Их было шесть человек, две женщины и четверо мужчин, перед ними стояла машина. Они сидели за круглым деревянным столом с облезлой краской в небольшой и очень неуютной комнате. Их окружали холодные стены, противно зеленого цвета. Но пока они вместе можно было скрыть за маской равнодушия временные неудобства. А вот за дверью была пустота, они боялись ее и не выходили из комнаты. Откуда они это знали, никто не мог сказать определенно, они даже не задумывались, просто знали и все. Перед ними была машина. Она выглядела как комод, старый деревянный темно коричневый. Сверху над комодом висело зеркало, но вместо отражения в нем изредка шевелились силуэты и загадочно улыбались лица. В спокойном состоянии, они казались просто фотографиями в зеркальной рамке. Дверей в комоде не было, но посреди передней деревянной панели, ярким пятном выделялся белый квадрат, в центре которого располагалась замочная скважина, а вокруг нее черный растительный орнамент.

Один человек ходит вокруг стола – он Председатель. Самая младшая из них девушка, одетая в желтую водолазку и черную кожаную куртку. Самый старший – мужчина лет 55 с белыми волосами, он единственный, кто сидит спиной к комоду и курит. На столе лежит простой белый бумажный листок с каким-то чертежем, он похож на расширяющуюся спираль, разбитую на части, внутри каждой части был выведен свой единственный и неповторимый рисунок. Это схема машины. Все внимательно разглядывают ее, пытаясь найти вход в машину, чтобы открыть замок нужен был ключ. А ключом мог стать только человек. Они все об этом знали и никто не решался поднять голову и заговорить, никто не хотел быть первым и никто не хотел подставлять пока соседа, пока… Самый старый из них, неожиданно согласился стать таким ключом. Девушка в желтой кофте, была против, она кричала, что так нельзя, ведь они даже не знают, что это за машина. Нельзя вот так просто жертвовать людьми. Женщина сказала, что она за, если он сам делает такой выбор. Самый старый пытался успокоить девушку, он объяснял, что просто зайдет, а потом сможет подняться на более высокий уровень. Когда председатель спросил остальных мужчин, они были согласны, один сказал да, потому что ему было интересно, что его ждет впереди. Другой сказал да, потому что был рад, что это не он. Председатель согласился с большинством.

Самый старый собрал свои вещи и вышел из комнаты с машиной в соседнее помещение, имеющего с этой комнатой общую стену, у которой стояла машина. Девушка рыдала и никак не могла остановиться, она знала, выхода из машины нет. Он ушел, замок растворился, на схеме исчез один сектор спирали, да и машина тоже изменилась. Зеркало с загадочными лицами и силуэтами осталось, но сам комод исчез, на его месте была газовая плита и стол. На столе стояла кастрюля с водой. Комната наполнилась какими-то людьми, повсюду был серпантин, из невидимых динамиков неслась веселая музыка. У кого-то был день рожденья, и они попали в самый центр этой вечеринки, но никто их не замечал. Люди приходили и уходили, танцевали и смеялись. Но они не смотрели на них. Они знали новую задачу. Надо было собрать две ложки, две вилки, нож и золотое кольцо в кастрюлю и поставить варить. Кухонную утварь они нашли быстро, осталось кольцо, в комнате его не было. Они стали осматривать руки, и нашли на правом безымянном пальце девушки, но она наотрез отказалась снять его, это кольцо дал ей муж, и никто другой не вправе его снять. Тогда мужчина, который не хотел стать первым, отдал свое, ведь это просто кольцо и его надо бросить в воду, что в этом такого? Так они и сделали, кастрюлю поставили на огонь.

Сначала ничего не происходило, как-то незаметно исчезла компания, праздновавшая день рожденья, все так пристально смотрели в кастрюлю, что не заметили, как изменилась музыка, она исчезла, а вместо нее, откуда-то из плиты раздавались стоны. Складывалось ощущение, что кто-то сидит в мрачной темнице, с влажными стенами, покрытыми плесенью. Он гремел цепями и непрерывно стонал, потому что демоны мучили его. Девушка была уверена, что это Самый старый. Тем не менее, вода просто кипела, но потом кольцо исчезло, а вилки, ложки и нож стали растворяться. И вот в кастрюле осталось лишь зеленое варево. Все повернулись к мужчине, который отдал кольцо, тот буквально на глазах заживо разлагался, от него отваливались куски, и падали на пол, превращая тело в бесформенную груду, костей и плоти, потом эта плоть превратилась в серый песок. Кто-то приоткрыл дверь, и ворвавшийся сквозняк сдул, со схемы один сектор спирали и серый песок с пола. И наступила темнота. Абсолютная и кромешная, она как кисель окутала и наполнила оставшихся в комнате людей. Одно только зеркало по-прежнему ярким пятном резало глаза, силуэты по-прежнему шевелились, а лица загадочно улыбались.

