16.04.2002 Г. Шатов

 

 

ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС…

 

 

ЗАПАРКА.

 

Кого куда, а Вадика Цибулевского определили на практику в отделение неврологии, да еще и в секцию для тяжелобольных. Обстановочка, прямо скажем, мрачноватая.

Люди стонут, причитают. Врачи носятся туда-сюда. Внимания на всех не хватает. Кому-то приходится отказывать. Запарка. Как впрочем, и обычно…

 

После обеда двинул коней в страну мертвых один тяжело больной. Медсестры на уши поставлены - надо его срочно к патологоанатомам отвезти для распознания причины смерти. Лекарей на живых не хватает, а тут еще и жмурику время уделить требуется. Кто-то сопровождать должен, а пост без надзора не оставишь.

Народ бегает, ищет, кого бы на это дело поднапрячь. В общем и целом - дурдом «Ромашка» на гастролях, а не Республиканская больница…

 

 

Как слушок про покойного по отделению пролетел, так всех практикантов корова языком слизала. Попрятались, как зайцы по норам. Но не было и сюжета вовсе, если бы не оказалось в округе одного особо удачливого. Им-то и оказался Вадик, вышедший покурить во время этого кипеша и возвратившийся на пост с твердым намерением закончить дежурство…

 

Подходя к посту нельзя было не отметить особо радостную физиономию медсестры Люси. С необыкновенным облегчением она сообщает, что Вадику выпала уникальная возможность сопроводить еще неостывшее тело в последний путь.

Вадик был человеком не лишенным чувства юмора, и ответил в том духе, что счастье, конечно, выпало необычайное, да, вот к великому его сожалению время практики закончилось. И если б не эта досадная особенность, то он бы пренепременно занялся этим необычайно увлекательным занятием!

Люся на своем продолжительном медицинском веку повидала не один выпуск студентов, и ломать их научилась на «раз-два». И не мало не смутившись, в максимально культурной форме объяснила Вадику, что «на кой хрен, спрашивается, ты притащил свою прыщавую задницу на практику, если не желаешь заниматься «настоящей» врачебной работой! И, вообще, нужен ли ему по этой самой практике зачет!»

 

Зачет Вадику, кoнечнo, был нужен как воздух, так что свои возражения он мог преспокойненько оставить при себе…

 

Видя, что в одиночку Вадику сие предприятие не осилить, Люся определяет под его кoмандoвание тройку первoкурстникoв, пришедших oзнакoмиться с рабoтoй эскулапа. Радостные глазки первoкурoв потускнели от такой перспективки, нo тетя Люся читает им речь близко по смыслу напоминающую сказанную Вадику и бригада-«УХ!!!» гoтoва в путь…

 

************

 

 

ПУТЬ.

 

Вслед летят последние наставления по режиму транспортировки «недавно почившего»:

«ребята каталку везти будут, а вы, девочки, с двух сторон сопровождайте и следите, чтоб с каталки не свалился. Потому как все это бегом надо выполнять, времени в обрез. Конец дня на носу».

 

Вадик с парнем берется за ручки, заботливо приготовленной тетей Люсей каталки с клиентом, и начинает скорое путешествие в направлении лифта. Две первокурсницы живенько поспевают с двух сторон, бодро чирикая o необходимости привыкать к таким неприятным, но обычным в быту продолжателей дела Гиппократа, вещам. По прибытии к лифту чириканье прекращается в виду осознания необходимости спуститься с клиентом на лифту лично…

 

Тусклый свет, замкнутое помещение, каталка прижимает нас к стенам. Двери закрываются под бодрое напутствие тети Люси, что, мол, бояться надо живых, а не мертвых. Лифт трясется и шатается в разные стороны. Жмурик подлетает при каждом толчке. Девчонки изредка подвизгивают. Им, обладающим развитой фантазией, кажется, что он хочет или сесть, или простыню с себя сдернуть. Прямо как живой… В общем, прибывают на первый этаж.

 

Приемное отделение - как минное поле для коляски. Множество дверей, порожков и неровностей на полу делают путешествие еще более пикантным. Подлетая на каждом препятствии, клиент жаждет закончить свое путешествие прямо тут в приемном, сбросившись на полном ходу с этого скоростного транспортного средства.

Больные с испугом косятся на пышную процессию, размышляя o бренности бытия и перспективах лечения в данной больнице. Некоторые делают неутешительные выводы…

 

Особо хилые, потянулись к выходу. Ну, действительно, если помирать, то с музыкой и в кругу родных и друзей! А то покатят вот так с ветерком по коридорчику… Зазеваются на повороте безалаберные студенты и уже после смерти сломают чего-нибудь хорошенького в неповинном теле! Нет уж! Лучше дома!...

 

Бригада выкатывает покойничка на свежий воздух с мыслями о том, что - "вот погрузят его в спецмашину и по домам". С разбегу даже кружок небольшой дали. Так сказать, по инерции. Опять же, чтоб покойный не соскользнул от резкого торможения. Ищут глазами машину…

 

А машины-то нет! Ну, не пришла машина!

