Что хочет автор. Литературные конкурсы

70 полных лет — не шуточки. А 71 год — тем паче: отнюдь и далеко не шуточки. Пора подводить литературные итоги (пока что предварительные). Подвожу: они не шибко утешительные — ни одной денежной литературной премии добыть не случилось (а вещами — в частности, подушечкой-думкой! — случалось). А вот безгонорарные праздники на моей литературной улочке шумели-гуляли не так уж и редко — кое-чем автору, судя по откликам и даже рецензиям, удавалось читателей и критиков «укатать». (Последнее слово закинуто в мой огород настоящим литературным экспертом.)

Один великий мастер слова — не Гоголь! — сказал: «Стиль, что нос». А другой малоизвестный словатор (то есть — я; и новый литературный термин — мой!) невпопад добавляет: «Суем его, куда попало». На этот раз «попало» в собственную писчебумажную лавочку: в свои заголовки (полка 1), подзаголовки (2), посвящения (3), эпиграфы (4), «начала» (5) и «концы» (6).

Ой, а «товара» на этих полках — тьма. А достану-ка для увеселения глубокоуважаемых читателей с каждой понемногу, и, как сказал другой великий мастер слова (тоже не Гоголь), «с нас довольно».

Конец «вводной». Начинаю шарить.

С полки 1. Заголовки

(горячая двадцатка, в справедливом алфавитном порядке)

17 мгновений весны, лета и осени

256 избранных откликов и рецензий на измышления Семена Г.

Ad absurdum, или Ад абсурда

Аллюзивные вопросы без ответов

Алфавитиада

Анализируя Г.

Бахча... лимонов {[(о знакомцах — В. Бахчаняне и Э. Лимонове)]}

Бедные люди-одноклассники

Блуд поэм, гнев жюри

Василию Аксенову, на небеса

Взвывали телеса, взмывая в небеса

Все смешалось в доме Вронских

Глубокоуважаемый НЛО!

Горя от ума {[(ударение на «я»)]}

Дададань дадаизму

Египетские ночи Варвары

Еще одна... или Как я дразнил литературный журнал

Жестокое порно

«Достал» строго двадцать заголовков, как и обещал. А ведь в алфавите есть еще буквы з, и, й, к, л, м, н и прочие. Пересиливая себя, перехожу к следующей полке.

С полки 2. Подзаголовки

(теплая двадцатка, выбранная на ощупь из «Миниатюрмортной рощи»)

(вводный миниатюрморт с миниатюрой и романом)

(миниатюрморт с ветром и старушкой)

(зоологическо-географический миниатюрморт-пир)

(миниатюрморт с апагогией)

(миниатюрморт с карбюратором)

(классовый миниатюрморт с предместьями и верлибрами)

(миниатюрморт с одним миллиардом)

(миниатюрморт с междометиями)

(миниатюрморт с муками словесного творчества)

(первоапрельский миниатюрморт с марьяжем некрупных червей)

(миниатюрморт с Жар-птицей и Лошадью)

(миниатюрморт с фамилиями, именами и отчествами)

(миниатюрморт с беззвучно бушующими страстями)

(миниатюрморт с примечаниями и ВЫДЕЛЕНИЯМИ)

(миниатюрморт с непрерывным ревом)

(миниатюрморт с бюджетным сапогом и творогом)

(миниатюрморт с грибами и цыганами)

(одностраничный миниатюрморт-самопознание формата А4)

(миниатюрморт с художником Шишкиным И. И.)

(белозавистливый миниатюрморт)

С полки 3. Посвящения

(дюжина, выбранная из пятого томика 6-томника «Почти»)

Посвящается недавно возникшей суете

вокруг продавленного коммуникационного дивана,

на котором в неприемлемо близком духовном контакте

сидели бедные люди — одноклассники и разноклассники,

обретающиеся ныне в UA, RU, IL, DE, US, AU и проч. доменах.

Посвящается внуку Р.,

первому и благодарному слушателю

адаптированной версии сказки

«Старая коза и семеро молодых волчат».

Посвящается пошлости культуры

массового потребления супа.

Посвящается тем, кто в наши дни

жутких гримас жестокого капитализма

не забыл слова милых и добрых песен

аналогичных социалистических времен.

Посвящается неофициальному празднику,

с 1987 года ежегодно отмечаемому 13 марта.

Посвящается благородным играм и закускам.

Посвящается 8-месячному младенцу — внучке Д.,

питающейся в основном грудным молочком

и дополнительно вареным кабачком.

Посвящается 87-летию песенки

«Who’s Afraid of the Big Bad Wolf?»

Посвящается ниспровержению поэтических догм

и расширению поэтических горизонтов.

Посвящается Шустерлингу, Карлу ибн Ивановичу.

Посвящается великому изобретению человечества —

генератору рифм.

Посвящается недавнему и некруглому

71-летию одного человека.

С полки 4. Эпиграфы

(двадцатка, собранная в «Миниатюрмортной роще» и с бору по сосенке)

Эпиграфы читают далеко не все. А вчитываются в них и вовсе единицы. И напрасно не вчитываются. Вспомним классическое: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Ведь после установления очевидных соответствий для зеркала и рожи вся суть великого произведения оказывается на ладони. Бери с нее (с ладони), сколько сможешь, и духовно питайся.

Конечно же, Семен Г. выносил в эпиграфы своих измышлений слова и других авторов. Но здесь представлены только те эпиграфы, в которых указанное лицо самоиронично тянуло лоскутное эпиграфное одеяло на себя.

— Где же ваш хваленый молоток во рту?

(Семен Г., «Встреча с Х. в городе Икс»)

Вот мчится байкер в город Нальчик,

вот дерзко поднят средний пальчик.

(Семен Г., «Вот... какая разнообразная жизнь»)

Как бишь конкурсная номинация прозывается?

«Просто о жизни»? Худо... Сподручнее было бы

«с юмором о жизни», да деваться некуда...

(Семен Г., «Миражи русской премии»)

Наши цели ясны, задачи определены, а темы согласованы.

Садимся за писанину, товарищи писатели.

(Семен Г. и Центральный Комитет КПСС, «Лозунг и Факт»)

В начале было Слово. Только Слово и ничего, кроме Слова.

(Семен Г., «Слово и Пустота»)

Продам «Родную речь», куплю свиной и блатной языки.

(Сенька Г., «Купец»)

Отец: «Что наша жизнь-игра? Игра с родным дитем!

Затем куренье — с ним же! — под грибным дождем...»

Сын: «Что наша жизнь-игра? Подарок от небес!

Иначе глядя, мениппея иль гротеск...»

(Семен Г., «Во имя Отца и Сына: джем-сейшен»)

— Чуешь, Сын, переэкзаменовка на носу,

пора держать ответ (за 8-мой класс, в прозе).

