Часть 1.

 

ОН

 

Ночная тишина, смешанная в прозрачном коктейле со звуками засыпавшего города, наполняла комнату маленькой съемной квартирки в центре города. Окна, как распростертые объятья были открыты навстречу городу мертвой красоты и холодных ветров. Пожалуй, Питер был бы самым лучшим городом на свете, если бы не был таким холодным и безжалостным к своим обитателям.

Максим не любил Питер, но бросить его и уехать он не мог, хотя бы из благодарности. Он был глубоко признателен городу, который подарил ему Алису. Поэтому он, как миллионы до него и миллионы после, растворился в этом городе белых ночей и привокзальных попрошаек. Он жил тихой жизнью в шумном городе и надеялся, что когда-нибудь, он уговорит Алису сесть в поезд, уходивший с Московского вокзала в далекое далеко. Туда, где он родился и откуда он приехал 6 лет назад поступать в институт. Он поступил, закончил и остался жить в неродном, холодном городе. Родители купили крохотную комнатку в коммуналке и она стала его маленькой новой родиной. И вот однажды он встретил ее…

 

Эту квартирку они снимали вместе. Алиса никогда бы не стала жить в коммуналке, поэтому пришлось искать работу, сначала одну, потом вторую, чтобы обеспечить хоть сколько-нибудь достойное Алисы прибежище.

На стене, озаренные лучом лунного света, продолжали свой тихий разговор стрелки часов.

«Уже поздно, поздно, поздно. А ее нет, нет, нет» - истерила минутная стрелка, торопясь пробежать еще один круг.

«Да, ей пора бы уже вернуться» - неспешно вторила ей часовая, плавно приближаясь к цифре четыре.

Максим не слышал их тихого диалога, потому что спал.

Ему снилась Алиса, в том самом летнем кафе, возле ее дома. Оранжевый цвет, надетого на ней платья, был настолько ярок, что не мог не привлечь взгляда. Она была словно солнышко, посреди всей этой серости и безликости.

Максиму снился летний вечер, столик, украшенный веточками сирени, и ее взгляд, устремленный в никуда. Длинные пальцы держали сигарету, истлевшую до самой середины, но она так и не пыталась сбросить пепел, удерживаемая паутиной собственных мыслей. Еще пара секунд и он упадет ей на платье. Серое – на оранжевое. Нет, только не это. Макс подошел к ее столику и аккуратно поднес пепельницу к едва не совершившей преступление сигарете:

 

«Пепел. – он улыбнулся. Она будто вынырнула из омута своих мыслей и пристально посмотрела на него. - Сейчас упадет и испачкает такое красивое платье» .

Она затушила сигарету, улыбнулась и спросила:

«А хотите, я угощу вас самым вкусным кофе, который есть в нашем городе? Считайте, что это будет моя плата за спасенное платье».

Он согласился.

«Меня зовут Максим».

«Алиса» - ее улыбка была как сон.

 

А это и был сон. Всего лишь воспоминание уставшего разума о давно уже не существующем счастье. Слишком много времени прошло. Слишком многое превратилось в подборку сладких снов, которые больше никогда не станут реальностью.

Максим продолжал видеть оранжевые кадры счастья, когда Алиса вошла в комнату и тихонечко подошла к кровати.

Шагов слышно не было, но запах ее духов, такой приятный и сладковато-пряный успел пощекотать его нос. Он всегда боялся щекотки и поэтому проснулся.

Лучше бы он продолжал спать.

 

Ведь куда как проще, проснуться только утром и увидеть Алису, уже мирно спящую рядом, на подушке с пестрыми оранжевыми цветами, такими же оранжевыми, как только что покинувший его сон.

Проснуться только утром и не задавать вопросов, не знать когда, где и с кем. Верить в то, что вот она, рядом, твоя и только твоя. Такая живая и теплая. Такая красивая во сне, что до жжения в желудке хочется поцеловать ее обнаженные плечи и прикоснуться к золотистым волосам.

Не задаваться вопросом, во сколько же она пришла и что делала всю ночь где-то там, вне их квартиры, вне их жизни, вне его души.

Он боялся задавать эти вопросы. Боялся потому, что знал ответ.

По вечерам Макс просто закрывал глаза и засыпал, оставляя открытыми двери квартиры и собственной души. Потому что знал, что она все равно вернется. Она вновь войдет в их маленькую квартиру, в их жизнь, в его душу. И она входила, не снимая грязной обуви, в которой прошлась только что по душам других, чужих и неизвестных мужчин.