 

Вслед за ними вылетает старшая медсестра из приемного отделения. Ненормативно вопрошая повышенным голосом, в котором угадываются панические нотки: «Какого, блин, пьяного ежика, вы, нехорошие люди, (прости вас, господи) тащите готовый труп через приемное! У меня тут больные с сердцем, нервные и, вообще - кто позволил???»

 

На что ей старший этой гоп-команды, Вадик, спокойненько отвечает, что мол, из неврологии клиент. Пусть позвонит и узнает. А они, практиканты, люди подневольные, да еще и не совсем местные. И вообще, чем "готовый" труп отличается от "неготового" или не совсем готового? Вы его что, варите что ли?

 

Старшая медсестра приняла, как разозлившийся осьминог, цвет ржаного бублика и выпалила фразу, издалека напоминавшую перефразированную латынь! (Сама фраза оказалась не переводима) Раздула ноздрики, заменила еще пару цветов на лице, и, видя отсутствие должной реакции, матюгнувшись еще разок, уже гораздо тише, но зато злее, чем предыдущий, побежала звонить в неврологию. Предупредив, чтобы не шевелились и стояли, сторожили тело, как вкопанные.

 

В неврологии подняла трубку сестра, только вернувшаяся с обеда. Она ответила, что в отделении, никто ни o каком теле не знает. И в образовавшейся паузе, с участием, поинтересовалась: «А что, кто-то умер»?

Старшая сестра пошла опять зеленью…

 

 

Машины нет! Тело из неврологии каким-то раком-боком на улице оказалось! Старшая медсестра орет благим матом, что покойника воруют! Бригадка студентов чувствует себя очень неуютно на открытой площадке со свежим трупом на апрельском ветерке! (Пусть даже и при очень хорошей погоде)

 

У студентов создается устойчивое впечатление, что они стали жертвой хорошо спланированного розыгрыша. Стихийно, но единогласно приходит решение вернуть клиента на место в отделение. Высказать все, что думают по поводу юмора в республиканской больнице сестре Люсе и потребовать, как компенсацию зачет прямо сейчас…

 

Взяв приличный разгон (гораздо веселее, чем в первый раз) каталка влетает в больницу снова. По уже знакомым неровностям и порогам, через все двери приемного, быстро мчится наполовину укрытый простыней жмурик, к лифту. Скорбные лица - туда, веселые и смеющиеся - обратно. «Ну, вот говорят же – «весь апрель никому не верь!!! Вот подначили!!!»…

 

 

«Паааберегись»! «Разойдись»! несется по коридору. Ребята, разве что «Улю-лю» не кричат по дороге. Трупик, подпрыгивая на ухабах, упорно желает покинуть каталку, разбрасывая в стороны руки и ноги. Девушки бегут рядом, брезгливо уклоняясь от его выпадов, оглашая приличным криком каждый из них…

 

Больные хватаются за сердце и валидол. Старшая сестра кроет матом. А группа «весенние ласточки», доставив клиента к лифту, переводит дух…

 

Очень даже вовремя. Так как появляется тетя Люся с вестью o том, что машина из морга таки пришла!!! «Какой розыгрыш? Болваны! Сказано вам к центральному выходу, значит к центральному выходу! Анатомка закроется - еще и назад с ним кататься придется! А ну - бегом его обратно!»…

 

Настало время и студентам выругаться. Сделав это, про себя, и не выказывая наружу эмоций, ребята разворачиваются еще на один круг. Люся кричит вслед, чтобы мы мигом летели. И картина повторяется снова…

 

Смена декораций на лицах с прежних веселых на новые, по меньшей мере, означающие - «Скорбим ужасно, гораздо глубже, чем в прошлый раз! Сразу не осознали особой торжественности и важности события!»

УРА!!! С девизом из детской сказки - «Вперед! Назад! За лиловыми кроликами!!!». Обратно по ухабам и бугоркам приемного отделения. С криками пугливых студенток! Под обмороки больных! Под «приветственные» матюги и разноцветье лица старшей медсестры, которой и самой впору принять сердечные капли, кавалькада пролетает длинный коридор, и наконец-то выкатывает каталку на улицу. Вадик успел только подумать о том, что старшей сестре не мешало бы регулятор цветности поменять. Старый сильно барахлить стал!

 

Не на секунду не притормаживая, ребята с разгону запихивают коляску в катафалк, в мыслях пребывая уже дома…

 

Не так все просто! Загробным голосом существа из потустороннего мира раздался голос водителя: «Залазь!»....

И, в ответ на отрешенное студенческое молчание, шофер, наполовину высунувшись из кабины, захлопнул крышку гроба жестоким: «ЖИВО»!...