Девушка пыталась поднести руку к зеркалу, но ее не было, даже тени или сгустка мрака, закрывшего зеркало. Она поднесла руку к глазам. Она чувствовала руку кожей, она чувствовала, как пальцы сжимают веки, но она по-прежнему видела зеркало. Им нужен свет, теперь они знали, им нужен свет. В кармане у каждого нашлись спички. Девушка чиркнула, зажегся маленький желтый огонек, но он совершенно не мог разогнать мрак окружавший ее. Она даже не видела пальцев, держащих спичку, лишь зеркало и маленький желтый огонек. Девушка пыталась поджечь зеркало, но даже если рука и чувствовало холодное прикосновение, гладкой поверхности, ее все равно не было видно. Как бы она не подносила спичку к зеркалу, та всегда находилась на бесконечно далеком расстоянии от его поверхности. Надо что-то поджечь, но кроме себя и зеркала она не могла ничего ощутить. Она слышала, как поблизости кто-то чиркал спичкой, но не видела даже огонька, она пыталась по звуку дотянуться до соседа, но везде был мрак. Бесконечный и абсолютный. Зеркало поджечь нельзя, до соседа дотянуться нельзя, оставалось только она сама. Она могла поджечь только саму себя. Нет только не это, тогда она останется во мраке. Пусть мрак поглотит ее, но она не поддастся этой машине. Она села на пол, прижав коленки к подбородку. Она не поддастся машине, она не поджарит себя…

Так она сидела бесконечно долгое время, а может, прошла лишь секунда, тьма поглотила все ощущения, она не чувствовала уже своего тела, мрак поглощал его клеточка за клеточкой. Но она не боялась, душа бессмертна, до нее тьме не добраться. Неожиданно она ощутила свой рот и привкус гари в нем. Она обернулась, не вставая с пола, позади нее образовался круг огня, его всполохи медленно, но верно поднимались вверх, образую сплошную живую стену. Внутри этого круга шевелилась какая-то тень. Девушка протянула руку, огонь был настоящий. И как только она осознала боль от полученного ожога, раздался крик, он буквально разрывал ее изнутри. Это кричала женщина, огонь пожирал ее. Мрак под действием огня начал медленно, но верно отступать, девушка могла уже отчетливо различать женщину внутри огненного круга, та билась о невидимую преграду и кричала. Надо затушить огонь. Девушка скинула куртку и пыталась сбить огонь, но он спокойно проходил сквозь нее, не причиняя никакого вреда. Сплошная живая стена даже не отклонялась в сторону. А женщина все кричала. Девушка попыталась задуть огонь, но ее легких явно не хватало на такую работу. Женщина уже просто сидела, окруженная огненной стеной и продолжала кричать, она просто не могла остановиться. Я ведь пыталась, помочь, честно пыталась. Но огонь направлен против этой женщины, потому что она сама подожгла себя. И никто ей не поможет. Остается только наблюдать и ждать, когда утихнет крик. Она сама виновата. Хватит оправдываться, нельзя сидеть, сложа руки в этой комнате никто не виноват, в этой адской комнате никто не виноват. Если я не могу вытащить женщину, я буду с ней до конца.

Девушка протянула сквозь огонь руку и положила женщине на колено. Огонь медленно пожирал ее, она это чувствовала, боль проникла на все уровни сознания. Но девушка не убирала руку, она была вместе с женщиной и слышала крик, она слышала только крик…