Она вновь и вновь проникала в его душу, оставляя тяжелые грязные отпечатки.

Черные следы, пахнувшие бензином дорогих авто и блюдами японской кухни, чужими руками и губами, чужими парфюмами и сигаретами, чужими мыслями и чувствами.

 

Но один вопрос все же не давал ему покоя по вечерам, когда он засыпал.

Чем же все таки стали их отношения?

Скорее всего со стороны они напоминали изощренную игру в садо-мазо. Где Алиса выступала в роли жестокого, безжалостного садиста, который методично наносил удары по самому больному месту своей жертвы, по его самолюбию, наслаждаясь видом скорчившейся от боли жертвы. А он терпел, терпел и понимал, что по-другому уже никогда не будет. Теперь только так – через боль и унижение, через собственную слабость и отвергающую любые доводы всепоглощающую, слепую любовь.

Любовь, которая причиняет ему столько боли, что порой нет сил терпеть.

Как часто ему хотелось раз и навсегда покончить с этими муками. Он чувствовал, что перестать любить, а значит перестать жить во имя нее, он не сможет, ему не хватит сил разлюбить ее, поэтому иногда он ловил себя на мысли, что перестать жить вообще - было бы гораздо легче. Но и на это у него не хватало сил.

Теперь, Алиса приходила лишь для того, чтобы напомнить ему, как он слаб.

Но она не знала, как трудно было ему найти в себе силы. Силы, чтобы быть слабым. Быть таким, каким она готова его принимать. Ведь больше всего на свете он боялся потерять ее навсегда.

Порой любовь заставляет искать в себе силы, чтобы оставаться слабым.

Силы, чтобы просыпаться по утрам и делать вид, что ничего не происходит. Что все в этой странной жизни его устраивает.

Но сегодня он все таки проснулся.

 

- Привет. - сказал он не поворачиваясь. - Вот уж не ждал тебя так рано.

- Ну, начинается. Поздно плохо, рано тоже плохо... мне уйти???

- Уходи на здоровье.

Алиса демонстративно направилась к двери.

- И тебе все равно, что я вот сейчас шагну за порог? – нотки сарказма так и резали слух.

- Все равно. – он направил взгляд к раскрытому окну и стал наблюдать за дыханием ночного города.

- Врешь!

- Вру.

- Ну почему... почему ты так слаб, что не можешь даже устроить мне скандал, не можешь наорать на меня, показать, что ты меня любишь?

- А разве крик - это доказательство любви или мы любим только тогда, когда причиняем боль? – он говорил тихо, почти неслышно, заставляя ее вслушиваться в слова.

 

С каждым сказанным словом он все яснее ощущал, что зря проснулся, что зря говорит все это. Зря. Нужно было просто сделать вид, что не просыпался вообще и тогда, может быть, еще на какое то время в этом мире все было бы по-прежнему. Но он все таки проснулся.

 

- Ты слабак!!! - она сорвалась на крик. - Ты только и можешь, что размышлять на философские темы. Ты что, не понимаешь, что происходит!!!???

- А разве происходит что-то необычное?

- Ты никогда не спрашиваешь, почему я так поздно, где я была. Разве тебе это не интересно?

- А разве ты скажешь правду?

- Скажу! Хочешь? – Алиса прищурила глаза, ей явно хотелось завести его.

- Нет, не хочу.

- Почему же?

- Потому что больно.

 

Макс знал, что если ей удастся устроить скандал, то все кончится именно сегодня. Он понимал, что она провоцирует его, чтобы наконец появился повод раз и навсегда от него избавится. Как избавляются от надоевшей мелодии на телефоне – пара ловких движений пальцами и надоевшая, уже ставшая неактуальной мелодия, заменяется на новую, популярную и радующую слух.

 

- Вот видишь. Ты бежишь. Ты прячешься. Ты даже не можешь посмотреть мне в глаза и заставить меня просить у тебя прощения.

- Мне это не нужно.

- Что?

- Чтобы ты просила прощения, это глупо.

- А мне не нужен ты! – она резко выпалила так давно просившиеся на язык слова.

 

Он молчал. Ему нечего было ответить.

Он действительно стал слабым.

Безвольным и слабым, влюбленным и преданным псом возле ее ног.

Его душа разрывалась на части, каждый раз, когда за ней закрывалась входная дверь и она уходила получать все то, чего он не мог ей дать. По началу он несколько раз пытался ее остановить, бежал за ней, хватал ее за руки, просил, умолял, кричал и плакал. Но она все равно уходила.