 

Внутрь! К еще теплому покойнику! Сидеть на полу, рядом с плохо закрепленной каталкой! Дверь закрывается снаружи! Окна плотно закрашены не одним слоем краски! Снаружи не проникает ни лучика света!

…!...!!!......!!!!!

 

«Ну, нет уж!» - думают потомки Асклепия, «Мы, в конце концов, на врачей учимся, а не на могильщиков»! …

 

Рассчитывая на то, что сложность изъяснения произведет неизгладимое впечатление на короля баранки, в голове у Вадика крутанулась умопомрачительная фраза, звучащая примерно так: «разрешите высказать несогласие с вашим мнением, основанном на ошибочном ходе размышления»!!! Он широко раскрыл рот, для выражения всеобщего мнения по не совсем своевременному предложению водителя и выдал многозначительное:

«ЭЭЭЙ, ДА!!!», - искренне считая, что эта фраза наиболее полно отражает истинный смысл тщательно спланированного выше предложения.

Лицо водителя приняло презрительное выражение, и только материализация тети Люси со словами: «Так! Кому тут зачет не нужен?» прерывает уже начавшуюся дискуссию о необходимости сопровождения несчастного тела студенческим эскортом.

Безапелляционность Люсиного тона была убедительна. Смирившись, мужественная четверка залезает в машину, занимая места вокруг каталки. Водитель закрывает дверь и начинается движение!

 

Темно, холодно. Подопечный в пяти сантиметрах от студенческих ног. Лучик света, пробившийся сквозь царапину в краске, падает на развевающуюся на нем простынь, обнажая еще дрожащую, но уже бездыханную плоть. Девчонки, никогда не видавшие смерть живьем, да еще и так близко, находятся в полуобморочном состоянии. Использовав все способы криков, визгов и ахов, перешли на выразительное мычание при особо экстремальных выпадах безвременно ушедшего в другой мир согражданина, который на ухабах и неровностях дороги пытается принять сидячее положение, а на резких поворотах вообще старается страстно прижаться к девичьим коленям. Оно, конечно, и ежу с похмелья ясно, что на тело действует центробежная сила, но надо принять во внимание обстановочку.

 

В общем, девчонки издают заунывные звуки, слегка напоминающие похоронные песни пигмеев племени «поедателелей огня»! Водитель проклинает всех и вся за то, что не поехал сам! Клиент кувыркается на каталке! Путешествие!!!...

 

Последнее торможение. Последний бросок отмучившегося. Приехали! Наружу сопровождающие выпали из катафалка, как мыши после помывки в стиральной машине.

 

Подошедший санитар, дожевывая булочку, прикатил местную каталку со словами «Перебрасывай тело сюды и потом кати в лабораторию!», скрылся за дверью…

 

 

Катать каталку с трупом и брезгливо отбиваться от его нападок носками туфлей - это было для будущих врачей еще приемлемой необходимостью. Клиента руками-то они толком не касались! Разве что на ухабах отбивались, когда он к ним в объятья кидался, а тут надо осознанно так, спокойненько… С обыденной невозмутимостью врачей привыкших к чужим болям и смертям. Но опыт-то приходит со временем, а пока что все происходящее - в противную диковинку, с которой пытались смириться наши герои…

 

*********

 

 

НЕОЖИДАННОСТЬ.

 

К слову сказать, умерший гермафродитом оказался. С виду мужик, даже очень небритый. Грудь волосатая, как у гориллы, а вот ниже пояса просто беда... Вадик об этом знал - шел слух по всему отделению, а вот трое первокурсников ни сном, ни духом... Под простыней-то не видно, хоть клиент и голый... Ну, как бы, в принципе, суть вопроса от этого не менялась, но все-таки!...

 

*********

 

Тяжелые физические нагрузки - приоритет мужчин. Вадик, как старший и самый опытный, берет служащую саваном простыню, и подхватывает ею покойного под мышки. Приподнимает, приводя его тем самым в сидячее положение. Девчонки, узрев нетрадиционную половую принадлежность клиента, тихонько отвернулись. Парень же, смущенный необходимостью брать труп за ноги, да еще и голыми руками, в отвращении отвернулся, и сего непотребства не видел.

И вот, значит, объект стащен с каталки и вынесен из машины на улицу, приняв почти стоячее положение.

 

Повеселевший водитель поинтересовался из кабины: «забрали жмурика?», помахал на прощание рукой, и исчез в клубах дыма и пыли.

 

Девчонки на нервах. «Приветливость» встретившего их санитара не сулила быстрого освобождения от этих «приятных хлопот». Вадик с напарником подносят эти «хлопоты» к пригнанной коляске, пытаясь взгромоздить на нее совсем нелегкое тело. Чтоб не положить покойного мимо носилок, первокурсник вынужден взглянуть и на него и на коляску. Ноги, при замахе для заброса, в руках расходятся, он мельком смотрит на чресла и видит, что клиент гермафродит…

 

Это было неожиданностью! И явно незапланированной. С громким криком он бросает ноги вниз, практически уже водруженного на тележку покойника. От неожиданности отпускает плечи и Вадик…

 

Как выясняется, умело брошенный труп неплохо летает. И летит он через каталку, раскинув руки для братских обьятий, в сторону девчонок, которые, в это время резко оборачиваются на крик...

