Разговоры по душам

 

На лавочке у подъезда

 

- Смотрите, Юлия Петровна пошла! Совсем сдала за последнее время, а ведь ей еще и пятидесяти нет…

- Надо думать – такой удар! Единственный сын оказался предателем, стучал в милицию на лучшего друга! Я бы, наверное, вообще такого не пережила.

- А я так вообще до сих пор не могу в это поверить. Антошка такой хороший мальчик был, такой вежливый, всегда всех слушался, всегда всем помогал…

- Это да, но он уже с детства был слегка со странностями – говорили, что ему то ли голоса какие-то слышатся, то ли галлюцинации у него бывают.

- Не знаю, по-моему, это все слухи. Нормальный он был парень. Негодяй, конечно, но в психическом плане вполне себе здоровый.

- Если можно назвать здоровым человека, совершившего такое!

- Тихо, тихо, она сюда идет! Добрый день, Юлия Петровна!

- Здравствуйте.

- Посидите с нами?

- Нет, спасибо, спасибо, дел много…

- Ну, тогда счастливо. Нет, честное слово, героическая она женщина! Так держаться после всего, что произошло!

 

За восемь лет до этого

 

- Антон, скажи, это правда? Ты что, в самом деле хотел это сделать?!

- Мам, ты понимаешь…

- Ответь мне – да или нет? Сейчас же ответь, немедленно, или я не знаю, что со мной будет!

- Мам, я собирался, но когда пришел к директрисе, там уже Светка была, она раньше меня туда успела.

- Наплевать мне на Светку, с ней и так всегда ясно было, что это за девочка! Меня ты интересуешь, ты! Ты хотел донести учителям на своих товарищей! На ребят, которые тебе доверяли!!! Ты хоть понимаешь, что это такое?! Ты понимаешь, как называются такие люди?!

- Мама, но они же хотели…

- Да какая разница, что они там делали?! Ты должен был просто перестать с ними общаться. Но стучать на них, доносить… Как тебе такое могло прийти в голову? Как вообще могло случиться, что мой сын, ребенок, которого я воспитывала, на это способен?! Разве этому я всю жизнь тебя учила?!

- Мама, дай мне сказать! Пожалуйста! Помнишь, я тебе говорил, что иногда чувствую… Ну, в общем, чувствую, когда скоро должно что-то плохое случиться? Так вот, вчера я…

- Молчи! Я же запретила тебе врать про эти твои предчувствия! Не бывает такого, никто не может видеть будущее, это все шарлатанство…

- Так ведь я его и не вижу, это совсем другое!

- Замолчи, я сказала! Нет, я этого не переживу, я не смогу с этим жить, мне незачем жить, если мой сын растет предателем…

- Ой, мамочка, ну пожалуйста, не плачь! Не надо. Я же ничего плохого не сделал!

- Ты помнишь, что я тебе рассказывала про твоего прадедушку? Его лучший друг написал на него донос, что дедушка – латинский шпион, потому что знает латинский язык! И его расстреляли! А на того человека потом тоже донесли, что он рассказывает анекдоты про Ленина, и он умер в лагере. Помнишь, я тебе говорила, какое тогда было время? Дети доносили на своих родителей, братья на сестер, жены на мужей. Даже с самыми лучшими друзьями ни о чем нельзя было откровенно поговорить – этой же ночью за тобой приходили!

- Но здесь же совсем другое!..

- А теперь у нас собираются все это возродить. Теперь мы с Америки пример берем, с тех, кто всегда был нашими врагами. А у них там все то же самое: в каждой фирме сотрудники стучат в полицию на свое начальство, и это не просто нормальным считается, за это их вообще все хвалят, к этому призывают! И у нас скоро то же самое будет, уже начинается. У нас в институте в каждой группе есть студент-стукач, который докладывает, что преподаватели на лекциях делают, а в других учреждениях – сотрудники, которые доносят, вовремя ли у них на работе зарплату выдают и не берет ли начальство взятки. Скоро и детей в школах будут заставлять на своих родителей стучать, где те работают и все ли налоги платят! И ты тоже на меня донесешь, из тебя отличный Павлик Морозов получится!

- Мама, ты что такое говоришь!!!

- Я знаю, что я говорю, знаю, что так все и будет! Где у нас валидол? Все, мне плохо, ты меня окончательно свел в могилу…

- Вот, вот, возьми! Сейчас я тебе воды принесу, посиди тут, пожалуйста…

- И чтобы к Светке этой ты больше даже подходить не смел, даже разговаривать с ней не вздумай, с этой предательницей! Слышишь? Дружи со Славиком, он порядочный мальчик, не то, что эта..!

