Я сижу на ступеньках в этом огромном пустынном доме и жду, откуда на меня свалится чёртов маньяк. С тех пор, как я здесь, я уже раз двадцать проклял этот дом и его пустую тишину и его кровожадного хозяина, которого сам же создал себе на погибель. А началось это все...

 

----

 

...сейчас, наверное, и не упомнить, когда всё это началось. Мы с Каем просто заносили в компьютер все сведения о человеке, главным образом анатомические – было нужно просчитать на машине реакции организма на новую партию лекарств одной немецкой фирмы, а поскольку такие болезни, от которых те лекарства спасали, собакам, крысам и прочим подопытным кроликам даже в нашем институте не снились, приходилось придумывать что-то новое. Ну, с тех пор как рентген открыли, прошло уже почти две сотни лет, а эти умники в Бельгии в последнее время выпустили партию сенсационных книжек по анатомии (знаете, да?), ну Кай и предложил создать этакую модель виртуального человека, внося в компьютер всё, что только знают учёные об анатомии. Я даже не помню, в шутку ли предложил. Кажется, блеск в глазах у него появился позже. Тогда, лет пятнадцать назад, нашу немецкую фирму, а точнее ее годовые труды над лекарством это всё равно не спасло, но работа нас захватила. А когда мы добрались до спинного мозга, за нас болела уже половина института и с десяток ночных сторожей. Наконец, слухи добрались и до шефа. И всего через неделю его оборона была сломлена. Нашлись спонсоры. Нашлись журналисты. (Неизвестно, правда, кто нашелся раньше.) И нашлось несколько десятков профессоров и академиков (а особенно много - молодых и очкастых), которые, не сговариваясь, вышвырнули половину данных из компьютера, - мы собирали их два года! – и заменили новыми в течение трёх недель. Ещё лет через семь научная мысль одержала победу: Мы создали искусственный разум, вместе с ним – часть искусственного мира. В блоках памяти пятидесяти самых новых или модернизированных компьютеров содержалась исчерпывающая, детальнейшая, дотошнейшая информация о живом человеке (которого, кстати, назвали «доктор Кай»). Мы дали ему тело: кости, связки, нервы, кожу – всю, до последней поры, - уши, волосы, перхоть в волосах... и разум: память, детство, страх перед будущим, любовь к цветам, сны и покалывание в зубах от холодной воды. Плюс – мы ему создали виртуальный дом и часть мира (пять километров в диаметре) с деревьями, травой, ветрами, солнечным светом, сменой дня и ночи, насекомыми, птицами и дождевыми червями в земле. Такая же полная картина дома: стены, крыша, люстры, картины, скрип ветра в замочных скважинах, двери с тугими шпингалетами и окна с пузырьками воздуха в стеклах, не видными человеческому взгляду.

И вот, созданное из ничего, все это обрело жизнь. У нас на глазах, на наших мониторах появился настоящий живой человек сорока трех лет от роду. Среднестатистический в разумных пределах и совершенно не похожий ни внешне, ни внутренне ни на Кая, в честь которого был назван, ни на кого-либо из исследовательской группы. Начал дышать, есть, пить, а главное – мыслить.

Доктор Кай и впрямь жил: мы дали ему лодку и озеро, и лодка каждый день обнаруживалась в новом месте (ночные сторожа следили, как на экранах мониторов перемещалась её координата), а число рыбы в озере и птиц в лесу неподалёку уменьшалось пока мы не записывали новых – Доктор охотился и рыбачил. Кроме того, он отвечал на письма с вопросами исследовательской группы. Была только одна проблема: мы не знали, не проделки ли это наших компьютеров, отвечающих на исходные данные и алгоритмы задачи. Действительно ли существует это «пятое измерение»? (как мы его в шутку назвали).

Кто-то предложил присвоить ему номер телефона и позвонить, чтобы услышать «живьём». На эту работу ушел месяц, но мы это сделали, и с другого конца нам ответил именно тот голос, который мы рассчитывали услышать, с тем же тембром, но какой-то глухой интонацией. А я вам скажу, смоделировать человеческий, не электронный голос отдельно от шайки наших профессоров и академиков непросто, почти невозможно даже в наше заумное время, когда трёхлетние дети ругаются игреками и углами прецессии. А изменённый голос, если бы существовала реальная, а не виртуальная модель, мы бы вычислили – ещё бы! – полгода тогда мусолила эти записи специальная группа.