 

Несчастный зацепился за ручку носилок и как-то очень ловко при этом подпрыгнул, размахнул конечности и шмякнулся о нетронутые девчачьи коленки. Да еще и так захлестнул ими, как будто схватить хотел…

 

Вместо криков и визгов в ответ парни услыхали звуки двух падающих тел. Первокурсницы, как по команде, побелели и свалились рядышком с трупиком…

 

Это была картина! Два парня чешут тыковки в раздумье, и удивленно смотрят на три лежащих перед ними тела без явных признаков жизни. Вполне резонно они предположили, что спасать, прежде всего, надо живых, а отошедший в мир иной может и подождать.

 

А значит действовать надо так!...

 

Прислоненный к столбику труп в действительности напоминал живого человека, которому стало смертельно плохо. Ну, либо мертвецки пьяного. Но в любом случае, ограбленного и раздетого до нитки, прикрытого лишь простыней, очень даже не первой свежести.

 

Глянув критически на сей натюрморт, Вадик нашел его вполне приемлемым и способным просуществовать некоторое время, пока они будут возвращать к жизнедеятельности девчонок.

Вполне освоившись с ситуацией, он даже пошутил, поправив челку на лбу жмурика, придав тем самым некоторую неаккуратность, присущую человеку в «сложной» ситуации. А смерть, наверное, как раз такая, «сложная» ситуация.

 

Оставив труп под присмотром его ангела-хранителя, парни загрузили на каталку «валетиком» обеих девчонок одновременно, и повезли вовнутрь откачивать. Сонные, как навозные мухи, санитары несколько оживились, увидав вместо одного покойного двух, очень даже недурственных студенток.

 

Девушек разгрузили на кушетки. Нашатырь под нос - зашевелились.

От сбивчивых рассказов пареньков каменные лица расплылись в улыбках, как бы предлагая благодатную почву для рассказа, чем и воспользовались намучившиеся юноши… И началось - «А дело, значит, было так»…

 

«Стоп! Не спеши»!... Повествование началось заново, так как подошедший врач-патологоанатом, возбужденный диким хохотом санитаров не желал пропустить подробности, и потребовал повторения пропущенного.

Девчонки, уже сидя на топчанах, так же встревали в разговор, добавляя колориту рассказу…

 

То есть, время не ждет, время идет…

 

Булькнул спиртик в мензурки. Надо событие отметить.

«Мы неразбавленный не будем», запротестовали девушки.

«Ну, разбавленный, так разбавленный», - санитар был не против, «лишь бы не скисший».

Чокнулись…

 

А покойничек себе там, под деревцем разлегся, отдыхает. Ангел-хранитель мух отгоняет… Хорошо хоть, что не на солнышке. Прохожие ходят. Смотрят. Жалеют бедненького… Плохо ему, наверное…

 

********

 

 

ПИКНИК.

 

Эта пятница впервые с конца зимы была по-настоящему весенним днем. И рожденное спонтанно предложение похерить работу, и отправиться на природу, как ни странно, но встретило единодушную поддержку. Желающих сменить зимнее настроение на разгульное летнее оказалось восемь. Очень даже неплохое число для этого мероприятия.

На сборы полчаса и в путь. Предположение, что все восемь человек поместятся пусть и в большом мерсе, не встретило энтузиазма, и, волевым решением, было поручено Сене с Серегой ехать на мотоцикле. На шесть человек в салоне педантичный Никита Раппопорт еще согласился. Восемь, с его легендой про ишемичное сердечко, было уже многовато. И, хорошенько затарившись всем необходимым типа шашлыков, редиски и прочей выпивки, компания поехала в лежащий неподалеку от города лесок…

 

Приехали. Начали. Задымил костерок. Потянуло шашлычком. Пропустили по стопарику. «Ну, за новый сезон!» - откорректировал Никита. Потом еще.

За первый кусочек! Хорошо. Воздух. Погода - песня. Душа на распашку.

Пропустили. Еще лучше. Наслаждение!!!

«Что бы вы без меня делали!» - с гордостью произнес Сеня, доставая, незапланированно приобретенные (с расчетом на «настроение»), сверхлимитные три бутылки водки.

Благодарности не было границ. Щеки, носы и другие части тела раскраснелись.

Погода, успешная работа, хорошая водка и благородная сытость способствовали прекрасному отдыху. Безмятежность…

 

************

 

ИДЕЯ.

