ЧЁРНО-БЕЛАЯ СКАЗКА

 

 

 

 

В те далёкие времена, когда на Земле было ещё очень мало людей и не случалось зимы; когда даже в Гренландии росли пальмы, а в Антарктиде текли реки; когда леса кипели жизнью, а в небе летали только птицы; когда по степям вольно разгуливали табуны лошадей, а по морям, спокойно и величаво, не прячась в глубину, плавали киты; когда вся Земля была удивительным местом, подобным райскому саду и время на ней текло спокойно и бессуетно, и случилась эта история.

На одном из тихих лесных озёр, прозрачном, как хрусталь и голубом, как весеннее небо, жила стая белых лебедей. Жили они неторопливо и беззаботно, просыпались с рассветом и засыпали с закатом, летали по небу, потому что были птицами и не могли не летать и плавали по озеру среди лилий, таких же белых, как и они.

Но не всем в этой стае жилось весело и счастливо. Был среди лебедей один, не похожий на остальных. Это был Чёрный Лебедь. Никто не знал, почему он был чёрным, но он был чёрным, а, значит, не таким, как все. И поэтому никто не водил с ним дружбы с тех самых пор, как он оперился. Молодые лебеди просто смеялись над ним, взрослые же лебеди относились к нему по-разному: одни высокомерно делали вид, что вообще не замечают его, потому что видели в нём что-то обидное для себя; другие угадывали в цвете его оперения какой-то дурной знак; третьи же жалели его в душе, но говорить об этом опасались – уж слишком он отличался от всех – кто знает, в чём тут дело…

Одиноко и грустно жилось Чёрному Лебедю. Он не знал, в чём он провинился перед другими, ведь в том, что он был чёрным, действительно не было его вины. И это очень тяготило его, но Чёрный Лебедь был гордой птицей и держал свою печаль при себе. Он не мог просить прощения у белых лебедей за то, в чём не был виноват, а те не хотели верить, что он такой же, как и они. И жил Чёрный Лебедь врозь с белыми лебедями. Он не летал вместе с ними по небу и не плавал с ними по озеру, не радовался с ними восходу и не печалился на закате. Он всегда держался один, в отдалении и любил плавать в тихих заводях среди зарослей лилий. Он проплывал мимо этих лилий, ощущая телом прикосновение их лепестков, а они, такие нежные и беззащитные, не отстранялись и не отворачивались от него. И хотя они были всего лишь цветами и, наверное, просто не могли этого делать, Чёрному Лебедю казалось, что лилии понимают его. И он проводил с ними время до самого заката; до тех пор, когда они, разомлевшие и утомлённые, не смыкали свои лепестки, словно сонные веки, оставляя его наедине с собой.

Но Чёрный Лебедь каждый раз ждал этого часа; часа, когда наступает ночь и всё вокруг стихает, когда на небе появляется луна и загораются звёзды. Странное чувство охватывало тогда Чёрного Лебедя. Всё вокруг засыпало и он оставался совершенно один в этом спящем мире, но именно в этот час он переставал ощущать себя одиноким. Он взмывал в чёрное небо, сливаясь с чёрной ночью, он чувствовал себя её каплей и никто не мешал ему чувствовать это. Это было чувство, подобное чувству реки, наконец-то добежавшей до океана и освободившейся из плена сжимающих берегов; подобное чувству ветра, долго плутавшего по лесам и наконец-то вырвавшегося на простор; подобное чувству долго томившейся и наконец-то разыгравшейся грозы…Чувство полной и в то же время бессмысленной свободы. Чёрный Лебедь был волен, да только не знал, куда лететь; под ним был целый мир, да только не знал он, нужен ли ему этот мир и нужен ли он этому миру…

 

 

Чёрный Лебедь в безмолвной тоске кружил в ночном небе под сотнями звёзд, которые казались ему сотнями понимающих глаз; он рвался ввысь, стремясь быть хоть немного ближе к ним, которые были от него так далеко, но так ему близки; стремясь хоть немного отдалиться от тех, что всегда были рядом, но так далеки… А звёзды светили ему, внушая, что всё-таки он не лишний в этом непонятном мире и искрой надежды зарождалось в нём чувство какой-то смутной, глубинной, сердечной догадки о чём-то главном; догадки, которая никак не могла стать ответом, подобно тому, как появляется странный силуэт на горизонте, который так далёк и неопределёнен, что невозможно разобрать – то ли мираж это, то ли явь…