- Да, мамочка, да, только очень тебя прошу, не волнуйся…

 

Четыре года спустя

 

- Слушай, Антон, у меня тут еще одна идея появилась, насчет твоего дара.

- Да? Какая?

- Ну, ты знаешь, наверное: иногда бывает, что человек не может вспомнить, если с ним что-то страшное произошло. Забывает это – и все тут. Типа мозг боится неприятных воспоминаний и таким образом защищается.

- Да, я о таком слышал, но какое это ко мне имеет отношение?

- Так может быть, ты точно так же боишься или не хочешь видеть страшное будущее? Пытаешься туда заглянуть, а твой мозг отказывается на это смотреть, и показывает тебе одну черную завесу или что ты там в таких случаях видишь?

- Да не могу я на словах объяснить, что вижу! Это не то, чтобы завеса… Просто чувствую, что впереди – ничего, одна пустота, и в этой пустоте все очень плохо.

- А в прошлый раз ты говорил, будто бы темноту впереди видишь…

- Потому что, в принципе, это можно и темнотой назвать. Черт, Света, говорю же тебе – объяснить это невозможно!

- Это я уже поняла. Ну так как тебе моя идея?

- Ты не сердись, но, по-моему, такая же бредовая, как и все предыдущие.

- Ну вот, я, можно сказать, ночами не сплю, помочь ему стараюсь, а он… Ой, ты только посмотри весь подъезд этими рожами заклеили!

- Ага, у нас то же самое. Я сначала подумал, это опять депутаты какие-нибудь, а оказалось – бандиты!

- А что, есть разница? Ну ладно, пока! А насчет этой моей версии подумай. Вдруг у тебя когда-нибудь получится нормально все увидеть. Ты же тогда точно будешь знать – что произойдет, когда и где. И как это можно будет предотвратить.

- Если это вообще будет возможно.

- Ну удалось же тебе отговорить Ленку идти в тот поход! А Сергея Дмитрича – не оставлять своих мелких одних дома!

- Но я не был точно уверен, что дело именно в походе – нам тогда просто повезло. И про детей Дмитрича я тоже только предполагал… А сколько всего мне не удалось предотвратить! Один пожар в десятом доме чего стоил.

- Так ведь это именно потому, что ты не знал, что там будет именно пожар и с какой квартиры он начнется. А если бы ты попробовал увидеть, что конкретно должно произойти…

- Я пробовал. И тогда, и много раз до этого. Это невозможно.

- А может, ты все-таки еще кому-нибудь об этом расскажешь?

- Ага, прямо сейчас пойду рассказывать – психодиспансер отсюда совсем не далеко! Будешь мне потом в дурдом передачи носить.

- Ладно, потом еще поговорим. Ну, пока!

- Пока, созвонимся!

 

Два дня спустя

 

- Слава, привет! Возвращаю твои книжки! Ты чего такой испуганный?

- А, это ты… Нет, все в порядке. Уже все прочитал?

- Да, все. А можно у тебя еще что-нибудь взять?

- Слушай, мне сейчас просто ужас как некогда, зайди лучше вечером.

- Вечером мать будет дома. Если она увидит, что я фэнтези читаю, мне придется снова к тебе идти и ночевать у тебя оставаться.

- Ладно, заходи, только быстро.

- Нет, если я мешаю, то могу и завтра прийти, мне не срочно…

- Слав, кто это?

- Не волнуйся, это Антон, мой сосед. И школьный друг, конечно же. Антон, познакомься, это мой дядя, вчера ко мне из Новгорода приехал.

- А… Очень приятно.

- Антоха, ты чего это? Что с тобой?

- Да не, все нормально. Показалось, что я твоего дядю уже где-то видел. Обознался, наверное.

- Скорее всего. Так ты будешь книги выбирать?

- Пожалуй, в другой раз. А то это и правда слишком много времени займет.

- О’Кей, я тогда тебе завтра или послезавтра позвоню, чтобы ты меня дома застал.

- Ага, до встречи.

 

Через пять часов

 

- Света, ты понимаешь, это было сильнее, чем во все прошлые разы! Такое было чувство, будто бы не просто с кем-то несчастье случится, а вообще все рухнет и все умрут. И ничего в этом мире уже не будет, и меня тоже. Я там, в его прихожей, чуть не вырубился, можешь себе представить? А потом вышел на лестницу, поднялся к себе и понял, где мог видеть его «дядюшку» - на листовках с фотороботами! Побежал вниз, свериться, а их как специально все оборвали, пришлось к твоему дому мчаться и сравнивать… Раньше думал, для чего вообще эти фотороботы печатают, на них же мать родную не узнаешь, а теперь оказалось, что очень даже можно на них человека узнать, хотя, естественно, полной уверенности у меня не было… Но он был очень похож на главаря их банды, который, как подозревали, те взрывы в прошлом году устроил и вроде как еще несколько собирался, но их удалось предотвратить. И опять на меня нахлынула эта пустота, понимаешь? Вернее, не пустота, а какая-то тоска сумасшедшая, что ли? Черт, ты, наверное, совсем не понимаешь, что я говорю, верно?

