Укрываясь зимой от метелей и морозов под кровом, ставшим на время родным, мы доверяем прочным стенам безопасность своего бренного тела, наивно пологая, что и душа наша обретет там покой. Когда же жизненные невзгоды коснуться сокровенного, и не то что холодок, а лютая стужа поселиться в груди, мы инстинктивно стремимся спрятаться дома, как будто убегаем от ливня или урагана. Надев теплый халат и домашние тапочки, мы садимся в любимое кресло с чашкой горячего чая, закрываем глаза и шепчем свою молитву. У одних это просто мысли вслух, у других это бескрайняя жалость к себе, а кто-то обращается к поэзии. Подобно шаманам, мы пытаемся врачевать свою душу, прибегая к мистическим заклинаниям. Кто и когда научил нас этим обрядам, откуда у нас появились эти тайные знания и что вообще происходит в это время – вряд ли найдется однозначный ответ. Да это и не важно. Главное – успокоить бурю, незримую для окружающих и столь разрушительную для нас. Лишь близкие люди чувствуют и сопереживают, порой они даже готовы взять часть беды на себя, но эта ненасытная тварь только того и ждет, у неё начинают расти новые щупальца, которые стремятся проникнуть в самые потаенные уголки беззащитной души. Некоторые прибегают к помощи огненной воды, но их ждет разочарование, ибо это безжалостное существо забирает их себе. Свободным может быть только сильный.

Как жители северной страны мы подсознательно ждем прихода тепла в надежде на лучшее. Нам кажется, что синее небо и яркое солнце над головой это и есть светлый храм для души. Изголодавшись за долгие зимние месяцы темноты и непогоды, мы не можем надышаться весенней свежестью и летним теплом. Опьяненные надеждой, мы верим в чудо, и пытаемся предугадать его приход по тайным знакам и проявлениям. В какой-то момент мы становимся суеверными, прислушиваемся к гороскопам и гаданьям, окружающие нас вещи и явления приобретают особый смысл, многие начинают не только понимать, но и говорить на языке запахов и цветов. Будто скинув с себя вместе с зимней одеждой омертвевшую кожу, мы начинаем чувствовать – тонко и глубоко. Мы заново открываем для себя мир, переполненный эмоциями и чувственностью. Счастливым может быть только одаренный любовью.

Именно поэтому мы уже не можем усидеть в своем убежище: зимняя крепость становится летней тюрьмой, а дождь из осеннего ненастья превращается в любовную купель. Давно дремавшая жажда просыпается от летнего тепла и подталкивает навстречу тому, что так волнует сердце. Еще не испытавшие наслаждения мечутся во всех направлениях, совершая ошибки. Торопясь и не разбирая дороги, они стремятся к неясной цели, порой и не подозревая, что счастье рядом, его нужно только разглядеть. Как неискушенные дикари они прельщаются яркими тряпочками и блестящими безделушками. Впрочем, такой восторг быстро проходит, оставляя после себя пустоту и разочарование, которые становиться безграничными хозяйками, как бы ни прикрывали свои грустные глаза темными очками от знаменитых производителей их обладатели. Те, кому повезло больше, дорожат воспоминаниями, бережно пронося их через всю жизнь. Приходит время и они готовы многим пожертвовать, чтобы вновь окунуться в сказочный мир своих былых переживаний. Обретёт лишь тот, кто верит и умеет ждать.

Трудно утверждать, думал ли об этом проливной дождь, коих было так много этим летом в столице. Он так усердно поливал прохожих, вынуждая их незамедлительно прятаться от его озорных шалостей, что случайные встречи, происходящие на улицах Москвы, больше походили на закономерности.

- Простите, найдется свободный столик?

- Для такой очаровательной женщины в нашем кафе всегда есть лучшее место.

- Спасибо. Пожалуйста, мне кофе с корицей и Бейлис. Где можно привести себя в

порядок?

- Прошу сюда, а Ваш столик у окна.

Потоки воды на больших стеклах были похожи на полупрозрачную стену, отгораживающую посетителей от непогоды, что делало интерьер более уютным и создавало иллюзию защищенности от иных бед. Хотелось взять в ладони тонкую свечку на столике и поднести к лицу, чтобы почувствовать её тепло и заглянуть в глаза её огоньку. Он выглядел таким беззащитным рядом с обрушившимся на город ливнем, что хотелось его успокоить и рассказать что-нибудь приятное.

- Простите за беспокойство, Вам просили передать это.

- Мне?

- Именно Вам.

- Но… Но от кого?

- Наш гость просил не называть его.

На серебристом подносе была шоколадка «Аленка» и два стакана чая в подстаканниках. Некоторое время женщина с удивлением разглядывала поднос и предметы на нём, потом улыбка озарила её лицо. Блестящими от возбуждения глазами она осмотрела небольшой зал, вглядываясь в лица посетителей. Никто не привлек её внимания, все были заняты разговорами или погружены в свои размышления, лишь официанты бесшумно скользили меж столиками.