Внезапно все окончилось. Крик оборвался, огонь исчез, от тьмы осталась только черная маслянистая лужа, да и та с противным хлюпаньем всосалась в пол. Девушка сидела на грязном паркете в комнате с голыми бетонными стенами. Было еще два пустых окна, в них бил очень яркий свет, и из-за него нельзя было разглядеть то, что творилось по ту сторону стен. Обожженная рука тупа ныла, болела голова. Девушка прислонилась к стене, холодный камень принес временное облегчение ее истерзанной руке. Она повернулась к окну, но там был только свет, один белый бесконечный свет. Она повернулась в другую сторону, не отнимая больной руки от стены. Перед ней была все та же комната с грязным полом, у противоположной стены стояла машина. Это был опять комод, но только без замочной скважины, над ним висело неизменное зеркало, лица и силуэты все так же изредка шевелились и загадочно улыбались. Рядом с машиной стоял Председатель. Казалось, он превратился в статую, но нет, он просто выжидал, он уже что-то знал. А вот девушка не знала и не хотела знать. Она просто хотела покоя. Девушка опустила глаза, перед ней полу лежал схема, на ней хватала двух секторов спирали. Женщина сгорела, а мужчина, которому было любопытно, исчез во мраке, осталась только она и Председатель. Она закрыла глаза, чье-то чужое сознание пыталось проникнуть к ней в мозг. Оно несло знание. Она не хотела его, она ничего не хотела, она сопротивлялась из последних сил, она зажмурила глаза, сжала кулаки и свернулась в комок. Боль в искалеченной руке стала нестерпимой, она была слишком слаба. Чужое сознание захватило ее.

Теперь она знала, на буфете лежат два ножа, теперь она знала, что должна сразится с председателем и именно исход этого поединка решит, кто же останется и узнает все. Девушка все еще сидела на полу, безвольно опустив руки. Она ухмыльнулась. Да теперь она знает что делать, но это не означает, что так и поступит, никто не знает правильной дороги, поэтому она будет выбирать сама. Девушка встала, прислонившись к стене, и посмотрела на председателя. Он тоже выбрал свой путь. Его застывшая фигура вздрогнула, схватила нож со стола и побежала. Он рассчитывал на свое преимущество, ведь девушка не успеет добежать до комода, прежде чем он вонзит нож прямо ей в сердце. Он будет первым, он победит. Ему достанется знание мира, он будет богом. Нож по самую рукоятку вошел в грудь девушки. Свет померк. Сначала она подумала, что вновь пришла тьма и уже никогда не увидит свет. Вокруг было пусто и холодно, очень холодно. А потом она услышала звук, такой знакомый, металлический скрежет и звон колокольчика. Затем ощутила движение, ее трясло, но не от озноба и пока она пыталась разобраться в своих ощущениях, к ней вернулось зрение.

Она ехала в абсолютно пустом трамвае, похоже, отсутствовал даже вагоновожатый. За окном было раннее утро, солнце только показалось из-за горизонта и не успело прогреть воздух. Безжизненные улицы безразлично провожали в неизвестность. Она поймала себя на том, что думала, о чем? Что было потом. А потом была все та же пустая комната, с грязным полом и голыми бетонными стенами. На одной из них висело зеркало, в котором по-прежнему изредка шевелились силуэты и загадочно улыбались лица. Одна доска из паркета отогнулась. Она знала, что стоит ей разобрать паркет и под ним она найдет клад. Клад ее цель. Она ощущала, как чужое сознание проникло внутрь ее сознания, как расписывает все прелести клада, стоит только отодрать доски, а это будет легко. Она прошла все испытания, она избранная, теперь ей будет легко, всегда легко. Легко…. Как часто, легкий путь оказывается тупиком. Чужое сознание могло навязывать ей только знание, но выбор делала только она. Сердце знало, надо научиться слушать, и она, сидя на полу слушала. И среди сладких речей машины она различила правду.

Машина эта существовала давно. Для нее не существовало времени, поэтому и нельзя было ответить на вопрос когда. Но можно было сказать сколько. Сколько людей прошли через всю эту адскую механику. Группа всегда состояла из шести человек, единственной непостоянной величиной было количество мужчин и женщин. Хотя машине больше всего нравилось, когда были только одни женщины. Интрига тогда становилась острее, и женщины по отношению к соперницам вели себя более жестоко, чем мужчины. Но не все поддавалось власти машин. Каждый человек, попавший под ее влияние, должен был совершить определенное задание, чтобы могла открыться очередная часть схемы. Зачем? Это был еще один вопрос, на который теперь девушка в желтой водолазке могла ответить. Машина сама не знала, что будет, когда со схемы исчезнет последний сегмент. И помочь ей в этом могли только люди. Да все эти жертвы были бессмысленны. Все эти несчастные были глупы, никто из них ничего не добился кроме забвения. Машина вычеркнула их из книги мира, не дав ничего взамен. Ей нужны были ключи, чтоб познать собственную сущность. Почему же люди верят в любые загадки, тайны, а Богу не верят. А девушка поверила, всем сердцем поверила, и теперь она знает, что делать. Она не будет совершать то, что предлагает ей машина, она просто останется в этой комнате ждать смерти. Ведь пока девушка не исчезнет в очередном лабиринте схемы, машина не сможет найти новых людей. Наверное, девушка совершила какой-то страшный грех, раз попала сюда, она совершенно не помнила прежний жизни. Но сейчас это не главное, главное чтобы ни один человек больше не попался в эту ловушку.