- Я прекрасно тебя понимаю. Говори, рассказывай, я тебя слушаю.

- Да-да, конечно. В общем, вернулся я домой, взял телефонную трубку и уже готов был позвонить в милицию, как вдруг понял, что эта тоска не проходит. Помнишь, когда Ленка сказала, что никуда не поедет, меня сразу же отпустило – я уже точно знал, что раз она передумала уезжать, то с ней ничего плохого не случится. А в этот раз все оставалось по-прежнему. Я знал, что даже если позвоню, несчастье все равно произойдет. Подумал сперва, что, наверное, милиция не успеет вовремя приехать, и этот террорист куда-нибудь сбежит. А потом мне показалось, что пустота впереди стала немного другой… Не такой пустой, понимаешь?

- Это как?

- Господи, ты меня, наверное, полным психом считаешь, да?

- Пока еще нет. Не волнуйся, выпей вот еще и объясни все спокойно.

- Спасибо. Короче, мне показалось, что если я все-таки позвоню, произойдет какая-то другая беда. Может быть, менее страшная или в ней меньше народу будет замешано. И вот честное слово, я попытался там, в пустоте что-то разглядеть, как ты мне советовала, но у меня ничего не получилось. И тогда я подумал, что, может быть, если менты приедут к Славке и найдут у него этого мужика, то его они тоже с собой заберут, или прямо в квартире бить начнут, или бандит отстреливаться начнет, и они там все друг друга поубивают… А если не позвоню – он убьет кого-то еще, дом какой-нибудь опять взорвет или машину. Я сидел перед телефоном, смотрел на него и не знал, что делать. Вообще не знал, ничего не мог решить.

- Но потом ведь ты все-таки позвонил?

- Конечно.

- И что случилось?

- Их забрали. А я после этого… Я увидел наш универсам – как будто картинка перед глазами возникла, только это не картинка была, а, лучше сказать, несколько кадров из фильма, она двигалась. В общем, они собирались там ночью в центре зала бомбу заложить, у них грузчик был сообщником. Это мне потом в милиции сказали, но тогда я об этом еще не знал, и просто увидел, как все взорвалось, как во все стороны осколки полетели и целая куча шариков железных, маленьких… Я видел, как они врезаются в людей, как они их рвут, будто бумагу, как кровь везде разливается… Люди, которые в очередях стояли, в кассы, друг за друга прятались, но это мало кому помогло, а те, кто около бомбы в тот момент был, от них вообще мало что осталось, одни ошметки кровавые… И ты знаешь… Себя я тоже там увидел.

- Тошка!

- Да, но пока это все передо мной прокручивалось, я где-то в глубине души понимал, что все это должно было произойти и обязательно произошло бы, но теперь уже не произойдет, потому что я позвонил, и потому что ту бомбу менты уже на запчасти разобрали. А потом, когда меня вызвали показания давать, я опять увидел, что будет со Славкой и его гостем… Что с ним сделают, чтобы узнать, кто заказчик… А ведь мы с ним в детстве дружили, да и потом много общались, он всегда таким приятным человеком был…

- Не был он человеком. Это не люди. Это я даже не знаю, что, но никак не люди! Антон, я тебя очень прошу, не смей даже думать, что ты в чем-то виноват! На твоем месте я бы в точности то же самое сделала! Как тогда, в шестом классе, когда та шайка стала у нас в школе героин продавать – помнишь? Меня тогда все, кроме тебя, стали ненавидеть, но я все равно знала, что все сделала правильно и ни минуты в этом не сомневалась. Если бы я этого не сделала, я бы предала всех тех, кого бы они потом на иглу посадили. И ты тоже был абсолютно прав, слышишь?

- Нет, Света, я виноват, и я никогда себе этого не прощу. Не прощу, что так долго сомневался, вызывать ментов или нет, что сразу же, как только домой вошел, этого не сделал!

 

И еще через месяц

 

- Простите, это вы – Юлия Кондратьева? Я разыскиваю вашего сына Антона, ему благодарность полагается, за участие…

- Ничем не могу вам помочь. У меня нет больше сына.