Ах, какие же глаза у верблюдИцы! Невозможные, волшебные глаза... Как в такую животину не влюбиться?! Не влюбиться - попросту нельзя. Эта гордая осанка недотроги... Эта мощная, медлительная стать... Но - покорно преломляет ноги, чтоб детишкам было легче залезать. Рядом с нею - жизнерадостный хозяин, обрусевший турок или курд, цокал языком, стрелял глазами и смешно вопил: "Ай-яй! Верблюд!" И охотно раскошеливались папы, - детям было незачем просить: под курортным солнышком Анапы разве можно это чудо упустить?!... Я не знал тогда ещё, что в тот же вечер в парке, на площадке с фонарём, вновь столкнусь и рад не буду встрече с ВерблюдИцей и хозяином её. Эта мразь из обрусевших курдов над лежащей животиною зверел: бил ногами, обзывая курвой, и хлестал камчой по голове! По натуре не герой, не забияка, незаметен ни в миру, ни на пиру, я, не думая тогда, затеял драку, заступаясь за неё, как за сестру... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ...Двадцать лет уже как я живу в столице. И с мальчишескою гордостью несу памятью о белой ВерблюдИце тонкий шрам от плётки по лицу... |