Я за рулем около четырех часов. Только что я покинул заправку. Машина не может двигаться вечно, ей, как и человеку нужна передышка время от времени. Но я не считаю, что я заслуживаю подобного.

Последние несколько дней я не сплю. Мне это перестало быть нужным. Может я, и хочу спать, скорее всего, но я глушу это желание кофе и сигаретами.

Мой черный Кадиллак 88 года выпуска покрывает за час около восьмидесяти миль, сегодня вечер пятницы и завтра рано утром я буду на единственном месте в мире, с которого мне не будет хотеться уйти.

Завтра к утру, я буду в Манчестере штат Род-Айленд. На муниципальном кладбище провинциального городка похоронено мое прошлое, настоящее и будущее.

Рано утром я толкну огромные кладбищенские ворота, держа в руке четыре тюльпана: два красных, и два желтых. Я войду внутрь, и «Манчестер мемориал ветеранс семетэри» как обычно неприятно поразит своими размерами. Вправо и влево, вперед и назад будет лежать огромное поле. Все оно, кажется до самого горизонта, будет покрыто небольшими табличками. Имена и фамилии вечных, теперь уже жителей этого места.

Я пойду вперед, зная, куда мне нужно идти. Я увижу помимо простых табличек на земле, мемориалы и семейные склепы, присущие Новой Англии, скульптуры, которых язык не повернется назвать памятниками.

Но я буду твердо знать, что я пришел сюда не с целью изучать культурологию. Я пойду к последним захоронениям. По пути, я молитвенно подниму глаза к небу.

Я увижу птицу, парящую на фоне почти белого диска солнца. В очередной раз, задумаюсь о том, что птицы одинаково выглядят на фоне солнца и луны. Я вспомню один из фильмов Джима Джармуша, и продолжу свой путь.

Ее могилу я узнаю издалека.

Я почувствую, как в моей руке похолодеют тюльпаны.

В шеренге медных табличек лежащих в десятки сотен шеренг, меня интересует только одна. Я подойду к ней и опущусь на колени. Скорее всего, с неба будут уже сыпаться крупные хлопья снега.

Я сниму с руки перчатку, и ладонью смахну снег с засыпанной медной таблички.

Я точно буду знать, что холода я не почувствую. Я сам холоден как этот металл, с того дня как она ушла.

Я положу эти четыре тюльпана и смахну слезу, которая в очередной раз захочет пробить дорогу по моей щеке. Мне вспомниться то, как она радовалась, когда я ей дарил эти цветы. Я вспомню ее объятия, и ее поцелуи. Вспомню вкус ее губ. Ее глаза, искорки в них...

Я уже не смогу сдерживать слезы. Я вытру их перчаткой, и вновь мысленно вернусь к тому дню, когда ее не стало...

Я вспомню запах ее рыжих волос. Запах цветочного шампуня исходивший от нее. Вновь у меня в голове вспышкой всплывет тот момент, когда я держал ее голову у себя на руках.

В то утро, чокнутый ублюдок взял в заложники ее и еще несколько человек, в магазинчике, куда она зашла купить для нас продукты.

Я приехал вместе с группой захвата. Они начали штурм. Моей девочке не повезло. Она стала единственной, кто погиб в то утро. Остальные даже не получили царапин...

Я влетел последним. Она умерла на моих руках. Единственная пуля, выпущенная при штурме, досталась ей...

Я жалел только об одном: после всего, что мы пережили вместе, такая глупая смерть для моей девочки...

Я прикоснусь кончиками пальцев к губам, а затем приложу их к могильной табличке.

Затем я встану с колен и уйду. Я оглянусь лишь один раз, у самых ворот. Взглянув в мглистую даль кладбища, я вновь подниму глаза в небо и пойду прочь.

Я буду четко знать, что когда я выйду с кладбища и вернусь в обшарпанный номер самой дешевой и единственной гостиницы Манчестера, все вернется на круги своя. Я вновь возьму 5 кварт темного крепкого пива, лягу на диван, и буду лежать. Ожидая, когда алкогольное опьянение приведет меня в состояние отключки. Я буду точно знать, что от желания каждый вечер надираться каждый вечер от тоски, меня не избавит даже служба Анонимных Алкоголиков.

Я буду, уверен, что свои дни я закончу лежа на кровати, опившись « Джек Булла», думая о том, что она больше никогда не откроет своим ключом дверь моей квартиры, а я никогда больше не коснусь ее губ своими.

И к концу дня, у меня не останется сомнений, что я так и проведу свою жизнь в этой пустоте, живя своим прошлым.

Но это будет только завтра утром, а пока за рулем я буду еще около четырех часов.

 

 

FIN