Однажды утром, проснувшись в очередной раз в одинокой холодной постели он вдруг осознал, что готов отдать все, все что у него есть, в том числе всю гордость, самолюбие и амбиции только ради единственного желания.

Желания, чтобы вот сейчас, в эту секунду, она лежала рядом и он смог бы прикоснуться к ней, ощутить ее дыхание, нежно поцеловать, призывая ее проснуться и ответить на его ласки, а потом упиваться ее нежностями и все утро заниматься любовью. Пусть ненадолго, пусть всего на несколько часов забыть про все проблемы, жаждущие решений. Ведь все это такая мелочь, по сравнению с одним только ее поцелуем.

 

Ее слова эхом повторялись в его голове. «Не нужен, не нужен, не нужен...» Он давно ждал их, давно понимал, что рано или поздно она их скажет. Он давно знал, что не нужен ей. Но услышать эти слова, значило наконец то поверить в их жестокую реальность.

Теперь ему оставалось только одно, найти в себе силы, чтобы встать и тихо уйти. Уйти из их квартиры, из их жизни, из ее жизни. А в ее душе места ему не было уже давно.

Он понял, что его слабость больше не нужна ни ей ни ему самому.

 

- Ты же знаешь, я просто хочу жить так, как мне нравится. И если тебя это не устраивает, то дверь открывается наружу.

- Алиса...

- Что, Алиса, что, Алиса! Я не обязана перед тобой отчитываться!

- Хорошо. Я уйду. Ты всегда добиваешься того, чего хочешь...

 

 

Часть 2.

 

ОНА.

 

Она любила.

Она любила их всех.

Она влюблялась искренне и навсегда каждый вечер, в каждого из них.

Расставаясь с ними утром, она просто забывала о том, что любит, и спокойно уходила, не терзаясь и не мучаясь.

Но она любила.

Одного за его роскошную Ауди ТТ . Другого за его умение вовремя подарить ей именно то, чего она так хотела, от босоножек до двухкомнатной квартирки.

Третий просто был очень хорош в постели, а вот кредитоспособностью не отличался.

Но она любила и его.

Она не выбирала их.

Она позволяла им выбирать себя.

 

Сегодня был именно тот день, которого Алиса так долго ждала. Она, наконец-то, переезжала в свою новую квартирку. Пара свежеотремонтированных комнат и большая кухня – это ли не сказка, после 25 лет жизни с родителями и сестрой в двухкомнатной хрущевке.

Осталось разобрать только вещи в старом шкафу, с наклейкой Микки-Мауса на внутренней стороне дверцы. Она оглянулась. Боже, как же хорошо, что у нее теперь будет новый шкаф, новая кровать, новая жизнь.

Людям надо иногда избавляться от прошлого, которое выдает твои мысли и чувства. Детские страхи и детские радости. Юношеские грезы и разочарования. Порой для этого нужно всего лишь сорвать наклейку с дверцы шкафа и выбросить бережно пылящиеся в шкафу старые институтские конспекты.

Но ей хотелось большего. Оторвать Микки-Мауса от дверцы, а родителей от сердца.

Она не хотела забирать с собой в новую квартиру ничего, что могло бы ей напомнить о ее старой жизни.

- Ты готова? Собралась уже? – мама вошла как всегда без стука, эта ее привычка не раз вызывала бешенство и сводила холодные отношения к горячей и нецензурной брани.

- Нет. Еще остались старые вещи в шкафу. Но я не хочу ничего оттуда брать. Может и не разбирать их…

- Нет уж. Если не нужны, выбрасывай. Если что нужно, забирай. Мне тут ничего оставлять не надо! – она удалилась так же тихо, как и вошла.

В сердце, где-то глубоко, кольнуло. Алиса понимала, что мама не может примириться с тем, что ее дочь принимает такие дорогие подарки от мужчины, которого она и в глаза не видела. А уж тем более квартиру. А уж тем более дочь сразу решила переехать туда. Мать определенно была обижена.

«Я на тебя жизнь положила, себя не жалела, а ты… неблагодарная!»

Но Алиса не хотела выяснять отношения сейчас, ведь она уже почти оторвала этого несчастного Микки…

Она даже не помнила, что лежало в нижнем отделении шкафа. Рывком открыв дверцу, она вызвала лавину из старых тетрадей, бумаг, рисунков и прочей мишуры. Боже, она не открывала эту дверцу много лет. Сход лавины не вызвал в Алисе никаких эмоций, никакого умиления и ностальгии.

