Работая врачом-инфекционистом в больнице и будучи при этом заочным аспирантом вирусологом, по вечерам я продолжала исследования в научной лаборатории. Моя диссертация была посвящена энтеровирусным инфекциям. Однажды в Москве проходил семинар по этой теме. На нём были вирусологи из Швеции и, в конечном итоге, они сделали моему научному руководителю и мне предложение о совместной работе.

Через несколько месяцев я полетела в Стокгольм, в Шведский институт по контролю над инфекционными заболеваниями, чтобы продолжить свои исследования по теме диссертации в лаборатории известного вирусолога Хелен Нордер.

Хелен была типичной северной женщиной: высокой, белокожей, голубоглазой и светловолосой. Она была символом Викингов, именно такой, какими я представляла их потомков. Сдержанная в эмоциях, спокойная, интеллигентная и молчаливая, она казалась высеченной из древнего рунного камня. Глядя на неё, я совершенно не понимала, что она чувствует: когда она радовалась или была огорчена, когда была довольна, а когда злилась. Возможно, что она и вовсе не испытывала ничего подобного. Хелен при этом возглавляла лабораторию, где работали только женщины, успешные в мире науки, такие же, как она по духу. На их фоне я казалась шумной, громко смеющейся и слишком разговорчивой.

Приём мне устроили очень тёплый: заранее сняли для меня и моей семьи квартиру в удобном месте, в 30 минутах ходьбы от Института. В нашем доме на первом этаже был супермаркет, почта и метро. А вокруг дома – парк, пройдя через который можно было выйти к морскому заливу. В парке был небольшой зоопарк домашних животных, школа верховой езды и множество детских площадок.

В лаборатории всё было организовано так, что любой иностранец мог работать самостоятельно и не делать ошибок. На дверях, шкафах, коробках и холодильниках висели надписи на английском языке, указания, что можно трогать только в перчатках, а что только чистыми голыми руками. Везде были инструкции, указатели и наклейки. Даже на полу линии обозначали «грязную» и «чистую» зоны. Мне были выданы халаты для работы в разных зонах и специальная обувь. Моим куратором стала молодая шведская девушка по имени Регина, она прекрасно говорила по-английски и была очень организованной и ответственной.

Работа закипела. Мы изучали, какие Энтеровирусы вызывают заболевания человека: серозный менингит, диарею, сыпь, трёхдневную лихорадку и тому подобное. Пробы я привезла с собой от пациентов из моей больницы. Мне было крайне интересно заниматься этим исследованием, потому что я помнила каждого своего пациента, а теперь искала причину заболевания.

Институт по контролю над инфекционными заболеваниями, где мы работали, был частью Каролинского университета Стокгольма, того самого, который получил право в 1895 году присуждать Нобелевские премии в области физиологии и медицины, согласно завещанию Альфреда Нобеля.

И в своих мечтах я тогда хотела ОКАЗАТЬСЯ СРЕДИ НОБЕЛЕВСКИХ ЛАУРЕАТОВ.

В октябре 2009 года обладателями Нобелевской премии в области медицины и физиологии стали трое учёных из США: работающая в США австралийка Элизабет Блекберн (Elizabeth Blackburn), американка Кэрол Грейдер (Carol Greider), а также её соотечественник Джек Шостак (Jack Szostack). Премия была выдана учёным "за открытие того, как хромосомы защищаются теломерами и ферментом теломеразой".

Если кратко излагать идею: теломеры – концевые участки хромосом, которые защищают её. При каждом делении клетки теломеры укорачивается. Когда теломеры "заканчиваются", клетка умирает, что является одним из важнейших механизмов старения организма в целом.

По традиции три лауреата в декабре давали свои лекции в Каролинском университете бесплатно всем желающим. Конечно же, мы отправились туда, чтобы послушать и вдохновиться их достижениями. Дорога в парке университета была украшена факелами с живым огнём, так как в это время года быстро темнело. Очередь в зал заседаний начиналась ещё на улице. Желающие послушать лекцию все подходили и подходили, и терпеливо ожидали под моросящим дождём. Мы почти начали терять надежду попасть внутрь. Зал был забит, люди не только сидели на местах и на лестнице, но уже стояли вдоль всех стен. Меня и моего куратора запустили последними, и то потому, что мы были сотрудниками института и учёными, а затем дверь закрылась. Регине предложили сесть на ступеньке рядом с входной дверью. Мне же уже не оставалось никакого места.

Неожиданно, из середины зала появилась женщина, которая указала мне следовать за ней. Я осторожно спускалась вниз через сидящих на лестнице людей, к первым рядам. Шведка махала мне рукой, указывая на какое-то кресло прямо на первом ряду. Приблизившись к ней, я увидела единственное пустое место, на котором висела табличка «USA Ambassador» (посол США). Слева от этого кресла сидела Кэрол Грейдер, а справа Джек Шостак. Я стояла, как вкопанная или проглотившая столб, совершенно растерявшаяся от непонимания, а могу ли я вообще туда садиться, ведь там сидели Нобелевские лауреаты. Женщина же надавила на моё плечо и тихо приказала занять место.

И я села, поздоровавшись с обоими учёными. Не помню, дышала ли я, шевелилась ли я, но в голове моей не укладывалось, что вот я в Швеции, в Стокгольме, в Каролинском университете, среди Нобелевских лауреатов в области физиологии и медицины. Всё то, о чём я так мечтала все эти годы. Свершилось!

Свет в зале приглушили, и церемония с лекцией начались. Журналисты включили камеры и защёлкали фотоаппаратами. А я раздосадовано подумала: желания нужно формулировать точнее – не ОКАЗАТЬСЯ среди Нобелевских лауреатов, а ПОЛУЧИТЬ Нобелевскую премию. Но уж как загадывала, так и сбылось.