В один из прекрасных весенних солнечных дней мы с подругой шли по Невскому, направляясь в сторону площади Восстания. Шагали, разумеется, по солнечной стороне. Наши души переполняла радость бытия. Наши мысли были устремлены в будущее. Наш разговор был подобен весеннему щебетанию птиц.

За разговорами мы не заметили, как поравнялись с гостиницей Редисон SAS Royal Hotel.

Рядом с гостиницей творилось что-то непонятное. Напротив входа в здание у тротуара был припаркован шикарный лимузин. Длинный! Белый! Нет слов! Вокруг входа на тротуаре и на мостовой, окружив лимузин, стояла довольно большая толпа людей. Из толпы доносился стройны хор детских голосов. Дети бодро скандировали: «На-та-ша! На-та-ша!»

Узрев такое непонятное явление, мы с подругой остановились напротив толпы и попытались выяснить у стоящих рядом зевак, что тут происходит. Отвечали нам охотно. Выяснилось, что толпа провожает Наталью Орейра, посетившую наш город с творческим визитом.

Сраженные значимостью момента, мы застыли на месте и стали наблюдать за толпой на противоположной стороне проспекта. Праздные прохожие за нашей спиной тоже останавливались, пытаясь выяснить, в чем дело. Вот рядом с нами затормозила компания подвыпивших молодых людей с бутылками пива в руках:

-Что это тут? – спросил один из них.

Ему объяснили.

- Кого провожают?! – возмутился он – Ребята, пошли отсюда!

И тут моя подруга, совершенно неожиданно для меня, решила подойти поближе к эпицентру событий… И потащила меня за собой сквозь поток легковых авто, маршруток и троллейбусов, плотными рядами заполнившими Невский. К белому лимузину. Мы вклинились в толпу в районе капота. Постояли там минут пять, рассмотрели машину и водителя, а потом решили подобраться поближе к гостиничному выходу…

…И очутились в веселой компании провожающих. Как выяснилось уже после поверхностного осмотра, толпа на 70% состояла из таких же, как мы, праздношатающихся по Невскому, которые жаждали приобщиться к богемной жизни или просто не знали, как скоротать остаток воскресного дня. Нашими соседями и товарищами по ожиданию были молодые люди и девушки от десяти до тридцати лет. Если не принимать во внимание группу фанаток, народ вел себя спокойно и миролюбиво. Никто не огрызался на периодические попытки доблестной милиции оттеснить нас от входа в надежде расширить коридор, ведущий к дверцам лимузина.

Потянулись минуты ожидания. Вначале было весело. Подходили свежие «поклонники», интересовались происходящим, присоединялись.

- Кого провожаете? Или встречаете?

- Провожаем, вроде бы. Орейра какую-то.

- А кто она такая?

Подошла компания парней лет двадцати.

- Пинк Флойд провожаете?

- Да что вы! Какой там Пинк Флойд! Наталью Орейра!

- А-а. Знаем… Видели в сериале один раз.

- Да? А мы ее в клипе видели.

- В каком клипе?

- Ну как в каком. В котором она поет.

- Так она еще и поет?!

Надо признать, плохо мы знаем современных популярных исполнителей мирового масштаба!

Хотелось крикнуть: «Позор!» Это в начале действа. Но чем дольше оно длилось, тем больше хотелось покричать что-нибудь бодрящее. Тем более, что скандирующие детские голоса становились все тише, все заунывнее и, в конце концов, угасли совсем. Я попыталась было крикнуть «Шайбу! Шайбу!!», но народ меня почему-то не поддержал.

На пятнадцатой минуте ожидающие заскучали. Уже не веселила борьба за лучшие, с точки зрения обзора, места. Уже все успели перезнакомиться с товарищами по толпе. Уже все молодые люди устали держать своих легких девушек на плечах (пусть хоть они посмотрят на звезду!) и стали перекладывать их на плечи товарищей. Уже не развлекали периодические наезды стражей порядка…А звезда так и не появилась.

Правда, расходится никто не хотел. Мои попытки оставить столь бесполезное занятие, как ожидание выхода госпожи Орейра из гостиницы, были пресечены словами моей подруги, которые, наверное, и выражали общее мнение. Мне было сказано, что глупо, столько простояв и прождав, уйти , так и не дождавшись кульминации.

Начался поиск дополнительных развлечений, дабы как-то скрасить времяпрепровождение у входа в Редисон. Кто-то достал газету с кроссвордом и углубился в разгадывание оного, кто-то достал бутылку пива и углубился в себя. Кто-то пытался вести светскую беседу, кто-то уже обменивался телефонами. Один паренек спал, уткнувшись в меховой воротник стоявшей перед ним девушки. Потом он вдруг очнулся и потребовал у окружающих радиоприемник, узнать, как там сыграл «Зенит».

Некоторое разнообразие вносили постояльцы Редисона, которые выходили из дверей своего отеля. Каждого из них соскучившиеся фанаты встречали бурными воплями, переходящими в разочарованный вой. Некоторые выходящие были явно не лишены чувства юмора. Один индус, например, в полной мере ощутив себя голливудской звездой, пытался всем раздавать автографы.

Мы ждали, ждали, ждали… И вот, когда уже надежда почти покинула нас, случилось чудо! Открылось окно на втором этаже над входом и из него выглянула ОНА! Смуглая, темноволосая. С белозубой улыбкой. Она весло помахал нам рукой… и стала бросать в нас открытки со своим изображением. Вот это для меня было неожиданностью! И неприятной! Толпа пришла в движение. Дети, визжа, ловили дары, падающие буквально с неба. Да и взрослые не остались в стороне. Меня толкали со всех сторон. Подруга потерялась. Боясь остаться без глаза, я изо всех сил старалась уклониться от открыток, летящих в меня. К счастью, поток звездных изображений быстро иссяк. В окне вместо смуглой Натали, крикнувшей нам на прощание «Пока!», появилась не менее смуглая блондинка с кинокамерой. Она радостно запечатлевала творящееся внизу безобразие.

Тем временем (как все продумано, однако!) Наталья Орейра выпорхнула из дверей отеля и под шумок быстренько влезла в свой белый лимузин. Никто не успел опомниться, а она уже катила по Невскому, провожаемая радостными криками и прощальными помахиваниями маленьких поклонниц.

Толпа стала быстро расходиться.

И мы пошли прежним курсом. Ноги от долгого стояния на одном месте ныли нещадно. Но настроение было хорошее. Вот так глупо, бесполезно, но весело был проведен без малого час моего драгоценного выходного дня.