День отступает в сумерки. И с ним актрисой, после сыгранной премьеры, земля снимает краски, словно грим, глядясь в трельяж зеркальный Селигера. Вечерний луг накапливает грусть и ту - по расписанию - усталость, что придаёт траве особый хруст в стеблях, как будто в старческих суставах. Теперь недолго - полная луна вновь восстановит резкость прежних линий, но - в новом качестве: литая седина раскрасит травы в серебро и аллюминий. Заход Луны - как полог, как вуаль на этом динамическом мольберте. Исчезнет всё: исчезнут близь и даль, укрыты тьмой минувших суток смерти. И ты уснёшь в своей норе, в стогу, не столь дорОгой, сколь картиной утомлённый... ...Проснёшься - на совсем другом лугу - новорожденном, росном и зелёном. И - рассмеёшься, осенённый вдруг догадкою, сугубо лично важной: не тО, что в реку - на один и тот же луг нельзя ступить вторично... Лишь - однажды!... |