Поэты

 

По Новосибирской вдоль Сaнкт-Петербурга...

За узкоколейкой – в рощице просвет...

-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко

Выстрел невозвратный – и упал поэт...

 

Возле тихой рощи катится троллейбус.

Искрами контактов вспыхивает мгла...

Может потому Россия все болеет,

Что она Поэта не уберегла.

 

Клен осиротелый - поминальной свечкой,

А сентябрьский дождик - по Поэту плач...

В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой

Мать-Россию в сердце поразил палач.

 

В веке-людоеде -- новые потери...

Звонкий, как свирель, отплакал. отжурчал

В мрачном "Англетере" -- чудо-"подмастерье"...

Как всегда, народ безмолствовал, молчал.

 

Не сыскать Пророка, не узнать Мессию

В темном царстве зла - отечестве его...

Научи, Господь, несчастную Россию

Впредь любить живым Поэта своего.

 

Облака над рощей вдаль плывут небыстро,

А кудрявый парень не стыдится слез.

И уходит Бродский по Новосибирской,

Думал, что вернется, но не довелось...

 

* * *

 

Не бывает богатых поэтов –

Да когда им и как богатеть

В круговерти высоких сюжетов?

Им бы главное в жизни успеть.

 

Жил поэт, поцелованный Богом

Вдалеке от мирской суеты.

Обладал незатейливым слогом –

И стихи его были просты.

 

Но при всей простоте и наиве

Перед теми, кто чутко читал,

Представали немедленно вживе

И цветок и волшебный кристалл.

 

И душевные струны легонько

Тот поэт невзначай задевал.

Кто-то плакал над строчками горько,

Ну, а кто-то вовсю хохотал.

 

Вне наград туповатой державы

Он творил свое дело в тиши,

Не искал ни богатства ни славы –

А Всевышний позволил:

-- Пиши –

 

И, поверьте, что все олигархи,

Даже вместе богатства сложив,

Опечатки не стоят, помарки

В той строке, что века пережив,

 

Донесет до пра-пра-пра-пра-пра-пра-

Пра-пра-правнуков слово любви.

И простая наивная правда

Встанет с веком чудес виз-а-ви.

 

Не беда, что творцы небогаты.

В океане житейском они –

Легкокрылые птицы-фрегаты...

Их паренье в душе сохрани...

 

 

Поэтесса из Инты

 

Я жду привета из Инты

От милой Аленьки Рыженко.

С ней разговаривать – блаженство,

С недавних пор мы с ней на «ты».

 

Инта, шахтерский городок,

Затерян на просторах Коми

И нынче пребывает в коме,

«Либерализмом» сбитый с ног.

 

Ах, если бы и я там жил –

(Судьбой во все края кидало) –

То вашу поэтессу Аллу

Я б точно на руках носил...

 

Умейте же ее ценить,

Как я ценю ее творенья...

С ней, нежным чудом вдохновенья,

Незримая связала нить.

 

Я жду привета из Инты,

От задушевного поэта...

В ее стихах так много света,

Неизъяснимой красоты...

 

 

Поэт Сергей Потехин

 

Давно вестей из Костромы не получаю –

Как поживает тот загадочный поэт?

Реинкарнация? Ну, что ж, не исключаю,

Что вновь Есенин к нам пришел на белый свет.

 

Так много знаков для готовых верить в чудо:

Деревня Костома – отчетливый намек

На Константиново... Подумайте, откуда

Такой поэт забрел в забытый уголок?

 

В деревне Костома живет поэт Сережа.

Он Александрович по отчеству, заметь...

Да кто ж еще умеет, душу мне корежа,

Волшебным словом так пронзительно звенеть?

 

В деревню Костома так дозвониться трудно,

Я написал, а вот ответа нет и нет...

Поэт Сережа жил болезненно и скудно

И выпивал, конечно, как любой поэт...

 

Но пусть узнает о Сереже вся Россия –

Такой поэт, поверьте, у нее один...

И пусть Россия, злое время пересиля,

Поэта словом светлых вымолит годин...

 

О Володе Высоцком...

 

О Володе Высоцком... Осталась любовь и печаль...

Ну, а книги Володи пришли и остались посмертно...

Он не пел, а хрипел, он от боли народной кричал.

Этот крик все звучит в нас, а боль нарастает несметно...