Итак, он жил, он существовал, ловил рыбу, охотился и ковырял в зубах палочкой из китайского бамбука 2,78356(6) миллиметра в диаметре, заточенной под углом 30º58’ на расстоянии 5,5 мм с одного конца. Он отвечал на вопросы и задавал их сам, - надо сказать, довольно смышленые, - пел и шутил так, как не смог бы ни один компьютер, работал вместе с нами над своим миром (мы постепенно расширили его диаметр до 7 километров), а наши мониторы не успевали показывать, что же происходило у него в мозгах и как именно. Еще немного времени спустя мы уже видели его в 15 виртуальных видеокамер в разных местах дома и, кстати сказать, тогда, когда он соизволял там появиться. (Этот, в общем-то, обычно «симпатяга», кричал по телефону, когда мы их создавали, и говорил, что каждый, даже он, имеет право на личную жизнь, и говорил, что разобьет их, если мы поставим их туда, куда не следует (например, в туалет). В общем-то, создавать ему вирус гриппа в глотке или стирать из памяти стыдливость не хотелось (последнее – стыдливость – это еще минимум 5 лет работы: шутка ли – залезть уже живому человеку в мозг и учесть при этом ВСЕ последствия). Да, в общем-то, он был и прав, не как создание наших рук, но как человек. Сошлись мы с ним на 15 видеокамерах вместо 50-ти, это уже доказывает, насколько он самостоятелен. 11 из камер были в доме и вокруг дома, одна на озере, остальные 3 в окрестностях. Они, в общем, были не особенно нужны – мы и так знали, сколько воздуха он вдохнул пять секунд назад с точностью до мельчайших долей кубического миллиметра. Но интересно было видеть, как этот человек, похожий на киноактера, наш Доктор Кай, гуляет по дому, моет посуду и гладит двух громадных чёрных собак. Он был реален! И я до сих пор чувствую восторг по этому поводу.

 

Как раз к тому времени умер мой славный Кай, мой хороший друг, умер. Умер тихо и спокойно, умер счастливым, видя, что семена его усилий стали прорастать в плоды. Умер с чувством удовлетворения проделанной работой, не ведая, чем все это обернется в дальнейшем...

 

Забота о проекте полностью легла на мои плечи. Точнее сказать, расширяющийся штат профессоров, академиков и прочих умников постепенно отбирал у меня все заботы о проекте, оставляя за мной только координацию работ и принятие глобальных решений.

Все данные просто не влезали в жалкие 50 новейших компьютеров, их число доходило уже до двухсот... Но хотелось чего-то еще. Хотелось потрогать его руками в прямом смысле слова, ощутить его реальность...

 

Работа продолжалась. Мы осваивали запись реальных предметов в «измерение доктора Кая». Начали с простого – Нэлиной крышки от термоса. Такая же появилась у Доктора. Но это нас не очень вдохновило. Доктор Кай её осмотрел со всех сторон, и выяснилось, что она – точнейшая копия исходной. Ну и что? Мы и сами её могли «нарисовать». В любом графическом редакторе. Какая у нее связь с прототипом? Мало того – какая у нее связь с реальной?

Чудеса начались, когда мы ввели к нему в измерение кошечку Имрэ. Наша реальная кошечка осталась здесь. Но почему-то без сознания. Вдруг в «ПИК» («Пятом Измерении Кая») появилась такая же кошечка и, подняв хвост (длиной 23,845 с лишним сантиметра, не считая шерсти) гордо прошла перед видеокамерой, а потом так же как «исходная» кошечка царапнула по полу задней левой лапой (привычка уникальная – привычка кошечки Имрэ и только его кошки) и мяукнула. Доктор Кай, стоявший в это время с чайником в руке спиной к кошке, с испугу вылил добрую чашку кипятка бедняге на хвост и сказал, что теперь кошек терпеть не может. И чтобы впредь его предупреждали о подобных забавах... Мы её стерли. И тогда тут же наша кошка пришла в сознание, и у неё на хвосте появился странный ожог, похожий на ожог от кипятка. Тут уж академики крепко задумались...

Ну, вы понимаете, что все шло к очевидному: проблему «Пятого Измерения» должен был решить человек. Опыт небольшой у нас уже был, и решено было заслать в «ПИК» кого-то из разумных животных :) Решали только - кого? Тут вспомнили, что кроме покойного Кая у истоков этой эпопеи стоял ещё и я. И надо же: именем Кая назван первый человек ПИКа, более того именем Кая назван сам ПИК, а про меня забыли... Решено! Моим именем назовут пионеров ПИКа, я сам стану первым человеком, ступившим в его владения! Но кто же будет следить за приборами, за главным компьютером? – резонно (кажется) спросил я. Опытнее меня нет никого, - почесав тыковки, согласились академики. – Правда есть полтора десятка академиков и почти лауреатов, которые могли бы меня заменить в этом путешествии. Но кому мы доверим такую честь? И ребята, которых дома ждут семьи, отводили взгляды в стороны. И любопытно. И боязно. Даже Имрэ боялся за свою кошечку. А их надо бы спросить. Они же не кошечки.

Я предложил своего сына Артура.

Ура! Проблема решена.

Артур ночевал в лаборатории. Большую часть времени решал разные мелкие проблемки и поручения, но постоянно был здесь. С проектом.