Кажется, машина тоже поняла замысел девушки. Чужое сознание ушло. Теперь она была одна в пустой и голой комнате. За окном была тьма, она хотела проникнуть внутрь, девушка это чувствовала, но теперь вера наполняла ее внутренним светом и тьма больше не имела власти. Машина это тоже поняла, тьма больше не пыталась проникнуть за границу окон. Зато волна панического страха гигантской волной обрушилась на нее, ты умрешь, и тебя ждет все та же бездна, бесконечная бездна. Тебе никто не знает и никто не вспомнит о тебе, ты просто исчезнет. “На тя Господи уповах, да не постыжуся в век. Правдою твоею избави мя, и изми мя: приклони ухо ко мне твое и спаси мя…” С каждой строчкой молитвы страх отступал и она понимала, что бояться стоит не ей, а машине, ведь после смерти девушки машина исчезнет бесследно, не закончив программу, в сущности, она всего лишь машина. А у девушки есть душа, значит, впереди ее ждет вечная жизнь, она верит в нее, осталось только дождаться смерти. “Боже мой, не удалися от мене: Боже мой в помощь мою вонми…” Нестерпимо заболела искалеченная рука, она начала истекать гноем, но девушка знала, это всего лишь иллюзия, ее душа свободна и уже не важна боль телесная. “Елики явил мя еси скорби многи и злы; и обращься оживотворил мя еси, и от бездн земли возвел мя еси: Умножил еси на мне величествие твое, и обращься утешил мя еси, и от бездн земли паки возвел мя еси…” Все окружающее пространство закружилось в бешеном хороводе. Силуэты и лица из зеркало обрели плоть, они пытались дотянуться до нее, переубедить. Но она никуда не смотрела и никого не слушала, она просто читала молитву. И лишь только она произнесла Амниь, круговерть остановилась.

Она стояла на земле, ее поверхность была изрезана потоками лавы. Вулкана не было видно в обозримом пространстве. Но ручейки и целые лужи лавы постоянно меняли свои очертания, казалось, они просачивались прямо из земли, как гной сквозь поры кожи. Воздух парил, но она совсем не чувствовала жара, более того ее кожа ощущала на себе прохладный летний ветерок. Она опустилась на колени. Своими собственными глазами девушка видела под собой твердую, пористую каменистую почву. Но руки ощущали нечто мягкое, не цельное. Это состояло из множества тонких длинных частей. Она попробовала надавить на почву, и она поддалась, руки слегка провалились и увлажнились… Влага. Девушка отклонила руку в сторону и нащупала что-то твердое, ребристое. Она поднесла туда вторую руку, и получилось, это что-то твердое было круглой формы, чтобы охватить его ей не хватило только ладоней. Поэтому она обернула свою левую руку вокруг предмета, и ее кончики пальцев смогли дотянуться до кофты. Так опираясь на этот предмет, она смогла подняться с колен. Она стала вести правую руку вверх по ребристой поверхности, но не смогла найти вершину, зато пальцы наткнулись на что-то липкое, она поднесла это к носу… Смола! Теперь все встало на свои места, она находится в лесу и опирается сейчас на дерево, а под ногами у нее мох. Но почему она ничего не слышит.

Явно между собой должны переговариваться птицы, и шуметь листвой ветер, который ощущает кожа. “Ау, есть здесь кто-нибудь?”- она кричала и прекрасно слышала свой собственный голос, но остальные звуки для нее пропали, и видеть она могла только изуродованную, безжизненную землю, покрытую нескончаемыми потоками лавы. Получалось, что тело находилось в лесу, она ощущала это кожей, могла воспринимать запахи, но зрение и слух были заперты машиной в красно-черной равнине. Она знала, стоит только пожелать, все это кончится, она опять окажется в комнате, сможет расковырять пол и достать клад. Но она не сдаться, она будет жить и страдать, зато потом обретет жизнь вечную, а машина исчезнет без следа, о ней никто и никогда больше не узнает.