 

Даже если шутил, даже если смешил на ходу,

Если даже острил, все, как солью, пропитано болью...

Он, конечно, грешил, растворяясь в опийном чаду. –

Но грехи искупил честной песней и пламенной ролью...

 

Был он телом тщедушен, а ростом пожалуй что мал,

Он не рвался в великие, не привставал на котурны...

Только подленький страх, тот, что ВЕРУ из душ изымал,

Сам боялся Володиных песен, что неподцензурны...

 

Что случилось с Россией, он загодя предвосхищал,

Знал, что тех перемен омерзительных он не полюбит...

Не услышан опять, как во всем, что он нам прокричал...

Что же делать? Глядеть, как безумье Россию погубит?

 

-- Нам, которые в Думу не лезут, не рвут на клочки,

По дешевке Отечество, не продают, не скупают,

Как, Володя, скажи, не повеситься нам от тоски?

Как нам жить, чем дышать? Эти мерзости душу терзают...

 

-- Хорошо, что терзают, -- сказал бы нам, если бы мог, --

Значит живы пока и душа в том дерьме не закисла...

Просто станьте стеною – и руки друг с другом – в замок,

Против лжи -- за Россию, за совесть – без скрытого смысла...

 

-- А еще, -- он сказал бы, -- пусть властвует вами Любовь,

Но не та, что сейчас, продают, как Россию, за центы...

Кстати, старые песни мои вы послушайте вновь,

Не затем, чтобы попусту мне расточать комплименты...

 

Ну, послушайте, право, ведь я же об ЭТОМ кричал...

Может, песни послушав, как раз обретете ответы...

О Володе Высоцком... Осталась любовь и печаль...

В той любви и печали бессмертны России поэты...

 

Другу

 

Ульяновскому поэту Григорию Медведовскому к его 60-летию

 

Возле жизненной тропки натыканы

Дни рожденья, как грустные вехи...

Неуспехи – обидными тыквами,

Рушниками дарились успехи...

.

В тех и в этих печального, грустного

Нынче больше, чем боли и счастья...

Но из противоречья прокрустова:

«Если б молодость знала...» -- нечасто,

 

Но случалось порой вдохновенною

Прорываться душою к прозренью –

И тогда мы сводили Вселенную

К незабвенному стихотворенью...

 

Что успели, что – нет – разберет Господь,

Он оценит стремленья-итоги...

Мы, наверное, больше смогли б – не спорь –

Но сбивались нередко с дороги...

 

Отвлекались на суетное подчас,

За обманками шли, миражами...

Маяками друг другу светя, лучась,

Вдохновением заражали.

 

«Если б старость могла...» -- это не о нас,

Стариками не станем, Григорий...

В нетерпении крыльями бьет Пегас --

Застоялся-де в коридоре.

 

Намекает -- давайте взлетим: Парнас

Ожидает нас сиротливо...

И конечно же мы взлетим не раз...

Так, что счастливо, брат... Счастливо!

...

 

Народный поэт

 

Сколько мусора бросаем на страницы,

Неразборчиво и с грязным запашком.

Наследить сильнее лишь бы засветиться...

О себе я... А вы думали, о ком?

 

Рассыпаем горстку ширпотребных стразов

И спешим за бриллианты выдавать...

А вот жил один поэт болгармкий – Вазов,

Он любовь свою стеснялся воспевать.

 

Он стыдился вообще писать о личном :

Боль Болгарии неугасима в нем.

Полагал: писать о личном – неприлично,

Если родина под вражеским огнем.

 

-- Ванчо. – убеждала мама-майка, --

Знай, Болгарии прекрасней в мире нет? –

Эту максиму всем сердцем принимая.

Воспевал отчизну пламенный поэт.

 

Восхищался Вазов подвигами храбрых

Гордой родины героев и вождей.

Был Иван певцом народной горькой правды.

Светлых чаяний народных и страстей.

 

Обстоятельства борьбы --- его стихия...

Я в болгарском, скажем честно, не силен.

Но с волнением вхожу в его стихи я –

Впечатляет цельной искренностью он.

 

Он не мнил себя мессией и пророком –

Был в строю, осознавал себя бойцом...

Звал к свободе, та, казалось, за порогом –

Честным словом и восторженным лицом.

 

Эта искренность звучит анахронизмом –

Ироничен новый меркантильный век.

