К вопросу о нише, которую мы хотим занять, продолжая работу, начатую литературным конкурсом Поэзия.

На мой взгляд, прежде чем говорить о направлениях и приоритетах, надо отдать себе отчет, что современная сетевая литература относится к до-интернетовской, до-паутинной, бумажной, как, скажем, кино к театру. Это – не лучше и не хуже, это два разных вида деятельности в искусстве.

На заре двадцатого века первые киношные режиссеры переносили на экран законы театра. Пока не появился Эйзенштейн. Появление кино не убило театр, точно так же, как сетевая литература не убьет былую, бумажную. Но той и другой надо осознать себя.

Кто из наших аналитиков или жюристов уже обмолвился, мол, наступили времена, предсказанные В.В. Маяковским: «Землю попашет, попишет стихи…». Я не думаю, что в наше время стало больше пишущих людей. Нет. Стало больше тех, кто может обнародовать свои произведения без цензуры и литературной номенклатуры. А чудаков, которым хочется покрутить слово так и этак, поставить его в ряд рифмованных строчек, наверное, сколько было, столько и осталось.

Но вот сейчас эта масса хлынула в Сеть, сразу же изменив былые отношения автора и читателя, бытовавшие в прежние времена.

Я очень хорошо помню читательские конференции, когда писатель, поэт воспринимался публикой чуть ли не как законодатель, Учитель жизни. Какие взволнованные вопросы ему задавали! Какие коллизии поверяли!

А сейчас на просторах Сети встречаются две равновеликие энергии: автор, который пишет стихи затем, чтобы понять и выразить самого себя и размещает свои произведения, чтобы его соответственно поняли и откликнулись. И читатель, который в большей части своей такой же автор, приходящий, чтобы что-то понять и чему-то научиться. И количество тех и других примерно равно. Конечно, есть любители стихов, ничего сами не пишущие. Мне приходило несколько писем от таких читателей. Но очень часто неизвестный читатель все же рифмует несколько строк, регистрируется на сайте – вот вам пополнение)))

А вот теперь рассмотрим дяденек и тетенек с жезлами, которые на всех перекрестках и завихрениях пытаются урегулировать новое литературное движение.

Помните, в Старом завете говорится, что Моисей сорок лет водил избранный народ по пустыне, чтобы вымерло поколение, помнившее себя рабами?

А у нас никак не вымрет поколение, помнящее себя НОМЕНКЛАТУРОЙ – всесильной чиновничьей прослойкой, в чьей власти казнить и миловать, награждать и высылать. Эта прослойка состоит из самых лучших приспособленцев государства. Никуда она не делась, так и осталась у руля. И литературная номенклатура в том числе. Живы еще и осенены филологическим образованием ученики тех, что осудили и выслали Бродского, последователи тех, кто – не читая – голосовали против «Доктора Живаго». Они теперь – не читая же – голосуют «за». И попробуй скажи, что ты читал, а тебе не понравилось.

Гениальная поэтесса Ксения Некрасова фактически умерла с голоду в мирное, спокойное время. Видели наши прекраснодушные редакторы, что она талантлива до чертиков? Видели, что она отчаянно нуждается? Но ведь сами-то сидели на сытых и теплых местах и даже на чуть-чуть сдвинуть задницу не захотели.

Они и сейчас пытаются вольный поток сетевой литературы втиснуть в рамки и образумить. Увещевают, мол, нечего сказать – не пиши. Мол, есть небожители с талантом, нами отобранным и признанным, а Вы, мужчина, куда претесь? Здесь вас не стояло!

Стояло! И кричало! И хотело, чтобы услышали и поняли. Самая главная человеческая потребность еще с колыбели – чтобы услышали и поняли. Приведу пример из собственной творческой биографии.

Я начала писать стихи с третьего класса. Отважно попробовала отправить их в «Мурзилку» и получила свою первую рецензию, из которой так и не поняла, что в моих стихах хорошо и что плохо. Ну, может, не дотянуться мне было тогда до высокого полета редакторской мысли.

Несмотря на полученный окрик, стихи я продолжала писать – всю жизнь. Закончила технический ВУЗ и аспирантуру, печаталась в районке, занималась в ЛИТО и вела ЛИТО. Наши профессиональные литераторы сосватали меня снова сунуться на всероссийские просторы. Я отдала подборку стихов в один из молодежных московских журналов. Не самотеком, а с записочкой мэтра. Через месяц подборка вернулась, став при этом в два раза толще. При подборке имелась вежливая и равнодушная рецензия, в которой неизвестный мне рецензент разбирал стихи, которых я никогда не писала. Нет, там были отзывы и на мои вирши. И даже вежливо-равнодушно-хвалебные, а вот потом он начал ссылаться на вторую половину присланной мне рукописи, которая была – чужой. И автор – мужчина. И шрифт – другой. И тематика, и поэтика…

На самом верху рецензии имелась приписка – «Отобрала три стихотворения. Будут в 11 номере»..

До сих пор, когда об этом вспоминаю, обида так и захлестывает. Несмотря на то, что три стиха опубликовали. Но вот это равнодушное хамство под одну гребенку соединившее такие разные, такие непохожие стихи – оно не оставило мне никаких надежд на справедливость и понимание.

А что стихи опубликовали, так это, пардон, та самая тусовка, которая не то чтобы в сетевой поэзии появилась, она много раньше существовала и существует. Я знаю тебя, ты знаешь его – мы все гениальные поэты. Остальное – самотек.

С тех пор я поклялась – никаких равнодушных отзывов на искренние стихи! Конечно, есть и трюкачество, и холодное издевательство над словом, но такие опусы и отзывов-то не заслуживают.

А вот из стихирного своего опыта могу точно сказать, что именно неравнодушие, именно попытка пристальней вглядеться в стихи и высказать это в отзыве, привела ко мне очень многих читателей, считай – поэтов.

Мы все приходим в мир, чтобы попробовать его понять. И чтобы он понял нас. В нашу эпоху потребность во внимании и понимании становится насущной, как хлеб. Человек в повседневном своем труде практически отлучен от творчества. В сложном, автоматизированном, компьютеризированном производстве нам все больше и больше отводится роль винтика. И сопротивляясь механизации и равнодушию общественной машины, люди в свободное время занимаются живописью, скульптурой, ремеслами. И пишут стихи.

Так вот, я думаю, что это наша главная задача – понимание. Попытка философского осмысления бытия и анализ этого осмысления в поэзии. Не с высочайших вершин субъектов и предикатов, а по возможности доступно, но и не снижая остроты мыслительного эксперимента, мы должны исследовать, чем же обогатил и ограбил наши души XXI век, как это отражается в лучших и худших литературных творениях, почему плохи плохие стихи, и чем хороши хорошие… Наша ниша – разговор о жизни человека и жизни стихотворения. Разговор доверительный и доброжелательный.