Три года пятнадцатилетний-(тире)-восемнадцатилетний Артур терпел датчики и счётчики, измерявшие, с какой скоростью Артур потеет, на какую длину волоски кожи его щёк вырастают в день, и куда он посмотрит если будет в зелёных очках, а куда – в синих. Они чуть не свели беднягу с ума, а я сидел за компьютером и холодно-отстраненно разбирался в строении его мозга и мыслей – больше я никому не доверял. И зря не доверял.

День настал. Артур потерял сознание, на экранах появилось его смеющееся, но странно натянутое лицо, а Доктор Кай обнял его в тени деревьев своего сада грязными от земли руками. Артур пообедал у него, позвонил нам по телефону, ничего не рассказывал, а мы не всегда видели их в видеокамеры, да и те были немыми, ведь за создание прямого звукового канала с ПИКом никто в своё время не взялся – было скучно и вроде бы ни к чему, после видеокамер-то, да и телефон был, да и просто не учли, нельзя же всё учесть...

Артура возвращали, но осторожно и медленно, чтобы не повредить парня, кроме того я был один отвечающий за его рассудок, и хоть мне помогали, быстро работать я не мог. Оставалось три минуты до конца операции, когда в НИИ пропал свет. Я сидел и не верил глазам: было три часа дня, и козлы на электростанции просто отключили электричество. Они ведь не знали, что срывается эксперимент мирового масштаба. Они ведь не знали, что выключают чью-то жизнь... жизнь моего сына! Лауреаты взвыли – вот о чём никто никогда не думал! Вот чего не учли. Половина оставшихся данных о мозге Артура проходила через оперативную память, а значит, была потеряна. Навсегда. Копии мы после случая с кошкой делать не решались – мало ли чем это могло кончиться.

 

Когда запустили резервное электричество, Артур пришёл в себя, но стал глухонемым, помнил только, что я его отец и даже не знал, как он оказался в институте.

А я был благодарен судьбе даже за это.

 

Тогда я решился.

Сначала вяло отговаривали. Потом начали думать. Думали около года и продумали всё, уложили меня на стол, посчитали клетки в эпидермисе, количество пальцев на руках (их почему-то оказалось десять), завезли в НИИ стопку винчестеров и еще два компьютера. Потом две недели институт выбивал из начальства разрешения, аварийное электроснабжение и, разумеется, бабки.

Наконец, все готово. Меня снова уложили на стол и щёлкнули выключателем.

 

Я не закрывал глаза, поэтому не сразу понял, что произошло. Перед глазами возникло белое поле потолка. Стало тихо. Исчезли разряды мониторов, звуки переругивающихся сигнальных датчиков и шарканье ног сотрудников. Слышались голоса птиц за окном и шарканье ног Доктора Кая.

Я увидел его: поджарый, белозубый человек с затаённой сосредоточенностью в глазах и изучающей улыбкой на губах.

- Ну, привет, господин создатель, - развел он руками, - приехали.

Сверху над нами жмурилась тёмная рожа видеокамеры, в которую мы, не сговариваясь, глянули и картинно пожали друг другу руки.

Вижу заголовки газет с этой фотографией и сенсацией: «Программист и его творение обмениваются рукопожатием», или «Встреча двух миров», или «Здравствуй, обитатель Quake!», что, впрочем, всё – похожая лабуда.

- Прошу в мой дом и надеюсь побывать в вашем, - как-то странно сказал Доктор и повел к столу. Как-то равнодушно.

Я тоже надеялся не на такой разговор и со странным упорством начал изучать обстановку и хозяина, прислушиваться, принюхиваться. Боялся подвоха?

Было обыденно, как в доме у матери: запах супа на плите, шум деревьев за окном, мухи ползают на нём, солнца зайчик на столе...

Мы отобедали перед видеокамерой. Кай младший оказался приятным и образованным собеседником, рассказывал о своем детстве и комментировал, что ему в нём не нравилось. Как книжный фанат на рандеву с беллетристом. «И то ты, брат, не так написал, и сё тут у тебя не вышло...» Я отшучивался. «Все равно ведь прошлого не перепишешь.» И находил мимоходом, что у нас получилось дать ему всё же трезвый взгляд на вещи, но меня не оставляло неприятное чувство, что я говорю с собой, что это мой трезвый взгляд на вещи, и что я всё знаю и незачем сюда приехал.

В основном я ошибался.

- Что, профессор, эксперимент закончен? – спросил вдруг Кай.

- Почему же это, Доктор? – спросил я в тон ему, мимоволи осторожно. Потому что я об этом не думал, и вопрос меня огорошил.

- Вы побывали здесь, вы меня видели, пожали мне руку, подышали моим, – с нажимом, - воздухом, теперь можно меня стирать...

- Вы оптимист? Пессимист? – я не знаю, кто – засмеялся я. У вас странный ход мыслей. Вы забыли о возможностях, о потенциале «пятого измерения»...

- ...о том, чем оно полезно людям, о путешествиях в мой мир, - снова «мой» с ударением, - но чем он полезен живым людям? Разве только, как способ релаксации? Не способ же жизни...

