Володя Тихомиров

КАКОЙ ГОЛОД СТРАШНЕЕ

Есть у меня подозрение, что люди, имеющие доступ в интернет, недооценивают прямое значение слова «голод». Тусуются, к примеру, как здесь, на литературных сайтах. Публикуют произведения о голоде духовном. Ищут, находят, теряют духовную пищу, дают рецепты ее приготовления.

Но дело в том, что лекарств для души придумано немало: книги, музыка, бутылки, женщины и мужчины, компьютеры, то есть весь окружающий мир. Лекарство от голода физического одно – еда. Еда, как правило, заменена быть ничем не может.

Так какой голод страшнее? Не будем забывать, голод духовный редко вызывает физический, а наоборот происходит почти всегда. Последняя стадия физического голода выражается конкретно и наступает обязательно, если только не принять мер. А если на принятие этих мер нет денег, то расклад получится печальный.

Такой вот расклад случился много лет назад со мной. Однажды я, живший полнокровной духовной жизнью, потерял источник доходов и попал в трудную продовольственную ситуацию. Я довольно часто в тот период попадал в подобные ситуации, но эта и сегодня вспоминается с дрожью.

Есть хотелось с утра до вечера. Спасался сном, потому как на улице начинала кружиться голова. Одно время ходил к друзьям, но всякий раз получалось, что заставал их уже сытыми и веселыми.

- Ой, даже не говори о еде, видеть не могу, - отмахивались они.

Я делался меланхоличным, что хозяевам нравиться не могло.

- Ну, вот пара бутеров. Больше дать не могу, мать отругает, что всю колбасу сожрал до ужина.

Два бутера оживляли меня, я робко намекал о чае, предполагая, что к чаю иногда предлагается печенье или пряники.

- Чаю? Да ну его! Послушай лучше, как мы с Лешкой бухали в субботу!

Продать было нечего, как мне тогда казалось. Занять не у кого. Подработать? В те времена вагоны разгружать по знакомству устраивались. Знакомств не было. Спасал только Саша. У него всегда находилась кастрюлька супчика и пара котлет. По выдаче у Саши были только шоколадные конфеты и, почему-то, сосиски. А макароны, окорочка и прочее для него никакой ценности не представляло.

Тем не менее, мне было перед Александром неудобно. Я старался ездить к нему не больше трех раз в неделю. Перед одной из таких поездок, на голодный желудок, мне вдруг приснилась бабушка. Бабушка дарила мне свою старую челюсть с двумя золотыми зубами, приговаривая: «Вставишь, когда свои выпадут, всю жизнь будешь бабушку вспоминать».

Я проснулся от учащенного сердцебиения. Потому что сон полностью соответствовал действительности. Без штанов бросился к тумбочке с барахлом, все вывалил на пол. Вот она, бабушкина челюсть!

Еле дождался утра.

- Саш, ты вроде говорил, что около тебя скупка золота есть?

- Ага, на Никитинской, в магазине!

Сашу челюсть впечатлила.

- Ну, пойдем сдавать.

Зима. На улице уже стемнело, с неба сыпется ледяная крошка. Ветер, холодно и неуютно. Прохожих мало. Натянув капюшоны совершенно одинаковых, черных, модных в ту пору курток-алясок, быстрым шагом идем к магазину.

- Сколько денег дадут? Сколько денег дадут? – очень волновался я. От волнения доставал из кармана челюсть, смотрел на нее, и убирал обратно. Снова доставал. На нагретую рукой деталь рта падал снег, таял, от чего челюсть намокла и начала блестеть.

Вошли в магазин.

- Чего сдавать? – тут же подкатил к нам невысокий скупщик.

Я молча достал челюсть.

Скупщик почему-то переменился в лице и шарахнулся от нас. Тут же подкатил второй скупщик, а также охраняющий магазин милиционер. Я снова чистосердечно показал бабушкину челюсть.

Второй скупщик побледнел, а милиционер сделал вид, что ничего не заметил. Начал старательно смотреть вверх и пошел в другой конец магазина.