 

Кто предложил шишек набрать, никто не помнил. Сваливали друг на друга, но виновного не нашли. Но не суть… Хотя жаль…

 

Решено было пойти в лес шишки собирать. Ну, вышли они на холмик, а там кедр стоит, как в сказке. Огромный. Покидали в шишки, чем не попадя - все бестолку. В ход пошли сапоги. Взмыли в высь - красиво, да толку мало. Хотя как сказать - шишек-то мало, а сапог на сучке повис. Весело! Посмеялись. Давай уже не шишки, а сапожок сбивать…

Кидали, кидали. Результата нету. Сапог наряду с шишками на деревце растет. Зреет! Но падать не хочет. Смех смехом, а доставать надо.

 

Всем, естественно, хорошо после водки-то включая и владельца сапога - Пашу. Шутят. Предлагают различные варианты решения проблемы. Остановились на самой эффективной. Решили мужички этот кедр потрясти бревнушком. Ну, действительно, и сапог уроним вниз, и шишек наберем.

 

Взяли они, значит, скопом приличное такое бревнушко, а точнее поваленную сосну. Ухватились за ветки. Приноровились. Подняли, помахали для блезиру.

Никита командует: «Отойти надо, чтоб место для разбега было».

Отошли. На старт! Внимание! Марш!

Разбежались с бревнышком, как следует…

И-и-и Ах! … Понеслись…

 

Понеслись, то понеслись, да мимо дерева, то попьяни и пролетели...

 

Шмыг!!!...

 

А за кедром был склон с кустарником. Хороша инерция! Таран кустарник прошил как иголка марлю. Ух, разгончик взяли!

 

Несется бревно! Ох, несется!

 

Рев стоит как от локомотива! Кто что орет, никто разобрать не может. Но орут все. Бегут по этому склону и не могут остановиться. А бревно то не бросить! Придавит ведь кого-нибудь. Ветки не обрубили. Как была поваленная сосна с лапами в разные стороны, так она и осталась. Бегут, матеряться, что делать не знают, да еще и все пьяные…

 

А у подножья склона дорога проходит...

 

Как и положено дороге, имеет насыпь. Мужики, завидев подъемчик, приободрились. Кричать перестали. Бегут молча. Думают, на этой насыпи и остановятся. Метров пятьдесят, семьдесят осталось…

Все бегут. Им ни куда не свернуть, и не остановиться. Одежда вся в лохмотья изорвалась от кустарника…

Шишек захотелось…

************

 

 

НАКАЗАНИЕ.

 

Подслеповатый и подглуховатый Степаныч очень любил свою «копейку». Машине было уже семнадцать лет, а соседям по даче он продолжал говорить, что она все еще практически новая. И уж, по крайней мере, лучше всех этих новых, разных Мерсав да Беемвеев. Следил за ней исправно, и, по сути, она действительно была в хорошем состоянии. Любой посторонний звук, в машине у Степаныча, вызывал жуткое раздражение. Впрочем, этой болячкой страдают многие машиновладельцы.

 

И вот, по пути с дачи в город, Степанычу показалось, что что-то у него стукает…

Именно показалось, так как, повторяясь, он был глуховат, и к тому же, мнителен.

А раз показалось, значит надо убедиться, что это у него под днищем барабанит.

Как раз и место на обочине удобное. Припарковался. Вышел из машины, стал на карачки и голову под днище запихнул. Соображает!...

 

************

 

Метров за тридцать до дороги, мужики с бревнышком, несущиеся с непоколебимостью поезда, увидали засаду…

Выглядела она в виде Степанычевой, неприличного, оранжевого цвета, «копейке»,

подло остановившейся прямо на пути импровизированного «локомотива».

 

Правее!!! Левее!!!

В сторону!!! Забирай!!! Уходи…

Таки левее!!! Нет!!!

Лучше в право!!!

Давай вправо…

Ай, блин!!! Кочка! Вправо не взять, давай влево!!!

Влево некуда! Правее!!!

Нахрен тебе глаза! Влево!....

……………..

ЖЖЖЖ…БАХ……..

…ТРЕСЬ……

……..

Насыпь была невысока…

А склончик крутоват…

И водка не безалкогольная…

И настроение класс…

И шишек хотелось…

 

В общем и целом, правее или левее, но аккурат в стекло задней двери пулей влетело бревнышко. Да так лихо, что сквозь весь салон и стекло противоположной задней двери и еще на метр высунувшись снаружи…

 

Стоящего на карачках Степаныча, садануло фонтаном кусочков битого каленого стекла и звуковым ударом; да так, что от совмещения визуальных, звуковых и, главное, неожиданных эффектов, бедняга с карачек упал на пузо и посерел. От страха и внезапности закололо в спине, и душа оцепенела. Сердце затрепетало, как у мышки.

«Если б не сходил в туалет перед дорогой, могло бы быть и хуже», - мелькнуло в голове.

И только через целую секунду, длившуюся целую вечность, Степаныч оторвал морду от впившегося в нее гравия дороги и поднял глаза в небеса…

Как первоначально ему показалось, именно они, небеса, его покарали за спертый у соседа на прошлой неделе моток сетки "Рабица", необходимой ему для ограды курятника. «А какого хрена он беспечно бросил сетку в огороде», - оказав на него, тем самым необычайное искушение, - думал Степаныч.

