Это было во времена далёкого детства в СССР, когда царила строгость в школах в отношении одежды и сменной обуви, которую у нас называли переобувкой. Сезон начинался с первыми осенними дождями и заканчивался последней весенней слякотью. Таскать с собой мешок с переобувкой было лень, её постоянно забывали или теряли, что было весомо, в те времена, когда достать приличные сандалики было непросто. Китай только начинал своё восхождение на пьедестал поставщика дешёвых подделок низкого качества. Зимой, многие из нас просто надевали валенки на сандалии и так шли домой, благо и валенки были на вырост, ноги спокойно размещались вместе со сменкой. В остальное время, тем, кто забыл переобувку, предлагалось на выбор, или получить общественное порицание, или ходить босиком, оставив уличную обувь в классе. Десятки младшеклассников дефилировали в столовой и коридорах, как на подиуме модели, стараясь не задеть торчащие из половиц гвозди и не порвать носки. Иначе ждала заметка в стенгазете «Молния». Один раз и мне довелось прошагать в носках, что крайне задело меня и я решил, что не буду больше так делать. В следующий раз, на вопрос, что выбираю, я гордо ответил, что согласен на общественный позор и осуждение, после чего потребовалось назвать свою фамилию. Дежурили старшеклассники и ни один из них не знал нас, кроме как в лицо. Я не задумываясь назвал фамилию писателя, чью книгу в тот момент читал, некто Сергеев. Так и повелось, каждый раз забыв переобувку, я бессмертил имя писателя и бодро шагал дальше. Так прошёл учебный год. Видно где-то подвели итоги, потому что однажды собрали линейку, вывели всех учащихся младших классов и наступила торжественная тишина. В центр вышла директор школы, представительная тётка пожилого возраста. Гневно обозрев нас, она крикнула:

 

- Сергеев, выйди! Ты уже почти год ходишь без переобувки, сколько можно?!

 

Как и все, я стоял. Ведь формально я не Сергеев.

 

- Сергеев негодяй, выходи, хватит прятаться!!!

 

Стены тряслись и звенели от истошного крика, директриса содрогалась в судорогах. Все оглядывались, кто такой этот Сергеев, где он, почему не признаётся? Но поскольку старшеклассников не было, некому было опознать меня, злостного нарушителя и я скромно молчал, справедливо рассуждая, что это не самое страшное преступление.

 

После потока стенаний и угроз, сопровождаемых воплями и потрясанием кулаками, директриса выдохлась и разрешила всем пойти в классы.

 

Больше переобувку я старался не забывать.