Но всему отведено своё время; и вот небо на востоке начинало светлеть, облака из серебристо-лунных становились золотисто-розовыми и над горизонтом, словно крыло фламинго, поднималась заря. Чёрный Лебедь опускался на затуманенное озеро и чувство не оправдавшейся, но и не опровергнутой надежды, как вкус подслащённой слезы, оставалось с ним до следующей ночи. И так каждую ночь Чёрный Лебедь поднимался в чёрное небо, каждую ночь с каким-то невнятным осознанием этой неясной надежды смотрел он на далёкие звёзды и каждую ночь мерцание этих звёзд не давало угаснуть его надежде…

Однако за терпение и веру всегда следует награда. И однажды случилось то, что так долго мучило предощущением Чёрного Лебедя и в одну из ночей догадка его наконец разрешилась. Он вдруг понял, что так влекло его в ночное небо, почему так притягивали его взгляд звёзды. Он увидел, нет, скорее, неожиданно узнал среди звёзд другого лебедя – Звёздного. Звёздный Лебедь парил в ночном небе и был величественен и прекрасен в своём звёздном оперении, и не было в нём ничего высокомерного, хотя был он так высоко, что всей жизни Чёрного Лебедя не хватило бы на то, что бы попытаться достичь его. И понял Чёрный Лебедь, что это тот, кто всегда незамеченный разделял его одиночество; тот, кто всегда заодно с ним, кто всегда сможет понять его, каким бы ни было расстояние между ними. И пусть у каждого из них своё небо, пусть им никогда не соприкоснуться крыльями и даже не услышать друг друга, не было для Чёрного Лебедя в целом мире никого ближе, чем Звёздный Лебедь. И наполнялось радостью сердце Чёрного Лебедя; не той радостью, что сродни радости удачи, а той, которую испытывают, видя чудом уцелевший зелёный побег на огромном пепелище; но нет у лебедя голоса, чтобы петь и нет у лебедя слёз, чтобы плакать…

И с тех пор каждую ночь Чёрный Лебедь летал на свидание со Звёздным Лебедем и, кто знает, может так и прожил бы всю жизнь в теперь разделённой, но всё же неразрешимой земной печали, если б не случилось того, что изменило не только его жизнь, но и вообще всю жизнь на Земле.

А случилось то, чего никогда не случалось прежде и чему в то время не было даже названия. Поначалу лебеди, да и все остальные заметили, что солнце стало подниматься не так высоко, как всегда, и светить стало не так празднично, и греть стало не так щедро. Ночи становились прохладнее, по утрам туман дольше держался над водой, а потом, что самое странное, стали менять свой цвет и терять листву деревья. Из пышных, празднично-зелёных они становились какими-то поникшими, жёлто-красными. И этот странный жёлто-красный лес стоял непривычно грустный и тихий и лишь опадающие листья изредка шуршали по ветвям, то ложась к подножиям деревьев, то повисая на мокрой, искрящейся, словно с нанизанным бисером паутине. А однажды набежавшая на небо туча не пролилась дождём, как обычно – из неё посыпался какой-то белый пух, такой же белый и нежный, как лебединый; только пух этот был холодный и, коснувшись земли, тут же исчезал, оставляя на месте себя лишь капельки воды. А потом этот пух стал сыпаться всё чаще и чаще и уже не исчезал так быстро, покрывая землю, деревья и лебединые спины…

 

 

 

И лебеди понимали, что происходит что-то неладное, но никто не знал, что же именно и чем всё это должно обернуться. Но все чувствовали, что может случиться непоправимое; что нельзя больше оставаться в этих облетающих лесах, на этом остывающем озере, где провели они столько беззаботных лет; что надо куда-то лететь, искать другие, зелёные леса, другие, тёплые озёра, где солнце светит ярко и празднично, а тучи разрешаются только дождями. Но куда лететь, в какую сторону? Этого не знал никто.

Тревога охватила и Чёрного Лебедя. Но вот уже много ночей подряд небо было пасмурным, скрывая от него того, кто единственный всё знал и единственный мог помочь. И стать бы этой тревоге отчаяньем, не будь у Чёрного Лебедя его вечной надежды, которая и в этот раз не дала ослабнуть ему.