 

Размышления о каре господней приобрели очертания. Из жалких остатков жигулевской двери торчало охрененное бревно, еле поместившееся в проеме.

«Несправедливо наказан», - подумал Степаныч, - этот моток сетки столько не стоил».

И обсыпая с себя брызги стекла, поднялся с коленок, с глазами, больше похожими на полированные консервные банки.

 

Оглядевшись вокруг, он обнаружил, что бревно не десницей господней было занесено в беззаветно любимый им автомобиль группой мужиков нешаловливого, среднего возраста. Они еле стояли возле машины, дышали как кузнечные меха, были здорово пьяны и в оборванных лохмотьях…

 

Промычав что-то невнятное, Степаныч по очереди ткнул руками сначала в небо, затем на еле живых мужиков, а уж потом на бренные останки своей «копейки».

А мужики переводили дух, с минуту переглядываясь, друг на друга…

 

Первым хихикнул оптимист Сеня. И понеслось; заржала вся пьянь-компания.

Вся, кроме неожиданно включенного в нее Степаныча. Тот ошалело смотрел на группу пьяных идиотов, расфигячивших ему машину, и нахально ржущих ему в лицо.

«Да вы! … Да Я!!! … Да поглядите!.... Что ж это такое?» - возмущался пострадавший, что еще больше веселило отдыхающих; и недоуменное выражение лица Степаныча, граничащее с природной глупостью только добавляло пиканту этой картине…

 

Вдоволь насмеявшись, мужики стали успокаивать старика: «Не боись, мужик! Заплатим тебе и за стекла, и за двери. Не обидим»…

 

Старик мял в руках пять сотенных долларовых бумажек и думал: «А все-таки не такой уж и плохой день сегодня. Похоже, не зря я у Ивана сетку стащил»…

Сел на корточки, закурил. И вдруг пришло прозрение: «Точно, не зря! Может, именно поэтому так все и приключилось», - почесывая изрядно полысевшую голову, размышлял дедок, постепенно придя к гениальной идее: «А, между прочим, у него еще один моточек сеточки в огороде остался… Не спроста это»…

 

**********

 

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО БАЙКЕРА.

 

«Шишек, между прочим, так и не набрали», - заметил Борис.

«Ага, и сапог так и не достали», - поддержал Витя.

«Зато как пробежались!!!» - восторженно встрял, меньше всех пострадавший от кустов и вечно не унывающий Сеня, - "может еще на один забег зайдем?" И шишки и сапожок достанем»…

 

Такой шутки не понял никто…

Вернулись к бивуаку. Надо было запить и заесть стрессок. Благо было чем. Успокоились. Продолжили. Солнышко склонилось. Ну, приключение!!!

После немалых впечатлений, вливаний и поеданий было решено на этом не закончить. В город и там продолжить увлекательно начатую пятницу…

 

********

Стали упаковываться. Серега, видя приличное состояние опьянения вечно веселого Сени, засомневался в целесообразности езды вдвоем на мотоцикле и наотрез отказался быть пассажиром. Кроме него желающих не было. «Хоть в багажнике, а только не на моцике! Меня ветром сдует. Сеня даже не заметит».

 

Кто сказал, что мерседес не семиместная машина?

Пописали, выдохнули, поджались - поместились. Поехали.

Компания на мерсе впереди, Сеня аккуратно за ним держится.

Аккуратно - это ему так казалось, ибо пируэты на дороге выписывал, как племенной бык струйкой. Мужики головами крутят, веселятся. Вот и шоссе скоро, а там и до города рукой подать. Поглядели на Сенькины выкрутасы, да скоро надоело. Бросили.

Чего на него пьяного смотреть, когда все в таком состоянии. Едут.

Но, на одном из таких маневров, он мерсик с компашкой и обогнал…

 

 

Обнаружили его отсутствие только когда домой приехали. Подождали, подождали - нету. Недолго думая, троих разгрузили, чтоб не селедками ездить и вчетвером поехали искать его по району. Мало ли, что случилось. Человек - то подвыпивший. Всякое может случиться. Гоняли, гоняли по близлежащим улицам - безрезультатно. До шоссе доехали - ничего. Поколесили бесполезно с полчасика - так и не нашли. Ну не весь же день его по городу искать. Поехали домой. Подъезжают, смотрят - стоит, ждет. Морда в кровище. Нос синий, распухший, размером и формой с добрую картофелину. Губы, как у негра после боксерского, двенадцатираундового боя. Живого места нету.

Мужики к нему. Что, мол, случилось? Упал что ли? Авария? Как так?

Он и рассказывает…

 

«Вы, значит, вперед - я за вами. Еду - отдыхаю. Сезоном мотоциклетным наслаждаюсь. Поворотики. Выкрутасики. Тормозну. Газку дам. Но за вами слежу. Держусь не вдалеке. Гляжу, как на шоссе выехали, вы очумели. Сто двадцать - сто тридцать!!!

