Мне снился сон, но это был не сон, уж слишком ярок и правдив был он. Я оказался на Святой Земле в тот самый миг, в то самое мгновенье, когда свершался жребий Провиденья. Событья те сегодня помнят все. Я не евангелист, избави Бог, я расскажу , что я запомнить смог. И.Х.: Я в храм вошел, чтоб выгнать из него всех покупающих и продающих, свою солому медленно жующих, забывших, что есть правда, что есть ложь, отнявших у вдовы последний грош, душой ленивых, от Добра бегущих. Торгаши: О, горе нам, горе! Ну как нам без храма! Огромна, как море, потребностей яма! Давайте святошам на лапу дадим и смерти жестокой его предадим! Святоши: Вы, слабые, грубые, низкие души! Ну, как вы не в силах понять одного? Конечно, мы любим послаще покушать, но все же идеи превыше всего! Вот именно ради прекрасных идей и должен погибнуть ужасный злодей! Мы Понтию хитрый напишем донос, чтоб он Назарею устроил допрос. Пилат: Вы что, очумели? Ну, просто нет слов! Ведь я же чиновник, а не богослов! Увольте меня разбирать ваши дрязги. Решайте уж сами: достоин он казни? Толпа торгашей и святош: Достоин! Достоин! Распни его! Распни! Пилат: Ну, что ж, тогда я умываю руки - на вас и ваших детях это зло. Вот так Христос был осужден на муки. А что же с ним потом произошло? А после в жутком зное и пыли Его на место казни повели. Воздвигли крест. Палач вбивает гвоздь. Толпа дрожит, как пёс, грызущий кость. Толпа: Если он гонец Оттуда, пусть он нам покажет чудо! Пусть при нас сойдет с креста! Или совесть не чиста? Прочь его! Он слишком плох - этот странный слабый Бог! И.Х.: Зачем, зачем из Света и Любви пришел я в этот мир, больной и страшный, где счастье строят только на крови, за правду убивают в рукопашной, для праведников - плети и кресты, для лицемеров - белые одежды, пусты сердца, и головы пусты, и на спасенье никакой надежды! Но я не зря свой тяжкий крест несу, не зря от страшной муки умираю! Они как дети в сумрачном лесу, куда идти и делать что - не знают. Пусть жизнь моя - спасенья их цена, я чашу эту осушу до дна. Померкло солнце. День накрыла тень. Разорвалась завеса в темном храме. И до сих пор тот самый страшный день нам не постичь сметенными умами. Одно лишь сердце помнит и хранит то тихое прощение обид... ...И я проснулся. Призрачный рассвет сквозь занавеску в комнату вливался. И очень долго в сердце отдавался кошмарный сон длиной в две тыщи лет. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
