Опала калина-окалина кровушкой наземь.

Калёное солнышко село давно за село.

Присел на завалинку возле сеней Стенька Разин

Да думой смурною, тяжёлою сморщил чело.

 

Густеют под полной луной тени тихих растений.

И звёзды, осенние звёзды застыли над ним.

А рядом роятся бесплотные серые стени,

Незваные гости из прошлого - призрачный дым.

 

Да что ж пики-сабли без брани лихой затупились?

Давно не гулял по поместьям багровый петух.

По Волге, по воле прошли да за люд заступились…

А после порыв да пожар отчего-то потух.

 

И церковь, и царь меня клятвопреступником кличут.

У каждого - царь в голове да в душе - святый Бог.

Бывает, весь век люди Бога в душе своей ищут,

А Бог залил кровушку в плоть, окрестил да убёг.

 

Так буду ж царём я! Ведь взят с пылу-с жару Царицын!

Воздам воеводам с боярами за тяжкий гнёт!

Плевать, что над Волгой ночами кричит ворон-птица!

Плевать, что пророчит в столице смертельный исход!

 

Погаными тучами небушко русское застит.

Куда самодержцу понять казака-бунтаря!

Уж люди-то русские нынче куда поглазастей!

Уж людям-то в горе виднее на горке царя!

 

Крестили мы ране мечом да водою тевтонцев,

Крушили во брани татарскую конную рать.

А нынь иноверцы пытаются русское солнце

С коварною лестью да наглостью с неба содрать.

 

Порою всплывает во сне лик княжны черноглазой.

Опутана девичья шея речною травой...

Куда мне деваться от этой сердечной проказы?!

От этакой порчи смертельной хоть волком завой!

 

Что было, то было… Что ж тяжко да горько похмелье?

Куда от себя да от боли сбежишь сволочной?

И где там княжна по глубинам, порогам да мелям

До дому, до Персии мчится дорогой речной?

 

Не так ли плывут во тьме верные, мёртвые други,

Приявшие смерть от ядра да от сабли с копьём?

Мы раны залечим, сгуртуемся снова да - в струги!

А прежде, помянем, вино их допьём да споём.

 

Зачем рубанул я клинком ту икону в горячке?

Завёл длинногривый попище речами во зло.

Попал или нет в Богоматерь я саблей незрячей?

Не тот ли удар так пригнул, что всю душу свело?

 

Зато доказал я, что нету ни черта, ни Бога.

А коли он есть, то пошто в тот момент не убил?

Одна у народа в сей жизни обрыдлой дорога:

Достать топоры, дотянуться до кос и до вил.

 

Да, грешен… Но грешен в убийствах во благо людское.

Прости, коль ты есть, Богоматерь с младенцем, прости.

Не ведаю, жизнь или смерть нищим - дело благое,

Коль нет больше сил и терпенья по жизни грести?

 

А было ведь время, служил я и правдой, и верой.

В душе Бог да царь восседали во красном углу.

Но вздёрнули брата Ивана на дереве первом,

И словно ушла моя светлая вера во мглу.

 

Да сами-то ныне погрязли во зле да в расколе.

Давай переделывать старые книги дедов!

Доколе ж делить-то вы будете паству, доколе?!

А на Соловках старой веры столп многопудов...

 

Гноят по темницам церковники-псы Аввакума

За то, что он в правде да вере и яр, и упрям.

Горазда на пытки да казни Боярская дума:

На дыбу да плаху всегда путь готов бунтарям.

 

Молчит на письмо супротивник царя старый Никон.

Для виду, для ражу куражиться всякий - мудрец.

Пришлось отыскать патриарха похожего ликом.

А с ним лжецаревича тут же нашли на венец.

 

И бродят во тьме неприкаянно серые стени

Кого он любил и кого не со зла погубил.

И мнится, что шепчут они: "Брось да в степь беги, Стеня!"

Ан нет… Как тут бросишь костёр, коль огонь запалил?

 

И всё же не все казаки да крестьяне сбежали

По семьям да бабам, по весям да по городам.

Пограбили всласть да свободу в руках подержали,

Потом протрезвели да - в сопли, да - в ноги к врагам.

 

Проплыли намедни по Волге плоты с мертвецами.

Качались на вервиях трупы стрельцов-бунтарей.

Когда зачинали мы смуту, не ведали сами,

Что значит - идти до конца на бояр и царей.

 

Но я до конца путь на волю пройду с голытьбою.

Пусть воля да смерть для меня и сольются в одно.

Начертано ль Богом иль Дьяволом, или Судьбою

Вести мне забитый народ к солнцу или на дно?

 

А молвят, меня предадут, чтоб спасти свои шкуры

Свои ж казаки… Да плевать мне на эту молву!

Живём однова! Не какие-нибудь куры-дуры,

Чтоб тени чураться в последнем броске на Москву.

 

А коли прервётся мой путь кровью залитой плахой,

И коли придётся в цепях мне ползти до Кремля,

Пусть ведают, Стенька пред смертью по жизни не плакал!

Пусть пухом мне будут и кол, и сырая земля.

 

Свой путь с топора да с пожара я начал во мраке.

И коли путь к воле окончит топор палача,

Не верьте, что жил я и умер подобно собаке!

Я жил и страдал, я горел и сгорел, как свеча.

 

 

Москва

29 августа 2002 г.

 

 

_____

· Стень - призрак, привидение; двойник; живая тень (на стене);

тень, являющаяся в зеркале при гадании; домовой, который наваливается на человека во сне….; предвестье несчастья ("Русские суеверия" Марина Власова, Спб, 1998 г.).

"Кто свою стень увидит, скоро помрёт" (Даль, 1882)