Меня разбудил солнечный зайчик, щекотавший левый уголок губ. Тут же встала, тем самым не позволив лени утвердиться в своих правах, и вышла на балкон. Тысяча солнц, как прожекторы, светили в лицо. Свежий утренний воздух вплотную приблизил меня к Олимпу – греческие боги наверняка вдыхали нечто подобное. И стала взирать с Олимпа на окружающие красоты.

Вот взгляд скользнул вниз и остановился на сероватой ряби горного озера. Понятно, что его цвет будил только приятные воспоминания, а не навевал мысли о серых монотонных буднях. В глубине озера мне чудились искристые глаза (которые были без сомнения серыми) дорогих мне людей. А в этом изгибе волны привиделся пушистый хвост серого соседского кота. А вот я непроизвольно сглотнула слюну, как будто собиралась попробовать любимый бисквит. Его особенность, кроме необычайного вкуса, заключалась еще и в том, что снаружи он был коричневым, с румяной корочкой, а внутри – серым. Такой цвет придавали ему две ложки черничного варенья, которое я добавляла в тесто для аромата. И, наконец, меня посетила умиротворенность, испытываемая в серые весенние сумерки, когда вроде бы все переделано, и пришла пора спать, но за окном еще не стемнело и поэтому можно насладиться теми свободными минутами, что дарят нам конец весны и раннее лето.

Ноздри защекотал упоительный аромат альпийской фиалки, и я с наслаждением чихнула. Честно говоря, меня необыкновенно раздражает, когда чихает кто-то посторонний. И чем громче и чаще он это делает, тем больше выхожу из себя. А вот лично мое чихание приносит несказанное удовлетворение. Так и на этот раз: я была полностью удовлетворена окружавшей меня действительностью. И созерцание малиновых цветов с загнутыми вверх, как поднятые крылышки бабочки, лепестками усугубляло состояние неземного покоя. В такие минуты внушаешь себе: надо запомнить, запечатлеть, зрительно сфотографировать в разных плоскостях и с разной освещенностью тот кусочек грубой материи, который дарит мимолетные положительные эмоции. И в хмурые ноябрьские дни, когда от насморка и кашля слезятся глаза и раздражает даже собственное чихание, вытащить из чулана памяти заветные снимки и согревать ими озябшие конечности.

Вдруг послышались… О, нет. Это не были глухие удары гонга, созывавшего постояльцев швейцарского пансиона на очередной завтрак. Нет. Я отчетливо различала мелодию, издаваемую противоугонным устройством от машины моего соседа по лестничной площадке. Душераздирающие звуки возникали, можно сказать, на ровном месте. Высокочувствительная аппаратура реагировала на вибрации тела муравья, ползущего в сотне метров от машины. Поэтому не стоит удивляться, что сирена раздавалась практически круглые сутки. Правда, в последнее время японская техника стала что-то барахлить. И это привело к существенному удлинению промежутков между завываниями. Я неоднократно призывала силы небесные продолжить изменение данной ситуации к лучшему. И была услышана. И даже стала свидетелем кары господней.

Как-то поливая на балконе альпийские фиалки, обратила внимание на грохочущую мусорную машину. Я поспешила удалиться – кому хочется дышать выхлопными газами? Но вдруг, услышав страшный скрежет, вернулась и чуть не свалилась с балкона (от любопытства). Клешни мусоросборника, вместо того, чтобы захватить контейнер с мусором, шмякнулись на капот ненавистной машины… Та требовала основательного ремонта. Но что вы думаете? Ровно через две недели под окнами опять раздался знакомый мотив. Да, чудеса господни не объяснить, как и не объяснить порой поступки некоторых смертных.

То тут, то там по двору начало раздаваться лязганье захлопывающихся дверец. Так многочисленные автолюбители приветствовали своих железных коней. Воздух стал наполняться запахом бензина, угарным газом и прочей дрянью. Мне пришлось спуститься с Олимпа. Вернее, он ушел из-под моих ног. Ведь его постоянным жителям не пристало дышать э-э...

Прожекторы отключились. Просто солнце несколько поменяло свое положение и перестало отражаться во множестве окон из дома напротив. Именно эти отражения только что празднично светили мне в лицо. На моем балконе, выходящем на запад, сгустилась утренняя тень.

А вот главный оплот иллюзии, горное озеро, пока не рухнул. Стоит пояснить, что в центре линии, проведенной между моим подъездом и оным из противоположного дома, располагалось техническое строение. Его назначение считалось для меня тайной за семью печатями. Догадываюсь, что места в нем было предостаточно. Наверно поэтому один предприимчивый жилец из нашего дома организовал там мастерскую по ремонту легковушек. Правда, мастерская процветала недолго. В адрес ее владельца посыпались бесчисленные жалобы: он, дескать, нарушает микроклимат нашего двора. Лавочку пришлось закрыть. Но, поверьте, на микроклимате это не отразилось. Да и как может быть иначе, если ночующих во дворе машин на единицы меньше, чем жильцов в близлежащих домах?!

Разбираемое по косточкам строение никогда не упоминалось в моем гороскопе, а, следовательно, совершенно не влияло на мою судьбу. А вот липа, растущая рядом с постройкой, выглядит не такой стройной, как ее подружки. Куст сирени у металлической входной двери смотрится уж совсем каким-то облезлым. Да и газон здесь сплошь и рядом в проплешинах.

Особого внимания заслуживает крыша строения. Она была плоской, даже несколько вогнутой, с низеньким парапетом, герметично прилегавшим к основанию. Сточные отверстия, как это иногда случается, засорились. И вся вода с небес скапливалась на крыше, в результате чего образовался неестественный водоем на высоте четырех метров от уровня земли. Я, может быть, и никогда не обратила бы внимания на это чудо. Ведь все строение было серым, вода на нем – тоже. Но как-то вечером, выглянув в окно, просто ахнула. Внизу серебрились мириады звезд. Это было началом рождения, роста и становления роскошной иллюзии. В своих безудержных фантазиях я аж поднялась к высокогорному швейцарскому отелю. Но сухая действительность рано или поздно спускает нас на землю. Во мне, сначала шепотом, а потом все громче и громче стал И я позвонила в ЖЭС. Меня поблагодарили за сигнал и обещали ликвидировать ЧС в ближайшие дни.

Что ж, экзотический водоем скоро осушат. Откормленные, как рождественские индюшки, дворовые голуби перестанут казаться белокрылыми чайками. Альпийские фиалки отцветут. И все станет как обычно…