- Знаешь, мне даже показалось, что это чужой сон… но разве сейчас я смотрю не на него?..

 

Это вошло уже в привычку. Вчера опять не успел к закрытию метро. Но вот оно уже открылось, и я сижу в пустом вагоне. Что ещё надо для счастья?! Что может быть удобней этого сиденья? И не надо никакой кровати… тепло. Ведь только стоит закрыть глаза как сон моментально овладеет мной. Но я упрямо таращусь на отражение в темноте окна. Глаза неподвижны, широко раскрыты.

 

- Не смотри на меня так… мне больше не нужен твой взгляд…

 

В вагон вошла девушка лет двадцати четырёх. Несмотря на усталость, у неё было явно приподнятое настроение, яркий макияж, немного растрёпанные волосы и чёрная кожаная куртка, казалось, полностью закрывающая короткую юбку. Оглядев пустой вагон, она заметила меня забившегося в угол. Медленно подошла, стараясь не потерять грациозность походки в трясущемся поезде; села рядом, внимательно всматриваясь в моё лицо, не подававшее никаких признаков жизни. На секунду задумалась, затем протянула руку и осторожно провела двумя пальцами по моей щеке так, чтоб я почувствовал следы её ногтей. На её лице появилась игривая улыбка, карие глаза как-то странно блеснули так, что в них появился оттенок зелёного, она придвинулась ближе и аккуратно вынула мой правый глаз из глазницы.

Я хотел было возмутиться, но, заметив её счастливое лицо и вспомнив, что есть ещё второй, не стал; тем более мне было лень даже отвести взгляд от темноты. Девушка немного покрутила трофей у себя перед носом, ещё раз улыбнулась и, убрав его в сумочку, вышла на остановке.

 

- Мне нравилась твоя улыбка, но мне кажется ты больше не умеешь улыбаться… а может больше нет смысла?..

 

В место неё в вагоне оказался человек в длинном старом плаще. Он сел в противоположном конце вагона и с какой-то обречённой печалью в глазах стал наблюдать, как всё чаще появляющиеся из открытых дверей человеческие существа, озираясь по сторонам, отвинчивали от моего тела понравившиеся им части. Одни робко, украдкой; другие – безразлично посматривая на моё лицо, наполовину залитое кровью, как бы между делом… невзначай. Вот парень в синем спортивном костюме снял четыре ребра, закрывающих сердце. Какая-то старушка оторвала кисть с длинным чёрными ногтями. Кто-то добыв ножницы состриг прядь волос.

 

- А я помню тот сон: твои волосы раскиданы по подушке и на меня смотрят только что проснувшиеся зелёные глаза… но это уже не тот – другой…

 

Опять в вагоне остался только человек в плаще. Он всё также смотрел на меня. Его взгляд мне казался безразличным и в то же время не лишённым понимания. Мне показалось, что он закурил, хотя скорей у меня просто помутнело в глазах. Из этого тумана появилась маленькая девочка. Она тоже улыбалась… такой чистой и лёгкой улыбкой, что уголки моих губ чуть дрогнули. Она с любопытством рассматривала меня. Заглянув в вскрытую грудь увидела ржавое сердце, вынула, поднесла к уху. Её детское личико вдруг стало серьёзным. Оно потрясла сломанный орган, попыталась покрутить старые шестеренки; и не найдя применения этому механизму выронила из рук.

Все это время я уже смотрел на неё, а не на своё отражение. А она растерянно смотрела на осколки разбросанные по полу; потом улыбнулась и исчезла.

 

- Ты всё равно проснёшься… ведь этот сон уже умер…

 

На следующей станции уже выходить… лень. Веки просто слипаются. Всё, больше нет сил. Хотя бы пять минут сна… сон… вне… меня…

 

- Я вместе с ним…