*** Моя муза всеядна, ей все, что попало – сойдет, ей схиляет аптекарь, замешкавшийся, уходя, и твой смешной, запрокинутый навзничь смеющимся, лоб, и слова, что бросают возлюбленным их негодяи. Моя муза всеядна – не брезгует словом «любовь», с потаскушной улыбкой бродящим за девственной мною, но плеврит, разыгравшись в душе, оскверненной тобой, отстает, словно двоечник и по-ветриному воет. Моя муза всеядна, и пусть тебе больше не льстит, что ты часть требухи, достающейся ей на второе – этой славной свинье не испортишь ничем аппетит, она ест без суббот и работает без геморроя. У нее на уме ничего, кроме – только – всего. Ненасытную тварь не утрахать до изнеможенья. Я, конечно, умру. Но она – будет вечно живой, и кого-то, не долго тоскуя, в два счета оженит. |