В простор засмотревшись отблеском звезд

Волшебница ночь над далью встаёт

Следом за ней на престол-небосвод

Месяц рогатый в мерцанье взойдёт (Темнозорь)

 

Тонкий серп Луны, пройдя к утру свой положенный круг, зацепился рогом за верхушку сосны и замер, чтобы заглянуть в окно одинокой заимки. Разлился по полу лунной лужей. Ярый тут же открыл глаза. Он знал, что всю ночь Михалыч, надежно охранял дом. Тонким чутьём таежного человека, неплохого музыканта в прошлом, Ярый слышал его медвежьи шаги под окнами, хруст веток под ногами, скрип калитки уходящего в тайгу зверя.

 

Хотя зверем его Ярый никак не мог считать. Он был много больше, чем просто обычное животное. Даже и не друг, а брат. И появился он на заимке совсем не случайно. Ярый умел читать знаки и угадывал деяния Велеса.

 

Поэтому, когда 6 лет назад прибился на заимку полугодовалый лохматый кутенок, Ярый сразу в этом угадал Его промысел. Тот майский день Ярый отлично запомнил. Мать копалась в огороде и услыхала посторонний шум. Вышла за ограду и увидела, как медвежонок стоял и по-человечьи плакал. Ярый пытался что-либо узнать о его семье, и, прихвативши ружье, отправился в лес по следам, но выяснить ничего так и не удалось. Скорее всего, мать погибла, иначе он бы остался с ней до положенных трех лет, пока не научился самостоятельно охотиться.

Казалось, ничего необычного не произошло. Подумаешь, медвежонок набрел на заимку! Да таких случаев в тайге сколько угодно. Мать с Татьяной именно так и подумали. Но только Ярый знал, что означал ночной гость, зачистивший на заимку и ухавший на сосне несколько ночей подряд.

 

Мать сразу же увела мишку в дом, как только увидела. Она накормила его молоком через надетую на бутыль соску. От жадности, кутёнок захлебывался и перхал, злился. Но когда у него разглядели зубы, то почти сразу же перевели на обычное кормление. Раскрошив добрую четверть свежеиспеченного хлеба в миску, мать залила его теплым молоком и мишка как поросенок, причмокивал, разбрызгивая в разные стороны новое блюдо. Однако, он долго еще скучал по матери и ее молоку.

 

-Малыш! Сосать бы тебе мамкину титьку до года-двух! -приговаривала мать Ярого, ласково потреплевая мишку по голове. Спальное место оборудовали на старом одеяле у печи. Медвежонок с глазами ребенка так и остался у них.

 

По-первости, он дичился людей, но очень скоро освоился и начал шалить, опрокидывая в сенях кадку с квашеной капустой, за что справедливо получал тряпкой по носу от матери. Бегал за козой вокруг дома. Мать переживала-не задерет ли- лапы то уже ого-го какие! Но, что самое забавное, он пытался бороться с Ярым! А сила у небольшого медвежонка чувствовалась крепкой.

 

Но когда побольше подрос, то игрища его поменялись. Он получил имя Михалыч, вместо привычного Мишка, да малыш. Стал чаще убегать в тайгу, но ненадолго, к вечеру почти всегда возвращался, охранять дом. Исключение составляли только охота за дичью, коих по округе водилось стаями, да зимняя спячка. Михалыч наедался на всю зиму мухоморов, ягод и кореньев растений. Строил себе дом-берлогу и завалившись на бок, подперев лапой здоровенную голову, мирно засыпал.

 

А чуть капель да первые лужи-Михалыч уж тут, как тут. Так и выходило, что он законно пропадал с октября по март. Во всяком случае, в это время следы его лап поблизости нигде не были замечены. Волки захаживали, вынюхивая трофеи, но запор в сарай к козе был прочным. В тайгу возвращались солоно хлебавши. Собаку они уволокли в лес еще в первую зиму. Прямо с цепью и будкой. Ярый утром спохватился- по тропке снег алым окрашен и следов волчьих тьма. Поэтому, заряженное ружьё у Ярого всегда наготове.