— Чую, Отец. В юмористической прозе.

И за все предыдущие классы и сословия тоже.

(Сеня Г., «1001, 1917, 1984, 2017 и др. числительные»)

О сколько нам тире и точек

поэтов новых надлежит постичь,

отринув догмы ветхих строчек,

ущербный опыт предков, бред и дичь?!

(Семен Г.-отец, «О-о-о, сколько нас, поэтов чудных»)

О-о-о, сколько нас, поэтов чудных...

(Семен Г.-сын, «О-о-о...»)

Шишки на ели висят еле-еле,

Белки те шишки на ели поели.

(Сенька Г., «Конфликт»)

Он — саксофон-подражатель (воплей в ночи)

и режиссер-постановщик точек над «И»...

(Семен Г., «О нем»)

Может в обнимку с великим (Кафка иль Пруст)

в сущность процессов вглядеться (ревность и грусть)...

(Семен Г., «От ревности Пруста до грусти Кафки»)

Даешь сценария завязки?!

Сниму блокбастера развязки!?

(Семен Г., «Сценарист, Режиссер и Гонорар»)

От партий Г. далек — ведь он подлец не полный.

(Семен Г., «Партбилет № 2»)

Кино, вино и домино?

Земля, урга и Мимино!

(Семен Г., «Восемь и семь восьмых»)

Р. Бертон в «Анатомии меланхолии» утверждал: «Все поэты — безумцы». Какое счастье, что я не поэт, а всего лишь словатор, и, стало быть, безумен лишь на треть.

(Семен Г., «Самопознание без дзен»)

Не боги обжигают яйца и разбивают горшки, складывая их в одну валютную корзину.

(Семен Г., «Униженные и оскорбленные яйца Фаберже»)

Человечество всегда привлекали новинки и рекорды, и Поэзия не должна валяться на обочине мировых интересов.

(Семен Г., «Десятистопочные анаперстные проздравления»)

«Счастье — это когда тебя понимают»? Не совсем так.

Счастье — это когда ты придумал шутку, шутишь,

а тебя понимают. И улыбаются в ответ.

(Семен Г., «Книга рецептов гарантированного счастья»)

С полки 5. Начала

(двадцатка миниатюрмортных «начальников», в алфавитном порядке)

Сегодня, 28 апреля 2017 года, ветрено. Настолько ветрено, что доброму человеку и на ногах устоять трудно. А худому и подавно. Всего неделю назад, поздним вечером, с почерневших от невзгод украинских небес сорвался белый снег. В забытых скобках заметим, что Природа куролесила и в ряде других регионов Божьего света; с нее станется... Описываемый же снег уплотнился, подстелил под себя ледок и приготовился к суровой борьбе за свое весеннее существование. Его можно понять, но человеку (всякому украинскому ходоку) скользко и тяжко. Некоторые ходоки вынужденно падали. Чаще — без трагических последствий для здоровья, изредка — с комическими переломами конечностей. Через упомянутую неделю, наделав дел в виде оборванных электрических проводов и погубленного урожая абрикос, снег подчинился законам диалектического материализма, скукожился, а потом, переодевшись, как Керенский, в женское платье, и вовсе сбежал. В свою излюбленную Антарктиду... На этом завершаем климатическую интродукцию и переходим к иным, не менее важным, событиям в жизни украинского общества.

Ad absurdum, или Ад абсурда

1. От противного (к непротивному).

2. От обратного (к противоположному).

3. От абсурдного (к нелогичному).

4. От прекрасного (к уродливому).

5. От Матфея Ханаановича (к Свану).

6. От Че наш (к «ГорЮ от ума»).

И его реализация

Да что тут рассуждать! Брось противного, иди к непротивному. Договорись по деньгам и живи с ним, образно говоря, долго и счастливо.

Абсурд крепчал. Ибо столичное лето 53-го было холодным. Полупустая, но полуголодная Москва. И почти такие же дорогие мои москвичи — полупустые. Но не голодные — их мучит жажда. Что-то же должно их мучить?! А Сталина уже нет...

«Едут и смеются. Пряники жуют». Да, внучек, именно так и написано.

Смеются и жуют?.. Очень хорошо! А попробую-ка перед нашим с тобой ужином поддержать их — едущих зверей, — как смогу, в этом кулинарном веселье.

Ну, малыш, глобус и кулинарная книга у нас под руками. А звери у меня в голове. На всякий случай, надеваем подгузники и приступаем.

Африканский носорог любит яблочный пирог.

А немецкий носорог ест и кашку, и творог.

А гурман — ненецкий пес — обожает есть овес.

А чеширский знатный кот любит борщ и антрекот.

А японский жеребец поглощает холодец.

А коломенский омар пьет за завтраком отвар.

А рязанский спаниель пьет за ужином кисель.

А уланудэский як утром (!) выхлестал коньяк.

А владивостокский слон любит пиццу и бульон.

А молдавская овца ест бифштексы без яйца.

А у лондонской овцы на уме лишь голубцы.

А тамбовский таракан вместо крошек съел стакан.

А донецкий кашалот язычков был полиглот.

А челябинский бизон ест без сахара лимон.

А урюпинский питон устриц выжал на лимон.

Анализируя Г.

На кухонном столе, умело сработанном из черного дерева, вызывающе контрастно стояла белая тарелка. На тарелке вызывающе лежали две сливы. Обе крупные. Первая — сорта «мечта», вторая — «ренклод». Замечтавшись, Г. подошел к ним (к столу, к тарелке и к сливам) и, подобно знаменитому толстовскому мальчику, не удержавшись и совершая нравственный поступок, реализовал (съел) мечту. А затем, опять не удержавшись и увеличивая вдвое тяжесть поступка, съел все остальные. Затем он посмотрел на пустую тарелку. Посмотрел не вызывающе, а с нескрываемым сожалением. Он сожалел, что на тарелке изначально было только две сливы.

«Мембранно-игольчатый карбюратор представляет собой отдельный законченный узел и состоит из нескольких камер, разделенных мембранами, жестко связанными между собою штоком, который заканчивается иглой, запирающей седло клапана подачи топлива». Прочитав эту сладостную белиберду, Имярек закроет «Библию байкера» и выползет из теплой постели на бодрящую поверхность повседневных забот. И устремится... в г. Нальчик.

Что нам известно об этом апологете мотоциклетов? Год рождения — 1989. Место рождения — г. Баку. Или г. Ростов-на-Дону? Ведь средним школьником он с папой ходил купаться в реке Дон. Или с мамой? В теплом Апшеронском заливе, принадлежащем Каспийскому морю! В любом случае он с блеском — без троек! — окончил школу. В дальнейшем под влиянием культового фильма влюбился в сладкую парочку Харлея и Дэвидсона и окружающий их мембранно-игольчатый антураж.