Девушка снова опустилась на четвереньки и поползла вперед, периодически проверяя рукой пространство перед собой, чтобы ненароком не столкнуться с деревом. Но при этом картина перед ее глазами практически не менялась. Там двигались только ручейки лавы, да огненные лужи меняли свои очертания, сама же девушка относительно картины стояла на месте. Это поначалу очень сильно дезориентировало. Она чувствовала, как движутся ее руки и ноги, иногда она натыкалась на деревья, а глаза говорили об обратном, глаза говорили, что она стоит на месте. Но при каждом шаге, она уверяла себя, что это всего лишь очередные козни машины. Глаза могут обмануть, сердце нет. Глаза обманывали ее всю жизнь. А сердце говорит идти вперед. И она шла, вернее, ползала, очень медленно, но зато вперед.

Сколько точно прошло времени, она естественно сказать не могла, но предполагала, что два дня. Конечно же, Солнца девушка не видела, но бывали промежутки времени, когда температура значительно опускалась, по ее представлениям это была ночь. Если она уставала, то просто ложилась на землю и засыпала, звери и погода не беспокоили ее. Но всякие раз, просыпаясь, она боялась, что снова окажется в той ужасной комнате со старым, деревянным комодом, и всякий раз она опять оказывалась в лесу, а перед глазами у нее висела все та же ужасающая картина земли, изрытой потоками лавы. Но в этот раз она проснулась и не поползла вперед осталась лежать на земле. Она очень устала не только физически, но и душевно, те сомнения, что мучили ее в начале пути, нахлынули на нее с новой силой. Что если все это движение простая фикция, и эта картина тоже просто фикция, а на самом деле она сидит в той комнате, и машина внушает ей эти образы, чтоб в конец измотать ее тело и дух, чтобы она сдалась и открыла скрытый под полом клад. Может лучше просто лечь на землю и умереть. Просто умереть, больше всего на свете она мечтала умереть. Может быть она бы так и осталась на этом месте и умерла бы от отчаянья… Но тут пошел дождь, самый настоящий ливень, буквально за пару секунд она насквозь промокла, стало холодно и неуютно лежать на земле, минуту назад такой теплой и гостеприимной. Но вместе с этим вода смыла все ее сомнения и мысли, у нее осталось только стремления идти вперед, только вперед.

Девушка поднялась на четвереньки и поползла, ползла, не смотря на боль в онемевших ногах, ползла, не смотря на то, что тяжелая промокшая одежда тянула ее к земле, ползла, она просто ползла. Но дождь все не прекращался, и она стала замерзать, сначала озноб предательскими мурашками пробежал по спине, потом ее заколотила мелкая дрожь, и ей пришлось остановиться и сесть на какую-то мокрую кочку. Девушка обхватила свои колени руками и стала двигаться из стороны в сторону, чтобы хоть как-то согреться.

Неожиданно она почувствовала, как что-то мягкое и теплое коснулось ее плеча и слегка тряхнуло. РУКА! Это точно была рука, она даже не дала усомниться себе в этом. ЛЮДИ! “Помогите мне, я ничего не вижу и не слышу, помогите мне”, – она кричала как можно громче, потому что могла слышать только свой собственный голос, и не знала, слышат ли ее другие. Все чувства, которые она так старательно прятала внутри себя последнее время, выплеснулись в едином порыве. Она лихорадочно зашарила руками вокруг и наткнулась, как ей показалось на чью-то ногу. Девушка вцепилась в нее и уже шепотом, как заклинание повторяла: “Помогите мне, пожалуйста, помогите…”