Но народом навсегда великим признан

Удивительный поэт и человек...

 

Северодонецк

 

Из другой Вселенной Фаберже да нэцкэ,

Ренуар с Гогеном, Бергман и Дали...

Но зато на "фене" в Северодонецке

Вы б договориться обо всем могли.

 

В Северодонецке * сладок квас фруктовый,

Я нигде доселе не пивал такой.

А сосед в общаге * бывший вор фартовый --

Кружку мне подносит синею рукой.

 

Как же звали вора?... Позабылось имя.

Впрочем, "контингента" в городе полно.

Город многих строек, город многих "химий"...

От наколок синих белым днем темно.

 

От разборок урок жутковато шибко.

Как бы уберечься, не попасть впросак.

Вот и верь газетам. Эх, моя ошибка:

Строек «комсомольских» не видал, чудак?

 

Я сюда подался из Кривого Рога.

Я почти что "шишка" * мастер РМЗ.

Мне работа в радость: я в черченье дока *

Все хотят подъехать на кривой козе.

 

Одному эскизик, этому * заказик...

Допуски-посадки * с этим я на "ты".

Славно быть умелым, нужным... Ах, не сглазить...

Мне с "рабочим классом" наводить мосты,

 

 

Словом, должностенка * так, не синекура.

Видно идеальных должностей и нет...

 

...В Северодонецке жил Иосиф Курлат *

Вряд ли вам известен был такой поэт.

 

В чем-то архаичный и смешной до колик,

Стихоман, творивший честно светлый бред...

И его пронзительный "квадратный корень"*

Я не забываю сорок быстрых лет.

 

В Северодонецке пожилось пол-лета.

Я потом все начал с чистого листка.

 

...Стоит помнить город, город и поэта,

Коль от них осталась хоть одна строка.

 

------------------------------

*... Она забылась, первая весна...

Но почему, о прошлом не тоскуя,

Квадратный корень твоего окна

Никак извлечь из сердца не могу я...

 

Иосиф Курлат

 

* * *

 

«Я спросил у ясеня, где моя любимая...» --

Это песня о большой. О большой беде...

Жил поэт, в чьем творчестве одаренность зримая –

И поэтому его взял НКВД.

 

«Я спросил у ясеня..., я спросил у тополя...»

Спрашивал у друга он и у струй дождя...

А садист-нкавэдист, на поэта топая,

В шпионаже обвинял, песни не щадя...

 

Тридцать шесть поэту лет, веку – тридцать восемь.

-- Товсь!, -- скомандовал сержант. – Пли! – Погас июль...

Ясень к тополю поник. Дождь заплакал... Спросим:

Всех поэтов расстрелять. Много ль надо пуль?

 

 

Поэт Наталья Каткова

 

Наталью Каткову читайте внимательно,

Наталья Каткова – поэт.

А это всегда и светло и страдательно,

Поэта безбольного нет.

 

Дар слова – он только опора, основа,

Канал, по которому боль,

Из сердца, трясущегося от озноба

В скорбях, вытекает повдоль

 

Судьбы, с одиночеством свенчанной цепко –

В ней катарсис вечный царит.

Лодчонку судьбы жизнь бросает, как щепку –

И плачет сердечко навзрыд.

 

Слова у Натальи Катковой изысканны,

Но главное вовсе не в том.

Читая Каткову, доищемся истины,

От коей, увы, -- в горле ком...

 

* * *

 

Он не лез на рожон, чтоб себя попиарить,

И не вспомнить других, кто сказал «Нет – войне!»

Президенту в Кремле... Чтобы «наскипидарить»,

Был «общественный суд», посвященный Чечне,

Где, как в тридцать седьмом разошлась камарилья,

Осуждая его... Он стоял до конца.

И убили его, но незримые крылья

Вознесли в чистый рай стихотворца-бойца.

Не узнать, на какой из космических станций

Предоставлен поэту небесный приют...

Уходя навсегда, он, поэт Левитанский,

Не ушел: настоящие вечно живут.

И стихи остаются навечно живыми,

Отражая сиянье его и тепло,

И бесстрашную душу, и гордое имя,

Сколько б дней не прошло, сколько б лет ни прошло....

И встречая счастливое вновь новогодье,

Вспомним: он заповедал из ситчика шить

Для апреля обновки по теплой погоде,

Танцевать -- и бесстрашно, и праведно жить...