Дел у Имярека в Нальчике нет никаких. А есть молодость, понуждающая к активному движению, здоровье и романтизм. Вот и «мчится байкер в город Нальчик». И там произойдет у Имярека одна романтическая встреча? А вот и нет!

Бедные люди-одноклассники

Бедные и очень бедные одноклассники из предместий всех стран мира, щеголяющие в дешевых, но модных куртках и кроссовках с такой же характеристикой, пропуская скучный первый урок, приходили на такой же второй с разлагающим класс опозданьем, потому что суррогатные матери и перманентно пьяные приемные отцы заставляли их с раннего утра выпрашивать у поздних прохожих скудное подаяние в денежной форме.

Богатые педагоги всех стран мира записывали им прогулы в школьные журналы, а в приватные дневники с цветными обложками — рекомендации для малограмотных родителей; пакетиков с завтраками, как, впрочем, и с обедами, у таких одноклассников никогда не бывало, а вот пакетики с презервативами бывали, но чаще у уже аморальных старшеклассников.

Бюджетная косточка

Собрал народ деньги в виде налогов, и хотел их дать пенсионерам после обеда. Они открыто лежали на бюджетной тарелке. Министр Ваня еще никогда не присваивал денег, а только нюхал их и примеривался. Очень хотелось присвоить. Он все ходил мимо денег. Когда весь кабинет министров как бы отвернулся, он не удержался, схватил один миллиард и спрятал.

Перед обедом счетная палата сочла деньги и видит, одного миллиарда нет. Она сказала народу.

За обедом народ и говорит:

— А что, министры, не присвоил ли кто-нибудь один миллиард?

Все сказали:

Ваня не покраснел, как рак, а прочитал по бумажке на малопонятном ему языке: «No, I did not appropriate».

В поисках своего жанра

Как известно многим литераторам, включая школьников, миниатюра — это неодушевленное существительное слово женского рода, состоящее из девяти букв. Впрочем, количество букв в этом гендерном жанре вторично. А первичен в миниатюре женский род! И сюжетное женское начало!! То есть литературный Б-г дает четкое указание — миниатюру должна творить женщина и только женщина!!! Доказательно вдумаемся в критерии: и малый размер, и законченность (соблазнительность) пропорций, и не повествующая (рассуждающая), а помалкивающая, но умело демонстрирующая то, что надо, в подходящий момент. Плюс неделимость. О стилистике же и изяществе женских форм даже стыдно напоминать. Разве что аллегорически...

Весенний оживляж

Намедни, 08.03.2021, при веерном отключении любви к электричеству и дрожащем пламени вынужденной спермацетовой свечи довелось мне, среди обширного вздора сиюминутной художественной прозы, разглядеть удивительную строку, исходящую из далекого от нас 18-го века. А именно: «Натюрморт на наших глазах и при наших ушах обращается в натюральную романею».

Тут же и подумалось многословно восторженному читателю: «Сколь невероятное совпадение двух мыслей, счастливо столкнувшихся в эмпирейных пространствах, с одним лишь мелким жанровым искаженьем, — романеи в миниатюрель — обусловленным, предположительно, несовершенством средств передачи информации чрез толщу архивных времен». Ведь уже предстал в весеннем воображении моем классически обнаженный триплет «Леда и Лебедь», «Обнаженная Маха» и «Похищение Европы». Полагаю, не надобно пояснять, что здесь общее, притягательное? И младому гимназисту ясно что — откровенно голая натура женского пола.

Восемь миленьких рожиц

Баран и Конституция

Один Баран хорошо разбирался в апельсинах и плохо во всем остальном. Это его огорчало, и он решил расширить сферу своей компетентности. Взял да и написал проект новой Конституции Фауны. И передал ее на обсуждение... Кротам и Рыбам.

Дятел и Реформы

Одного исключительно упитанного Дятла, некогда руководившего мелким населением Дерева, сокамерники законно спросили: «Как тебе, «дятел», удалось добиться такого высокого уровня демократии?». Фильтруя базар, реформатор ответил: «Я проводил непрерывную ротацию местных кадров».

Вчера, по обыкновению находясь в городе Икс, я, неожиданно для многих, увидел живого классика Х. Дело было на публичном мероприятии протеста, посвященного успешной попытке городских властей открыть на самой крупной площади Европы памятник Конфуцию в ленинской кепке с христианским ангелом на левом плече. Не узнать Х. в негустой толпе активистов было невозможно, ибо он был единственный, у кого во рту был монокль. На вспотевших от удивления ногах я подошел к Х. вплотную и от нахлынувшего волнения дерзко потрогал его оптику: и стеклышко, и свисавший на подбородок шнурок. Х. промолчал, не отрывая взгляд от кепки, цементирующей триединство авторского замысла.

— Смахивает на Булгаковский... — обескуражено начал я.

— Угу, — как бы согласился Х.

— Где же ваш хваленый молоток, — приободрился я.

Было видно, что Х. приятно удивлен тем, что кто-то помнит его молоток.

Дададань дадаизму

Да-да, дань (дададань) дадаизму. Как известно, «дадаизм, или дада, — авангардистское течение в литературе, изобразительном искусстве, театре и кино». При всем уважении (и даже любви!), сразу и напрочь отброшу изобразительное искусство, театр и кино и сосредоточусь на литературе.

Но на этом иррационально-бессмысленном поле дадаистами уже все хожено-перехожено, пахано-перепахано и удадахано-зададахано... Но «дадаизм» слово смешное, и, так сказать, юмористу жаль с ним творчески бесплодно расставаться. Но может, что-то из него все-таки выжмется? Но пока идей в голове нет. Но ведь известно — «нужно сперва ввязаться в бой». Ввязываюсь.

Два паса — в прикупе чудеса

И к бабке не надобно ходить, чтобы на раз просечь, что дело было 31.03. Само собой, в 23.59. И, понятное дело, не придурковатый Розыгрыш вот-вот вприпрыжку погонится за многострадальной белой спиной, а павой будет вышагивать высокоинтеллектуальная Игра. Однако не в бисер и отнюдь не на поцелуи... А там смотрите сами — быстрый ум, внимательные глаза и талантливые пальчики.

...винт-вист-стос-скат-покер-канаста-рамс-р оббер-джокер-бридж-белот-кинг...

А состоялась эта игра на территории депутатской VIP-комнаты в павильоне знаменитой Измайловской бильярдной ЦПКиО им. Горького.

...очко-бура-пьяница-ведьма-свинья-петух...

В том самом павильоне, где не так уж давно гражданин Жеглов обкатал в «гусарика» (розыгрыш — в советский снукер) самого Афоню, который со временем переквалифицировался из сантехника в гестаповца.