Все что произошло после, она помнила отрывками. Чьи-то заботливые руки прижали ее к своему телу, ей сразу стало тепло и наконец пришло успокоение. Потом руки обхватили ее за плечи и помогли подняться, они пошли по лесу. Еще она помнит свой панический страх, когда руки помогли ей сесть на что-то твердое и исчезли. Девушка испугалась, что опять осталась одна, она лихорадочно стала хватать руками воздух вокруг себя. Никого! Она одна опять одна и теперь уже навсегда. Паника увеличивалась и постепенно, волнами накаляла напряжение, и когда отчаянье достигло максимально точки, и она готова была закричать, кто-то сел рядом и успокаивающе погладил по голове. Она чувствовала тепло, исходившее от человека, и тоже прижалась к нему. Слезы облегчения потекли по щекам, она чувствовала их солоноватый вкус на своих губах, но для нее сейчас не было ничего слаще. Потом какие-то ужасно неживые, холодные щупальца стали трогать ее правую обожженную руку. Боли она не чувствовала, но ощущения были настолько мерзкими, что она невольно отшатнулась. Теплые, добрые руки прижали ее голову к себе, стали гладить и успокаивать, и тогда она осознала, что это были не щупальца, а пальцы. Видно кто-то надел резиновые перчатки, и теперь осматривают ее, они ей помогут, они ее вылечат.

А потом наступила тьма, она опять окутала девушку со всех сторон, она не могла видеть ничего вокруг, но ощущала, как горит ее кожа. Теперь тьма обладала не только плотностью, но и температурой, раскаленным комком, при каждом вздохе заполняла рот и горло девушки, но легкие не принимали ее, потому что давно уже сварились. Девушка задыхалось. Она знала, что теперь оказалось в той самой равнине, которая мучила ее своим изображением последние дни. Она чувствовала, как огненные языки пытаются достать ее, хотя это и было бесполезно, девушка все равно сгорит раньше, прежде чем первые ручейки лавы коснуться ее ног. “Помогите, пожалуйста, помогите,” – это был крик отчаянья в бесконечную пустоту, закрывшую ее глаза. И вот тогда она впервые увидела лицо. Оно было черно-белым и скорее походило на оживший карандашный рисунок, но в нем чувствовалась жизнь. Лицо было озабоченным, и шевелило губами, оно обращалось к ней. Девушка попыталась понять, о чем же оно говорит. И чем больше она концентрировалась, тем быстрее тьма и жара отступала, и вот она уже почувствовала под собой кровать, очень жесткую, без матраса, покрытую, полностью промокшим бельем. Рядом со своей ногой, она почувствовала чье-то присутствие. Это кто-то сидел рядом с ней и держал ее за руку, за искалеченную руку. “Я вас вижу, слышите я вас вижу”.

 

По тропе, петлявшей через бескрайное русское поле, шли две женщины. Направлялись они в монастырь, одна из них была послушницей, другая паломницей.

- Вы думаете, она поможет мне?

- Все зависит только от Вас, решение принимаете Вы, она просто расскажет Вам всю Вашу жизнь.

- Но какой в этом смысл, я и так все знаю, я хочу все забыть и успокоиться.

- Если Вам нужен только покой не стоит идти к сестре Ангелине, потому что она видит душу каждого человека насквозь. Она покажет вашу жизнь со стороны, и даже расскажет о том, в чем вы боитесь признаться самой себе.

- И это помогает?

- Поймите, вы смотрите на жизнь через призму своих ощущений и взглядов. О многом вы забываете или закрываете глаза, а третье считаете несущественным. Каждый человек оценивает свои грехи по отдельности. Это большой грех, это малый, этот несущественный, так недостаток. Но именно в этом и ошибка такого подхода. Потому что нет маленьких и больших грехов, грех один. Из малого складывается целое. Человек смотрит на малое по отдельности, и не замечает целого. Потому что для этого нужно посмотреть на свою жизнь со стороны. А этого не может объективно сделать ни один человек, каждый из нас боится увидеть врага, который живет внутри нас. Сестра Ангелина видит все это и может показать вашу жизнь так, как если бы сейчас был страшный суд. Она дает человеку возможность увидеть, понять и исправить свою жизнь, но решать, как поступить все равно придется вам.

Некоторое время они шли молча, видимо паломница обдумывала услышанное и осознала, ей стало страшно, она даже захотела повернуть и уйти обратно. Она боялась своих мыслей, боялась себя. И чтобы хоть как-то прогнать страх, она заговорила снова.

- Но как все происходит, мне говорили, она слепа?

- И не просто слепа, она еще ничего не слышит.

- Как же тогда происходит общение?