- М-да... пожалуй, понадобится большой мусорный пакет. – она сходила на кухню и принесла черный мешок.

Старые тетради, рисунки, письма (боже, когда-то же люди писали письма, как это было трогательно) погружались в черный пакет, как труп, с места преступления. Весь этот скарб был трупом ее прошлой жизни. Скорей, скорей, еще немного и она похоронит его.

Взгляд упал на маленькую фотографию. Как она здесь оказалась?

Она вытащила ее из груды хлама. Где-то в душе заскреблось что-то железным гвоздем по медному тазу. Зубы сводит от такого звука.

Она хорошо помнила тот день...

 

- Пожалуйста, пожалуйста, сфотографируйте нас!

Она пристала к седовласому старикану возле Русского музея. Ну неужели по его внешнему виду нельзя было сразу понять – дас ист иностранец и найн шпрехен руссиш.

- Фото, просто фото, ну плиз. – она мило улыбнулась. Ее улыбка обезоруживала мужчин и она знала это. Иностранец, поняв чего от него хотят, переложил плащ на левую руку и, взяв фотоаппарат, подошел ближе к скамейке.

Алиса уже успела с радостным визгом занять свое место на коленях Макса.

Один щелчок.

И мгновение жизни отпечаталось на негативе.

- Еще раз, пожалуйста. – Алиса показала жестом, чего она хочет. Иностранец улыбнулся и приложил фотоаппарат к глазу.

- Ты его замучила. – шепотом сказал Макс ей на ушко.- Какая ты требовательная.

- Просто я всегда знаю, как добиться того, чего я хочу. – улыбаясь в камеру и еле шевеля губами, произнесла Алиса.

- Это точно...- по его голосу Алиса поняла, что он улыбается. Почти смеется.

- Ну а вдруг тот первый снимок не получился, может у него руки кривые.

- Ну конечно, это понятно.

- Перестань язвить.

- Хорошо, умолкаю, а то ты ведь и правда всегда добиваешься того, чего хочешь. Сейчас ты хочешь чтобы я умолк, так и поступлю, а то ты еще отроешь где-нибудь скотч, чтоб мне рот заклеить.

- Ррррр. – зарычала Алиса и в этот момент щелкнула вспышка.

 

Алиса оказалась права. Первый снимок не получился. Осталось только это фото, со слегка перекошенным от рычания лицом и глупо улыбающимся Максом, который к тому же умудрился моргнуть. Пять лет назад она чуть не убила его за эту фотографию, когда они получали снимки в ателье. Она даже не помнила, что сохранила ее в этом пыльном шкафу.

 

Мы часто оставляем частички нашей жизни на «авось пригодится» или «жалко выбросить». Поэтому прошлое порой становится похожим на чемодан без ручки – и бросить жалко и нести тяжело. Мы обрастаем этими фотографиями и мелочами, вещами, которые давно никому не нужны. Мы окружаем себя всем этим прошлым и никак не можем с ним расстаться.

Сегодня, когда все остальные воспоминания уже были упакованы в черный мусорный мешок и готовы к тому, чтобы навсегда покинуть ее жизнь, Алиса никак не рассчитывала, что что-то сможет заставить ее погрузится в воспоминания. Воспоминания, которые она так яростно отскребала от стенок собственной души.

 

- Ты же знаешь, я просто хочу жить так, как мне нравится. И если тебя это не устраивает, то дверь открывается наружу.

- Алиса...

- Что, Алиса, что, Алиса! Я не обязана перед тобой отчитываться!

- Хорошо. Я уйду. Ты всегда добиваешься того, чего хочешь...

 

Ее вдруг обуяло любопытство. Где он теперь, что с ним. Наверное, все так же работает в своем институте.

Он никогда не был сильным. Но она любила и его.

Точнее, тогда она любила ТОЛЬКО его. Всю его слабость она компенсировала собственным эгоизмом. Всю его нерешительность она гасила своей самоуверенностью и желанием жить. А он умел красиво ухаживать и красиво объясняться в любви.

Больше никто и никогда не говорил ей таких слов, какие умел говорить Макс.

Хотя говорили многие и много, но все это было уже не то и не так, потому что она слышала эти слова каждый день в разном исполнении и давно привыкла к их незначительности.

Но тогда, тогда эти слова произносил единственный человек, которого она любила.

