*** открывай-ка, дружок, бестолковый словарь на одной из последних, где ямб и январь комментарии будут излишни всё равно что окно растворил, а в окне то ли медленный снег на дневном полотне то ли это цветущие вишни в общем, белым по белому начерно вкось точно шарик теряет несущую ось и становится беспозвоночным не удержится бедный, а я не держу я и сам, между прочим, иду по ножу сделав ручкой чудовищам блочным я и сам как бы взвешен и найден пустым вместо ворота - ворон, скворешник - костыль арлекин с валтасаровской рожей... и летит биополем (замёрзшим, заметь) на серебряном пони сестра моя Смерть обволакивать брата порошей Романс о царе Итаки ... едет искать по свету хлеба и поцелуя Ф. Г. Лорка Едет барон цыганский из Петербурга в Кремль. Входит в залив Балтийский старая квадрирема. Контур её углей чер- нее. Гребцы усталы. Яростно шепчет вечер: - Люди, откройте ставни. Люди, Улисс вернулся, доблестный царь Итаки! Крутят спириты блюдца. Пляшет медведь во фраке. Маги пронзают кукол - не по злобе, а просто... Клоун смеется глупо, Феникса кормит просом. Люди, Улисс вернулся, да не один, а с цирком! Жаль, что биенье пульса не услыхать под цинком... Яростно шепчет вечер: - Люди, заприте двери. Высохший лик отмечен огненным знаком Зверя. Бурые кровли нет, не мигрень, но подай карандашик ментоловый О. Мандельштам Здравствуй, Паллада. - Паллада глядит в небеса. А над Элладой не то чтобы клин поднялся - пара трирем, паутиной обвитые мачты. Осень, наверно. Триремы летят на юга. Греки в таверне плечами пожмут: на фига? Бурые кровли. И солнце краснее команча. Кто там южнее? Вандалы? Вандалов давно выгнали в шею преемники греков. Окно утром откроешь - гостиничный номер проветрить, холодно станет и видишь не Музу, а zoom площади старой, текущую сверху лазурь, бурые кровли и чернорабочих на верфи. Бурые кровли. И по барабану, my dear, мне - сколько крови впитает парадный мундир лорда Итаки, покуда веселые свиньи розы Цирцеи бессмысленно топчут, и день мерзнет в прицеле, где демоны ищут свой дем; кроме Сократа, никто не общается с ними. Бурые кровли. И вдруг налетает снежок. Выйдет из комы какой-нибудь местный божок, слезет с Олимпа - под горкою рыщут якуты. Юг или север - куда бы тебя ни несло - тень Одиссея услужливо держит весло... Нет, не мигрень, но добавь-ка, Ксантиппа, цикуты. * * * С прозрачной птицей борется Иаков. Следы борьбы впечатались в пространство. Течёт речушка, все глаза проплакав, впадая в транс и выходя из транса. День подставляет профиль альбиноса тугому ветру на лесной поляне. Лимонный диск пророс картошкой носа под кучевыми серыми бровями. Бегут по лбу зеленые морщины... Крылатый бык беседует с подпаском. И, не мигая, смотрит из лощины замшелый идол в платье ханаанском. Новозаветное 1 У Ирода то казни, то балы. Зайдёшь с докладом - отвисает челюсть. Сдвигаются массивные столы и суетится вкрадчивая челядь. А в Вифлееме - музыка в цвету, парящий хлев со спрятанным младенцем. Садится Понтий на плетёный стул и созерцает маленькое сердце на грубом блюде с трещиной по всей длине и свет в рукав широкий прячет... Лев муравьиный роется в овсе. Роятся сны и ничего не значат. 2 Не держит звёзды золотистый клей; подует ветер - тотчас их рассеет. Встречает фарисея саддукей и оба превращаются в ессеев. И тут же утро открывает глаз из красной яшмы... падает монета. Так зыбко всё, что оболочки нас перетекают в разные предметы. Горят мезузы. Лестница горит - та, по которой ангелы... И Плотник, скрестивши руки, постигает ритм столпов песчаных и существ бесплотных. * * * Может быть, ты еще жив... Но это уже не важно. Многие здесь не любят тебя - это их дело. Смотри как бушует снег, как медленно и вальяжно в серебряном кресле бурь, не имея предела, откидывается день... Какие, к дьяволу, бури? Не знаю. Спроси у тех, кто стоит за порогом на хрустальных ногах или у той бабули, вяжущей свитера хмурым единорогам. Смотри как падает луч в обморок. И оттуда, где расставляют сеть снежному человеку, движется караван из одного верблюда, вмерзшего в реку. Не гадай по руке не гадай по руке, ибо линии смоет вода в черепном коробке - отсыревшие спички