…села напротив мужчины с бордовым чемоданом. Терпеть не могу таких мест – колени в колени с сидящим напротив… Достаю Мариенгофа.

«-Ольга, четверть часа тому назад сюда звонил по телефону ваш любовник…

Она сняла шляпу и стала расчесывать волосы большим черепаховым гребнем.

-… он просил вас прийти к нему сегодня в девять часов вечера.»

Лица сидящего напротив не вижу, только колени и пальцы на потертой поверхности чемодана. Ловлю себя на догадке, что человек, каждый раз, когда отвлекаюсь на чтение, меняется, прикрываясь чемоданом. Это какая-то игра, и я в ней только наблюдатель.

Снегу-то, снегу… Бежала на автобус – теперь шмыгаю носом.

«Сопящие носы бледнеют. Потные шеи наливаются кровью. Голые плечи покрываются маленькими пупырышками.»

Бордовый чемодан упрямо тычется в колени. Время пошло в обратную сторону.

«голые, гладкие, розовые, теплые и тяжелые икры дрожат.»

Перехожу рывками от чтения к разглядыванию коленей, торчащих из-под чемодана. Они настойчиво, упрямо, вызывающе, похотливо толкают мои, будто соревнуясь с чемоданом. В голове крутятся совершенно чужие мысли, о том что

«Вы, дорогой мой, худы как щепка, и в декабре совершенно не будете греть кровать.»

– Нет, не хочу! Опять за старое! Обойдусь без советов. А чего я такая злая с утра? Не раздражительная, не нервная, а – злая? День – за два… Такая ночь… Раз, два, три… Успокойся.

«… босыми скользкими пятками по холодным осенним лужам,»

-Я не спала.

-Как?

-Так, читала…

«Как белые земляные черви ползают ее пальцы по вздрагивающим коленям. Приторно пахнут жасмином фонари. Улица прямая, желтая, с остекленелыми зрачками.»

-С ума сошла?! Здоровья не жаль? Обычно я в окно смотрела утром… Сегодня…

«Под конец удается поблагодушествовать на перинных коленях сухаревской торговки селедками.»

полночи смотрела в окно. Почитаю, попишу – и в окно. Словно не выглядываю в него, а – заглядываю. Будто я вовне, а в окно нужно заглянуть… А там всегда что-то есть…

«Ножки болтаются под диваном, не достигая пола, живот покрывает колени, а вместо лица – дырявая греческая губка.»

а почему решила, что за чемоданом скрывается мужчина, может женщина или подросток. Как будто они не могут ездить в автобусах с чемоданами, иметь «В своих мохнатых, расплюснутых, когтистых пальцах точно такие же потные комочки грязи.»

Будильник не знал, что я не спала, и поэтому звенел громко – я проснулась еще раз. Сколько раз просыпалась этой ночью… Мне жарко. «Вы, дорогой мой, худы как щепка, и в декабре совершенно не будете греть кровать.»

Странно… Снег лежит на земле, тонкий-тонкий.

«Каждый из нас придумывает свою жизнь, свою женщину, свою любовь и даже самого себя.»

Я довольна собой - пережила ночь. Провалы в сон, чтение, писание, звонок, снег, Саша…

«Ее розовая ступня, словно в пене морской волны. На голых острых коленях лежит шелковая ночная рубашка, залитая топленым молоком кружев.»

Приоткрываю дверь, изображаю заспанный вид.

«В своих мохнатых, расплюснутых, когтистых пальцах точно такие же потные комочки грязи. Я нежно выковырял ее и поднес к носу.»

Твой рассказ о листьях живет во мне сам по себе, отделился от мозга, где слова записанны с помощью соединений каких-то кислот…Помнишь, ты говорила, что многих людей хочется любить, всем хочется отдать сердце.

«Вглядываюсь в лица встречных. Веселое занятие!»

Не часть сердца, не кусочек, не краешек, а – все сразу – каждому…

«У девушки усталые глаза и хорошее французское произношение.»

Перекладываю бумаги на столе. Утро наступило внезапно. Чьи-то голоса в комнате.

«-Я снимаю штаны.

-Очень рада за вас.»

Не хочу засыпать. Как громко во мне звучит – не хочу засыпать. Я сама, засыпанная снегом – снегом, который любит Д. Выглядываю в окно. Фонарь.

«как, девочка, прыгает коленями по дивану.»

Он устал за ночь, сам почти уснул. Любимый, неужели я смогу спрятаться от тебя?

«Домой. Меня сегодня от вас тошнит.»

Сидела вчера в библиотеке, ждала Леночку.

«Мягкие бледно – сиреневые ноги, отсеченные ниже колен…»

На подоконнике стояли цветы. Захотелось взять один и поставить на стол перед собой. На меня смотрит библиотекарь: я взяла «Циников», но не читаю, а все в окно заглядываю…

«У меня дрожат колени.»

Ни от кого не спрячешься.

«Добрые колени и широкие, как соборные ступени, плечи.»

В следующий раз, когда библиотекарь уйдет, я поставлю цветок перед Леночкой.

«Торчит его волосатая голая нога. Между пальцами, короткими и толстыми, как окурки сигар, лежала грязь потными черными комочками.»

Говорю собаке: «Хеля – лес» - у нее сразу как пружину внутри разгибают... как мячик, прыгать начинает... - Денис сказал. Пружину во мне разогнули – и я дышать начала.

«… у меня длинные ноги, я храплю, после чая потею.»

Хочется, чтобы все мое дыхание – кому-нибудь…И собаке Дениса, и Денису, и Леночке, и Андрею… и…

«В эту пролетку отверженных я сел почти молодым человеком, а вылезу из нее стариком. У меня уже трясутся колени и дрожат пальцы.»

Я тебе спокойной ночи только скажу, можно?

«… и в полном упоении пускаю пузырьки всеми местами.»

-Привет…

-Ну как?

-Что – как?

-Выгляжу.

-Нормально. А что?

-Я люблю тебя.

«Прощай цыпленок.»

Автобус давно стоит, я одна в нем, напротив на сидении - чемодан.

«… у меня длинные ноги, я хра… Меня сегодня от вас тошнит…пускаю пузырьки всеми местами…босыми скользкими пятками по холодным осенним лужам»