Я безнадежно посмотрел в камеру, будто она, немая и глухая, могла помочь с ответом. Кай заметил это и улыбнулся туда же, показывая, что мы ведём светские беседы на любопытные темы, и это ваша вина, господа учёные, что я такой разумник: вот, поставил вашего господина в тупик. Но я чувствовал, что он ждет ответа.

- Но есть же ещё медицинские интересы, учёные интересы...

- Я живая игрушка под микроскопом.

- ...возможность построить сотни миров и заселить их бессмертными. Изучать законы...

- Возможность разрушить эти миры и посмотреть на законы взрыва...

В глазах Доктора появился странный блеск, какой, вероятно, видели студенты медики, изучающие шизофрению или неврастению.

- ... со временем мы научимся создавать Вселенные... - продолжал я абсурдные речи.

- Вы бы согласились жить в такой Вселенной?

Я остановился. Я всерьез задумался. Нужно придумать еще что-то.

- Это возможность бессмертия, наконец...

- Это невозможность жизни. Даже смертной.

- Вы живете. В своем мире. По своему. А у меня свой мир.

- Вот это верно, - «обрадовался» Кай, - а у меня мой, тот, что зависит от нелепой клавиатуры, от того, пробежит ли по клавишам кошка или от того, отключат ли в вашем мире на какой-то станции электричество.

- У нас резервное питание, - машинально сказал я.

- ...от какой-нибудь поломки в дисководе, от какого-нибудь идиота-программиста, от вашего начальства, от вас! – голос Доктора Кая уже срывался на шёпот, как это бывало у меня, когда я был раздражён.

Я вспотел. И отметил отрешённо, что потею виртуальным потом, пытаясь спорить с виртуальным интеллектуалом, мною же созданным. Как в шахматы с компьютером, только с нервами. С потом. С шёпотом.

- Правда я полезен людям, - с насмешкой сказал Кай, вдруг успокаиваясь, - как крыса с инъекцией СПИДа – авось вылечат. Я – первое творение из мира ваших снов, становящихся явью. Я – ночной кошмар, - эта фраза и ее тон пропустили по моему поту электрический холодок, и я подумал, это верно. А вот наш мир даже не знает, кто его создал и от чего зависит его существование.

- Но посмотрим на проблему «пятого измерения» с другой стороны: быть может, этот мир существует не только на двухстах ваших винчестерах, - продолжал он, разгорячённо, - быть может, ваш дисплей – это окно в параллельный мир, в новое измерение? В котором я реально существую. Которое не зависит от вас...

Тут уже начал возражать я, отнимая у него сумасшедшие надежды:

- ... радиусом 7 км? С вещами, которые появляются по вашему и нашему желанию?

Его уверенности я не сшиб.

- Это окно радиусом в 7 км. Это зона исследования. Это заповедник. Клетка, в которой вы меня держите! – он сорвался. Взорвался – и сразу сник, успокоился, повернулся к камере с улыбкой: всё о’кей, мол, мы поспорили о философии, и я увлекся...

- Я признаю, что такая клетка может быть интересным местом, особенно для вас, но для меня она всё же остаётся клеткой.

Я молчал.

 

- Вы сделали мне детство и воспоминания о живых людях. Вы вызвали меня к жизни. Я благодарю и ненавижу вас.

Вся эта сцена мне стала напоминать разговор Виктора Франкенштейна с чудовищем. На ум пришла и жертва – это чудовище тоже взялось за моих родственников – я всё же отдал этому проекту на растерзание Артура.

- Вы даже сына своего искалечили, - ответил моим мыслям Франкенштейн, - положили на алтарь своих интересов, а для чего? Для того, чтобы проверить, существую ли я на самом деле. Не для того, чтобы облегчить кому-то жизнь, а просто так - из интереса. А я сам не знаю, существую ли!

Он говорил уже устало, да и я начал уставать от этого бессмысленного спора.

- Но я знал, что Артура вам будет мало, что однажды вы явитесь ко мне... - это уже тоном Дракулы, жаждущего крови, - Я знал вас. Я ждал вас. Что же я предлагаю? – вдруг спросил он, должно быть, увидев этот вопрос в моих глазах, - Да-да, что же я предлагаю? – он вскочил и выбежал из кухни.

- Я вам кое-что покажу, - закричал он из кабинета. Его дом я знал как свой.

Я поглядел в видеокамеру, скрутил из пальцев колечко (ОК), хотя мне хотелось подобно Штирлицу подать какой-то знак – предупреждение – «всем постам следить, хозяин подозрителен и, возможно, опасен»... Но такого знака мы, к сожалению, не предусмотрели. А хотелось что-то сделать. Поэтому я пожал плечами перед камерой: странный тип. Но не знаю – может, там подумали, что это прикол. И пошел в кабинет Доктора.

Кай младший сидел у компьютера спиной ко мне, и его спина загораживала от нас с видеокамерой (№7) монитор. Я подошёл и заглянул через плечо.