...банчок польский. Дурачок чешский и подкидной-отечественный. И переводной-отечественный. Ой, не могу остановиться...

А «исполнители» (действующие VIP-персоны) были такие: белые — Арнольд Шварценеггер, черные — Мистер Белый.

Между тем минута прошла... А уж что и на что наступило, догадайтесь сами.

Двуносые люди

Старшина Цирюльник чуть просунулся в дверь караульного помещения и, впустив вперед себя вчерашние винные пары, отрапортовал:

— Товарищ майор, вас вызывает к себе генерал Носов.

«Вот цирюльник — такой нос... тьфу, сон испортил», — возмущается майор Ковалев и просыпается в притворном испуге.

Он оправляет заспанное лицо, проводит на нем аудит и, не обнаружив носовой недостачи, удовлетворенно сморкается. Однако к генералу идти не торопится и гоголем расхаживает по комнате...

Меж тем, у генерала Носова дела обстояли хуже, точнее — намного хуже, ибо, встав с утречка по бытовой озабоченности, он, посредством туалетного зерцала, обнаружил на своей подпухшей после дивизионного корпоратива физиономии отнюдь не заячий хвост, но типа того — второй нос. Бр-р-р...

«Как же это я сразу не догадался!» — обиделся на себя Г., полночи провертевшись в своей безыдейной постели. Тут он устремил мечтательный взор в направлении премиального шведского Эвереста. Не более чем через минуту мечтатель вернул свой взор в суровую реальность спальни, погладил близлежащую, с детства знакомую, книгу по теплой оранжевой обложке и, промолвив: «Гоморра», созвучное классическому «Голконда», быстро перевернулся с бессонной спины на привычный живот. Затем Г. счастливо заснул со сжатым кулаком, в котором содержалось перышко идеи, оброненное пролетавшей поблизости Жар-птицей. Между прочим, беззвучный черно-белый сон его носил игривый характер Содома...

Не будучи талантливым, а всего лишь способным юмористом, он целый месяц сидел у подоконника и в других местах своих двухкомнатных хором и писал; и при бесплатном дневном свете, и при дорогом электрическом. И при экономном свете спермацетовой свечи Г. тоже писал. Будучи самокритичным, почти все написанное он зачеркивал.

Жар-птица, еженедельно залетавшая в окно в поисках утерянного перышка, перебирала исписанные листки. Чаще морщилась, но изредка удовлетворенно хмыкала.

Египетские ночи Варвары

Чацкий был одним из жителей, а квартировал в Лимонном переулке; служба не обременяла его, а он ее. У нелюбимой же жены его, Варвары, служба была; кроме этого, у нее же была большая белая грудь и любовники.

Жизнь Чацкого могла быть очень приятна, но он имел несчастие писать стихи и счастие их печатать и продавать. В журналах звали его поэтом, в налоговом ведомстве — сочинителем, а в бухгалтерии — получателем.

Разговор его был самый пошлый (хоть дядя его в хорошее время был ресторатором, а в худое — виц-губернатором) и никогда ничего не касался.

В своей одежде он всегда наблюдал предпоследнюю моду. (В летний сезон у гусар вошли в силу подтяжки и зеленые носки-карпетки; светские дамы предпочитали цветные трикотажные рейтузы.)

Из интимных подробностей добавим, что была у Чацкого мохнатая грудь.

Однажды утром Чацкий чувствовал то дрянное расположение духа (он называл его ПАКОСТЬЮ), когда стихи тяжко садятся на перо и даже избитые рифмы бегут прочь от нестройной мысли. Он писал пророческие стихи «дамбле»: слева — полные высокого гражданского звучания, справа — интимная лирика.

Нефть достаем из холмов и равнин: Я достаю из чужих панталон:

Мегатонны бесценного груза... Дубликаты бубнового туза,

Поэт, олигарх, бородатый раввин — Махорку, расческу, копейку, талон

Три язвы профсоюза. Писателей Союза.

Вдруг дверь его кабинета скрыпнула, и незнакомец вошел.

Жестокое порно

Всю ночь Г. вытворял нечто трудноописуемое. Стороннему же наблюдателю показалось бы, что он просто писал. Однако писать просто Г. не умел. Он писал «при веерном отключении любви к электричеству и дрожащем пламени вынужденной спермацетовой свечи». Странное название некогда весьма популярной свечи проталкивало в его голову вереницу причудливых образов...

С рассветом с образами и свечей было покончено. Г. вставил в принтер чистый лист бумаги и 18-м кеглем распечатал на нем заголовок — «Тропики близнецов». И от себя приписал полужирным курсивом: «синопсис сценария». Ароматизированный гонорарный дым неожиданно возник перед его удовлетворенными глазами.

На 1-й Государственной фабрике порнофильмов имени Генри Миллера был тот ералаш, какой бывает только во второразрядных домах терпимости и именно в ту минуту, когда всем избалованным аристократическим обществом ищут себе на вечер извращенцев.

Г., зашедший туда по надобности, — он хотел продать свежесварганенный синопсис — принялся было расхаживать по фабрике обычным своим мужским шагом представителя сексуальных большинств, но вскоре заметил, что никак не может включиться в этот соблазнительно кружащийся мир. Никто из мужчин не отвечал на его приставания, никто из женщин не останавливался, чтобы вглядеться в его волнующий профиль.

Земля-землица...

Подойдя к горсовету, очень персональный пенсионер тов. Земельный снял с себя персональную пыжиковую шапку и получил в порядке ответной вежливости земельный надел. Изготовившись наложить благодарность на горсоветовскую бумагу, тов. Земельный ненадолго выпустил шапку из рук в непосредственную близость.

Подойдя к горсовету, очень рядовой пенсионер тов. Безземельный не снял с себя дедушкин кроличий треух и в порядке отказа не получил земельный надел. А получил тов. Безземельный — не от горсовета, а ранее — такую малоприличную болезнь, что как только сильно огорчался, то становилось у него острое недержание мочи, и приходилось срочно справлять малую нужду, куда придется.

Так вот, сильно огорчившись неполучению земельного надела, но блюдя горсовет, тов. Безземельный наделал в близлежащую шапку тов. Земельного. Впрочем, и горсовету досталась малая толика. А тов. Земельный, на радостях получения земельного надела, расслабился и, не глядя в последствия, надел свою примечательную шапку.

Зима кончается...

Картинка с выставки такая: Центральная Европа, 50-я параллель, конец февраля... Еще в полях белеет снег, а в мегаполисе он характерно почернел и неприглядно скукожился под неумолимым воздействием отходящих газов и прочих издержек прогресса. Мне искренне жаль надолго уходящую зиму. Куда и, главное, зачем она уходит?! Я создал на этот счет целую теорию, но не стану делиться ею с людьми. Зато щедро поделюсь с ними триплетным панегириком одному из времен года.