И в них было все, чего она желала от жизни...

Пока однажды она не пожелала чего-то большего.

 

Телефонные гудки. Нет, вряд ли, он наверняка уже сто раз переехал из той жалкой коммуналки.

- Алло. – женский голос.

- Максима будьте добры.

- А кто его спрашивает?

(а и вправду, кто его спрашивает)

- Ммм... старая знакомая.

Трубка шлепается на столик, шаги, опять шаги.

- Да.

- Макс?

- Нет, а кто это?

- Это Алиса.

- Он переехал. Но я могу дать Вам телефон…

 

Они встретились через пару дней в кафе, расположенном на первом этаже ее нового дома. Она как всегда поступила так, как было удобно ей, назначив свидание именно здесь. Наверху в квартире ждали своей очереди на расстановку по местам вещи и мебель. Алиса просто хотела посмотреть, как же он выглядит спустя эти пять лет. И ничего больше. На негативе ее памяти он остался худеньким парнишкой в вечно вареных джинсах и синем свитере. Какой он теперь?

 

- А ты совсем не изменилась.- перед ней стоял молодой человек в дорогом костюме, чисто выбритые щеки, дорогие часы, очки в тонкой оправе.

Она бы ни за что не узнала его. С первого взгляда было ясно, что он уже не тот щуплый воробей, он выглядел очень солидно и подтянуто.

- Привет. – теперь он был одним из тех, кого она любила.

- Привет, Алиса. С чего вдруг вспомнила?

- Просто... - она не хотела объяснять про фотографию, переезд и прочие реалии ее новой жизни. – Просто захотелось предаться приятным воспоминаниям.

Он улыбнулся.

- Так все же я для тебя приятное воспоминание, забавно, я думал, ты стерла меня из памяти.

- Да что ты, ты самое мое приятное воспоминание. – она лукаво улыбнулась. - Ведь память всегда больше любит оставлять приятные воспоминания, все неприятное нещадно стирая по ходу жизни. Надеюсь, я для тебя тоже не пустой отзвук прошлого. – она еще раз улыбнулась, но теперь уже своей самой милой и доброй улыбкой.

- Ты все такая же.

- Какая?

- Ты знаешь чего хочешь, Алиса. – он достал пачку «Парламента» и закурил.

- Ты куришь? Ты же никогда не курил.

- Прошло пять лет. Я изменился.

- Понимаю. Расскажи же, как ты, где ты.- ей отчетливо захотелось узнать о нем. Таком новом, таком притягивающее приятном.

- Зачем?

Алиса слегка растерялась.

 

Он явно не стремился вдохновенно поведать ей о том, что он все таки стал успешным и сильным. Что он научился зарабатывать деньги и научился их тратить. Что он понял смысл слов «Жить так, как я хочу» и теперь твердо придерживался именно этой позиции во всем.

Что после того как они расстались, он еще долго рыл носом землю стараясь полностью изменить себя и начать соответствовать ее представлениям о настоящем мужчине. Что много раз хотел позвонить и пригласив на ужин поразить своим перевоплощением.

И что потом, вдруг, ему просто захотелось жить только ради себя. Он добился всего, чего хотел и Алиса, как стимулятор, больше уже была не нужна его сердцу.

Он просто молча улыбнулся.

 

- Может, поднимемся ко мне, я теперь живу в этом доме. – Алиса вдруг поняла, что вновь «любит и его». И не хотела упускать шанса.

- Нет, Алиса. Я пришел просто потому, что хотел убедиться, что ты для меня отзвук. Отзвук прошлого, говоря твоими словами.

- Убедился? – Алиса разозлилась. И не от того, что, чемодан ее прошлого так звонко упал и весь рассыпался, а от того, что наконец осознала - сегодня именно тот день, когда ей впервые не удастся добиться желаемого.

- Да.

- Ну тогда, пожалуй, можно поставить точку и разойтись по своим делам. А и вправду, зачем прошлое ворошить.

Она достала из сумочки ту самую фотографию и протянула ему.

- На, возьми. Мне она больше не нужна.

- Мне тоже.

Алиса не знала, что его черный мешок и его чемодан давно уже покоились на одной из городских свалок.

И начинать собирать новые он совершенно не желал.

 

Официант, убиравший столик, слегка улыбнулся, наткнувшись на забавную фотографию молодой парочки – она с перекошенной физиономией, он с полузакрытыми глазами и глупой улыбкой. Вместе с окурками из пепельницы она полетела в мусорный мешок.