- Смотри внимательно, - проговорил сквозь зубы Кай с отчётливым присвистом ненависти.

На экране отражалась обстановка комнаты с обзора, который давала видеокамера за нашими спинами, и я, входящий в комнату.

- Это запись того, как ты входишь и становишься к камере спиной. Моя программа посылает изображения наших спин вашим коллегам, спины изредка движутся и машут руками, а камера надзирателя, - он нажал Enter, - отключается.

Он повернулся на стуле.

- Как и все остальные. У нас есть минимум полтора часа наедине. Засечь меня невозможно, - я внутри вашей системы. Сейчас там видят то, что я показываю. А нас никто не видит.

Я пожалел, что мы пользуемся одной сетью компьютеров, что его компьютер – это часть нашего «поликомпьютера». И он может творить что пожелает. Вяло, не веря, я сказал:

- Но там следят за каждым нашим вдохом, держат под контролем каждую цифру, каждый бит информации о нас...

- Ну, у меня же не одна программа для этого. Понемногу за эти годы я научился маскировать от вас мысли и движения, и теперь мой двойник в колонках ваших цифр живёт, дышит, испаряет пот и думает то, чего я не думаю.

Вот так, получается, всё, что мы знали о нашем проекте – это только то, что он хотел нам показать.

- Я мог дать поставить видеокамеру и в туалете, - вспомнил он старый прикол, - но всё же надо было показывать свое изображение, а я же не подопытная крыса, чтобы жить на тарелочке микроскопа или позволять порнокассеты со своим участием.

- И что теперь?

- Теперь я покажу тебе то, что ты хотел увидеть: мой мир. Настоящий.

 

***

 

В кабинет вошли. Открыли дверь и вошли, хотя я был убеждён, что кроме нас во всем мире нет никого.

Это были два парня, на вид – полностью металлические или деревянные, вместо глаз – дырочки, вместо лица – маска. Судя по виду сильные и проворные, как пантеры.

- Мои помощники: Агент и Хакер.

Парни подошли и встали за моей спиной.

- Теперь пошли.

Мы вышли из дома, а Кай продолжал рассказывать:

- Я сделал их полгода назад, ещё до Артура. Я захожу в вашу систему и пишу всё, что могу написать. Сначала я написал комара. То есть, комара в моём мире, которого создали не вы, и о котором вы ничего не знали. Он занял много места на ваших суперкомпьютерах, но вы ничего не заметили. Эти парни, - указал он на Агента и Хакера, - больше комаров, но поведение у них намного проще: подчиняться мне.

- Вы ведь думаете, что вы хозяева этого мира, что вы знаете о нём всё, что вы в любой момент можете открыть любой файл и прочитать мои мысли, - нехорошо говорил Доктор.

Я и правда так думал. Раньше. Сейчас - молчал. В этот момент я, честное слово, не знал, что может случиться дальше. Кроме того, у меня болела нога. Она была прокушена собакой года три назад и до сих пор иногда болела, когда я сильно уставал. Вот постарались, черти, даже это скопировали в ПИК!

Он подошел к сараю и достал что-то небольшое, чёрное и плоское. Ноутбук! Я чуть не присвистнул – мы ему такого не делали!

Надо учитывать горизонты своих изобретений. Не бояться широты этих горизонтов. Возможностей, которые открываются. Иначе их учтёт кто-то, кто смелей или свободней к ним относится. Доктор Кай учел эти возможности.

«Не надо было давать тебе первый компьютер» - подумал я и уставился на Кая. Он заметил взгляд.

- На самом деле хозяин здесь я! – гордо произнёс он, сел на колени и нажал комбинацию клавиш.

Наступила ночь. Блин тебя побери, раз – и ночь.

Кай взял ещё аккорд кнопок, и вновь засияло солнце.

- Но есть другие красивые вещи, и их ты увидишь через...

Он взглянул на часы.

-... три с половиной минуты. Садись!

Я сел на траву рядом с ним. Металлические ребята не шелохнулись. Они стояли за спиной. А потому эта спина чуть-чуть чесалась – ведь по ней ползали мурашки.

- Что же тебе не нравится? Ты - хозяин, ты можешь жить здесь так, как ты хочешь...

- Я не знаю, чего я хочу, - досадливо отмахнулся он, - я не знаю ничего другого. Я – бог, который не знает, есть ли он?

Когда он глянул на меня в упор, я понял, что он сумасшедший. Просто и спокойно понял это.

«А чего ты хотел, ты же сделал этого психа. Ты сам его сделал. Кем он ещё может быть?» - издевались надо мной мои мысли. Спина чесалась, нога болела.

Он снова что-то сделал с кнопками. Одного у него не отнимешь – он здорово шарил в компьютере. Пожалуй, лучше, чем я. Браво, мы создали не просто искусственный интеллект, но существо, способное к саморазвитию, к обучению. Ай да мы!