- С ней мы общаемся при помощи сестры Михаэлы, целый год потребовался на то, что выработать язык общения. Знаете, у глухонемых есть специальный язык жестов, так вот специально для сестры Ангелины был разработан язык прикосновений. Сестра Михаэла садится рядом с ней и определенным образом дотрагивается до ее руки, чем-то это похоже на азбуку Морзе. Мы также обучили сестру Ангелину азбуке слепых, и теперь она может читать еще и книги. К нам как-то приехал один паломник, он был в полном отчаянье, хотел даже покончить жизнь самоубийством, но поговорил с сестрой, и круто изменился, теперь у него новая жизнь, появилась семья и он очень хорошо зарабатывает. Так вот он специально для сестры Ангелины заказал перевод Псалтыря на язык слепых. Но не беспокойтесь, вы останетесь с сестрой наедине, для этого не нужно знать никаких языков, просто дотронетесь до ее правой руки, и она все увидит и покажет Вам.

- Я слышала, эта правая рука изуродована и никогда не заживает почему?

- Этого никто не знает. Вообще появление сестры Ангелины окутано тайной. Десять лет назад две наши послушницы пошли в лес за черникой, и тут неожиданно пошел дождь, хотя небо было безупречно голубым, ни одной тучки. Они побежали обратно в скит и тут наткнулись на девушку. Ее одежда была изорвана и висела клочьями вокруг тела, руки и лицо исцарапаны, а ноги от колен до ступней стерты в кровь. Она сидела на четвереньках и раскачивалась из стороны в сторону. Сначала послушницы окликнули ее, но она никак не отреагировала, тогда одна из девушек наклонилась и дотронулась до ее плеча. Девушка сразу остановилась и вцепилась в ногу послушницы. Она очень громко кричала, что ничего не видит и не слышит и просит о помощи. Послушницы никак не могли ее успокоить, и всю дорогу до монастыря она постоянно повторяла: “Помогите, пожалуйста, помогите”. В монастыре ее помыли и одели, она очень боялась остаться одна, поэтому рядом с ней всегда кто-то находился, даже на ночь одна из сестер ложилась вместе с ней. Позвали доктора, он обследовал и обработал все раны. Но правая рука выглядела как после ожога, и никак не хотела заживать. Матушка настоятельница приглашала разных врачей, и никто из них не смог вылечить руку. Даже кожу пересаживали, но на следующий день она опять выглядела так, как будто вчера ее опустили в костер. Но именно когда дотрагиваешься до этой искалеченной руки, сестра может вас увидеть.

- А как вы это поняли?

- На следующий день после появления сестры Ангелины в монастыре, ее срубила горячка. Она металась в бреду, говорила о какой-то машине, силуэтах, людях и золотом кольце. С ней постоянно кто-то находился, все сестры молились, потому что каждый думал, что она умрет. И вот как-то сестра Михаэла хотела поправить одеяло, которое слетело с больной, и случайно дотронулась до правой руки, вот тогда мы все и узнали о чудесных свойствах сестры Ангелины. Самое интересное, что в тот же день горячка прекратилась, как будто ее и не было. Но вот мы и пришли. Дверь открыта всегда, но решить идти или нет, придется вам. Я буду ждать во дворе.

Паломница только сейчас подняла глаза вверх, поглощенная рассказом послушницы, она совершенно не заметила, как изменилась обстановка. Прямо перед ней возвышались стены древнего монастыря. Этой кладке было 500 лет, но время и ветер оказались бессильны перед ней, потому что главным секретом была вера. Тяжелые, окованные железом ворота были распахнуты так, что мог пройти лишь один человек. Идти вперед или вернуться, женщина повернулась, за спиной было бескрайное пшеничное поле и прожитая жизнь, она была бессмысленной, ее течение остановилось и зашло тупик. Женщина опять развернулась к монастырю. Внушительные стены могли защитить ее, но вот от кого? Ей было страшно, очень страшно и она не знала причину этого страха. Когда она решалась приехать и во время всего пути, ей было легко, она видела надежду, ей казалось, что теперь все измениться, ведь она видела, как преображаются люди, посетившие монастырь. Но теперь, когда осталось сделать лишь один шаг, ей было страшно, как никогда в жизни. И вот когда женщина уже была готов вернуться на железнодорожную станцию, она вдруг представила себе сестру Ангелину, как трудно ей сейчас, весь мир ее ограничивался только тем, чего касались руки. И эта женщина борется со своими трудностями, не отчаивается и помогает другим, а ведь если бы она покончила жизнь самоубийством, никто не сказал бы против нее дурного слова. А у тебя, что есть у тебя, руки, ноги, глаза, и уши, что мешает тебе жить так, как надо! Женщина вздохнула и с легким сердцем прошла в тяжелые, окованные железом ворота.