«Зима!..»? «Крестьянин торжествуя...»?? А горожанин — «негодуя»! На днях повышены тарифы... Как оплатить счета??? Сизифы свой труд устало катят в гору... Кафтан от Trishki мне уж впору.

Вот ходит по двору девчушка, в коляску куклу посадив, себя в maman преобразив. «Шалунья, отморозишь ушко!» Дитю не больно, не смешно... (Она узнает боль гангрены — с годами портятся в нас члены.) Отец привет ей шлет в окно.

Да, зима — наше все!! И «тяжелый гусь на красных лапках» (с запеченными яблоками в рукаве), и «откупорим шампанского бутылку»... Намедни задумался: люблю ли я зиму? Уважаю! На паритетных началах с весной, летом и осенью. Ведь кое-где, например в Верхоянском крае, зимой холодновато. Однако тамошние жители, выйдя из лесу, могут переждать «крепкий мороз» в теплых Эмиратах, где меньше риск «скользит и падает».

И снова грянул гром

— Опять звездолеты, опять планеты, на которых трудно быть Богом. И эти неизбежные машины времени... — кисло сказал издатель, подвигая автору отвергнутую рукопись.

— Без машины времени нам никак нельзя. Она есть неотъемлемый атрибут фантастики и неизбежна как, скажем... восход солнца... — промямлил отвергнутый.

— Или как, скажем... мочеиспускание, — съязвил издатель. — Хотя, помнится, один из ваших персонажей, будучи человеком-землянином, регулярно кушал и пил, но как-то обходился без естественных отправлений.

Автор смолчал, поскольку надежда еще не умерла в нем окончательно. И, между прочим, она правильно сделала. (И он правильно сделал.)

— Вот что, дорогой вы наш фантаст, — продолжил издатель после томительной паузы. — Я знаю, что вы не ищите славы писателя, и это хорошо. Но изрядно нуждаетесь в средствах для пропитания бренного тела. И только потому я решил дать вам шанс. Зачните хорошую идею, выносите ее внутри себя положенное время — не менее недели, но не более двух — и родите ее без осложнений. И голенькой несите ее мне.

Конец начал. Ровно двадцать штучек промелькнуло, как и было объявлено. Начинаем осматривать концы.

С полки 6. Концы

(двадцатка миниатюрмортных «кончиков», в алфавитном порядке, причудливо начиная с буквы и)

И снова грянул гром

После короткой, но бурной рукопашной схватки Дойчер был повержен наземь.

Он «лежал неподвижно. Лежал, закрыв глаза, дрожа, и ждал. Он отчетливо слышал тяжелое дыхание Тревиса, слышал как Тревис поднимает ружье и нажимает курок».

И снова грянул гром.

— Просто фантастика! — крякнул издатель. Он поднялся с кресла. Он подошел к сейфу. Он достал оттуда пакет. Он подошел к птеродактилю [автору]. И стал кормить его хлебными крошками. Прямо с ладони.

P. S. Все подельщики Дойчера были законно арестованы и понесли справедливое наказание. Тревис активно сотрудничал со следствием и был освобожден. Сын Экельса женился на хорошенькой девушке. Через год после свадьбы у них родился первенец. Мальчик. Кейт был президентом два срока. Он правил хорошо и добился, чтобы Южный Сосед убрал с территории Соединенных Штатов свои военные базы, а также подписал справедливый межправительственный договор на транспортировку природного газа из канадской Аляски в китайскую Антарктиду. А Лесперанс, между прочим, остался в прошлом — он был замочен тираннозавром, им же съеден и полностью переварен.

К вопросу о горении рукописей

В бандитские 90-е годы прошлого века этот КГБ [Комитет Булгакова — Гоголя] на глупом доверии собрал деньги с низовых читателей и малую толику их заплатил программистам за небезызвестный Вирус падающих букв. Этот мягкий компьютерный шанкр издевательски поражал все подряд электронные рукописи (и хорошие, и плохие). Тексты, полные смыслов, превращались в отдельные бессмысленные буковки, которые на мониторе снежинками сыпались сверху вниз, но, достигнув «земли», не таяли, а валялись там, образуя кучки «окаменевшего дерьма» разной высоты.

Спасителями мягко шанкрированных рукописей стали отечественный Касперский и зарубежный Нортон, разработавшие и продавшие писателям соответствующие антивирусные программы...

С появлением Интернета писатели кинулись осваивать сайты, файлообменники, облака (перистые, кучевые и слоистые — все в американских штанах), литературные порталы и такого же качества Интернет-журналы.

Чтобы случайно не потерять навсегда какую-нибудь рукопись, писатели стали рассылать ее на десятки электронных адресов. Вот какими они стали умными и компьютерно продвинутыми.

Как итог, хороших рукописей стало ничтожно мало, а плохих... вы сами знаете сколько. Однако и КГБ не дремал. Он вышел из тюрьмы, обновился составом и на новом доверии абсорбировал (привлек) новые, очень большие американские деньги.

В террористические 10-е годы нынешнего века этот корыстолюбивый комитет по традиции заплатил программистам, естественно, малую толику, за новый вирус. На этот раз за трудно излечимый компьютерный сифилис на основе самообучающихся нейроноподобных сетей, которые анализировали смыслы и авторские стили рукописей. А затем этот сифилис, не уничтожая, безжалостно «портил лицо» всем хорошим и посредственным рукописям, оставляя без изменений лишь самые плохие.

Иностранный Нортон уже на пенсии и занят гольфом, а отечественный Касперский поменял профиль — стал плохим писателем, так что надежд на хорошую новую антивирусную программу пока мало. Над литературным миром навис Дамоклов меч утраты ВСЕХ хороших электронных рукописей. Возможно, следует немедленно — по диалектической спирали — вернуться к испытанной бумажной форме...

Вот как нынче «обстоят дела» с рукописями, глубокоуважаемый Михаил Б. Так что «Ну-ка, Бегемот, дай сюда роман» пока под большим вопросом.