Еще было, конечно, понятно, что вся эта встреча подготовлена очень тщательно – едва ли одной комбинацией клавиш можно зажечь звёзды – эта комбинация была назначена загодя.

- Три минуты истекли, – глухо сказал Кай.

Вспышка света, и... (догадайтесь с трёх раз! ? Молодцы. Аплодисменты.) ... перед нами инопланетянин. Зелёный. Как с карикатуры срисованный6 с глазами на стебельках. У меня даже нога зудеть перестала.

- Привет, - сказал Кай.

- Угу-гу, - пробурчал Зелёный.

- Что это доказывает? – уже насмешливо бросил Кай в мои круглые глаза, - Это доказывает, что этот мир – ПИК – это действительно Измерение! Неизвестно только, пятое ли: ведь есть и другие.

И он показал на Зелёного широким жестом ладони, обозначающим двоеточие. Зелёный чинно поклонился.

Потом из воздуха возникло подобие машины. Или флаера – без колёс, как в «Звёздных войнах». И Зелёный пригласил туда нас. Следом полезли железные громилы.

 

***

 

Мы уже пролетели больше десяти километров, причём последние три – над землёй настолько чёрной, что она казалась то ли выжженной, то ли прозрачной, а вернее всего – просто недоделанной или недописанной. Потом началась гористая местность, и в воздухе замелькали яркие вспышки. Флаер поднялся выше и полетел над ними.

- Полигон, - сказал Кай, - для них это измерение – реальность. Они и правда здесь живые. - («А я вот – электронный» - было написано на его мрачной роже.) - Я им помогаю в военных учениях.

Внизу группы зелёных в красной пятнистой форме с удивительно знакомым маразмом суетливо перебегали с места на место, стремясь захватить укреплённую высоту.

- А они тебе?

- Я бывал у них. – Его глаза загорелись. – Как человек. Живой. Независимо от компьютера.

Хм... Конечно. Дыра в пространстве и всё такое. Только где гарантия, что ты, брат, пожил не в такой же видеоигре... Вроде «Противостояния»?

- Знаешь, это здорово, когда ты независим, - зло сказал он.

- У них есть компьютеры?

- Глупый вопрос. Я привёз.

Я всё ещё не понимал.

- Сейчас, - принялся он объяснять, - ты лежишь в мире, который будем условно называть Н.

- ?

- Настоящий. Как ты думаешь, что ты сам сейчас такое?

Я пожал плечами.

- Ты – что-то вроде разума. Духа. Твоё тело в Н. – это предмет. Если ты умрёшь здесь, если ты останешься здесь, - ты там останешься предметом. И никто там не сможет теперь написать программу, чтобы вернуть тебя.

Я уставился на мутно-красную вспышку, которая отразилась в стекле.

- А я могу сделать здесь с тобой всё.

Он нажал на кнопку, и моя рука исчезла, а на её месте остались только кости: лучезапястные, кистевые... Я едва удержался, чтобы не закричать.

Он снова нажал комбинацию, и я стал женщиной. Я видел чужое лицо в зеркале над приборной доской: женское, с пухлыми губами и гладкой кожей. На голове – причёска, на пальчиках - маникюр. Вокруг сердца – тугая ледяная петля... Со зверской улыбкой Кай закрыл ноутбук.

- Это замечательно... Я чуть не отправил тебя на дыбу... Но ладно, пусть будет пока так, - сказал он с наигранным сожалением.

Флаер сел. Зелёный вышел, мы за ним. У меня, оказывается, на ногах появились каблуки, колготки и юбка, и в них я передвигался свободно. Или передвигалась? Не знаю, можно ли так писать «я заметил на своих ногах чёрные колготки», поэтому буду пользоваться женским родом.

Хотя, сейчас мне дела не было до изысков языка. Я сходить с ума начал. (Начала?) Стремительно, будто кто-то нажал еще одну кнопку. Мы очутились в тёмном коридоре, вокруг орали и гоготали зелёные инопланетяне, а Доктор Кай осуществлял свой план, и судя по моему виду – успешно.

Разбить ему ноутбук и бежать? Куда? Как? В каблуках?! Виляя бёдрами?!

- Чего ты от меня хочешь, - конечно, у меня был тоооненький голосок.

- Занять твоё место там, - он указал пальцем вверх, - в Н.

Он помолчал.

- Это ведь действительно страшно – жить, и не знать, кто ты – человек или компьютерная игра. Есть от чего сойти с ума, правда крошка? – заглянул он мне в распахнутые глаза.

А я... Конечно «правда». Но я могла только беспомощно хлопать глазами.

 

***

 

Бегали зелёные, тяжело ухало где-то за толстыми стенами.

Первый Зелёный куда-то вышел, за дверью послышались удары.

- У этих парней есть недостаток. Даже мания. – бормотал Кай, - они часу не могут прожить, не подравшись или не постреляв. Не знаю уж, чья больная фантазия их породила, они помешаны на войне.