 

А когда 5 лет назад появились близнецы, медведь вдруг сам стал ограничивать себя в общении. Он приходил и издалека наблюдал за домом, будто понимал, что люди волнуются за своих детей.

 

Ярый знает, подойди он сейчас к окну, то в ранних сумерках будет виден удаляющийся медвежий силуэт Михалыча. Но вставать из теплой постели Ярому было лень. Рядом сладко посапывала его семья. Умиротворенный, он продолжал лежать, прикрыв глаза, настраивался на предстоящий обряд. Время уже поджимало и очень скоро Ярый войдёт в комнату гостя. А пока он нежился рядом с женой.

 

Татьяна, будто примерная жена декабриста, все оставив, подалась вслед за любимым за тысячи километров в тайгу. Некоторое время жили втроем в недостроенном доме. Сначала все вместе в одной комнате, по мере работ, жилье расширялось и настал день, когда мать, наконец-то, отделилась, перейдя в соседнюю комнату. Молодым надо жить отдельно. К слову, под одной крышей, жили мирно и без бабских склок. Сердце Ярого радовалось, а душа начала оттаивать, видя преображение своей жизни.

 

Мать всегда была на подхвате. На неё можно положиться. Татьяну приняла как дочь. Хотя сестра Ярого осталась жить в столице. Там и семья, и работа. За сестру Ярый бы спокоен. Рассудительная и неглупая, она успешно делала карьеру и растила двух его племянниц. Ярый любил их всех. Его большое сердце вмещало любовь ко всему, начиная от былинки на земле да тварями и заканчивая всеми на свете людьми.

 

-Нет плохих людей в мире! Нет! -утверждал он. -Народ может быть глуп, слеп, так это не их вина, а промысел...

 

Частенько мать, слушая сына, хваталась за сердце.

-Жизнь его ничему не учит! -со слезами думает она в таких случаях. -Один такой уже сгинул за свою доброту!

 

И снова всплывают в памяти Ярого те первые тягостные дни без него. Когда горечь от потери не отступала ни на миг. Вой матерей на могиле Авеля. Их каждодневные стояния у портрета с аляпистыми цветами среди рыжей глины. Для матери Ярого он был всем, что ей оставалось от брата.

 

И то, как Авель пронзительно-синим взглядом в упор смотрит на каждого, кто подходит к его теперь уже постоянному месту обитания.

 

Отчетливо вспомнился крик его старенькой бабушки над разверстой могилой. Бедняжка хотела докричаться до того, кто там, наверху не смог защитить её родного мальчика от этого урода...

 

Ярый горько усмехнулся, вспомнив последнее общение с Мессией, когда тот приходил к нему в однокомнатную квартиру на 5-ом этаже. Обида на него так и не отпускала.

 

Бледное неживое лицо Авеля там, в портале меж мирами в ту памятную ночь часто всплывает пред ним. С тех пор они не виделись. Ярый знал, что он теперь далеко, там, куда нет пропуска никому. Отец наложил запрет на их встречу в астрале. Это оказалось опасно для обоих братьев. Ведь не вмешайся своевременно Велес, Ярый так бы и застрял меж мирами. Из-за этого и второй брат мог не попасть в свой мир. А это недопустимо. Неприкаянной душе пришлось бы еще долго скитаться меж живых людей. Да и много чего ненужного могло произойти.

 

Тем более, Ярый ему нужен именно здесь, среди обычных людей. Слишком много надежд возложено на него. В знак уважения к Велесу и, памятуя о его особых заслугах перед ним, Мессия и сам взялся незримо помогать Ярому. Ибо кто, как не могущественный Велес пустил на небесную твердь Рождественскую звезду, славить народившегося Мессию? А кто прислал Волхвов с дарами приветствовать Младенца, родившегося в хлеву рядом со скотиной?