ЦЕНА СОБСТВЕННАЯ .

 

В автобусе не успел занять редко свободное место, на следующей остановке вошли две подружки. Лет за двадцать пять. Одна села напротив, вторая, как многие из женщин, поставила на сидение сумки. Стала боком, заговорила, заговорила о чем-то. Красивая даже в профиль. Первая пока не отвечала, устраивалась в бесплатно доставшемся гнезде, показывая из-под короткого осеннего полупальто округлые колени в тепло - телесном капроне. Затем приподняла голову в обрамлении широкого воротника, привычно сдула мелированные волосы до плеч. И я забыл про ее собеседницу, и про окружающих. Роскошные губы Софи Лорен, миндалевидные глаза Лолобриджиды, ангельская улыбка бывшей подружки одного из братьев Кеннеди Мерилин Монро. То ли сказка, то ли сон. То ли явь, наконец-то, проявила себя в полный рост. Долго расстреливал в упор, не в силах отвернуться в сторону. Но женщины такого типа редко одаривают встречными взглядами, боясь привлечь внимание большее. Они прекрасно осознают, что из себя представляют. Сглотнув слюну, я быстро заскользил зрачками по фигуре. Простенькие вещи, туфли на невысоком каблуке. Лишь широкий воротник зеленовато пестрого полупальто, да повязанный с претензией шейный платок выдавали в ней тягу к изделиям от именитых модельеров. У ног и на коленях две большие сумки, как и у ее спутницы. Разговор больше о товаре, ассортименте, о ценах. Челноки или продавцы с оптового промтоварного рынка. Господи, выглянет такая из ворот скотного двора, улыбнется из самой гущи согбенных овощеводов, отвернется от токарного станка, откинет волосы от разложенных на прилавке продуктов, маек с трусами. И замрет на небосклоне солнце. Стоишь, балдеешь, от волнения просеяв мимо языка все слова. До тех пор, пока не объявится за ее спиной недовольная пропитая морда хахаля, или вертлявая фигура с яркой кавказской, азиатской, внешностью, в темных зрачках которой отражается не глубокий разум, а негаснущий костер животных чувств и неимоверная тяга к наживе. Тогда цокнешь языком от досады, от невозможности устранить несправедливость, откачнешься к другому продавцу покупать нужную тряпку. А когда сунешь в целлофан что искал, другой дорогой обойдешь ту торговую точку, из-за которой посмотрела на тебя мечта несбыточная. Умом понимая, что с красавицами крепкую семью не создашь. Они общие. Да успеешь ли сдернуть с ее глаз свои, морским узлом готовые запрячься, враз захмелевшие мысли.

Вот и в автобусе накатила волна раздражения. Бессилия. На экранах скачут по сценам, бесятся с жиру, прокуренными голосами едва попадающие в ноту тани овсиенки, наташи королевы с губками бантиком, с глазками в два голубых подсолнуха, не расстающиеся с граблями и вилами надежды бабкины с едва не грубым матом с раскрашенных уст, предназначенным для управления тучными стадами. На российских с московскими конкурсах красоты гарцуют словно в манежах конопатые нескладные деревенские дурехи, провонявшие рабочим потом городские потаскушки. Пустая порода. Отвал. А неизвестно откуда вдруг выныривающие подобные подарки природы, судьбы, взвалив на хрупкие плечи сумки с вещами, тянут их на оптовые рынки, чтобы торчать за прилавками с утра до вечера. Или просиживают время в неперспективных конторах, бессмысленно поглаживая компьютерную мышку. Обхаживает их там всякая беспородная тварь, способная только на посредничество между производителями и покупателями. Между поставщиками и потребителями. Без единой собственной мысли в сплюснутой башке.

У моей сестры Людмилы был такой глубокий голос с завораживающими, затягивающими в омут любви, женскими тембрами, что “императрицам” с “сибирячками” там делать было нечего. Другой сестре Тамаре можно было смело поручать роль сказочной Аленушки или “Спящей красавицы”. Истинно русская соломенно волосая, ярко-синеглазая княжна. Но обе сестры прослужили операторами в подземных шахтах в ракетных войсках. Мужья – офицеры той же ракетной части. Истончились, иссякли потихоньку и голос, и красота. Напоказ лишь остатки прошлого, да значимость в лицах, что было. Обладали.

Миром правит Его Величество Случай. Свойство это в природе доказано, оно незыблемо. Но не все зависит от главного и утверждающего. Если захотеть, то можно достичь вершин любых. Стоит только в начале пути поверить в свои силы и возможности. Отбросить все, кроме смелости, решительности. Уверенности в себе. И, кому-то со стороны, рассудительному, хоть немного, но подтолкнуть, помочь выйти на правильную дорогу.

А вот с данными, приведенными выше, качествами, как раз, у многих землян проблема. И бродят в обычной толпе непознанные чайковские, шекспиры, достоевские, рафаэли, менделеевы, энштейны. Сократы. Шаляпины, паваротти, эглесиасы. Уступают – или не уступают - они дорогу улановым, шерон стоунам, турищевым, мадоннам, цветаевым, марлен дитрихам, орловым, патрисиям каас, татьянам самойловым, далидам. Просто победительницам не мировых и мировых конкурсов красоты. Тоже не раскрученным. И становится обидно, что не нашли они в себе сил посоперничать с именитыми представителями коронованной на царство богемы. Кто знает, кто из них восседал бы на вершине славы по праву, подаренному самой Природой. Но обойденному вниманием людьми.