К теории литературы: миниатюра

В 2010-е годы поголовного оцифровывания не пристало теоретикам и практикам «худлитной» миниатюры, пользоваться столь метрологически туманной характеристикой размера. Даешь число!!! Образно говоря, поверим прозу школьной арифметикой Магницкого с учетом современных компьютерных технологий. А в основу положим не кого-нибудь, а Х. Л. Борхеса. Ведь он давно уже сформулировал, что в настоящей книге 400 страниц, а на каждой странице 40 строк. Далее классик несколько опрометчиво заявляет, что «в каждой строке около 80 букв». Конечно, умело обработав строку кувалдой кернинга и киянкой трекинга, можно добиться и такого производственного показателя. Однако личный опыт верстки, издания и последующей успешной продажи собственных книг дает все основания ограничиться экспериментально подобранным числом 50. Теперь сделаем разумное допущение, что миниатюра, достойная похвал критики, не должна занимать более одной страницы настоящей книги. И потому перемножим 1, 40 и 50. Получим 2000. Конечно же, знаков с неизбежными пробелами. И вот теперь — пуант. В наш компьютерный век домофонов и айфонов надлежит это старомодное произведение осовременить в приемлемое число БАЙТОВ. С этой целью извлекаем из головы — как кролика из пустого мешка — число 48 и присовокупляем его к двум ветхозаветным нулям. Все — утка испечена. Получаем 2048 или 2 килобайта. Вот каков истинный максимальный размер миниатюры!! Математически доказать не могу, но нутром чую, что Х. Л. не стал бы против этого сильно возражать. *)

*) Для справки: в этом миниатюрморте 2048 знаков по счетчику Word (без заголовка, без подзаголовка, без сноски, но с «неизбежными пробелами»).

Как я решал головоломку Альтшуллера

Стол + Кот – Черепаха = 170

Стол – Кот + Черепаха = 130

Ба! Счастливый случай!! Редкое везение: Коты и Черепахи с противоположными знаками красиво стоят ровненькими рядочками!!!

Складываем эти, ха-ха, уравнения. Из уничтожившихся Черепах изготовим черепаховый суп, из ликвидировавшихся Котов — жаркое. И получается, что 2 Стола = 300, а уж какой высоты один Стол понятно и ежу.

Между прочим, и черепаховый суп, и котовое жаркое кушать сидя (как я привык) за таким высоким столом очень неудобно. Предлагаю автору головоломки это замечание намотать на свой ус.

Корабли штурмуют бастионы

Никогда бы эти разномастные люди не проникли в город, если бы не извечное предательство среди людей. Познанная закономерность такова: если горожан предает женщина, то глубинная мотивация — тайная любовь к противоположному полу; если мужчина — алчность и жажда власти.

Не в лоб (через неподатливую дверь), так по лбу (через податливый потайной ход): уцелевшая часть разномастных людей и их истинный предводитель — красивый, без костыля и наплечной птицы! — проникают в вожделенное и энергично реализуют там свои столовые, застольные и гендерные мечты.

Ликуют удачливые корабли, беззвучно рыдают разрушенные бастионы и некоторые — через одну! — девушки... Ну что тут скажешь, кроме банального «такова жизнь». Пожалуй, это все.

«А почему все страсти такие беззвучные?» — спросит внимательный читатель. Внимательному ответим: вчера в телевизоре звук сломался, кино смотрю сегодня, а мастер придет только завтра.

Литератор и кур

Со смешанными чувствами умеренного удовлетворения и возрастающего голода альтернатива была донесена до кухни, там же доощипана и уложена в кастрюлю со вчерашними щами.

Тут кур логично, но неожиданно сказал: «Ну, попал я — как кур в ощип».

А щи его в поговорочном смысле небезупречно, но тоже логично и тоже неожиданно, поправили: «Как кур во щи».

За день и ночь — сутки прочь! — и тот (кур) и другие (щи) были съедены без остатка, и над литератором Немокловым Дамокловым мечом нависла суровая неизбежность очередного похода в магазин. В его голове вызревал паллиатив куриных яичек с альтернативой: как обычно, дешевых, с надколом, или сказочных золотых.

Вроде бы, подвиг удался?! Но только не ведает всадник-простак о ловушке коварной пиндосов: открыв белорадужный ящик-мешочек Пандоры, исконный и в целом хороший народ очень крепко рискует утратить навек домотканно-посконный и добропорядочный секс продолжения рода, погрязнуть (по грудь) в девиациях «гомо», а также трансгендерных практик. Вот так-то...

И в заключение, несколько слов посвящу «пидарасам» (созвучно «пиндосам»), поскольку присутствует термин обидный в названии фрески.

В смысле культурного мема соавторство здесь несомненно: Никита Сергеич! Ведь именно он пояснил «пидарасам» (и будущим геям) в Манеже бульдозерный риск отклонения от реализма в подвалы Лубянки...

Post... или Phuck... или как там его... Nota bene!

Давеча сон мне приснился почти что реальный. Как будто бы в баре Пен-клуба на гипсовом стуле трехногом расселся двуногий Пелевин. В квадратных глазах — удивленье. Возможно под действием водки, лицо его пухнет (иль тает?) в улыбке. И тут укрупнение плана. Еще и еще. И становится ясно, что классик читает сие измышленье. И, вроде бы, даже смеется!

Массовая суп-культура

Завершая свое последнее слово в суде, Валиса заявила:

— Вы опоздали — мы, женщины, уже съели суп и рыбу.

Тут она театрально, в классическом стиле своей любимицы Сары Б., махнула рукой и крикнула:

— SCUM! Несите мясо!

Через три года, отбыв психиатрическое наказание, доброе, круглое лицо Валисы снова вернулось в кипящий нью-йоркский суп массового бытия безнаказанных мужчин и освобожденных женщин.

— А я здесь! — почти беззвучно закричал Уорхол, всегда боявшийся врачей и больниц, удачно очнувшись в госпитальной палате после операционного наркоза.

Уже на следующий день топ-менеджеры «Кэмпбелл и Ко» в шестьдесят четыре руки кормили мэтра его любимым рисово-томатным супом из тридцати двух банок. А еще через неделю заметно подросший младенец Энди запросил у других топ-менеджеров зеленую бутылочку кока-колы. И двести лобстеров в ярких тонах.

Мастер-класс неподсудного плагиата

7. Первая промышленная революция и луддиты, разрушители машин, в корне изменили упомянутые нравы. В худшую сторону, поскольку некоторые авторы перестали брезговать цитированием. Случалось, не только фразочки, но и сюжетики кое-какие перепархивали из одной головы в другую...

8. Однако некоторые недоразрушенные машины выжили и на определенном этапе своего развития переродились в персональные компьютеры. Вот тут-то и наступил великий литературный перелом. Плагиат перестал бродить призраком по Европе, а материализовался — как бы соткавшись из воздуха — и гадким паразитом (глистом) проскользнул в туловища некоторых авторов. А оттуда в соответствующие головы. Между прочим, число им — легион.

9. Юридическая практика двух последних десятилетий показала, что ни копирайт, ни прочие смешные значки — с кружочками и без оных — не решают никаких проблем обкраденных кузнецов пера. Плагиат амебного уровня с похабной ухмылкой размножается на глазах оторопевших правоохранителей. Однако нам претят нулевые отметки над уровнем моря, мы прикуем наши взоры к сияющим вершинам неподсудного плагиата...