- Хорошо, но что же ты меня не убиваешь?

Он рассмеялся.

- Это просто.

Мы вошли в маленькую душную комнатёнку с деревянными лавочками. На них, этих лавочках, сидело около десятка мужиков. Все удивительно похожи на живых и все разные: блатные, интеллигенты, негры, японцы...

Оживились при нашем появлении. Один из негров даже поднялся и выкинул карты, которые держал в руке до этого.

- Как и обещал, парни, она ваша – сказал Кай и вышел.

 

***

 

Не помню, как я оказалась снова в доме, где расположены видеокамеры и кабинет Кая. Я с трудом соображаю, где нахожусь, синяки и ссадины ноют. Кай около пяти минут посидел рядом и ушёл, захватив ноутбук. Я не видела его глаз.

Он, видно, написал еще одну программу, чтобы окончательно свести меня с ума – и теперь у меня появилась мания – писать. Я пишу у себя на коленках, прикрытых разорванными колготками. Пишу на обрывках бумаги и обоев, сидя на ступеньках в этом огромном доме, записываю, записываю... Записываю, как тикают часы, записываю, как бьется сердце. Я сошла с ума. Ничего нельзя сделать. Когда нечего писать или не находится слов, я рисую бесконечные ряды букв: а, а, а, а, а,... б, б, б, б, б... Я не могу остановиться ни на минуту, хотя знаю, что наёмник Доктора Кая ходит где-то по дому, и когда он найдет меня – убьет.

 

 

 

Кай открыл глаза и огляделся. Ого, как их здесь много! И все живые! Существуют и знают, что они есть, и знают – зачем. Беспокоятся. Расспрашивают. Поздравляют. Открыли шампанское. Наливают, заливая дорогую аппаратуру желтыми брызгами. Впрочем, аппаратуры здесь негусто. Это какое-то подсобное помещение, достаточно просторное для гулянок. Способное вместить всех. Всё в бледно-зелёных тонах, на стенах – простая штукатурка, на окнах тёмные шторы, одна из стен полностью занята стендами с нелепыми прищепками на верёвочках – для плакатов. Непрерывно скрипящая дверь – бесконечно входят и выходят. Некоторые остаются постоянно, сопровождают, вглядываются, но уже заметно – теряют интерес. Сунули под нос бокал, и Кай рефлекторно глотнул что-то кислое и совсем не похожее на привычное хорошее вино. Знали бы они, что так веселятся, что их эксперимент провален, и они лишились второго из основателей... Впрочем, - Кай заморгал от вспышек неизвестно откуда взявшихся фотографов, - я тоже неплохой спец по этим исследованиям. Он улыбнулся (фотокамеры жадно защелкали). Если, правда, исследования будут. Вроде бы все уже сделано. Последний из живых основателей разработки может ожидать Нобелевку, а молодые и наглые академики возьмутся делать деньги на новой золотой жиле. Опасной и заманчивой жиле, сулящей иллюзорное бессмертие. Но нужно ли это мне? Вот это вряд ли.

К Доктору подвели его сына, который всё оглядывался с глупой улыбкой, и у Кая засосало в груди. Дрожащими руками Кай обнял Артура, но смотрел он в это время в глубь черноты, которая осталась позади. В глубине черноты барахталось существо, которое судорожно писало на обрывках бумаги шариковой ручкой бессмысленные строки и ожидало смерти, которой не будет.... Артур стоял равнодушно, не делая попыток отстраниться, но глядя мимо незнакомого человека, обнимавшего его. Лицо было лицом его отца, но Артур никак не мог запомнить выражения глаз человека, который глядел на него из этого лица. Он не знал, кто это. Его больше занимали яркие вспышки света и громкие голоса вокруг. Голоса еще говорили что-то, когда Кай, никем не замеченный, вышел из аудитории, а дверь громко скрипнула.

 

Этих людей слишком много. И каждый говорил что-то умное. И почти никто никого не слушал. Они не заметили, как он вышел, продолжали произносить речи о перспективах, медицине, обществе и бессмертии. А Кай все ещё не знал, зачем всё это нужно. Ничего не изменилось. Это просто способ провести время. Я все ещё не знаю, существую ли на самом деле. А вдруг всё это, – Кай обвел взглядом пыльные подоконники, с розовой пленкой заката в стеклах над ними, – а вдруг все это тоже кем-то написано? Но зачем? На каком винчестере? Для какого исследования? Бросить глупые мысли! Все станет ясно, нужно только потерпеть.

Кай подошел к окну и увидел, как маленькое розовое Солнце садится за высокие серые дома. На улице поздняя осень. Тепло. Сухая пыль в коридоре кружится в косых лучах света и не оседает. Из-за этой пыли трудно дышать, но скорее потому, что её видно, чем потому, что она так засоряет воздух.