- Семнадцать лет назад я проспорил одной девушке шоколадку, но долг так и не

отдал. Если не возражаете, я это сделаю сейчас.

Она обернулась на голос. Огромный букет пионов скрывал стоящего рядом мужчину, лишь голос казался очень знакомым.

- Вовчик…

- А как ты догадалась?

- По шнуркам. Ты так и не научился их завязывать.

- А вот и не правда, теперь я ношу туфли на резинках.

Они рассмеялись, с любопытством оглядывая друг друга. Многое изменилось, но голос и смех оставались прежними.

- Позвольте присесть за Ваш столик, девушка?

- Присаживайтесь. Ты один?

- Да как-то вышел прогуляться, так и гуляю в одиночестве.

- Я имею в виду – здесь.

- И здесь – тоже.

- Извини, я не нарочно. Просто было бы неудобно.

- Та шо вы гутарите, дама, мы таки не на Привозе. Я Вас умоляю.

- Нет, это Вы стойте там и слушайте сюда.

Стараясь не привлекать внимание, они сдерживали смех. По выражению лиц было видно, что воспоминания неожиданно посетили их, и они вглядываются друг в друга, пытаясь отыскать что-то в подтверждение своим чувствам.

- Слушай, ты ничуть не изменилась. Выглядишь просто великолепно. Прическу вот

только сменила.

- Не нравиться?

- Не то чтобы… Имидж строгий. Вернее – деловой. Стала начальником.

- Руководителем.

- Ага… Простите, а как насчет интервью.

- А Вам назначено?

- Официант, интервью…

- Ну, престань. Я рада тебя видеть.

- Я тоже очень рад. Даже не вериться, что это случилось вот так просто.

- Да, действительно неожиданно. Кому расскажешь – не поверят.

- Это – судьба. Ты же помнишь, нам цыганка нагадала.

- Помню, помню.

- И у нас будет трое детей.

- Ну, это она погорячилась. Одного хватает.

- Представь себе, у меня – двое.

- Ну, что же, тогда все сходится.

- У меня две девчонки – Варя и Вика, а у тебя кто.

- Игорёк. И у нас сейчас очень переходный возраст. Мы хотим много иметь и мало

работать. И вообще, главное в жизни – музыка, а кто этого не понимает, с тем и

говорить-то не о чем. Так-то вот.

- Узнаю Власову. Ты точно не изменилась.

- Ошибаешься, я давно – Строева.

- Это от слова – ходить строем?

- Нет, от слова – строить.

- Извини, я какой-то агрессивный.

- Ворчливый скорее.

- Точно. И еще я лысею.

- Правда? Ну-ка покажись. Обожаю лысых…

- Слушай, Ленка, мы не виделись столько лет, но мне кажется, что я ошибаюсь.

- Глыбоко?

- Да, такое впечатление, что мы расстались вчера.

- Представляю, как бы мы разговаривали, если бы это действительно было вчера.

- Ну, я бы скромно поинтересовался насчет ужина или там – обеда.

- Не маленький, сам приготовишь или уже забыл свои обещания.

- Нет, я только хотел спросить – на сколько персон сервировать.

- В таком случае – на двоих.

- А ты наденешь свое голубое платье?

- Вовчик, ты, правда, помнишь то платье?

- И как я пролил на него Мартини.

- Да, я надела его только один раз. Жаль, оно мне так нравилось. Слушай, ну

почему вокруг тебя столько проблем… Извини, я хотела сказать – было.

- А помнишь, на репетиции я забыл текст и начал нести отсебятину. Ты так

разозлилась, что запустила в меня книжкой.

- И попала Петровичу в глаз. Да, и текст мы потом поменяли на твой. Семен

Михалыч утверждал, что ты – гений.

- Да я на репетиции ради тебя ходил.

- Слушай, как мы все успевали – и на лекции ходили, и – в кино, и сами

репетировали. Я смотрю на своего Игоря – он вообще ничего не делает.

- Ленка, они – другие. Они живут в другой стране.

- Ты хочешь сказать, что я постарела?

- Ну что ты. Ты – самая красивая из всех женщин, что я встречал в своей жизни.

- Правда?

- Самая красивая, самая умная и самая любимая.

- Вовчик…

- Я давно понял, что нам не суждено быть вместе, но я по-прежнему влюблен в

тебя. Глупо, наивно и бесповоротно.

- А как же твоя семья?

- Долго я не смог. Как-то все рассказал жене, она меня прогнала. Сначала мстила –

к дочкам не подпускала, но потом все улеглось. Теперь они часто приезжают ко

мне на неделю-две. Мы дружим. У них новая семья, но меня не вычеркнули из

личного состава. Да и с её мужем у нас приятельские отношения.

- Ну, ты даёшь.

- Так сложилось.

- А наших видишь кого-нибудь?

- Так я же – в Одессе. В Москве бываю редко.

- Интересно. А как же мы встретились?

- Тому виной июльский дождь и летних снов предназначенье.