И, наконец, настала ясная ночь. И странной была она, эта ночь, непохожей на все предыдущие – листья и травинки покрылись искристой серебряной пылью, а холод пробирался даже сквозь пух. И звёзды смотрели как-то особенно строго и холодно, и вокруг луны был какой-то необычный ореол, и сама луна потеряла прежний румянец, став какой-то призрачно-бледной… Но Чёрный Лебедь уже рассекал крыльями холодное небо, он снова рвался ввысь, ведь он снова видел в небе Звёздного Лебедя! И чувствовал Чёрный Лебедь, глядя на него, что изменилось что-то в его облике. Он всматривался всё пристальней и начинал различать, как чуть-чуть приподнялись крылья у Звёздного Лебедя, как чуть-чуть вытянулась его шея… И понял он: Звёздный Лебедь указывает дорогу! Дорогу к спасению! И словно камень упал с души Чёрного Лебедя, и впервые в жизни с нетерпением ждал он рассвета, ибо не мог улететь один, не указав другим дороги, поскольку много зла испытал на себе и знал, что такое зло, и сам не помнил его.

И когда наступило утро, приплыл он к белым лебедям и был немногословен, сказав лишь: «Я знаю дорогу в те края, где никогда не остывают озёра и не меняют свой цвет деревья.» И были удивлены его словам белые лебеди и спросили его: «Откуда же можешь знать дорогу ты, отшельник, с которым никто никогда не водил дружбы?» На что отвечал Чёрный Лебедь: «Дорогу мне указал собрат наш, Звёздный Лебедь, которого не видел никто из вас, потому что никто из вас не летал в ночном небе. И если вы верите мне, то отправимся в путь с заходом солнца и лететь будем только ясными ночами в ту сторону, куда будет указывать Звёздный Лебедь.»

Странными показались его слова белым лебедям, ведь никто из них в самом деле никогда не летал в ночном небе и не видел Звёздного Лебедя. Но не было у них выбора и потому, когда холодное тусклое солнце коснулось верхушек деревьев, сказали они Чёрному Лебедю: «Лети, Чёрный Лебедь, и показывай нам дорогу, ибо ты наша единственная надежда.» И поднялся Чёрный Лебедь в небо, и поднялась за ним стая, и полетели они туда, куда указывал Звёздный Лебедь. И везде, где они пролетали, поднимались и летели вслед за ними всё новые и новые стаи…

Неблизким и нелёгким был их путь, и не всем было дано одолеть его. Но однажды, когда Звёздный Лебедь стал исчезать в светлеющем небе, из-за горизонта поднялось не бледное и холодное, а яркое, тёплое и сверкающее солнце! И когда лучи его осветили землю, увидели лебеди под собой леса, которые никогда не меняют цвета и зеркальные, никогда не остывающие озёра. И опустились лебеди на одно из этих озёр; и нет таких слов, чтобы описать их радость, радость усталых, измученных птиц после долгих дней и ночей неизвестности. И впервые в жизни счастлив был Чёрный Лебедь, видя эту радость, а белые лебеди подплывали к нему, стыдливо опустив головы, и говорили: «Спасибо тебе, Чёрный Лебедь… Прости нас, Чёрный Лебедь…» И не знал Чёрный Лебедь, что отвечать им и тоже опускал голову, стесняясь своих счастливых глаз; но нет у лебедя слёз, чтобы плакать и нет у лебедя голоса, чтобы петь…

 

 

 

 

Очень много лет минуло с той поры, людей на Земле стало значительно больше, а лебедей – значительно меньше… И мало кто из людей знает эту историю, да и большинство из тех, кто знает, не очень-то верят, что всё это было на самом деле. И напрасно. Потому что всё было именно так. И вы убедитесь в этом, если увидите, как на каком-нибудь тихом озере или пруду мирно плавают рядом чёрные и белые лебеди, смущённо опустив головы; как каждую осень собираются они в стаи и летят к вечнозелёным лесам и вечно тёплым озёрам и как каждую весну возвращаются они обратно, потому что влечёт их родина. А если вы внимательно посмотрите на ночное небо, то наверняка разглядите среди звёзд Звёздного Лебедя, который и поныне указывает птицам дорогу, дабы не сбивались стаи с пути и не теряли надежды…