- Да вы чего, так же нельзя!

- Это бабушкина челюсть. Наследство, - пояснил я. Саша хмуро молчал.

- За такое наследство десять лет дают. Вон, слюна еще обсохнуть не успела, - второй скупщик заозирался и также отошел.

- Ребятки! – негромко отозвала нас женщина в шубе, - вы бы зубы вынули. Не надо челюсть приносить. Рискуете очень.

- Как же их вынуть? – растерялся я.

- Ну, раз челюсть вынуть смогли, то и зубы сможете. Молотком. Вы мне зубки приносите, я возьму. Выше госцены.

- Может, тут вынут? – кивнул Саша на конторку «Ювелирные работы».

За прилавком сидел мастер и настороженно на меня смотрел.

- А вы мне зубы не вынете? – подошел я к нему с челюстью на вытянутой руке.

- Я с таким не связываюсь! Мне в тюрьму неохота!

Хотите верьте, хотите нет, но до меня только в этот момент дошло, чего так испугался народ в магазине.

Под яростными ударами молотка на Сашиной кухне челюсть пала. Зубы из нее вывалились. Через пять минут я сдавал зубы женщине в шубе.

- Вы, ребятки, приносите мне еще. Зубы, серьги, колечки. Только следите, чтобы они чистенькими были. В предбанничек меня отзовете, я все возьму.

Денег вышло немало.

На следующее утро, придерживая рукой карман с деньгами, я ринулся в магазин. Сначала купил сигарет – покурив, меньше хочешь есть. Потом долго стоял и раздумывал: «Чего бы купить этакого сытного и побольше?». Гениальная мысль еще не успела до конца сформулироваться, а я уже бежал в сторону палатки «Мороженое».

В то время отечественная промышленность выпускала особые «Супы быстрого приготовления». Неказистый пакетик, картинка с перекошенным поваренком, скупая инструкция «рассчитано на 4 человека, варить 20 минут». Вранье, конечно. Варить надо было минимум полчаса, и на двоих не всегда хватало… Однако супчики были очень доступными, продавались в любой «Морожнице», даже во времена повального дефицита. Пока не пали в неравной борьбе с иностранными геномодифицированными супами и лапшой мгновенного приготовления.

Я начал тыкать пальцем в пакетики этих супчиков на витринке и, от волнения молча, пихать в окошечко деньги.

- Супчиков? Сколько? – спросила толстая и, видимо, сытая продавщица.

- Сто. Сто давайте, - от цифры «сто» веяло сытым оптимизмом.

- В поход собрался? – супчики тогда не могли похвастать любовью общественности, их брали, как правило, в поход.

Сытая продавщица окинула взглядом живописные метровые сугробы, поняла, что в поход сейчас никак, и отчего-то застеснялась.

- У меня столько нет, - промолвила женщина, капельку зардевшись.

- Тогда сколько есть.

Супчиков я купил около семидесяти штук. Я жадно ел их и также жадно потом пересчитывал. Ел, и мечтал найти источник доходов. Супчики грозили рано или поздно закончиться, мое беспокойство росло. Жизненный перелом произошел на шестидесятой штуке. Я нашел источник пропитания.

С первой зарплаты, а она была приличная, накупил такое количество продуктов, что нести нам их пришлось вдвоем с Сашей. И лишь потом я купил книги, о которых давно мечтал. Теперь я мог читать, вечера напролет, и не беспокоиться, что литературные герои в любую секунду могут начать вкусно есть.

Ночью я проснулся, пересчитал остатки денег, схватил листок бумаги и написал на нем: «Список продовольствия». Начал было считать консервные банки, но вдруг пришла странная уверенность.

- Стой! – сказал я сам себе, - если не умер от голода в этот раз, значит, умирать от него мне еще не пришло время.

Заснул умиротворенным.

С тех пор я решил для себя, что пока душа находится в физическом теле, не стоит делать скоропалительных выводов.

Но вот что странно – никогда с тех пор не было у меня «волчьего» аппетита. И есть я стал в два раза меньше.