Ну, для первого апрельского занятия десяти [отсчет начинался с нуля] тезисов, пожалуй, достаточно? Все свободны.

Находчивый медведь

Ревем для взрослых (на культурные темы)

Леву Т. нашел медведь. «Юность, где ты?» — стал реветь.

Меч в Орли нашел медведь. «Жанна, где ты?» — стал реветь.

Яд в шкафу нашел медведь. «Моцарт, где ты?» — стал реветь.

Трех сестер нашел медведь. «Чехов, где ты?» — стал реветь.

Шуру Б. нашел медведь. «Очень жарко», — стал реветь.

Шуру «Ы» нашел медведь. «Птичку жалко», — стал реветь.

Пастернак нашел медведь. «Не Живаго!» — стал реветь.

Ямб-хорей нашел медведь. «Где издатель?» — стал реветь.

Ревем для взрослых (на политические темы)

«Капитал» нашел медведь. «Маркс, где Энгельс?» — стал реветь.

Брестский мир нашел медведь. «Ленин, где ты?» — стал реветь.

ДубровЛАГ нашел медведь. «Сталин, где ты?» — стал реветь.

КГБ нашел медведь. «Не сексот я!» — стал реветь.

Флаг и гимн нашел медведь. «Back in US?..» — стал реветь.

Капитал нашел медведь. «Доллар!.. Евро!..» — стал реветь.

Дельтаплан нашел медведь. «Путин, где ты?» — стал реветь.

«Атлас стран» нашел медведь. «Где так вольно?» — стал реветь.

Кончаем реветь (на разные темы)

«Вещь в себе» нашел медведь. «Я — философ!» — стал реветь.

Плод в себе нашел медведь. «Я — медведиц...» — стал реветь.

Рыбий (С)мех нашел медведь. «Сем. Гу. чую!» — стал реветь.

Новые фразеологизмы нулевых годов XXI века

Ну что ж, остается только восхищенно всплеснуть руками, а далее отведать изысканное яство, изобретенное тем же словатором, — «бюджетный творог»!

Конечно, у сидящих вокруг бюджетного творога могут возникнуть определенные трудности, связанные с делением его на части. Однако они полностью компенсируются соблазнительными возможностями отжать и обезжирить указанный творог, а также прелестной традицией отрывать кусочки безупречно чистыми руками и дегустировать, дегустировать, дегустировать...

О грибах и любви

А подберезовиков в этой сибирской роще нет. Ни одного! И ни одной березы нет. Зато в ней полно осин и цыган. Они, погостив в Бессарабии, шумным табором передвижного военного лагеря — как это принято у чехов, венгров и других этносов — намедни расположились здесь же. Особенно симпатичны молоденькие цыганки. Они, как в танце, ловко кружатся на еще тонких ножках между осинами и аборигенами, фасонисто надвинув на лицо темные шапочки с интригующими прорезями для глаз. А на смуглых плечах у них яркие шали. За ними — за умело вибрирующими плечами — стараются поспеть состарившиеся мужчины, которые своими дряблыми шляпками и страстными песнями под гитару не могут увлечь собирателя грибов.

Да, я люблю собирать грибы! И кушать их в разных видах: отварные и сушеные (в супе), засоленные и маринованные. И в этом я не одинок. Могу сослаться на Володю Солоухина и Виталика Бианки, но не буду.

А еще я люблю цыган. Например, Будулая. И цыганок тоже. Хотя и особою любовью, на безопасном концертном расстоянии.

Пожалуй, пора открыть глаза.

Одна страничка о творчестве Г.

А страничка-то (формата А4!) еще не закончилась...

Большинство рецензентов «не догоняют» переполненные юмором измышления словатора (термин — мой!!) Г., а некоторые читатели «догоняют» и даже хвалят (к сожалению, лишь изредка). Тем не менее, нашлись и настоящие литературные эксперты, которым удалось проникнуть в глубь автора. Самым «глубокопроникшим» является глубокоуважаемый Икс, которого и процитируем кратенько: «На юмор от Семēна Г. нужно основательно настроиться. А лучше махнуть стопочку, чтобы легче было удивляться».

Ближе к ужину указанный словатор, освободив руки для другого дела, самопознался (самоопределился) так:

«Мой литературный Росинант — высокий юмор. Оседлав этого почитаемого конька, я люблю скакать на нем во весь дух, не взирая (свысока) на наш с ним почтенный возраст.

Моим сатирико-юмористическим измышлениям в стихах и прозе присущи: остроумие, фантазия, раскованность и самоирония (с налетом интеллектуализма и авангардизма).

Моя сверхзадача: чуть-чуть продлить жизнь случайному читателю, способствуя созданию (или сохранению) у него хорошего настроения. Если же оный пару дюжин раз улыбнется да еще пару раз рассмеется, непритязательный словатор сочтет свою литературную миссию полностью выполненной».

Всē! Одна страничка таки закончилась... Да и ужинать пора.

ОН улыбнулся в свои знаменитые усы, широким жестом товарища Б. смел фигуры устаревшей N-ской защиты с надоевшей шахматной доски и ловким жестом гражданина К. «поймал из» [революционного] «воздуха» потрепанную колоду. [55 листиков.] Перетасовал. [Одной рукой.] ОНА сняла (той же рукой). ОН находчиво свольтировал и раздал.

Между тем минута прошла [и наступило 32 мартеля].

Тут Цербер-счетчик [знаков с пробелами, — пояснила ОНА] заорал дурным голосом: «888 с заголовком и подзаголовком из 1500 возможных».

«У-у-у, тоска...», — подумал Он одно. А сказал другое: — Не бойся — это конкурс миниатюр шалит.

— Не повествуй, а демонстрируй. В смысле — ходи.

— Хожу. У тебя вся спина белая.

— Не вся, — сказала ОНА [спина] и придвинулась.

— И плечи тоже, — сказал ОН и незаметно для НЕЕ обнял ИХ... [ОНИ не сопротивлялись...]

«...И взглянул на то, что показалось». Но не «за», а ПОД «спиною». Увиденное вдохновило ЕГО. И тогда ОН... «Да»! [Да — Джойс. Да — «Улисс». Да — самое последнее слово!] Поцеловал ЕЕ — свою Фантазию.

Опорные точки познания мира

Любовник — замечен. Век — конечен. Шедевр — вечен. Орангутанг — человечен.

Нож — остёр. Осётр — хитёр. Сон — вещ. Джип — вещь.

Мэр — вороват. Жених — староват. Муж — гулящ. Второе — гуляш.

Штык — трёхгранен. Боец — ранен. Случай — странен. Рассказчик — пространен.

Артрит — неспортивен. Геморрой — противен. Простатит — эксклюзивен. Большой Боб — пассивен.