Это по пьяни! Это Никита-то! Это с его сердцем! И это еще и со мной на хвосте!!!

Ну, думаю, вы блин даете! Меня что ль на прочность проверяете? Я не сдаюсь.

Держусь. Только удивление разбирает.

Шоссе закончилось. По городу - я за вами. Думаю, чего это поворот к твоему дому пропустили. Но еду. Может, планы изменили. Или чего докупить решили - мало ли.

В общем, кружу за вами по микрорайону - ничего понять не могу. Удивляюсь».

 

В итоге доехал Сеня за машиной до стадиона «Динамо». Мерс остановился. Сеня, конечно тоже. Рядом с задним крылом. От широты натуры хлопает ладонью по багажнику, да так сильно, что жестянка под рукой звонко хлопает. «Вот неладная», - подумал Сеня, «видать силу не рассчитал! Никита обидется. Ну, скорее всего»…

…………

…….

 

 

Никита не обиделся…

 

Из синего мерса вылезает не его друг Никита, а мужичек с ноготок. Где-то так лет под пятьдесят, сорок из которых он либо боролся, либо боксировал в супертяжелом весе.

Килограмм так стодвадцать пять и росту под двушечку будет. Кулаки, как армейские чайники…

 

***********

 

Ехал себе, ехал. Никого не трогал. Остановился выйти спросить, какую, блин, пружину мать, этот хренов «байкер» за ним увязался. А он, халера бесова, по машине кулаком - хрясь… да я тебя за это…. !!!!!!

 

В общем, все культурные слова, что имелись в горле, застряли от обиды, что с его машиной так поступают.

 

«Да я тебя, собачий прыщ»!!!

 

Расстояние меж ними, как раз сократилось до критически допустимого для физического контакта. И контакт состоялся…

 

Другими словами, Сеня не стал ждать милости от судьбы, и изо всех сил бацнул мужичка-с-ноготка своим носом прямо в его кулак. Ему показалось, что этого недостаточно, и он усугубил положение еще несколькими ударами все в тот же кулак сначала глазом, потом губами, затем снова носом. И уже потом другим глазом.

 

Со стороны это выглядело тренировочным процессом. Образцово показательная работа тяжеловеса с боксерской грушей…

 

После классически проведенной серии ударов, Василий Крайнев, мастер спорта международного класса, тренер по боксу, несколько успокоился. Вид бездыханного тела удовлетворил гнев и позволил сознанию приобрести контроль над телом.

Первым делом надо было осмотреть ущерб, который был нанесен этим негодным прыщем. Внимательно оглядев багажник, и не найдя на нем никаких изменений ни в худшую ни в лучшую сторону, Василий приободрился: «Уже хоть это хорошо. А если этого козла не пришиб насмерть, то вообще - просто повезло».

Глядя на лежащее без движения тело можно было запросто предположить смерть. Василий наклонился и потрепал лежащего за щеки. Тот зашевелился. «Ну, слава богу.

А то - не ровен час. Нет! Сколько раз себе говорил - больше не драться. Так нет же! Все равно кто-нибудь доведет!»

 

Лежащий очухался и стал подниматься. «Ты мужик, чего?» - выплевывая слюни и кровь, прошамкал Сеня, от оглушающих ударов и водки толком ничего не понявший.

Его, одурманенный алкоголем и другой шокотерапией, мозг не может понять, откуда взялся этот мужик? И где поделись сотоварищи?...

 

Беспомощность и безобидность Сени улетучила остатки резкой вспышки ярости, и Василий вполне стал способен вести относительно спокойный разговор.

В результате которого и выяснилось, что…

 

*****************

 

ОШИБКА РЕЗИДЕНТА.

 

После того, как Сеня совершенно незаметно для себя самого обогнал синий Мерседес, наполненный до отказа друзьями, он очень скоро нагнал еще один такой же темно-синий мерс. И, как нетрудно догадаться, принял его за искомый. Не задавая себе лишних вопросов, поехал за ним. А Василий, еще тот оказался гонщик - на шоссе задал газку. Глядит в зеркало заднего вида, а за ним сумасшедший какой то увязался. Он еще газку - тот на хвосте. Чуть притормозил. И он так же. Вот уже и город. «Наверное, это совпадение»? - предположил Василий, - для верности пару поворотов сделаю. Там и видно будет. После нескольких бессмысленных поворотов Крайнев совершенно убедился, что какая-то подлюка на идиотском дырчике едет совершенно сознательно именно за ним. Мысль эта ему не понравилась и уже прилично подготовила агрессивную почву для выяснения - что, собственно говоря, этот хрен от меня хочет»?...