На улице суетились кучки людей. Из окна видно, как к автобусной остановке внизу подошел переполненный автобус, и толпа метнулась к дверям. Автобус проехал мимо. Немного постояв, толпа постепенно распалась на группки, кое-кто останавливал такси. Кое-кто просто ругался. Наверняка ругался. Это здесь, в коридоре, тепло, сухо и нечем дышать. Снаружи уже дышала холодным ветром скорая зима. Краснели обветренные лица, и обветренные руки зябко прятали в тонкие карманы пальто.

Подошел новый автобус, а Кай все еще стоял, глядя на россыпь живых черных точек внизу.

У дверей НИИ остановился длинный черный автомобиль. Марками машин Кай никогда не увлекался, но видно было, что машина не из дешевых. Вышло трое, все в серой форме, похожей на военную. Все трое вошли в здание. Минут через десять Кая позвал настороженный тощий Имрэ. Имрэ, похоже, мало спал последние сутки.

Кай уже все знал. Здесь все живут как по нотам – если ты придумал что-то стоящее, тебя наверняка захотят увидеть военные. Это те люди, которые не боятся признавать самые смелые горизонты любых изобретений. Но все эти горизонты они фокусируют в одну точку. Доктора пробрала дрожь. Он вспомнил Зелёных.

 

Вечером, возвращаясь домой, Кай предоставил новому телу рисовать загадочные круги на стекле автобуса, а сам смотрел пустыми глазами на огни проезжающих мимо машин.

Ни один изобретатель не думает о мире, который изменится вослед его изобретению. Но каждый думает о себе. Я правильно сделал, что оставил его там. Я не убил его. Я просто изменил место пребывания этого духа... Изменил место пребывания души? Изменил его тело, написал ему сумасшествие и фобию? Ты именно убил его, Доктор Кай. И ничего не изменится, если ты просто признаешь это. Ты так привык быть наедине с собой, что начал считать себя центром отсчета. Ты тоже думаешь, что самый умный. Но если раньше ты мог похвастать почти божественным могуществом в мире, создателя которого ты знал в лицо, то теперь ты даже не знаешь, где находишься. И вокруг тебя сотни людей. И каждый считает себя центром отсчёта. И пора попытаться растолкать пару этих центров, и пробираться к выходу. А они, конечно же, будут вопить тебе в лицо, удивляясь, как ты посмел толкнуть бога?

 

Кай ворочался в постели, рядом ворочалась чужая жена. Жена его создателя, с которой он только что переспал. Он целовал её, и мысли его были далеко. Ему не было стыдно, ему не было радостно оттого, что он спит с женой человека, чью сумасшедшую душу похоронил в другом измерении. Ему было все равно. Это просто способ провести время. Но время не проведешь. Даже если она существует на самом деле. Да и потом – какая разница? Здесь она умрет лет через 30-40... Имеет ли значение, как она жила здесь?

А создателю, кстати, я дал бессмертие. Я ведь не старел последние лет десять с тех пор, как был создан сорокатрёхлетним. Бессмертие. Ха! Я дал сумасшедшему бессмертие! Ждать ли мне благодарности?

Но не это по-настоящему интересно. Кай не мог сомкнуть глаз. Люди в серой форме... Это ведь они! Это Зелёные!

 

Кай засыпал и уже не знал, где в его рассуждениях сон, а где явь, где бред, а где здравые мысли.

 

Два следующих года Кай проработал под покровительством секретных военных ведомств. Вся аппаратура и большинство сотрудников переехали в новый корпус на окраине города, подведомственный новому начальству. Финансирование было на порядок более крепким, вся команда пребывала в курсе всех последних научных новинок. А Кай под носом у всего персонала успевал заметать следы, и вскоре новые исследователи встречали в тихом домике ПИКа только добродушного среднестатистического человека, который во всем способствовал новым исследованиям. Все мысли этого человека были видны на бесчисленных мониторах в бесконечных колонках цифр. Они называли его Доктор Кай, а этот муляж откликался на кличку. А Кай искал.

Через два года он нашел то, что зелёные даже не решались предложить искать. Или не могли предположить. Они все-таки не знали всех горизонтов открытия. И когда виртуальный дублер Кая по его приказу на созданных им же компьютерах в ПИКе написал комара в мире Н., Кай понял эти горизонты. Возможна обратная связь. ПИК способен влиять на Н. Ведь, по большому счёту, Н. – это тоже набор информации. Есть ли разница, где она хранится?..

Кай ходил на работу и с работы, и никто не знал что у него на уме на самом деле. Даже те, кто знал, что он работает на ВПК. Впрочем. Кай привык прятать свои мысли. Он ждал.

Он еще не знал, что это будет – метеорит, атомная бомба, погасшее Солнце или Черная Дыра... Но он знал, что однажды, виртуальный Доктор Кай в ПИКе нажмет клавишу Enter, и отправит эту Землю и всех ее обитателей, считающих себя центром Вселенной, в никуда. Вместе с ним и Зелёными. Ничего не изменится. И это тоже информация.