Когда она свой взор неверный, Едва скользя, направит ввысь, Робея, я не вижу серны, Но затаившуюся рысь. И я молчу, хоть грудь пылает, И в жилах затвердела кровь, И тоньше месяца сверкает Её изогнутая бровь. Пусть говорят, что очи сладки, Что в ней смиренья образец… Я соглашусь, но в этой схватке Я сам и жертва, и ловец. Она полна огнём влюблённым, Но всё смешала: страсть и злость, И солнце золотом червлёным По нежной коже разлилось. Она то ждёт, то спину выгнет, Но взгляд с неё не отводи, Ведь отвернёшься – сразу прыгнет И сердце вырвет из груди! Ну что ж? Иди ко мне скорее, Бросками комнату измерь, Хоть в эту ночь, но стань моею, Мой неприступный, дикий зверь! |