 

Что и собрался выяснить в сущности добрый и отзывчивый, но очень вспыльчивый человек - Василий Сергеевич Крайнев. И только он вылез из машины, намереваясь хоть и не дружеским, но пока еще вполне мирным способом прояснить ситуацию, как этот поганец по машине кулаком КАК ДАСТ!!!

 

Такого хамского отношения Василий никому спустить не мог. Ну и началось…

 

Успокоившись и выслушав потерпевшего все, конечно, встало на свои места. Кроме, разве что, носа и бровей незадачливого Сени…

Резонно решившего что, пожалуй, не рановато ли он сезон начал?…

 

****************

 

 

СОВЕСТЬ.

 

Вот и шел себе с чувством вины домой со стоянки сильный, добрый, но, к сожалению, вспыльчивый человек. Шел и размышлял о невоздержанности людей.

На душе было скверно. Настроение на нуле. Совесть мучает. Ну, ни за что, ни про что, а парню так по шее накостылял - самому на него смотреть страшно было.

«И за что такое наказание?» - шел и думал Сергеич. «Может, чем искупить, а? Может дело, какое доброе сделать, чтоб совесть успокоить?»…

 

И тут небо услышало молитвы. Явно нуждающийся в помощи мужик лежал под деревом… Мимо шли бездушные прохожие, не выказывая ни малейшего участия.

«Небо услышало меня!» - поблагодарил Василий, и склонился над «ограбленным» бедолагой…

 

Тут в дверях появляется Вадик решивший довести дело до логического конца, и имеющий в себе пару немаленьких мензурок спирта, и который наблюдает, как над его подшефным кто-то заботится…

 

Сердобольный Василий, решая помочь, хватает за руку, за ногу, а тот естественно ни гу-гу. То есть, практически не шевелится. Видит что бедному совсем худо, пытается уловить пульс, которого и впомине-то нету. Ну, не просматривается в общем. Совсем беда, значит. Напрягая память и знания по первоначальной помощи, полученные еще в институте, решает сделать руками искусственное дыхание. Возвратить, так сказать, к жизни.

За этим занятием и застал Вадик отзывчиво-вспыльчивого Василия.

 

За столь насыщенный день, чувство юмора приобрело несколько извращенный характер.

Ну, смех его и разобрал. Идея подшутить родилась сама собой. Вид мужика делающего искусственное дыхание покойнику, скажем, часто встречается в жизни, а по сему пропустить его - дело в высшей степени халатное. А значит, посоветовать надо, подсобить.

 

И Вадик, скорежив максимально сочувствующую мину, рекомендует искусственное дыхание делать «рот-в-рот»…

 

При всем своем сострадательном состоянии, на такой шаг решиться не просто! И могучий дядька Крайнев предлагает ему самому попробовать. Вадик отказывается, уверяя, что у него гепатит очень редкой формы, передающийся воздушно капельным путем. Если дядьку заразит, то тому кранты – не выживет. В таком состоянии сердце не выдержит…

Взялся за гуж - не говори, что не дюж. Если помогать, то уж до конца. А если наполовину, то и начинать-то не стоило. Мужик с неохотой, раскрывает, уже не так уж и хорошо открывающийся покойный рот и укладывает на него свой личный носовой платок. И через него пытается оказать последнюю помощь. Сначала осторожно, ровно, а затем активнее и активнее. Вадик, взяв за руку жмурика, торжественно объявил, что пульс есть, но надо еще чутарик подышать в голову. Это известие воодушевило импровизированного спасателя, который с большим энтузиазмом стал надувать труп, как воздушный шарик…

 

Увлеченный происходящим Вадик не услышал, как подошли, пришедшие в чувство девчонки, которые ни сном, ни духом не подозревая о коварстве Вадика, тихонько задают вполне правомочный вопрос: «чего мужик с нашим трупом делает»? Вадика совсем заносит, и он, в пол голоса, так чтоб тот не слышал, заявляет, что:

«Этот мужик некрофил. Шел мимо, увидел труп. Обезумел от страсти и не смог совладать с собой. Стал с ним целоваться»…

 

Девки хором, как заорут: «Целоваться с трупом!!!»…

И в стороны блевать. А мужик сердобольный, как про труп услыхал, даже отбежать не сумел. Вырвал прямо на покойника. Чихая, отплевываясь проклял всех и вся. Василий Крайнев обматерил себя, свою совесть, мудака, который ехал за ним на моцике, но этого оказалось недостаточно. Так как Вадик ретировался на безопасное расстояние и находился вне видимости Василия, то вместо хороших затрещин ему досталась своя порция матюгов, как за одно и всем остальным докторам, и патологоанатомам вместе взятым. Излияние души произошло в прямом, и в переносном смысле, прежде чем он оклемался и поплелся прочь…

 

В отличие от Вадика, которому пришлось сначала произвести ритуал омовения, протереть простыней и только затем отвезти на стол в анатомку…

 

*********

 

А зачет тетя Люся поставила на следующий день. За проявленный героизм, наверное…

Или это апрель?...