Похороны были почти настоящие, хоть и хоронили кота. Три печальных мужика склонились над могилой. Кот был их товарищем, почти родным, и погиб сегодня в результате нелепой случайности. Впрочем, гибель его стала косвенным результатом обстоятельств, созданных некоторое время тому назад самим же котом. Трое мужиков - бригада передвижной автодорожной лаборатории, колесившей в полевой сезон по трассе общегосударственного значения и проводившей различные плановые измерения и обследования. Кота в начале сезона притащил с собой начальник – Сергей. Двое других – инженер Виктор и водитель Николай приняли его безропотно и даже с некоторой радостью (все развлечение в однообразных трудовых буднях!), поставили на довольствие и поселили на общих основаниях в кунге, в котором жили сами. Собственно, лаборатория и состояла из этого кунга, поставленного на шасси ЗИЛ-130. Кот был молодой общительный. Он быстро обаял весь экипаж и довольно легко приспособился к нехарактерной для кошек бродячей жизни. Во время остановок он уходил на недолгие прогулки и всегда исправно возвращался к ужину, после чего вместе со всем экипажем устраивался спать в кунге. Сергея кот признавал за хозяина и норовил приладиться на ночлег рядом с ним. Вот во время одной из таких полевых ночевок и случился казус… Было жарко и Сергей сквозь сон чувствовал, что кот ведет себя как-то беспокойно: ворочается, топчется, устраивается у него на голой груди. Потом на какое-то время кот притих и Сергей провалился в сон, но не надолго. Когда он вскоре проснулся, кот уже делал что-то совсем странное: он яростно скреб лапой по пышно-волосатой груди начальника лаборатории. Страшная догадка пронзила Сергея как гвоздь. Он зажег свет над спальным местом, и мгновенно, убедившись в справедливости своих худших опасений, с криком «Убью сволочь!» вылетел из кунга. Впрочем, кот был в безопасности. Он понял, что что-то не так и испарился, еще до того, как был включен свет. Проснувшиеся коллеги поначалу были весьма недовольны буйным поведением начальства, однако, узнав, в чем дело, впали в истерическое состояние и хохотали чуть не до утра. С этой ночи для Сергея настали трудные времена. Кот самым подлым образом подорвал его начальственный авторитет. Впрочем, на зверя он не злился – что с него возьмешь? Тварь бессловесная! – а вот язвительный и ехидный Витька стал его понемногу доставать. Началось с того, что через несколько дней в кгунге появился фотопортрет кота, украшенный нарисованным лавровым венком. Намек был недвусмысленным, но пока еще не грубым. Еще через некоторое время Сергей увидел, что кот гуляет с картонной медалью на шее. На медали красовалась надпись красным фломастером: «Обосравшему начальство». Наконец, Витька совсем распоясался, и по любому поводу начал поминать «вольнолюбивого и благородного» кота, которому «на начальство насрать». Сергей мрачнел, затаив обиду, но на провокации не поддавался, делая вид, что пропускает все это мимо своего внимания. Вместе с тем он чувствовал, что так это дело оставлять нельзя, необходим некий изящный и выразительный демарш, дабы поставить наглеца на место и восстановить пошатнувшийся авторитет начальника лаборатории. Пару недель он обдумывал возможные варианты мести, пока, наконец, план не выкристаллизовался. Ему требовалось содействие Николая, впрочем, договориться не составило труда. Коля был рад зубоскалить по любому поводу. Оставалось только ждать подходящего случая и способствовать его появлению. В один прекрасный день надо было отправляться на некий участок трассы, до которого ехать было довольно далеко. Закончив текущие дела перед выездом сели пообедать. Сергей, исполненный коварства и предвкушая месть, достал из загашника и выставил на походный стол купленный накануне арбуз. Ели все, но большую часть с шутками и прибаутками он постарался скормить Виктору. Поехали, и не прошло и часа, как Витька, ехавший в кунге, забарабанил кулаком по задней стенке кабины. «Мальчики - направо, девочки налево!» - объявил он, выскакивая из остановившейся машины и направляясь к правому заднему колесу. Этого только и ждал Сергей. Перемигнувшись с Николаем, который не глушил мотор, он схватил фотоаппарат и, выйдя из кабины, занял позицию напротив левого заднего колеса. Определив, по характерному журчащему звуку, что процесс по ту сторону машины пошел, Сергей приготовился сделать снимок и махнул Николаю. Тот, заранее включив передачу, газанул и отпустил сцепление. Машина рванулась с места, открывая для съемки пикантную сцену. Сергей уже предвкушал, как вывесит этот снимок для начала в кунге, как они с Колей, разглядывая фотографию, будут обсуждать некоторые детали, связанные с гидродинамикой и анатомией и как будет при этом злиться Витька. А ежели этого воспитательного мероприятия не хватит, чтобы унять нахала, то снимок может быть обнародован и в менее узком кругу… Короткий предсмертный кошачий крик оборвал развитие сюжета. Никто не заметил, что кот тоже вышел погулять и на беду прогуливался под колесами грузовика…

…Могилу зарыли и побрели к машине. На душе было скверно. Совесть грызла Сергея нещадно. Самозабвенно ублажая собственное ущемленное начальственное самолюбие, он угробил любимца экипажа. «И дались мне эти Витькины выходки! Да, я просто комплексовал, начальник хренов! Амбиции, обида, потребность мести – глупость какая! Как теперь ребятам в глаза смотреть и как начальствовать?.. Тьфу, опять о том же!»

И вдруг он понял, что единственный шанс все как-то уладить - публично повиниться. Просто сказать: «Простите, ребята, из-за моей дури кота угробили…».

Кто-то тронул его сзади за плечо. Виктор печальный и виноватый: «Серега! Ты меня прости… Все из-за моих дурацких шуток…»

 

(Рассказ ранее опубликован не был)