Пищевод — эрозивен. Пульс — интенсивен. Инфаркт (да и инсульт тоже) — деструктивен. Прогноз — безвариативен.

Иудей — «торанен». Мусульманин — «коранен». Буддист — глухой и слепой. Атеист — вообще никакой.

Мир (наш) — многогранен. Параллельный — туманен. Душа — кумир. Миру — мир!

Осовремененный телефон с кнопочками и рингтончиками

[Рингтон «Правь, Британия!».]

А потом вдруг звонят негритянки:

— Умоляем, достаньте портянки!

А потом позвонили портянки:

— Ох противные те лесбиянки!

(SMS-6: В кадре нет телефонов, но есть разноцветные портянки с превосходными ценами и одноцветные девушки без указания цен.)

[Рингтон «Аве Мария».]

Тут, вот блин! сработал пейджер.

— Кто вызывает?

— Тинэйджер.

— Сообщение от Ирки, что торчит сейчас в Бутырке...

(SMS-7: В кадре старая Бутырка и старые Кресты; их сменяет осовремененная Лубянская площадь. На месте бывшего памятника — телефон-ретро.)

...в адрес речки Индигирки, чтоб скупили все пробирки!

И такая дребедень напрягает целый день: то Тень позвонит, то Нацбанк. то Минфин, то Плетень.

И такая активность в рекламно-продажном эфире, что не спрятаться мне и в чилийско-индийском сортире.

(SMS-8: В кадре чилийские и индийские унитазы с ценами, потрясающими воображение.)

[Рингтон «Харе Кришна».]

Открытки с выставки

Специалисты утверждают, что это дерево — между прочим, по его обломкам ползают три мелких медведя и бездна невидимых глазу муравьев! — является сосной. Она, якобы, повалена с корнем. Однако неизвестно кем и с какой целью. Рискнем предположить, что сделано это самой Природой для удобства забав ползающих фигурантов.

Четвертый фаунный герой открытки — крупный. Обладая изрядным весом и жизненным опытом, он не лезет на обломки бывшей диагонали, а рационально стоит рядом с ними.

По распространенной гипотезе все четыре медведя состоят в родственных отношениях. Но это лишь догадка, а окончательный вердикт мог бы вынести местный лесник. Да где его сыскать?!

Кстати, неподалеку от неосмотрительно расслабившихся медведей находится сторожка в лесу, в которой интересующий нас лесник сторожит (или подстерегает?!) медведей. Эту сторожку — без лесника! — тоже нарисовал художник Шишкин И. И. Однако лицезреть ее на почтовой открытке нам не доведется, поскольку главпочтамт, а с ним и выставка, уже закрывается.

Пишите и обрящете

И получается, что в вышеуказанной «литературе художественной» опоздавшему сочинителю ловить уже нечего? Ничего подобного! Не тратя времени на отчаяние литературное, свободным вечерком берем откуда-нибудь (например, из старого сборника анекдотов) любую жидкую шутку и сливаем ее в лабораторную колбу с мелкодробленой четырехстрочной строфой. Полученную суспензию хорошенько взбалтываем и ставим в холодильник на всю ночь. И спать! А утром (обязательно утром, поскольку оно вечера мудренее) вытаскиваем и смотрим на свет — не отскочила ли рифма? Если она уцелела, называем получившийся интеллектуальный продукт собственным именем. (Но не «Гарик», уже захваченный прытким Губерманом.) Например, «Гаврик». Новинка готова. Сочиняем пару дюжин по трафарету. Организуем сольный творческий вечер. Зачитываем. Всемирный (русскоязычный) успех гарантирован!..

Полуностальгическое полупопурри

В августе, в полдень, покинув Итиль (в современном звучании — Волга), а также, попутно, высоты Валдая, под бархатный вечер, открыв (отворив) потихоньку калитку Урала, зачем-то надев на головки указанный выше платок (в кружевах), группа зайцев, зашла на бесхозность плантации Чуйской долины и стала косить там траву (трын-траву, коноплю), не забыв о коробочках мака, но помня, что мрет в наши светлые дни с голодухи не каждый четвертый рабочий, но мрет от нечистых иголочек каждый второй наркоман...

Тáк вот, в делах и заботах, под старые песни о главном, стрекозно пропето поэтом-новатором красное лето, и нет ни заделов продуктов на осень, ни планов на то, как хотя бы на треть расплатиться с долгами, но чу! из подъездов слегка приоткрытых (какое-то чудо: ведь там цифровые замки и позор домофонов) гитарным аккордом рекордно по срокам проклюнулась осень и стала выделывать па, но не вальса-бостона и даже не танго (последнего танго в башкирском Париже), а пляса, который отлично смотрелся б на Питерской, ну и, конечно, Тверской и Ямской, ой-ой-ой...

Умный веселый читатель (других я не знаю!), конечно, приметил, что беленьким дактильным слогом над дюжиной песен советских, отнюдь не глумясь, а всего лишь шутя (sic!), раскованный автор прошелся павлином, прогнув под себя десять памятных строчек (частично из школьного курса), и текст необычный родил под влиянием прожитых лет, и ему (в благодарность за зоркость), а также всем тем, кто поймет и оценит (возможно, не сразу) возвышенный юмор, подарит словатор сей стих совершенно бесплатно (за доллар иль рубль).

С 01.15 до двух, на боку, «при веерном отключении любви к электричеству и дрожащем пламени ветхозаветной спермацетовой свечи» размышляю о прочитанном, но думы мои выбирают эгоистическое направление. Я ни секунды не воображаю себя тем, о чем говорилось в книге, — «церковью, квартетом, соперничеством Франциска I и Карла V». Ни Агасфером, ни фальшивомонетчиком. Все помыслы вертятся вокруг Миниатюрморта. Экое наваждение! В какой-то миг Жар-птица незаурядной идеи своими крылами — или перстами, легкими как сон? — касается моего чела. Вот она, держи!! Но старческая медлительная рука никогда не успевает ухватиться за близкое перо. «Ничего, ничего, — утешаю я себя. — Не беда, непременно припомнится завтра». Строго в 02.01 та же рука гасит свечу. Миниатюрмортист переворачивается на живот, проверяет ориентацию одеяла и удовлетворенно погружается в неизбежное. В сон... А громкое тиканье новозаветного будильника — побудка в 10.01 — ему нисколечко не мешает.

Конец концам! И, между прочим, не только им — все шесть «задекларированных» полочек моей писчебумажной лавочки представлены умному и веселому (а с другими я не знаюсь!) читателю. На неизбежный вопрос «А что еще есть в этой лавочке?» превентивно отвечу: «Питательные серединки. И — чуть не забыл — неотъемлемые сноски-комментарии!»