентский час".

На ужин Серафим Крезович не пошел. Они сбросились с товарищами по фракции на колбасу, заварили чаек и поужинали у себя. После чего, измотанные, улеглись. Панцирные кровати скрипели и продавливались, впивались депутатам в бока, но тем было уже не до нежностей, мысли о делах государственных как рукой сняло, и хотелось просто, по-человечески, спать…

Вамшишинский проснулся, посмотрел в потолок и увидел знакомый бархатный балдахин над кроватью, услышал мирное сопение красавицы-жены рядом, которая и не догадывалась о том, что происходило с ее супругом несколькими мгновениями ранее. "Как хорошо, что это был сон", – тихо произнес Серафим Крезович, голос его дрожал. Он долго лежал и смотрел в окно, снег падал хлопьями, словно в замедленной съемке. Также медленно, но верно, возвращалась к нему уверенность, и через некоторое время Вамшишинский повернулся на другой бок и захрапел. Жизнь удалась!

 

P.S. До новых выборов оставалось 1354 дня…