Сказка, пришедшая ночью.

 

Взявшись за руки, подошли к краю обрыва. Было интересно заглянуть вниз именно вместе. Она оступилась и упала. Летела, а сверху доносилось: "Я буду очень скучать за тобой.Просто знай это, верить необязательно."

Слышала ли?

"И буду читать твои дневники в свободное от забот время."

Он по-прежнему стоял у края бездны, глядя на падающее тело.То ли одна рука выскользнула, то ли другая разжалась...

Лежа на каменистом уступе, она смотрела на него детскими наивными глазами. По виску сползала тоненькая тёмно-красная струйка.

 

Оставшийся наверху развернулся и пошел по делам. Их так много и все

такие важные, нельзя позволять себе надолго отвлекаться. На душе его было спокойно: навеки застыла улыбка на лице сорвавшейся. А

ему всегда больше всего хотелось, чтобы она была счастлива.

 

Сказка, пришедшая утром.

 

Сознание возвращалось вместе с невыносимой болью. Ломила каждая косточка, пекли огнем ссадины, раскалывалась голова. Казалось, всё тело превратилось в сплошной синяк. Попробовала пошевелиться. Получилось с трудом. Взглянула на руки, изуродованные кровоподтеками и лиловыми пятнами. Развела пальцы, сжала кулаки, - вышло. С усилием приподняв голову, провела по затылку. Вся ладонь в крови. Вот оно что... И как умудрилась так оступиться? Видно, расслабилась, полностью доверившись попутчику, а нельзя было... При попытке встать насквозь пронзило что-то острое, словно, на иглу нанизали. Как бабочку. Все поплыло перед глазами... И враз потемнело.

 

...Стоит на лужайке возле раскидистого дерева, а рядом на пеньке сидит толстый маленький человечек. Странно, разве он был толстым и маленьким? Никогда раньше не замечала. Только чувствовала внимание и заботу, ласковые прикосновения слов, обволакивающее тепло, уносившее в детство. Ощущение надёжности и защищенности. И много света. И радужные блики в лучах солнца... Да, вот, вспомнила: солнцем он был, солнцем... Странно, но это очень странно, как же солнце превратилось в гнома? Разве так бывает?

Тем не менее, перед ней сидел именно гном. Не совсем уж крохотный, но весьма небольшой. На макушке - что-то вроде короны, нелепой формы, громадных размеров, украшенной множеством сверкающих разноцветных камней, вделанных не то в золото, не то в какую-то имитацию драгоценного металла. Головной убор - явно не по размеру, так и норовит накрыть владельца, которому стоит огромных усилий не допустить этого: руки постоянно подняты, лицо, красное от напряжения, покрылось капельками пота, стекающими вниз по бородёнке и усам.

"Что смотришь? Или думаешь, не удержу? Удержу обязательно, я сильный. И не такое удерживал! У меня даже небо на асфальт никогда не падает!" - и покряхтев, добавил: " Помогла бы, что ли..."

Пожалела, подошла ближе, взяла горе-корону, освободив карлика. Тот отдышался, посидел какое-то время, не двигаясь. Потом встал и сказал: "Пойдём со мной. Ты мне нужна. Для важных дел необходима свобода движений, но кто-то должен держать это над моей головой. Как знак отличия. С ним я - больше и значительней." И она послушно пошла следом: раз нужна.

Сколько прошло времени с начала пути, не помнила, но чувствовала, что смертельно устала. Все надеялась, что гном опять превратиться в солнце, поймет всю ненужность дурацких действий, заменит сияние драгоценностей прежним животворным светом. Не дождалась, сил не хватило. Она носила, а он гордо вышагивал впереди и не делал ничего толкового, только убеждал всех, как важны его дела. Потому и разжала руки...

 

...Сквозь ресницы пробился свет. Темнота развеялась и показалось небо, чистое, без единого облачка. С неба почему-то спускалась верёвочка. На ней слегка раскачивался тормозок, в котором нашлись большое красное яблоко, толстые рукавицы и записка: "Я наверху. Подожду, сколько потребуется. Выбирайся скорее, здесь здорово, здесь -жизнь. Спуститься за тобой не могу: кто-то должен тянуть. Съешь яблоко и соберись с силами. А потом крепко хватайся и дай мне знать. Вытащу. Но держаться будешь сама." Без подписи.

Прочитанное и обрадовало, и испугало. Кто это так заботился о ней? Неужто помешанный на своей короне гном? Не может быть! Или он опять превратился в солнце? Ерунда... Кто же тогда? Но раздумывать было некогда: её ждали. Яблоко оказалось вкусным и прибавило духу. Потихоньку приподнялась, медленно села, пошевелила мышцами, размяла ушибленную спину, истерзанные руки, израненные ноги. Крепко ухватившись за спущенный конец, встала. Обмотала себя веревкой, закрепив её надежным узлом. Спасительную записку обернула платком и прикрепила к обвязке. Несколько раз дёрнула, сигналя о готовности шагнуть из пропасти. Сверху с силой потянули, и она, упираясь ступнями в камни отвесной стены, принялась упрямо карабкаться. Несколько раз споткнулась, даже сорвалась, повиснув над пропастью, раскачиваясь, словно маятник. Но страховка была надежной.

Вот и выбралась почти, ещё немножко и можно достать до верхней кромки обрыва. К ней тянется широкая ладонь, кто-то смотрит тревожно. И уже крепко обхватывают сильные руки, вытаскивают наверх... Взору открывается широкое плато, много света, нет никакого карлика, а рядом большой человек счастливо улыбается и говорит: "Ты вернулась. Смогла, молодчина!" Она вглядывается в знакомые черты словно в первый раз. Вспоминает: когда-то знала этого великана, и даже была с ним счастлива. Или не была? Шагает навстречу, и прижавшись к нему, плачет навзрыд, словно ребёнок. И становится легко-легко, будто и не существовало того, кто разжал руку у края, не было страшного падения, острых камней и влюбленного в себя гнома.

 

"Я тебя помню", - скользнула по щеке спасителя мокрыми ресницами и, заглянув в глаза, рассмеялась. Взявшись за руки, они бодро зашагали прочь от обрыва. В небе таяло единственное облачко, похожее на маленького пузатого человечка с короткой бородкой.