стыда Купидон на посту прижимает к груди АКМ зубы Кадма растут в челюстях неевклидовых схем а в Троянском коне завелись боевые кроты и до самых корней пробирает боязнь темноты фокусируешь взгляд, да выходит из фокуса свет силуэты дриад растворяются в черной листве и летишь до утра, простирая стальные персты то по Лысым горам, то над лентой сухой бересты быстрым небом разлук, провожаемый лаем собак гастролер-демиург с самодельною бомбой в зубах * * * В железной клетке жили короли. Дрожало небо в пепельном исподнем. А в богадельнях карлицы плели паучьи сети ревности Господней. И что-то было в мраморных скотах, в тех улицах, простертых без сознанья, в том городе, стоявшем на китах и не имевшем точного названья... Я здесь остановился в декабре, снял особняк и больше полувека играл на скрипке, доходя до "ре", в одной из комнат с окнами на реку. Дождь Скользящий шелест. На траве улитка рогатая, и смотрит, как живая; и нежно улыбается поэту, который растворяется в тумане. Овал оврага. Дождь в кустах зеленых так горько плачет... Что за туманом? - Башенные шеи, встревоженные голоса и всхлипы вдоль раковин морских ушей, а также пылящиеся гипсовые руки, усеявшие побережье... Выше - лицо луны - сквозь пелену и пену - скривилось над большими валунами холодных волн... Прозрачный воздух льется на лоб скалы. Пан в лиственном дурмане следит за нимфой; мощные колени дрожат от напряжения... - Что дальше? - Тростник развязки в нимбе серых капель. Скользящий шелест. Заспанные нивы лежат, прогнувшись, словно половицы, под влажными подошвами... В тумане петух и ангел падают с насеста. Брюзжит и брезжит. БОРИСУ ПОПЛАВСКОМУ * * * За стеною жизни..." - никогда не говори о том, что за стеною. По бульварам листья раскидали - золотые с алою каймою. Видишь лица тёмные пустые? В изголовье осени - рябины... Над водой качаются мосты и статуи в помёте голубином по аллеям ходят, по аллеям. На колени падают и плачут. Выезжают духи из молелен, призраки на бирюзовых клячах. Дворники костры разводят, видишь? Говорят на варварской латыни. И дрейфует в небе то ли Китеж, то ли я не знаю, да и ты не... Жёлтый, а потом ещё багряный. Витражи из музыки и боли. Это цепенеют тополя на старой фотографии в альбоме. Ну, не старой. Года три тому как... На скамейке скалится мужчина. Точно ангел выстрелил из лука и стрела от сердца отскочила. Точно параллельно, параллельно всё тебе и, криво улыбаясь, подаёшь растяпе парабеллум или что там, я не разбираюсь. Зимние сказки 1 Говорили двое в комнате над миром А в окне был виден яркий белый дом Б. Поплавский Говорили двое в копоти над миром, а внизу в долине строился Содом. Месяц в мышеловке, подавившись сыром, облепил лучами близлежащий дом. Там играли дети в комнате глубокой, пили лимонады, приручали сов. Юноша-мечтатель, не нашедший Бога, прилетел из ада с чемоданом снов. Сел на подоконник, сочиняя вирши, одолжил у ветра серебристый мел... Чёрным толем ночи покрывая крыши, Рождество носилось в обществе химер. И катились звёзды статуям в ладони. Пламенели щёки. Бронзовели дни. Плачущий волшебник, прискакав на пони, зажигал на ёлках адские огни. Засыпайте, дети. Дети, вы устали... Кварцевые пальцы тянутся к ключу, запирают души в голубом кристалле - Снежной Королеве это по плечу. До свиданья, сказка. В опустевшей детской толстый лысый мальчик отстегнул крыла. Каменеют годы за беседой светской. Снеговик растаял. Няня умерла. 2 Этой сказке не видно конца; это песня летящих снежинок, белый танец людей без лица, смех химер на диванах пружинных. Это ты, выпускающий пар изо рта, откололся от неба, и в прабабкино кресло упал, и поехало кресло по снегу... Не упрямься. Закрой же глаза. Что нам Герда? Разбойница что нам? Карл в коралл превратился... Вокзал неподвижен за темною шторой. Острый месяц. Готический стиль. Курим опий. Молчим. Привыкаем. Никого не удастся спасти. Каждый мальчик становится Каем. Оставайся же в кресле, пока синий Норд не коснется свирели. Засыпай и дождешься звонка - снимешь трубку в ином измеренье. Прыгнет сердце некстати и вдруг (будто ангелы дернут за леску). И споет тебе песню Симург - чудо-птица кровей королевских. |